МАРТИРИЙ

Прп. Мартирий Глинский. Литография. XIX в.

(Кириченко Матфей; 1800 (1801 ?), слобода Басовка Фатежского у. Курской губ.- 5.04. 1865, Глинская Рождество-Богородицкая пуст. Путивльского у. Курской губ.), прп., Глинский (пам. 5 апр. и 9 сент. в Соборе Глинских святых), мон. Глинской в честь Рождества Пресвятой Богородицы пустыни. Жизнеописание М. составил в 1906 г. и опубликовал в 1910 г. наместник курского в честь иконы Божией Матери «Знамение» мужского монастыря игум. Иасон. С 1863 г. он проживал в Глинской обители и общался с преподобным (Иасон, игум. 1910).

М. род. в семье благочестивых мещан, впосл. его родной брат служил управляющим богатого помещичьего имения. В 1831 г. Матфей поступил в Глинскую пуст., 4 июня 1835 г. был зачислен в указные послушники, 24 июня 1840 г. настоятелем игум. Филаретом (Данилевским) пострижен в монашество с именем Мартирий. Проходил различные послушания, в частности в братской поварне под началом старца мон. прп. Феодота (Левченко). По воспоминаниям иноков, никогда не произносил «праздных слов» и во время монастырских трудов, подражая прп. Спиридону, Киево-Печерскому просфорнику, читал псалмы, в итоге выучил всю Псалтирь наизусть.

Затем М. в течение 10 лет нес послушание на т. н. Дальней монастырской мельнице. Отличался крайним аскетизмом. Однажды провел без пищи 15 дней, совершая чтение Псалтири и проч. молитвенное правило. Ключник, заведовавший в мон-ре продуктами, заметил, что М. продолжительное время не является в обитель за провизией. Когда преподобный наконец пришел за едой, ключник спросил его, почему он так долго не являлся, на что старец кратко ответил: «Далеко ходить». Впосл. М. признавался своему другу, что «более этой меры» (15 дней) поститься уже «невозможно» (Иоанн (Маслов), схиархим. 1997. С. 272). Строгий к себе, М. скрывал свои подвиги, был прост в общении и отличался братолюбием. На Дальней мельнице он пек блины с конопляным маслом и медом для глинских насельников, к-рых радушно приглашал к себе «на утешение». Однажды М. позвал на мельницу своего друга прп. Илиодора (Голованицкого). Схиархим. Илиодор вспоминал, как, подойдя к домику М., услышал «гласное чтение Псалтири» и увидел, что преподобный «смотрит в пылающую печь и при этом читает громко псалом». «Не желая прерывать чтения,- вспоминал старец Илиодор,- я остановился и поджидал окончания, на последних словах он вынул сковородку из печи, сбросил блин и продолжал чтения славословия». При этом М. трижды «помазывал сковородку и наливал тесто, продолжая славословие» (Там же. С. 273).

По собственному прошению М. был отправлен за штат, переведен с Дальней мельницы в обитель. Причиной перевода являлись болезни подвижника, в т. ч. грыжа и ревматизм. М. поселился в маленькой келье на верхнем этаже юго-вост. 2-этажной башни монастырской ограды. В келье не было мебели, в углу лежал небольшой тулуп из овчины, на к-ром старец отдыхал сидя; имелись только кувшин для воды, глиняный горшочек, икона и книги. Вместе с др. насельниками М. посещал общую трапезу, но в келье не пил даже чай, считая, что эта «погрешность» отнимает время от молитвы. Самовар, подаренный родным братом, преподобный отдал послушнику, впосл. монаху, прп. Петру (Лешенко), который проживал на нижнем этаже башни. По обычаю в Глинской пустыни 3 раза в год (к праздникам Воскресения Христова, Рождества Христова и Рождества Пресв. Богородицы) насельникам раздавали по порции чая и сахара. Свою порцию М. отдавал прп. Петру. В 1-ю и последнюю недели Великого поста подвижник вообще ничего не ел и посещал все богослужения. В эти дни он становился подобен «скелету, обтянутому кожей, с глубоко запавшими глазами, к-рые ярко блестели, горя внутренней ревностью». Однажды, придя на исповедь в крайнем измождении, получил от братского духовника иером. Анастасия († 1873) строгое внушение: «Иди подкрепись пищей, а иначе я не буду тебя исповедовать». Старец, смиренно повинуясь наставнику, исполнил его повеление.

Основным послушанием М. в Глинской пуст. по благословению настоятеля стало неусыпаемое чтение Псалтири в монастырской псалтирне. В храме он обычно молился уединенно, стоял либо в углу, либо на хорах. По свидетельству монахов, когда М. осенял себя крестным знамением, то сильно ударял по лбу неск. раз перстами, отчего на лбу оставалось красное пятно. На вопросы иноков старец отвечал: «Как Спасителя нашего за нас грешных пригвоздили ко кресту воины, ругаясь над ним, возложили на Его голову терновый венец, который своими острыми шипами вонзился в его Божественную голову... Вот и нам, грешным, нужно, при ограждении себя святым крестом Господа Иисуса, помнить его болезни, претерпенные за нас» (Там же. С. 274). При выполнении келейного молитвенного правила М. настолько истово полагал земные поклоны, что даже зимой не топил в келье печь, т. к. «от поклонов было жарко».

Состоятельный родной брат М. неск. раз делал пожертвования в Глинскую пуст., но преподобный советовал передавать средства в др. обители, в т. ч. в Молченскую Софрониеву в честь Рождества Пресвятой Богородицы пустынь. «В нашу пустынь, где я живу, не привози ничего,- убеждал М. брата,- а то ты будешь делать пожертвования, настоятель наш и братия будут благодарны, а из-за этого и мне будут оказывать признательность, а это-то весьма не полезно для монаха, полезнее быть ему в совершенной неизвестности» (Там же. С. 270).

Однажды некая паломница, приехав в пустынь, раздала старым монахам, в т. ч. и М., по платочку, прося их молитв. Впосл. он рассказал, что, придя в келью и развернув платок, обнаружил в нем 50 коп. Вечером после келейного правила старца посетил «мысленный прилог»: «...человек ты уже старый и слаб, надо себя поддерживать... хорошо бы купить водочки». Выбежав из кельи, М. привязал платок с деньгами к кирпичу и выбросил в реку (Там же. С. 274-275).

Летом 1863 г. М. признался иером. Порфирию (Левашову; † 1868), что во время ночной молитвы подвергся бесовскому нападению: был избит палками так сильно, что на теле остались сильные кровоподтеки. Правую руку пришлось надолго зафиксировать полотенцем, перекинутым через шею (Там же. С. 278). Вскоре по повелению игум. прп. Иннокентия (Степанова) М. переселился в деревянный братский корпус у св. ворот мон-ря, а в башне стал подвизаться прп. Макарий (Шаров). Новая келья М. так близко располагалась к монастырскому собору, что в летнее время, открыв окно, немощный старец мог слушать богослужение. В соседней келье проживал прп. Евфимий (Любимченко), к-рый утверждал, что М. достиг сердечной чистоты и совершенного бесстрастия. «Я хотел подражать ему в подвигах, но не мог выносить»,- признавался о. Евфимий.

При кончине, последовавшей на 2-й день Пасхи, лицо М. «озарилось светлостью просияния». Монахи, облачавшие подвижника, отметили «светлую белизну» тела (Там же. С. 282). М. похоронили на братском кладбище Ближнего скита, который впосл. был разрушен, к нояб. 2016 г. мощи святого не обретены. Юго-вост. башню, в которой проживал преподобный, разобрали после закрытия обители в 1961 г.

8 мая 2008 г. Синод УПЦ принял решение о канонизации 13 подвижников Глинской пуст., в т. ч. и М. 16 авг. того же года в Глинской пуст. состоялось прославление М. в лике святых преподобных старцев Глинских. В личном архиве схиархим. Иоанна (Маслова) хранился единственный прижизненный портрет старца.