МОНТАНИЗМ

Раннехрист. еретическое течение профетической и ригористической направленности, основанное в кон. II в. в М. Азии Монтаном. М. известен также под названиями «фригийская» или «катафригийская ересь» и «новое пророчество».

Несмотря на то что нек-рые исследователи связывали возникновение М. с влиянием на христ. общины малоазийских экстатических языческих культов (напр., культа Кибелы), серьезных оснований для подобного рода предположений нет (Пеликан. 2007. С. 93-94). Более вероятно, что М. возник на христ. почве и связан с пророческим движением апостольского периода. Такие памятники раннехрист. литературы, как «Дидахе» и «Пастырь» Ермы, указывают на то, что пророки, будучи обладателями особого дара - способности говорить в духе, почитались христианами, обеспечивались за счет общины и могли даже претендовать на ведущую роль в ее жизни (в т. ч. и литургической - см.: Didache. 10. 7; 13. 1-3). В «Дидахе» епископы и диаконы фактически рассматриваются как заместители пророков и учителей (Ibid. 15. 1-2). Сщмч. Ириней Лионский указывал на то, что в его время (т. е. в кон. II в.) нек-рые члены Церкви обладали особыми духовными дарами, в т. ч. и даром пророчества (Iren. Adv. haer. II 32. 4). Вместе с тем уже в тот период был известен феномен «ложного пророчества» (Didache. 11; Herm. Pastor. II 11). Т. о., отвержение М. со стороны Кафолической Церкви объяснялось неприятием не самого по себе пророческого служения, а тех форм, в к-рых оно существовало у монтанистов.

Основатель ереси Монтан был новообращенным (Euseb. Hist. eccl. V 16. 7). Поздние источники указывают на то, что до принятия христианства он был языческим жрецом (Trevett. 2002. P. 78). Блж. Иероним Стридонский писал также о Монтане как о скопце (Hieron. Ep. 41. 4) - возможно, оскопление было связано с участием в культе Кибелы (Trevett. 2002. P. 78). Монтан начал свою проповедь в дер. Ардабау, расположенной на границе Мисии и Фригии (М. Азия) (Euseb. Hist. eccl. V 16. 7). Свт. Епифаний Кипрский относил возникновение М. к 156-157 гг. (19-й год правления имп. Антонина Пия - Epiph. Adv. haer. 48. 1; см. также: Blanchetière. 1978. P. 128-129). Исходя из свидетельств Евсевия Кесарийского, это событие следует отнести к 171-172 гг. (см.: Hieron. Chron. 173; см. также: Labriolle. La crise montaniste. 1913. P. 569-573; Barnes. 1970. Р. 403-408). В историографии была предпринята попытка примирить обе датировки и отнести начало движения к 60-м гг. II в. (Trevett. 2002. P. 26-45).

К Монтану присоединились 2 женщины - Прискилла (Приска) и Максимилла, к-рые пророчествовали в экстатическом состоянии. Ради этого они оставили своих мужей (Euseb. Hist. eccl. V 18. 3). Пророчества записывались и распространялись как новое божественное откровение (Hipp. Refut. VIII 12). Видный монтанист Фемисон составил учительное послание наподобие апостольского (Euseb. Hist. eccl. V 18. 5). Судя по всему, «новое пророчество» первоначально не привлекло к себе много сторонников, однако затем оно вызвало серьезные волнения в малоазийских христ. общинах, в частности в анкирской (Ibid. V 16. 4, 9).

Оппоненты М. указывали на то, что проповедь Монтана и его спутниц имела туманный, беспорядочный и исступленный характер (Ibid. V 17. 1-2; Epiph. Adv. haer. 48. 3). Кроме того, монтанисты не имели преемства по отношению к пророкам апостольского времени (Euseb. Hist. eccl. V 16. 7; 17. 3). Движение, вероятно, носило апокалиптический характер, что проявлялось, в частности, в идее схождения на землю горнего Иерусалима в сакральных центрах М.- небольших малоазийских городах Тимии и Пепузе (Ibid. V 18. 2; Epiph. Adv. haer. 48. 14), а также в утверждении Максимиллы о том, что после нее уже не будет пророчиц, но настанет кончина (Epiph. Adv. haer. 48. 2). Вполне возможно, что обостренный эсхатологизм монтанистов объяснялся бедствиями, к-рые постигли Римскую империю во 2-й пол. II в. Речь в первую очередь идет об эпидемии чумы и о варварских вторжениях (Williams. 1989).

Местные епископы рассматривали экстатическую практику пророчиц как результат деятельности демонических сил и неоднократно предпринимали попытки изобличить их или даже провести обряд экзорцизма (Euseb. Hist. eccl. V 16. 17; 18. 13; 19. 3). Целый ряд церковных писателей выступили с критикой М. Евсевий Кесарийский в своей «Церковной истории» цитирует отрывки антимонтанистских сочинений Аполлинария, еп. Иерапольского, Аполлония Эфесского и Серапиона, еп. Антиохийского. Писал против М. также апологет Мильтиад (Ibid. V 16-19; см. также: Tabbernee. 2007. P. 12-20, 45-49, 53-55). В кон. II в. для изобличения ереси М. в М. Азии было созвано несколько поместных Соборов (Euseb. Hist. eccl. V 16. 10). Т. о., борьба с М. имела большое значение в развитии в Церкви соборного института (Покровский. 1914; Афанасьев. 2003. С. 97-98). В 30-х гг. III в. в Иконии был проведен Собор, на к-ром совершаемые монтанистами крещения были признаны недействительными (Cypr. Carth. Ep. 75. 7).

Вступив в конфликт с епископатом и в конце концов полностью отделившись от Церкви, монтанисты создали собственную иерархию, которая отличалась от кафолической и включала 2 чина, превосходящих по рангу епископов: «патриархов», располагавшихся в Пепузе, и «кенонов» (cenonas) (Hieron. Ep. 41. 3; Trevett. 2002. P. 209-214). Функции этих чинов неизвестны. Церковный историк V в. Созомен отмечал, что в его время у монтанистов был распространен обычай поставлять епископов не только в городах, но и в сельской местности (Sozom. Hist. eccl. VII 19). По свидетельству свт. Епифания Кипрского, в одном из отделившихся от М. направлений - у квинтиллиан (почитателей пророчицы Квинтиллы) - получила распространение практика поставления женщин во епископы и пресвитеры (Epiph. Adv. haer. 49. 2). Богослужебная традиция монтанистов также отличалась от установленных норм. Они разработали собственную пасхалию (Sozom. Hist. eccl. VII 18; см. также: Болотов. Лекции. Т. 2. С. 354). Квинтиллиане, известные также под именем артотиритов, использовали при богослужении хлеб и сыр (Epiph. Adv. haer. 49. 2). Монтанисты-таскодругиты прикладывали палец к носу во время молитвы для демонстрации своего покаянного настроения (Ibid. 48. 14).

Если свт. Епифаний Кипрский указывал на то, что учение монтанистов о Пресв. Троице не отличалось от кафолического (Ibid. 48. 1), то блж. Иероним подчеркивал близость М. к модалистской ереси Савеллия (Hieron. Ep. 41. 3). Ипполит Римский отмечал, что нек-рые из монтанистов впали в «ноэтианскую» ересь (см. ст. Ноэт), т. е. в тот же модализм (Hipp. Refut. VIII 12).

В своих пророчествах основоположники М. часто вещали от лица Бога. Монтану приписываются следующие высказывания: «Я - Господь Бог Вседержитель, пребывающий в человеке»; «Не ангел и не ходатай, но я Господь Бог Отец пришел» (Epiph. Adv. haer. 48. 11). Максимилла пророчествовала как «слово, дух и сила» (Euseb. Hist. eccl. V 16. 17). Судя по всему, эти высказывания означают, что Монтан и Максимилла осознавали себя не воплощением Св. Духа, но скорее инструментом, через к-рый Он сообщает Свое откровение. Монтан называл человека лирой, к-рой касается Господь (Epiph. Adv. haer. 48. 4). В то же время сама по себе идея нового пророчества Духа Утешителя, возвещавшего истину через Монтана и его спутниц, ставила под вопрос полноту новозаветного откровения. Свт. Василий Великий отмечал, что в его время монтанисты отождествляли Утешителя с Монтаном или Прискиллой, и на этом основании отказывался признать их крещение (Basil. Magn. Ep. 188. 1). Об отождествлении в М. Св. Духа с Монтаном свидетельствует и эпиграфический материал (Trevett. 2002. P. 219).

Блж. Иероним указывал также на нек-рые установления монтанистов, подтверждавшие их нравственный ригоризм. Вопреки церковной традиции (ср.: 1 Тим 5. 14) они категорически осуждали второй брак и считали недопустимым отпущение грехов. Если для христиан, по блж. Иерониму, обязательным являлся только Великий пост, то монтанисты имели 3 постных периода, приуроченных к дням мученичеств их «спасителей» (salvatores) (Hieron. Ep. 41. 3; см. также: Hipp. Refut. VIII 12). Согласно эпиграфическим источникам, монтанисты, чтобы отличить себя от последователей Кафолической Церкви, именовались духовными христианами (χριστιανòς πνευματικóς) (Trevett. 2002. P. 203-204).

Тема мученичества в целом занимала важное место в полемике вокруг М. Мученическая смерть мн. монтанистов служила для сторонников этого течения аргументом в пользу истинности «нового пророчества». Мученики также весьма почитались в монтанистской среде (Euseb. Hist. eccl. V 16. 20; 18. 5-7). Судя по всему, именно в монтанистских кругах было создано знаменитое Мученичество святых Перпетуи и Фелицитаты, пострадавших в Карфагене в нач. III в. (Butler. 2006).

Вызванные М. споры привлекли внимание зап. христ. общин. Уже Лугдунские мученики обратились с посланием по поводу нестроений в малоазийских общинах к христианам Асии и Фригии, а также к свт. Елевферию, еп. Римскому (Euseb. Hist. eccl. V 3. 4). Тертуллиан возлагает вину за непризнание «нового пророчества» Римской Церковью на еретика-патрипассианина Праксея, прибывшего в Рим из М. Азии. По утверждению Тертуллиана, Римский епископ, имя к-рого он не называет, признал М. и тем самым принес мир церковным общинам Асии и Фригии. Однако Праксей стал распространять о М. ложь и, ссылаясь на авторитет предшественников Римского епископа, убедил его в необходимости отмены своего решения о признании (Tertull. Adv. Prax. 1). Сложно сказать, о каком именно епископе в данном случае идет речь. Это могли быть свт. Елевферий, св. Виктор I или свт. Зефирин (см.: Maraval. 2000. P. 526; Trevett. 2002. P. 58; Tabbernee. 2007. P. 37). Сам Тертуллиан принял «новое пророчество» и способствовал его распространению в Африке, основав там общину т. н. тертуллианитов (Aug. De haer. 86), к-рая, по-видимому, не поддерживала связи с вост. монтанистами (Powell. 1975).

В III-IV вв. М. сохранял свое влияние в Малоазийском регионе и проник также в К-поль (Epiph. Adv. haer. 48. 14). Община монтанистов существовала и в Риме. В нач. V в. св. Иннокентий I, еп. Римский, обнаружив в городе сторонников ереси, сослал многих из них в мон-рь (LP. Vol. 1. P. 220). Решающую роль в борьбе с М. сыграла гос. власть. Уже равноап. имп. Константин в 331 г. предписал лишить монтанистов мест их собраний (Euseb. Vita Const. III 64-65). В 398 г. имп. Аркадий повелел изгнать монтанистских клириков из городов и запретил их собрания в сельской местности. Книги монтанистов он повелел уничтожить (CTh. XVI 5. 34). Законы 415 и 428 гг. запретили монтанистам проводить богослужения и совершать рукоположения (Ibid. XVI 5. 57, 65). Окончательный удар М. нанес имп. Юстиниан I, который в своем законодательстве осудил ересь, объявил монтанистские собрания и их иерархию вне закона, лишил сторонников М. ряда гражданских прав (CJ. I 5. 18, 20-21). Монтанистов в Византии начали преследовать (Procop. Bella. Hist. arcan. 11. 14, 23). Ок. 550 г. по повелению монофизитского еп. Иоанна Эфесского был разгромлен сакральный центр М. в дер. Пепуза и уничтожены останки основателей ереси (Trevett. 2002. P. 231-232; Tabbernee. 2009. P. 297-303). Возможно, нек-рые монтанистские общины пережили эти события. В «Летописи» прп. Феофана Исповедника сообщается, что в 721 г. визант. имп. Лев III Исавр повелел насильственно крестить иудеев и монтанистов (Theoph. Chron. P. 401). В то же время в научной лит-ре достоверность данного свидетельства ставится под сомнение (Trevett. 2002. P. 230-231).