КИРИЛЛОВ НОВОЕЗЕРСКИЙ В ЧЕСТЬ ВОСКРЕСЕНИЯ ХРИСТОВА МУЖСКОЙ МОНАСТЫРЬ

Численность братии в ранний период существования монастыря можно оценить по размерам руги, которую выплачивал ему кн. И. В. Пеньков: она считалась достаточной для пропитания 4 монахов (Сазонова. 2011. С. 149). Сведения о точной численности братии содержатся в описях имущества 1646, 1649 и 1657 гг.: соответственно 11, 16 и 24 чел. (Там же. С. 124). В 1703 г. в К. Н. м. было 37 монашествующих (Тихомиров. 1916. № 38. С. 1182). В 1710 г. в мон-ре числилось 46 чел.: игумен, 8 иеромонахов и 37 монахов (РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Д. 12756. Л. 117-118). В 1740 г. в К. Н. м. проживали игумен, 5 иеромонахов, 8 монахов и 11 церковнослужителей, а также «на пропитании» находились 8 отставных военнослужащих (РГАДА. Ф. 280. Оп. 5. Д. 695).

Согласно штатам 1764 г., К. Н. м. был причислен к третьеклассным, т. е. в нем должно было подвизаться 12 монашествующих. В 1791 г. в мон-ре было 10 насельников, но только двое являлись монашествующими. Прибывший в 1793 г. в обитель игум. Феофан (Соколов) с неодобрением писал: «Во всем монастыре было только двое постриженных: иеродьякон под запрещением и иеромонах в параличе; службу служил белый священник» (Морошкин. 1862. С. 57). Благодаря деятельности архим. Феофана численность братии стала возрастать, и в 1823 г. по его просьбе к штатному составу К. Н. м. было прибавлено 4 иеромонаха, 3 иеродиакона, 4 монаха и 2 послушника (Субботин. 1862. С. 50). В 1830 г. свт. Игнатию (Брянчанинову) новоезерские монахи показались «мирянами», «очень свободными в обращении» (Игнатий (Брянчанинов). 2007. Т. 7. С. 170). В 1832 г. в К. Н. м. проживало ок. 70 чел., в т. ч. 9 иеромонахов и 7 иеродиаконов. Проф. С. П. Шевырёв отмечал, что в 1847 г. в числе иноков были светски образованные люди (Шевырёв. 1850. С. 87). К 1865 г. в К. Н. м. числились 17 монашествующих и 21 послушник, к 1916 г.- 63 насельника, в т. ч. настоятель, бывш. настоятель, 4 иеромонаха, 5 иеродиаконов и 8 монахов, к 1919 г.- ок. 60 монахов. Перед закрытием обители жили 5 монахов (Богословский. 1865. С. 277; Голицын. 1990. С. 328; Смирнова. 1999. С. 78).

В 1623-1628 и 1631-1632 гг. игуменом К. Н. м. был Тит (Романов), постриженик Борисоглебского на Устье мон-ря. Благодаря его трудам ружное жалованье было заменено рыболовными угодьями на 3 озерах, сделана 1-я попытка начать каменное строительство (Сазонова. 2011. С. 149), составлена Основная редакция Жития прп. Кирилла, начаты труды по его канонизации. Возрождение мон-ря после упадка в кон. XVIII в. традиционно связывают с игум. Феофаном (Соколовым). С 1799 г. прп. Феофан также являлся благочинным 5 монастырей, причем особое внимание уделял Горицкому девичьему. По словам свт. Игнатия (Брянчанинова), архим. Феофан «отвергал душевное делание как очень удобное к переходу в прелесть и выказал очень малую начитанность. Проводил он жизнь постную; к службам ходил неупустительно; вставал до утрени за час и вычитывал в келии правило; сложения был атлетического, росту малого. Сообразно собственному направлению он руководил и других: как новоезерское братство, так и горицкие чужды духовного делания; все их внимание устремлено на благовидность наружного поведения и на телесный подвиг» (Игнатий (Брянчанинов). 2007. Т. 7. С. 171).

В 50-х гг. XVI в. в К. Н. м. подвизались Феодосий Косой, Игнатий и Вассиан, ученики старца мон. Артемия († ок. 1575), сторонника нестяжателей. В 1556/57 г. «Ортемьевы ученики» чернец Иона и свящ. Аникей Киянский стали фигурантами соборного дела (Описи царского архива XVI в. и архива Посольского приказа 1614 г. М., 1960. С. 37). В сер. XVIII в. в К. Н. м. находился в ссылке церковный писатель иеродиак. Кириак Ястребенский (Лифшиц Л. А. Кириак Ястребенский - неизвестный книжник 2-й четв. XVIII в. // Хризограф. М., 2005. Сб. 2. С. 271-278). В февр. 1830 г. в К. Н. м. прибыл на послушание свт. Игнатий (Брянчанинов), но местный климат оказался для него неблагоприятным, и он заболел, в связи с чем в июне того же года оставил обитель. В 1832-1833 гг. в мон-ре проходил послушание прп. Пимен (Мясников; впосл. игумен, архимандрит Угрешского во имя свт. Николая Чудотворца мон-ря, с 1869 благочинный общежительных мон-рей Московской епархии).

В монастырской традиции существовала легенда о посещении К. Н. м. вел. кн. Иоанном IV Васильевичем (ИРИ. Ч. 4. С. 515) и боярином Б. И. Морозовым, однако подтверждения этим фактам в источниках не найдено. В 1-й пол. XVII в. в мон-ре неоднократно бывали представители старинных родов Годуновых (стольник А. Н. Годунов и его мать А. И. Годунова) и Плещеевых (стольники Л. А., И. Л. и М. Л. Плещеевы) (Сазонова. 2011. С. 220, 372, 394). В 1722 г. в монастыре побывал имп. Петр I Алексеевич. В 1791 г. К. Н. м. посетил путешественник П. И. Челищев, в 1847 г.- Шевырёв; они включили рассказ об обители в путевые заметки. Возможно, последними паломниками в мон-ре перед его закрытием были представители княжеского рода - С. М. Голицын и его брат (Голицын. 1990. С. 328).

В XVII в. новоезерские старцы вопреки общежительному уставу обладали собственным имуществом. В монастырских документах часто встречаются сведения об имеющихся в их распоряжении денежных суммах. В 50-х гг. XVII в. фиксируются случаи, когда К. Н. м. оплачивал своим старцам выполнение тех или иных работ или даже совершение церковных служб (Сазонова. 2011. С. 142). В 1795 г. игум. Феофан (Соколов) устроил жизнь братии на началах полного общежития. Богослужение отправлялось согласно церковному уставу, причем ежедневно служилась литургия; Великим постом на повечериях читались каноны (правило) с акафистом; на утренях - 1-я и 2-я кафизмы, 6-я песнь канона; на поздних литургиях - поучения из святоотеческих книг. На молебнах пелись «Царю Небесный», «Достойно есть», «Тебе, Бога, хвалим» обоими клиросами совместно со священнослужителями. По праздничным дням в трапезной совершались возношения панагии, а после ужина читались молитвы на сон грядущим. По заповеди прп. Кирилла в К. Н. м. было запрещено употребление вина. За трапезой «обряд богородичной просфоры здесь строго соблюдается. В наказание даются суровые четки. Блюда сменяются по звонку. Во время трапезы читается житие святого, которому празднует Церковь» (Шевырёв. 1850. С. 87). В 1919 г. службы из-за отсутствия иеромонахов совершал архимандрит, и только в выходные и праздничные дни, «причем без всякого благолепия и торжественности, ибо на клиросе заунывно и монотонно отвечает лишь один послушник» (Смирнова. 1999. С. 82).

4 февр. на память прп. Кирилла совершался крестный ход из К. Н. м. в ц. в честь Тихвинской иконы Божией Матери в с. Кобылине, в к-ром участвовали «окольные и белозерские жители». 26 июня, в день храмового праздника Тихвинской иконы, крестным ходом шли в Кобылино. Шевырёв указывал, что «бывает от монастыря ход к этой церкви в год два раза: зимою по льду озера, а летом по воде на лодках. Духовенство в ризах садится на них, и развеваются по волнам церковные хоругви» (Шевырёв. 1850. С. 85). С 1882 г. каждый год 15 июня в монастыре совершался крестный ход с обнесением мощей основателя монастыря вокруг соборного храма.

Наличие вкладчиков фиксируется с 1563 г. в самых первых сохранившихся документах обители. В 1-й пол. XVII в. среди вкладчиков были как местные крестьяне и жители Белоозера, так и представители московской элиты, включая членов царской семьи (царь Михаил Феодорович, его отец патриарх Филарет и мать старица Марфа, 1-я жена царя Алексея Михайловича царица Мария Ильинична) и их родственников (кн. И. М. Катырев-Ростовский, бояре Б. И. Морозов, И. Д. Милославский, Ф. И. Шереметев, Б. М. Салтыков), дьяков гос. приказов и монахов столичных обителей (Сазонова. 2011. С. 219-220). На рубеже XVII и XVIII вв. мон-рь получал вклады от правительницы царевны Софии, царевны Татьяны Михайловны и царицы Прасковьи Феодоровны. Имп. Петр I пожертвовал мон-рю 200 р. на позолоту иконостаса в соборной церкви и приобретение чугунных плит для устройства пола, а его супруга имп. Екатерина Алексеевна - 30 червонцев на колокол. В 1732 г. имп. Анна Иоанновна пожаловала 1 тыс. р. «на всенощное и молебное пение и разное строение». В 1795 г. имп. Екатерина II прислала в мон-рь большой покров из чешуйчатого глазета на мощи прп. Кирилла. Имп. Павел I пожертвовал обложенное серебром напрестольное Евангелие, серебряный напрестольный крест и потир с утварью, серебряное кадило, полные облачения священнослужителям для соборных служб и передал крупную сумму денег. Имп. Александр I передал архим. Феофану митру и наперсный крест, украшенный драгоценными камнями, а также 1 тыс. р. Имп. Николай I прибавил мон-рю пашенной и сенокосной земли и пожаловал лесную дачу (Ванифатьев. 1859. С. 15-16).

Св. ворота и гавань в Кириллово Новоезерском в честь Воскресения Христова мон-ре. Хромолитография. XIX в. (РГБ)Согласно Житию, прп. Кирилл поставил «келейцу малу и другую келию близ тоя на собрание братии». Спустя год он построил 2 церкви - в честь Воскресения Христова и в честь иконы Божией Матери «Одигитрия». Существование 2 храмов к 1542 г. подтверждается грамотой вел. кн. Иоанна IV, адресованной «в дом к Воскресению Христову и Пречистой Богоматери Одегитрии» (РГАДА. Ф. 281. Оп. 2. № 782). В 1602 г. Пречистенский храм сгорел, и в 1605 г. была получена благословенная грамота на его восстановление. Уже в 1642 г. монахи жаловались Ростовскому и Ярославскому митр. Варлааму († 1652), что «церковь ветха, развалилась и служить нельзя», отчего архиерей благословил братию на постройку нового храма. В 1644 г. была получена благословенная грамота на возведение 2-го придела храма - во имя прп. Алексия, человека Божия. К 1649 г. постройка новой Пречистенской ц. была завершена. В том же году было получено благословение на возведение каменного соборного храма в честь Воскресения Христова, а одноименная деревянная церковь была разобрана и перевезена в приписную Никольскую пуст. (Сазонова. 2011. С. 55, 57-59). В описи 1657 г. каменный шатровый Воскресенский собор имел «четыре главы обиты железом белым, на трех шатровых главах кресты позолочены, а на четвертой главе крест паен железом белым, а у тех четырех крестов чепи железные». В новом Воскресенском храме правый придел был освящен во имя прп. Кирилла Новоезерского, левый - во имя свт. Николая Чудотворца и вмч. Димитрия Солунского. В 1685 г. ц. в честь иконы Божией Матери «Одигитрия» была перестроена в камне, ее венчало пятиглавие; придел прп. Алексия, человека Божия, был сохранен. В 1711 г. оба храма горели, но были восстановлены в прежнем облике.

Кириллов Новоезерский в честь Воскресения Христова мон-рь. Гравюра. 1823 г. (ГИМ)

В 1742-1743 гг. была построена каменная ц. во имя святых Захарии и Елисаветы при монастырской больнице, в 1768-1769 гг.- каменная ц. во имя апостолов Петра и Павла. При игум. Феофане 3 храма были перестроены: Воскресенский собор получил вместо шатрового завершения высокие 8-гранные барабаны с куполами барочного типа, был увеличен тесный алтарь и растесаны дававшие мало света окна; у Пречистенской ц. тяжелый каменный купол был заменен деревянным с одной главой вместо 5; Захарьевская ц. над существовавшим четвериком получила восьмерик, увенчанный граненым барабаном с луковичной главой (Хрусталёв. 2000. С. 60-61). В 1885 г. в связи с постройкой больницы с ц. в честь иконы Божией Матери «Одигитрия» на Сладком о-ве монастырский Алексиевский храм стал однопрестольным. В XIX в. в комплекс построек К. Н. м. входили также колокольня, св. ворота, кельи, гостиный двор, хозяйственные службы. К нач. XX в. большинство жилых и хозяйственных зданий были каменными, кельи размещались в 2-этажном здании. Среди монастырских построек современники особо выделяли каменную ограду (1809-1814), стоявшую на вбитых под водой деревянных сваях; поверх брусьев на гранитном цоколе были возведены кирпичные стены с 6 башнями и со св. воротами. В 1906 г. часть сооружений К. Н. м. сгорела. Благодаря усилиям окрестных крестьян были спасены только Петропавловская ц. и ризница, остальные здания представляли собой «полуразвалины»; впосл. церкви и др. сооружения были восстановлены (Заезжий. В Кирилло-Новоезерском мон-ре // Новгородские ЕВ. 1908. № 35. С. 1115).

В XIX в. К. Н. м. имел постройки на берегу Новоозера, в дер. Анашкино и в г. Белозерске. На зап. берегу Новоозера, на Кобылиной горе, находилась деревянная часовня в честь Тихвинской иконы Божией Матери, на том месте, где, по преданию, прп. Кирилл встретился со старцем Никифором (вероятно, прп. Никифор Важеозерский), посланным прп. Александром Свирским. В 1836 г. на ее месте была построена каменная церковь с колокольней. С нач. XVII в. в Белоозере в собственности обители находились 2 двора. В нач. XX в. монастырю принадлежал 2-этажный дом с деревянными службами и «местом, имеющим в поперечнике 17 саж., а в длину 27 саж., всего 459 кв. саж...». Верхний этаж и часть нижнего сдавались в аренду: «...остальная часть назначена для жительства заведующего домом и приезжающих из монастыря по делам». На Белозерском подворье существовала деревянная часовня, вместо к-рой в 1877 г. была сооружена каменная во имя прп. Кирилла Новоезерского на Торговой пл. В дер. Анашкино находился монастырский скотный двор.

В 1581 г. над мощами прп. Кирилла стояли рака и деревянная часовня. Согласно описи 1628 г., на раке находилась икона прп. Кирилла - вклад кн. И. М. Катырева-Ростовского (ГИМ. Увар. № 1116. Л. 14 об.). В нояб. 1649 г., при строительстве каменного Воскресенского собора, были обретены мощи прп. Кирилла, к-рые освидетельствовал архиеп. Вологодский свт. Маркелл. На гробницу основателя К. Н. м. святитель положил покров и икону с изображением преподобного (ЧерМО. 361/374. Кн. 9-65. Л. 14). 20 окт. 1652 г. кн. И. Д. Милославский пожертвовал на гробницу лицевой покров (Арх. СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 663. Л. 233 об.- 234). В том же году мощи были перенесены в новый Воскресенский храм. В 1661 г. на средства Морозова изготовили деревянную раку с позолотой. В 1722 г. мощи переложили в кипарисовую раку, средства на которую пожертвовал имп. Петр I Алексеевич (ГИМ. Муз. № 771. Л. 139-139 об.). В 1795 г. была построена серебряная рака; парчовый покров на нее прислала имп. Екатерина II (рака прп. Кирилла не сохр.).

В монастырской описи 1632 г. впервые упомянуты личные вещи основателя - «книга чюдотворца Кирила самого Псалтырь следованием, в полдесть, ветха» (Там же. Л. 97 об.), находящийся в храме Воскресения «у правого крилоса посох чюдотворцев» (Там же. Л. 82) и хранящиеся в ризнице «ризы самого чюдотворца Кирила Белого ветхи и драны» (Там же. Л. 89 об.). В 1847 г. в ризнице имелась «Псалтирь, может быть принадлежавшая Кириллу Новоезерскому, сохраняются его четки, посох и гроб, в котором обретено его тело» (Шевырёв. 1850. С. 87). Вероятно, Псалтирь преподобного сохранилась (ЧерМО. 361/373. Кн. 9-64).

В описаниях XIX в. упоминались «потир деревянный с иконописными изображениями времен прп. Кирилла», образ прп. Кирилла «с серебропозлащенным венцем», пожертвованный в 1650 г. архиеп. Вологодским Маркеллом, вызолоченный иконостас из Воскресенского собора с царскими вратами, напрестольный крест, «писанный на дереве от гробовой доски прп. Кирилла», обложенный золотом и жемчугом, напрестольное Евангелие, украшенное серебром и жемчугом (эти 2 святыни были пожалованы царевной Татьяной Михайловной), а также богослужебные предметы - вклады имп. Екатерины II и имп. Павла I (Ванифатьев. 1859. С. 14-15).

Долгое время в К. Н. м. сохранялись жалованные грамоты, а также значительное число монастырских документов. В 1847 г. в ризнице находилось «собрание грамот монастырских, списанных в одну книгу» (Шевырёв. 1850. С. 87). Часть документов была вывезена из мон-ря в 1913 г. Тогда же по приказу Новгородского митр. Арсения (Стадницкого) мн. книги из монастырской б-ки были перевезены в б-ку Новгородского церковно-археологического об-ва. К 2014 г. часть монастырских документов (акты, приходные и расходные хлебные книги и др. документы) находится в Новгородском музее-заповеднике, в Отделе письменных источников. В 1919 г. член Археографической комиссии М. Г. Курдюмов вывез из обители 2 сборника, состоящие из описей имущества и приходных и расходных денежных книг; к 2014 г. они хранятся в архиве СПбИИ РАН в коллекции Археографической комиссии (Колл. 115). Сборник приходных и расходных книг 1623-1624 гг. находится в собрании П. Я. Дашкова в рукописном отделе Ин-та русской лит-ры РАН. Вкладная книга ХVII-ХVIII вв. и синодики хранятся в собрании Череповецкого музея-заповедника. Часть документов, в основном акты, находится в Москве, в фонде Кириллова Новоезерского мон-ря (Ф. 1606) и в фонде Государственной коллегии экономии (Ф. 281) РГАДА, одна из описей имущества - в Отделе письменных источников Гос. исторического музея.

Согласно 1-й сохранившейся монастырской описи 1581 г., в К. Н. м. числилось 72 рукописные книги. Печатные книги впервые упоминаются в описи 1614 г. К 1662 г. б-ка обители и приписных церквей насчитывала 119 томов (в т. ч. 66 печатных), к 1864 г.- 400 томов. В 1880 г. А. Е. Викторов обнаружил в мон-ре 84 рукописи. В 1913 г. 149 томов 94 названий из К. Н. м. было передано в б-ку Новгородского церковно-археологического об-ва (Богословский. 1865. С. 279; Карбасова. 1997. С. 27-32). К 1919 г. в б-ке хранилось большое собрание богослужебных книг старомосковской печати, насчитывавшее 558 томов, к-рое, согласно отчету Курдюмова, было полно и многообразно представлено. В б-ке хранилось много «редкостных экземпляров», был «большой отдел книг, печатавшихся гражданским шрифтом с начала XVIII века» (Смирнова. 1999. С. 83). К 2014 г. большая часть собрания хранится в Новгородском и Череповецком краеведческих музеях, отдельные рукописи - в РНБ, Вологодском музее, РГБ и РГАДА. Самыми известными монастырскими рукописями являются Псалтирь прп. Кирилла Новоезерского нач. XVI в., упомянутая в Поморских ответах братьев Денисовых (ЧерМО. 361/373. Кн. 9-64), пергаменная Псалтирь XV в. с 4 миниатюрами (РГБ. Ф. 256. Собр. Румянцева. № 327), Лествица (1400-1410, Новгород; Гос. объединенный историко-архитектурный и худож. музей-заповедник. КП 30056-74).

В XVI-XVII вв. в мон-ре не было специальных помещений для хранения книг, б-ка находилась в церквах. В XVII в. книги хранились в специально отведенном месте в Воскресенском храме. В XIX-XX вв. б-ка и архив занимали отдельную комнату в одном корпусе с братскими кельями (Карбасова. 1997. С. 28; Смирнова. 1999. С. 83).

Изначально кладбище находилось внутри К. Н. м.- от вост. стороны соборного храма до оградной стены. На нем хоронили всех монашествующих и за установленную плату нек-рых мирян. В 1659 г. одно место на монастырском кладбище стоило 13 алтын 2 деньги (Тихомиров. 1916. С. 1347; Сазонова. 2011. С. 174). В 1885 г. на о-ве Сладком, соединенном с обителью мостом, при ц. в честь иконы Божией Матери «Одигитрия» было устроено новое кладбище для погребения монашествующих. Крестьян местных деревень хоронили на кладбище при кобылинской ц. в честь Тихвинской иконы Божией Матери.

Средства содержания К. Н. м. на ранних этапах его существования известны только из Жития прп. Кирилла: окрестные крестьяне уступили основателю Красный о-в, на к-ром был построен монастырь, а кн. Пеньков дал ему ругу, состоявшую из хлеба, масла и сыра (Карбасова. 2011. С. 266). Основанием для получения государевой руги мон-рем служила несохранившаяся грамота 1546/47 г. Одна часть руги состояла из хлеба (овса и ржи), привозившегося в К. Н. м. из государевых закромов, а другая являлась денежной компенсацией за ладан, воск и соль, которые приобретала обитель на свои средства, эти деньги выдавали насельникам на белозерской таможне. Обе части руги получали «на Николин день осенний» (26 нояб.), при этом хлеб доставлялся на подводах гос. крестьян. В 1627 г. вместо руги К. Н. м. получил во владение рыбные ловли на Новоозере, Ровоозере (ныне Ровозеро) и Андоозере (ныне Андозеро) и стал собирать оброк с крестьян, промышлявших рыбной ловлей, и ловить рыбу на продажу, были отменены налоги на рыбу, вылавливаемую «на монастырский обиход». В 1583 г. К. Н. м. получил тарханную грамоту, освобождавшую его от уплаты налогов гос-ву, которая была подтверждена в 1584, 1605 и 1623 гг. (Сазонова. 2011. С. 180-183).

Кириллов Новоезерский в честь Воскресения Христова мон-рь. Роспись архимандричьей кельи Кирилло-Белозерского мон-ря. 1840-е гг.

С 1651 г. К. Н. м. получил право ловить рыбу «против своей монастырской земли» (Там же. 2011. С. 146, 153-154), «осенью да по замороз рыбные ловцы ловят рыбу в Белеозере по государевым жаловалным грамотам на монастыри безоброчно» (Из описаний г. Белоозера 1670-х гг. // Белозерье: Краевед. альм. Вологда, 1998. Вып. 2. С. 24). В сер. XVII в. у стен К. Н. м. дважды в год проводилась ярмарка: 4 февр. (в день памяти прп. Кирилла) и 17 марта (в день памяти прп. Алексия, человека Божия). В 1652 г. К. Н. м. подал челобитную с просьбой о сборе пошлины с ярмарки, и в приходной книге 1657/58 г. зафиксированы эти доходы. В сер. XVII в. К. Н. м. получал прибыль от рыбного оброка, сборов с «могилы чюдотворца», свечных денег, пошлины от ярмарки, сдачи земель в аренду. В 1623/24 г. основной статьей дохода был крестьянский оброк, в 1657/58 г.- в равной пропорции вклады и торговля, в 1658/59 г.- торговля, в основном вкладным имуществом (Сазонова. 2011. С. 175-177). В 1713 г. ярмарка принесла монастырю доход ок. 15 р. Впосл. ее масштабы постепенно увеличивались.

Курдюмов, изучавший монастырские документы, обнаружил «картину постепенного роста шалашей, увеличения арендной платы и разнообразия в них продававшихся предметов и продуктов, от которых получали название целые торговые ряды, как, например, сбитенные, сыромятные, обжорные, питейные и харчевые» (Смирнова. 1999. С. 82-83). В 1764 г. К. Н. м. лишился своей вотчины, но сохранил водные угодья и получал доходы от ярмарки (с XVIII в. упом. только Алексеевская ярмарка). П. И. Челищев, в 1791 г. посетивший мон-рь, указывал, что насельники «довольствуются обыкновенным штатным жалованьем и сборными от богомольцев за разные службы и в ярмонку за лавки деньгами», при этом большую часть доходов они получили от ярмарки. По его словам, ярмарка «начинается с 15-го марта и продолжается неделю; к оной съезжаются с товарами купцы из Белозерска, Вологды, Кириллова, Череповца, Устюжны, Тихвина, Олонца, Петрозаводска и Вытегры, и со многих уездов с своими рукоделиями и продуктами собираются крестьяне». Кроме того, К. Н. м. получал от крестьян, к-рые ловили рыбу на Новоозере, «пятую рыбину» (Челищев. 1886. С. 248). В 60-х гг. XIX в. на содержание монастыря и жалованье настоятелю и братии из казны отпускалось ежегодно 549 р. 30 к.; кроме того, поступали неокладные суммы (напр., в 1862 - 8809 р. 30 к.) (Богословский. 1865. С. 277). В 1880 г. «самое большое из озер, Андозеро, судом отобрано от монастыря за отсутствием надлежащих документов, удостоверяющих права обители на исключительное пользование им» (Тихомиров. 1916. № 38. С. 1212-1219). В XIX в. мон-рь возвел для ярмарки торговые помещения стоимостью не менее 40 тыс. р. Несмотря на это, в 1892 г. Алексеевская ярмарка была переведена в Белозерск (Смирнова. 1999. С. 82). Перед революцией 1917 г. К. Н. м. занимался хлебопашеством, скотоводством и огородничеством; поля обрабатывали наемные рабочие и богорадники. Излишний скот и продукты продавались, а остальное шло на содержание братии и богомольцев. От казны ежегодно поступала штатная сумма 795 р. 6 к. В денежном исчислении мон-рь в 1912 г. получил следующий доход: свечной - 1437 р. 29 к., кошельковый сбор - 265 р. 83 к., с оброчных статей - 895 р. 29 к., проценты с капитала - 3974 р. 93 к., от продажи скота и разных продуктов - 523 р. 80 к., от продажи икон и просфор - 280 р. 60 к., кружечный доход - 615 р. 5 к., а всего с поминовенными и другими нерегулярными доходами - 10,6 тыс. р. 19 к. После того как в 1919 г. советская власть конфисковала имущество мон-ря, средством существования братии стали дары богомольцев и рыбалка «да есть у них внутри ограды маленький огород» (Голицын. 1990. С. 328).

Формирование вотчины К. Н. м. началось в 1542 г., когда государевой грамотой братии были пожалованы починки Кобылин и Олексин Бор и пустошь Ортюшино. В 1551 г. мон-рю был пожалован починок Рожаево. В 1583 г. К. Н. м. получил деревни в 3 волостях - Замошской (деревни Чирок, Мартыновская Гора, Ульяновская, Малафеевская, Левоновская, Тархановская, Фёдоровка, Боброво и починки Поздино и Буяр), Андопальской (деревни Великое Село, Лохта, Борановская (Боранцево) и Отписная) и Урозерской (пустоши Чигарева, Чёрное Озерко, Ларковская, Стюнкинская, Селище Стреглино). В дальнейшем новых пожалований не было, однако мон-рь получил ряд подтвердительных грамот на ранее переданные ему в собственность деревни (1584, 1605 и 1623). В белозерской писцовой книге 1626/27 г. 4 населенных пункта вотчины К. Н. м. не упоминаются (Малафеевская, Левоновская, Тархановская, Фёдоровка), но появляются 7 новых деревень (Чачема, Текутово, Олкино, Пердуново, Ручкино, Пестово, Гришкино). С припиской в 1645 г. Андозерского мон-ря обители перешла вотчина, состоявшая из дер. Карпово, 3 починков (Зарецкая, Борок и Замятнинская) и пустошей (Трофимовская, «Новая Заречье тож», Борок, Борановская (Боранцево), Никифоровская, «новишка на речке на Мартьянке», Харино, Анкудовская, Домовая, Карповская). На этом формирование вотчины К. Н. м. завершилось.

Вотчина К. Н. м. была компактна: все поселения (за исключением относившихся к приписному Андозерскому мон-рю) находились в радиусе не более 30 км от обители. В 1581 г. в монастырской вотчине числилось 11 крестьянских дворов, в 1626 г.- 52, в 1638 г.- 56, в 1646 г.- 107, в 1649 г.- 117, в 1657 г.- 139. В 1649 г. численность муж. населения в вотчине составила 412 чел., в 1657 г.- 465 чел. (Сазонова. 2011. С. 68-77). Согласно переписным книгам 1678 г., за К. Н. м. числился 191 двор, в к-ром проживал 891 чел. (РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Д. 12756. Л. 138). В 1764 г. крестьяне монастырских деревень были переведены в разряд экономических.

Приписная Андозерская пуст. находилась в 20 верстах от К. Н. м. Хотя в монастырских документах она локализовалась на «усть Андоги», на самом деле на этом месте Андога вытекает из Андозера. Время и обстоятельства основания пустыни неизвестны. В правление вел. кн. Иоанна IV Андозерская обитель получила земельные пожалования (9 деревень, 5 пустошей, починок и сенокосы). В 1603 г. строитель старец Феодосий был обвинен в том, что «монастыря не строит», обитель лишена вотчины, отчего «старцы разбрелись розно». В 1614 г. началась раздача бывш. монастырских земель помещикам, в связи с чем иером. Феодосий бил челом царю Михаилу Феодоровичу (РИБ. Т. 35. Стб. 320-324). Не позднее 1645 г. опустевшая Андозерская обитель была приписана к К. Н. м., а в дек. 1646 г. впервые упоминается в качестве приписной: «За Андозерский монастырь ямские денги платили 15 алтын» (Сазонова. 2011. С. 71). Вместе с Андозерским монастырем К. Н. м. получил его вотчину, однако периодически у него возникали тяжбы с помещиками из-за спорных земель (РГАДА. Ф. 1606. Оп. 1. Д. 54). В 1647 г. бывший строитель Иона (Палицын) пытался собирать оброк с крестьян вотчины Андозерского мон-ря, ссылаясь на государеву грамоту, где говорилось, что Андозерский мон-рь «велено ведать… игумену да строителю Ионе Палицыну». В ответ на жалобу со стороны нового новоезерского игумена царь Алексей Михайлович Андозерскому мон-рю «впредь владеть ни в чем не велел» (Там же. Ф. 281. Оп. 2. Д. 931). В грамоте 1650 г. приписка Андозерского монастыря к Новоезерскому мотивирована недостатком сельскохозяйственных угодий (Там же. Оп. 1. Д. 934). Использование андозерских угодий подтверждается сведениями из переписной книги 1710 г. (Там же.Ф. 1209. Оп. 1. Д. 12756. Л. 134). Часть земель сдавалась в аренду (Сазонова. 2011. С. 173-174). В 1650 г. в Андозерский мон-рь был перевезен и установлен здесь деревянный храм, к-рый за неск. лет до этого был построен в К. Н. м. над могилой прп. Кирилла (Там же. С. 61). По описи 1657 г., в Андозерской пуст. находились церковь, келья, сушило, погреб и житница с рожью и овсом, а также комплекс построек скотного двора, где содержались лошади и коровы. Здесь проживали 2 старца. Согласно переписи 1662 г., «в те монастырские кельи посылаютца из манастыря черной поп для церковной службы для старцы для монастырские пашни и рыбные ловли» (РНБ. ОСРК. Q.IV.394. Л. 43 об., 44). По данным переписной книги 1710 г., при обители был «двор монастырской, а в нем бывает монах из Новозерского монастыря ради надсмотру пашни на время, а пашню пашут того ж Успенского монастыря монастырские трудники на монастырских лошадях» (РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Д. 12756. Л. 134). В 1764 г. монастырь был обращен в приходскую церковь. В 1797 г. на ее месте построили новый деревянный храм, к-рый «по малочисленности прихода причислен в 1831 г. к Троицкой церкви на Андозере» (Богословский. 1865. С. 61-62). В XX в. храм был уничтожен.

Приписная Николаевская в Становищах пуст. находилась в 36 верстах к западу от К. Н. м., в междуречье Андоги и Суды, в глухой местности вдали от дорог, на «острове» «в Андопальской волости меж мхи и болоты» (РГАДА. Ф. 1606. Оп. 1. Д. 42). Пустынь основана в кон. XVI или нач. XVII в. на месте явления иконы свт. Николая Чудотворца. Иноки Андозерской обители поставили на этом месте часовню. По легенде, в Смутное время местные крестьяне спасались за монастырской оградой. В 1652 г. Николаевская пуст. в Становищах была официально приписана к К. Н. м. В благословенной грамоте патриарха Никона 1653 г. упоминается грамота царя Алексея Михайловича 1652 г. на владение «островом в Становищах, да на том же острову пустошью, да на том же острову стоит часовня» (Там же). В 1653 г. митрополит по просьбе старцев благословил постройку на месте часовни храма во имя того же святого и «велел им на тот храм лес ронить». При этом предписывалось, что «глава б на той церкви была не островорхая» (Там же. Д. 53). В описи 1657 г. в Становищах упоминается вновь построенный «клинчатой» храм свт. Николая Чудотворца, «а хорoм: что была часовня и та поставлена на поле, да келья с клетью, да старая трапеза». В подробном описании иконы свт. Николая нет упоминаний о том, что она явленная: «Образ настоящей святаго чюдотворца Николы в деянии, в прикладе, писана на золоте; прикладу: семеры цаты да шесть венцев серебряных позолочены, да на средине перевить сребряная же позолочена, да крест серебряной, весом пять алтын, да копейка сребряна позолочена, да копейка серебряная; на том же образе во облаце Спас; а на другой стороне образ Пречистые Богородицы, венцы и цаты сребряные резные позолочены; у того жь Николина образа пелена камка червчатая, обложена камкою рудо-желтою, подложена крашениною, крест нашит плетешек золотной; против того образа свеща поставная полая с травами, налеп на свеще железной» (Опись строений и имущества. 1998. С. 161). В 1662 г. на острове поставлена келья, напротив - клеть, между ними - сени, также имелись конюшенный и коровий дворы, хлебный амбар (РНБ. ОСРК. Q.IV.394. Л. 47, 47 об.). Землю Становищской пустоши насельники самостоятельно не обрабатывали, сдавали в аренду крестьянам соседних деревень (РГАДА. Ф. 1606. Оп. 1. Д. 44). Удаленная пустынь рассматривалась церковными властями как подходящее место ссылки для провинившихся священнослужителей. Так, в 1759 г. туда «за излишество» был отправлен свящ. Лев Филиппов из Мегринской Успенской ц. В 1764 г. Никольский мон-рь обращен в бесприходную, с 1800 г.- в приходскую церковь. В 1829 г. на его месте была построена каменная церковь с колокольней. В советское время приход упразднен, церковь уничтожена.