ВЯЗЕМСКИЙ

Петр Андреевич (12.07.1792, Москва - 10.11.1878, Баден-Баден), поэт, лит. критик, гос. деятель. Из древнего княжеского рода. Отец - А. И. Вяземский, сенатор при имп. Павле I, собрал обширную б-ку франц. авторов XVIII в. В 1805-1807 гг. В. обучался в иезуитском коллегиуме в С.-Петербурге и в пансионе при С.-Петербургском педагогическом ин-те, затем вернулся в Москву, получил домашнее образование под рук. профессоров Московского ун-та. Вошел в круг литераторов, посещавших Н. М. Карамзина в Остафьеве, подмосковной усадьбе Вяземских. (После смерти А. И. Вяземского Карамзин стал опекуном В., оказав на него огромное влияние; до конца дней для В. авторитет Карамзина как писателя и человека оставался непререкаем.)

Кн. П. А. Вяземский. Гравюра К. Афанасьева. XIX в. (РГБ)

В 1807 г. В. формально поступил на службу в Московскую межевую канцелярию, через год дебютировал в печати («Послание Жуковскому в деревню»), в 1811 г. женился на кнж. В. Ф. Гагариной. Во время Отечественной войны 1812 г. записался в ополчение, участвовал в Бородинской битве, награжден орденом св. Владимира 4-й степени. В. стал одним из основателей лит. об-ва «Арзамас», в 1816 г. состоялось его знакомство с А. С. Пушкиным, вскоре переросшее в близкую дружбу. В. приобрел известность как ревнитель карамзинского «нового слога», одним из первых заговорил о «народности» в лит-ре, толкуя это понятие в духе политического либерализма (О жизни и сочинениях В. А. Озерова, 1817). В сер. 20-х гг. принял участие в организации ж. «Московский телеграф», публиковал там статьи с анализом совр. лит. явлений.

В 1818-1821 гг. служил в Варшаве чиновником для иностранной переписки при имп. комиссаре, был офиц. переводчиком речи имп. Александра I на открытии польск. сейма (1818), участвовал в разработке конституционных проектов для России. После критики правительства В. был отправлен в отставку, в 1821 г. поселился в Москве, где за ним был учрежден полицейский надзор. Политические стихотворения В., распространявшиеся в списках («Петербург», 1818-1819; «Негодование», 1820), звучали как противоправительственные инвективы, хотя либерализм В. был весьма умеренным. Он был связан со мн. декабристами, но в тайные об-ва не входил и деятельность их не одобрял. Убежденность В. в необходимости либеральных реформ «сверху» диктовалась неприятием «заговоров» и восстаний. Мятеж 14 дек. 1825 г. он впосл. называл «критикой вооруженною рукою» «Истории государства Российского» Карамзина, в к-рой В. видел «полное выражение» России, «каковою сделало ее Провидение, столетия, люди, события и система правления». Представив в 1829 г. имп. Николаю I записку с изложением своих взглядов («Моя исповедь»), В. был вскоре возвращен на службу (в 1830-1846 чиновник особых поручений при министре финансов, в 1846-1855 управляющий Гос. заемным банком, в 1855-1858 товарищ министра народного просвещения, с 1859 сенатор, член Гос. совета, обершенк двора).

В 30-х гг. В. был активным участником лит. жизни, сотрудничал в «Литературной газете» (1830-1831), выступая защитником пушкинского круга писателей от обвинений в «литературном аристократизме» (О духе партий; о литературной аристократии, 1830; и др.), в письме 1832 г. к А. Х. Бенкендорфу протестовал против закрытия журнала И. В. Киреевского «Европеец», в 1833 г. направил правительству меморандум «О безмолвии русской печати», предлагая организовать издание независимого, лояльного к власти журнала. В 1836 г. писал для пушкинского «Современника» (статья о «Ревизоре» Н. В. Гоголя и др.). В эти годы выходили фрагменты кн. «Биографические и литературные записки о Д. И. Фон-Визине», в к-рой В. воссоздал атмосферу лит. и общественной жизни эпохи имп. Екатерины II и дал очерк истории рус. драматургии от А. П. Сумарокова до Гоголя. В 1839 г. В. был избран действительным членом Российской академии (с 1841 ординарный академик ОРЯС АН).

К нач. 40-х гг., остро ощущая свою принадлежность к минувшей эпохе и уходящему поколению («Я пережил...», 1837; «Смерть жатву жизни косит, косит…», 1840; и мн. др.), В. все более скептически откликался на прогрессистские устремления современников («Наш век нас освещает газом…», 1841), с раздражением наблюдал за новыми лит. веяниями (распространение социально-утопических идей, успех В. Г. Белинского и «натуральной школы» и др.). Ощущая себя одиноким хранителем традиций Карамзина и Пушкина, В. в ст. «Взгляд на литературу нашу в 10-летие после смерти Пушкина» (1847) язвительно писал, что ныне «литература переродилась в журналистику», «везде из-под литературной оболочки проглядывают политика, дух партий, задние мысли», что господствующее направление - «направление к расстройству, к беспорядку» и, наконец, что «наша эпоха отвечает исторической эпохе нашего междуцарствия, смут и самозванцев». В ст. «Языков и Гоголь» (1847) выступил в защиту гоголевских «Выбранных мест из переписки с друзьями», проявляя сочувствие к христ. умонастроению автора и противопоставляя его книгу как «событие литературное и психологическое» мелким дрязгам отечественной «книгопрядильной промышленности». В «Воспоминаниях о 1812 годе» (1869) В. расценил роман-эпопею Л. Н. Толстого «Война и мир» как клеветническое сочинение, «протест против 1812 года».

Кн. П. А. Вяземский. Литография. 1864 г. (РГБ)

К 1840 г. относятся первые стихотворения собственно религ. содержания «Молись! (М. А. Бартеневой)» и «Молитва», заканчивающаяся строками: «Дай умиленье мне молитвы и любви, / Дай память смертную, лампаду в вечер темный». В 40-х гг. свойственные молодому В. религ. индифферентизм и прозап. политические воззрения отступили перед лицом скорбных событий в семье (в 1835, 1840 и 1849 умерли 3 совершеннолетние дочери В.) и революционных потрясений в Европе. В 1849-1850 гг. В. с женой совершил путешествие в Палестину и К-поль, где в рус. посольстве служил их сын Павел. В Иерусалиме В. находился с 4 по 24 мая 1850 г., причащался в Гроба Господня храме, молился на панихиде об умерших родственниках и друзьях. Под впечатлением путешествия написал серию заметок (Путешествие на Восток. СПб., 1883), стихотворения «Палестина» (1850), «Иерусалим» (1850), «Одно сокровище» (1853), «Александру Андреевичу Иванову» (1858), «Памяти Авраама Сергеевича Норова» (1869). Революционное брожение в Европе побудило В. искать опору в России, в ее вере, в обычаях, в ее самодержавии (Святая Русь, 1848), причем во мн. его стихах апология рус. жизни идет за счет развенчания европ. (Масленица на чужой стороне, 1851; Рябина, 1854; и др.). Находясь в 1851-1855 гг. по болезни за границей, В. опровергал тенденциозные обвинения, предъявляемые России в европ. печати во время Крымской войны 1853-1856 гг., напрямую обратился к зап. читателю с 30 письмами, объединенными в анонимно изданной брошюре «Lettres d'un vétéran Russe de l'année 1812 sur la question d'Orient» (Lozanne, 1855). Принципиальность для России восточного вопроса В. обосновал с конфессиональных позиций: «Россия есть то, что она есть, преимущественно потому, что она дочь Восточной Церкви, и потому что она всегда остается верна ей. В Православии заключается ее право на бытие; в нем развивалась протекшая ее жизнь, и в нем задатки ее будущности. […] ...Наша особенность, наша сила, вся наша деятельность, все сосредоточивается в Православии. Остальные международные отношения наши второстепенны и условны». Из патриотических стихотворений В., написанных в то время, выразительно четверостишие «О Русский Бог! Как встарь, Ты нам Заступник буди! / И погибающей России внемля крик, / Яви Ты миру вновь: и как ничтожны люди, / И как Единый Ты велик!» (1855). К этому же году относится ст. «Освящение церкви во имя св. прав. Елисаветы в Висбадене».

В лирике 50-х гг. присутствуют стихотворения исповедального характера (Сознание, 1854) и стихотворные молитвы (Молитва Ангелу-Хранителю, 1850; «Чертог Твой вижу, Спасе мой…», 1858), стихи о Церкви (Церковная молитва, Сельская церковь, 1856). Стихотворение «На церковное строение» завершается строками: «...зачтется мне в замену добрых дел, / Что к Церкви Божией душой я не хладел». Видимо, в то же время написано программное стихотворение В. «Молитвенные думы», где с правосл. Церковью связывается и судьба рус. народа («И грешный наш народ, хоть в искушеньях слаб, / Но помнит, что он сын Креста и Божий раб, / Что Промысла к нему благоговеньем явным / В народах он слывет народом православным»), и судьба каждого человека («Она встречает нас при входе нашем в мир […] И, с нами радуясь и радостям и счастью, / Благословляет их своей духовной властью. / Когда над нами час ударит роковой, / Она нас с берега проводит на другой, / И в этот темный путь, где все нас разом бросит, / Одна Ея звезда луч упованья вносит; / За нас и молится и поминает нас, / Когда уж на земле давно наш след угас… / Нам Церковь, в жизнь и смерть, заботливая мать…»).

С 1863 г. В. почти безвыездно проживал на заграничных курортах, писал воспоминания о дворянской культуре и быте кон. XVIII - нач. XIX в. (Допотопная или допожарная Москва, 1865; Московское семейство старого быта, 1877; и др.). Он пересмотрел и готовил к печати «Записные книжки», к-рые вел с 1813 г. на протяжении всей жизни. В 1878 г. В. принял участие в подготовке полного собрания своих сочинений, написал «Автобиографическое введение», но выхода 1-го тома не дождался. Последние годы жизни В. были омрачены тяжкими недугами (постоянные головные боли, бессонница), основным мотивом написанных тогда стихотворений стал ропот на Творца («Свой катехизис сплошь прилежно изуча…», 1872; «Все сверстники мои давно уж на покое…», 1872; «Куда девались вы с своим закатом ясным…», 1874; цикл «Хандра с проблесками», 1876; и др.). Похоронен в Александро-Невской лавре в С.-Петербурге.