КЕРЖЕНЕЦ

(Керженские скиты), один из главных центров старообрядчества в кон. XVII - сер. XIX в., находившийся в лесных труднодоступных районах нижегородского Заволжья, назван по протекающей здесь р. Керженец (впадает в Волгу близ г. Лысково). Скиты располагались в бассейнах левых притоков Волги - рек Керженец, Узола, Линда, Везлома, Ватома, Дорогуча, а также на притоке Унжи - р. Чёрный Лух. По административно-территориальному делению XVIII в. это была территория Балахнинского (дворцовые Дрюковская (Мусатовская), Керженская, Толоконцевская и Хохломская волости), Нижегородского (Верхокерженская вотчина Макариева Желтоводского во имя Св. Троицы монастыря и Разнежская вотчина нижегородского в честь Благовещения Пресв. Богородицы мон-ря) и Юрьевецкого (дворцовые Корельская, Рыбновская и Белбажская волости) уездов; в 1778-1779 гг. на этих землях были образованы Макарьевский у. Костромского наместничества (с 1796 Костромской губ.) и Семёновский у. Нижегородского наместничества (с 1796 Нижегородской губ.).

Керженский монах. Гравюра с рис. А. П. Мельникова. Кон. XIX в. (ГПИБ)

Старообрядческие скиты на К. появились в нач. 60-х гг. XVII в., с этого времени среди противников богослужебной реформы формируется представление о К. как о месте, где «жить покойно и богоспасаемо». К. стал одним из важнейших центров старообрядчества во многом благодаря своему расположению: с одной стороны - глухие леса, с другой - близость Волги и торговых путей, Н. Новгорода, Балахны, Макарьевской ярмарки. На К. сходились границы нескольких уездов: Балахнинского, Галичского, Козмодемьянского, Нижегородского и Юрьевецкого. Разноведомственная подчиненность территории, слабый контроль со стороны властей во 2-й пол. XVII - нач. XVIII в. способствовали формированию авторитетного и многолюдного центра старообрядчества.

Один из первых керженских скитов был основан мон. Ефремом (Потёмкиным) в 1662 г.; скит находился «от Нижнего верст з двести и болши за Волгою рекою в болших лесах меж болот, а те… леса пошли к Ветлуге, тех лесов будет верст с триста и болши, сел и деревень нет: все леса» (цит. по: Юхименко. Новое о старце Ефреме Потёмкине. 2010. С. 23). Старец был известен в округе своим неприятием богослужебных нововведений и учением о пришествии антихриста в лице патриарха Никона. Взгляды Ефрема получили широкое распространение среди населения, и в скит к нему «хаживали... на лыжах бортники и из далных... деревень крестьяня» (Там же. С. 34). В марте 1666 г. Ефрем был арестован в ходе экспедиции полковника А. Н. Лопухина «в суздальских, вязниковских, муромских, нижегородских, костромских и вологодских пределах» с целью поимки «церковных мятежников», скит был сожжен. Ефрема доставили в Москву на Большой Московский Собор 1666-1667 гг., он повинился, составил «покаянное письмо», к-рое должен был зачитывать публично в тех местах, где он проповедовал свое учение,- в Н. Новгороде, Балахне, на Макарьевской ярмарке. После этого старец был отправлен в Новоспасский московский в честь Преображения Господня мон-рь.

Шарпанский скит. Могила Февронии. Фотография М. П. Дмитриева Нач. XX в. (РГБ)

Особенностью К. было преобладание старообрядцев-поповцев (см. в ст. Беглопоповцы). В 60-х гг. XVII в. здесь появился беглый священник из Шуи Дионисий, у которого был большой запас мира и Св. Даров, освященных при патриархе Иосифе. Это обстоятельство весьма способствовало росту авторитета К., в скит Смольяны к Дионисию приходило множество последователей «старой веры». Дионисий ввел на К. прием в «сущем чине» священников послениконовского поставления. Преемником Дионисия стал иером. Феодосий (Ворыпин), рукоположенный патриархом Иосифом. Феодосий появился на К. ок. 1694 г. и пользовался большим авторитетом: он «в нуждах крещения, исповедания и постригания наставляше» жителей скитов. На К. Феодосий находился недолго, из-за преследования властей бежал на Ветку, где оставался до своей смерти в 1710 г. признанным главой поповцев.

В кон. 70-х гг. XVII в. сеть тайных старообрядческих поселений на К. основали монахи, бежавшие из Соловецкого в честь Успения Пресв. Богородицы монастыря после подавления в 1676 г. Соловецкого восстания. По преданию, семеро соловецких монахов - Арсений, Никанор, Онуфрий, Парфений, Софонтий, Трифиллий и Адриан - пришли в долину р. Санохты (правый приток Керженца) и поставили здесь кельи, с тех пор это место стало известно как «Семибратская долина». Бывш. соловецкие монахи руководили общинами поповцев на К. Арсений стал основателем Арсеньевского скита близ дер. Хвостиково и скита Шарпан (впосл. Ст. Шарпан) на р. Чёрной Санохте. После его смерти в 1682 г. скит возглавил старец Онуфрий (по нек-рым сведениям, имел прозвище Орёл). Будучи человеком энергичным, с организаторскими способностями, Онуфрий распоряжался поступлением всех средств, приходивших на К. от жертвователей, и распределял их между скитами. Не менее почитаемым и авторитетным лидером был Софонтий, буд. основатель и руководитель главного беглопоповского согласия К., Урала и Сибири - софонтиевского. По одним сведениям, он попал в Заволжье с Соловков ок. 1677 г., по другим - являлся беглым монахом, скрывавшимся в галичских лесах, где ок. 1690 г. его нашли «керженские отцы» и пригласили в Заволжье. Софонтий организовал на К. скит во имя Св. Духа около дер. Деяново. Ценные сведения о Софонтии оставила жительница керженских скитов Дорофея, которая в 1745 г. свидетельствовала, что старец служил «у себя в келье вечерни, заутрени, а в день часы или обедни… отправлял и на Господские-де праздники живущия в тех лесах раскольники для слушания оных служеб на молитву к нему, Софонтию, в келью собирались» (ЦАНО. Ф. 570. Оп. 553. Д. 43 (1745 г.). Л. 6).

Могила старца Арсения. Фотография М. П. Дмитриева. Нач. XX в. (РГБ)

Важным событием в духовной жизни К. на рубеже XVII и XVIII вв. стали споры из-за «догматических писем» Аввакума Петрова, созданных в ходе споров с диак. Федором Ивановым по основным вопросам православной догматики (см. Аввакумовщина). Письма привез на К. ученик Аввакума Сергий (Крашенинников), поселившийся в скиту Онуфрия, где эти письма приняли с благоговением: «…и бархатом облагают их, и поставляют у святых икон; а инии и с собою носят их, и мнят теми писмами избавлятися от напастей; инии же и ладаном натирают те писма» (МДИР. Т. 8. С. 260). Рассуждения Аввакума подчас расходились с правосл. вероучением. Критика этих построений диак. Федором нашла своих сторонников на К., и 19 авг. 1693 г. в починке Зиновьево состоялся собор, на к-ром принятие Онуфрием писем Аввакума получило самую резкую оценку. В 1702, 1704, 1706 и 1708 гг. по этому поводу на К. проводились новые соборы, однако онуфриевцы не только не отказались от «несогласных писем», но и «паче начаша их любити и веровати по ним, и за церковною службою прочитати». Позиция Онуфрия подвергалась все более сильной критике со стороны софонтиевцев, а затем и представителей дьяконова согласия. Из Москвы на К. пришло послание, увещавшее Онуфрия отказаться от учения Аввакума. В мае-нояб. 1708 г. сторонники Софонтия добились того, что Онуфрий вместе с Сергием (Крашенинниковым) письменно подтвердили отказ от писем Аввакума. В 1717 г. состоялось еще одно «примирительное собрание», на к-ром был составлен «мировой свиток» за подписью со стороны скита Онуфрия старцев Досифея, Арсения, Макария и Авраамия и др. Они подтверждали, что «и ныне у нас… во всем ските тех писем нет, и по них не мудрствуем и не выправливаем». Несмотря на это, сторонники Софонтия в 1719 г. свидетельствовали, что находятся в «распрении» с «ануфрианами» (МДИР. Т. 8. С. 240-242, 308).

На К. попали не только письма Аввакума, но и первоначальная редакция его Жития и ряд других рукописей, привезенных из Пустозерска вдовой попа Лазаря Домницей. Об этом свидетельствует Прянишниковский список Жития протопопа Аввакума, представляющий особую редакцию текста, и керженские сборники сочинений Аввакума, хотя и немногочисленные, но содержащие исключительно редкие тексты. Заслуга К.- в сохранении и копировании сочинений протопопа Аввакума, причем это была особая, отличная от поморской и выговской, рукописная традиция.

Софонтиевщина и онуфриевщина являлись самыми многочисленными старообрядческими согласиями на К. Ок. 1709 г. из софонтиевщины выделилось дьяконово согласие («лысеновщина», «новокадильники»), созданное Александром диаконом, который в 1710 г. возглавил керженский Лаврентьевский скит. Др. лидером дьяконовцев считался свящ. Димитрий, а главным идеологом - мирянин, москвич Т. М. Лысенин, поселившийся на К. ок. 1708 г. Лысенин был известен как полемист и писатель. Одним из первых он стал собирать и систематизировать свидетельства в пользу старых обрядов, сведения он брал из рукописных и старопечатных книг, исследовал иконы и предметы церковного искусства. Эту работу Лысенин начал в Москве в 1706 г., продолжил и обобщил на К. в 1713 г. По предположению П. С. Смирнова, Лысенин ок. 1710 г. составил на К. «Сказание вкратце о брани протопопа Аввакума с Федором дьяконом». В отличие от софонтиевщины и онуфриевщины дьяконово согласие было немногочисленным. В переписях 1718-1723 гг. упоминаются ок. 200 дьяконовцев, проживавших на К. Несмотря на малочисленность, они отличались активностью, и, по нек-рым данным, в нач. XVIII в. «на Керженце поп Димитрий и дьякон Александр духовенством управляли» (Иоаннов А. Полное историческое известие. 1799. С. 213).

Иконы в керженском лесу. Гравюра с рис. А. П. Мельникова. Кон. XIX в. (ГПИБ)

Споры и разделения среди керженских поповцев в 1-й четв. XVIII в. не прекращались. Софонтиевцы и дьяконовцы, согласно выступавшие против догматических построений Аввакума, разошлись между собой в вопросе о чине приема в старообрядчество священников из правосл. Церкви («беглых попов»): первые принимали через миропомазание (2-м чином), вторые - через отречение от ересей (3-м чином). В 1708-1710 гг. в керженских скитах состоялось несколько шумных соборов, на к-рых обсуждались мнения дьяконовцев о спасительности 4-конечного креста и о способе каждения. Для разрешения споров керженские старцы послали несколько писем и делегацию на Ветку, где взгляды дьяконовцев были признаны ошибочными. В послании на К. с Ветки Феодосий (Ворыпин) рекомендовал враждующим сторонам терпимее относиться друг к другу и не раздувать ссор, вызывающих «смех и укорение» противников «старой веры». Заволжские скитники понимали, что на К. «не благо чинится - многие раздоры, и свары, и разделения единоверно живущих» (Иоаннов А. Полное историческое известие. 1799. С. 272).

На К. также имелись скиты беспоповцев. На их формирование большое влияние оказало учение мон. Капитона и его последователей, проповедовавших между Шуей и Вязниками - на территории, непосредственно примыкавшей к нижегородскому Поволжью. Проводившиеся в 1664 г. на К. «сыски» выявили несколько тайных поселений «капитонов» (Румянцева В. С. Народное антицерковное движение в России в XVII веке. М., 1986. С. 151-152). В нач. XVIII в. на К. образовался беспоповский толк «кузьминщина» (возможно, связанный с капитоновщиной), лидером которого являлся «мужик-неук» Кузьма Андреев. Андреев и его последователи «вместо исповеди на всяк день друг от друга получали прощение», считая, что «никто души своей не спасет, аще не придет к ним» (Есипов. Раскольничьи дела. 1861. Т. 1. С. 557). По мнению Смирнова, это учение было началом Спасова согласия (нетовщины), существовавшего на К. Последователи учения Кузьмы Андреева жили на К. в 40-х гг. XVIII в.: скит «Кузьмина толку», в котором числилось 30 чел., находился «под Барминским починком в лесу, против села Фокина» (ЦАНО. Ф. 570. Оп. 553. Д. 23 (1746 г.). Л. 14 об.). Скит нетовцев располагался также «под деревнею в Оленевом починке» (ЦАНО. Ф. 570. Оп. 554. Д. 11 (1760 г.). Л. 4). Среди лидеров беспоповцев на К. в нач. XVIII в. следует выделить «начального старца» Макария, «отцов» Иакова, Никифора, Елисея, Емельяна, а также Семена Еремеева, Ивана Михайлова Чуплова, Максима Иванова, Ермолая Федотова, Василия Яковлева. Известен «учитель» беспоповцев Меркурий Григорьев, проживавший в это время в Заузольской волости на р. Линде (Полное собрание постановлений и распоряжений по Ведомству православного исповедания Российской империи. Т. 4. С. 163). В документах упоминается «начальная старица» беспоповцев Анфиса Большая (ЦАНО. Ф. 570. Оп. 552. Д. 19 (1728 г.). Л. 1). По итогам переписей 1-й четв. XVIII в. известно, что в 1718 г. в Заволжье насчитывалось 222 беспоповца, в 1719 г.- 112, в 1720 г.- 315, в 1723 г.- 72 беспоповца.

Керженские общины беспоповцев поддерживали тесные связи с крупнейшим беспоповским центром - Выголексинским общежительством. В 1698 г. выговцы, обсуждая проект перехода из государственных в помещичьи крестьяне, в случае неудачи своего замысла предусматривали переселение на К. В 1705-1712 гг., спасаясь от голода, часть выговцев перебралась на К. Несколько раз посетил К. один из лидеров Выга Андрей Денисов (см. в ст. Денисовы).

Внутренний вид моленной в Оленевском скиту. Гравюра с рис. А. П. Мельникова. Кон. XIX в. (ГПИБ)

На К. старообрядцы неоднократно созывали соборы. В 1703 г. состоялся собор поповцев, на котором присутствовали делегаты «от различных стран Сибирския земли, и от Чернаго моря, и донских степей, и от различных градов». Собор утвердил послание к беспоповцам различных регионов страны с осуждением их позиции. В 1710 г. на К. состоялся еще один собор, осудивший деятельность беспоповцев и отправивший послание к ним «во Псков с уездами, в Новгород и за границу». Споры между нижегородскими поповцами и беспоповцами нередко перерастали в столкновения, при этом в трудные времена старообрядцы К. объединяли свои усилия для сопротивления властям. Примером такой солидарности может служить факт помощи беспоповцев-выговцев поповцам-дьяконовцам в составлении «Дьяконовых ответов». Известны случаи, когда беспоповцы отдавали своих детей «в научение» в скиты поповцев. Так, напр., поступил нижегородский обер-ландрихтер С. Нестеров, тайный беспоповец, отправивший пасынка учиться в скит к поповцам-онуфриевцам, к которым он и его жена неоднократно «в келью приезжали» (Есипов. Раскольничьи дела. Т. 2. С. 211). Для К. также был характерен смешанный тип поселений поповцев и беспоповцев.

К нач. XVIII в. в Заволжье находилось 94 старообрядческих скита. С этого времени К. стал районом концентрации беглых крестьян. В ходе переписи 1720 г. выяснилось, что мн. волости этого региона были почти полностью заселены беглыми, в частности в Керженской и Хохломской волостях «явились все пришлые» (Козлова Н. В. Побеги крестьян в России в 1-й трети XVIII в. М., 1983. С. 132). Массовое бегство крестьян на К. объяснялось недовольством населения из-за тяжелых налогов и реформ. В 1713 г. Л. Баторов свидетельствовал, что многие «всякого чину люди, сходцы с Москвы и с разных других городов» бегут на К. «от брадобрития» (Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великого. СПб., 1888. Т. 3. Кн. 2. С. 605). В ходе переписи старообрядцев в 1719-1720 гг. в нижегородском Заволжье был зафиксирован 3591 «келейный житель», среди них 1500 беспоповцев, 1275 софонтиевцев, 607 онуфриевцев и 209 дьяконовцев.

Вслед. гонений на старообрядцев со стороны Питирима (Потёмкина) (Нижегородский епископ в 1719-1738) в 10-х гг. XVIII в. большинство скитов на К. было разорено. В 1720 г. был казнен диак. Александр, Онуфрий ок. 1719 г. ушел на Белое м., Иона Белбажский был заключен в монастырь, Сергий (Крашенинников) скрылся в Сибири. Старообрядцы бежали с К. на Север, Урал, Ветку и в Стародубье. В результате переселения староверов с К. на Урал и в Сибирь (под защиту привилегий, полученных в 1702 Демидовыми для развития металлургии) было положено начало поповскому направлению в старообрядчестве Сибири, которое со временем превратилось в крупнейшее часовенное согласие. Разгрому К. предшествовала письменная полемика: на вопросы Питирима керженские старообрядцы по требованию последнего подали «Дьяконовы ответы» (написанные на Выге беспоповцами С. и А. Денисовыми). В ответ еп. Питирим издал в 1721 г. «Пращицу противу вопросов раскольнических».

Молельни Чернухинского скита. Фотография М. П. Дмитриева. Нач. XX в. (РГБ)

В 40-х гг. XVIII в. часть тайных старообрядческих поселений на К. была возрождена. Еп. Димитрий (Сеченов) в 1743 г. сообщил в Синод о наличии в Заволжье более 50 скитов, в которых жил 791 чел. (РГИА. Ф. 796. Оп. 24. Д. 16а. Л. 1-44). В 1755 г. общее число скитников в Балахнинском и Юрьевецком уездах, записанных в платеж, достигло 1339 чел. (251 мужчина и 1088 женщин). В 1760 г. власти вновь зафиксировали увеличение численности скитских жителей на К. (Там же. Оп. 42. Д. 118. Л. 1-1 об.). Благодаря либерализации правительственной политики по отношению к старообрядчеству при имп. Екатерине II Алексеевне (1762-1796) в нижегородском Заволжье были возобновлены старые и появились новые скиты, к 1788 г. здесь действовали 54 скита, в к-рых жили 8 тыс. чел.

В 1777-1779 гг. жители К. приняли участие в полемике о способе приема в старообрядчество иереев из правосл. Церкви. Полемика началась после того, как на Рогожском кладбище, где установилась практика приема беглых иереев через миропомазание, в 1777 г. было сварено «миро». Противниками мироварения и приема иереев 2-м чином стали Михаил Калмык и настоятель Успенского мон-ря близ посада Злынка (ныне город Брянской обл.) Никодим, предлагавшие принимать священников через отречение от ересей (3-м чином). Завязалась переписка с участием основных беглопоповских центров страны. Свое несогласие с Михаилом Калмыком в виде «Беседословия, или Увещания, о церковном несогласии» высказали в т. ч. керженские и городецкие иноки и инокини с окрестными жителями (РГБ. Ф. 247. № 596. Л. 49 об.- 53).

На рубеже XVIII и XIX вв. в Макарьевском у. Костромской губ. имелось 6 зарегистрированных скитов, в к-рых числились 35 чел.; в Семёновском у. Нижегородской губ. было учтено 26 келейных поселений, в к-рых проживали 1362 чел. (преимущественно женщины). Выделялись многолюдством Комаровский (331 чел.), Оленевский (266 чел.), Быстренский (101 чел.) и Ворошиловский (99 чел.) скиты. В нач. XIX в. на К. по-прежнему преобладали поповцы, хотя оставались и приверженцы беспоповщины - спасовцы и поморцы. К 1826 г. в 28 скитах проживали 2839 чел., в т. ч. 2320 поповцев, 337 спасовцев, 182 поморца. Часовен и моленных, по офиц. данным, было 75, в т. ч. 72 поповские, 2 - Спасова согласия и 1 - поморская. Плохая почва не позволяла керженским скитникам активно заниматься земледелием. Они либо жили на подаяние от единоверцев, либо «кормились работою своею»: «били шерсть», летом собирали и продавали окрестному населению ягоды и грибы, а на вырученные деньги покупали хлеб и др. продукты, зимой «мужеск пол плели лапти, а женск прял пряжу».

После 1826 г. был проведен ряд правительственных мероприятий для уничтожения старообрядческих скитов: было запрещено строить новые и поправлять старые моленные, устраивать их в домах и иметь колокола, в 1836 г. повторно запретили приписывать старообрядцев к скитам. В том же году был основан Покровский единоверческий жен. монастырь близ Семёнова, в к-рый перешли неск. скитниц. В 1847 г. нижегородский губернатор возложил надзор за старообрядческими скитами на своих чиновников особых поручений, одним из них был П. И. Мельников (А. Печерский). В 1848 г. Мельников запечатал Благовещенский скит, основанный в 1814 г. иноком Тарасием на правом берегу Керженца, и убедил Тарасия перейти в единоверие; в 1849 г. был открыт керженский Благовещенский единоверческий мон-рь, первым игуменом которого стал Тарасий. В 1849 г. Мельников склонил к единоверию Осиновский жен. скит, в следующем году скит был преобразован в Осиновский единоверческий жен. монастырь. В это же время из скитов были изъяты иконы, почитавшиеся старообрядцами чудотворными: Казанский образ Божией Матери из скита Ст. Шарпан был вывезен в единоверческий Благовещенский мон-рь, икона свт. Николая Чудотворца из Оленевского скита была передана в Осиновский единоверческий мон-рь.

Могила старца Софонтия на Деяновском кладбище. Фотография М. П. Дмитриева. Нач. XX в. (РГБ)

К 1853 г. число керженских скитов уменьшилось до 16, в них было 976 жителей (преимущественно женщины), в т. ч. 934 поповца, 25 спасовцев и 17 поморцев. Весной 1853 г. был издан имп. указ о закрытии керженских скитов, их жители были приписаны к гос. крестьянам Хвостиковской и Хохломской волостей Семёновского у. Несмотря на это распоряжение, в 1854 г. на К. оставалось 8 келейных поселений. На рубеже XIX и XX вв. на К. действовали 4 небольших жен. скита: Чернухинский (в 5 верстах от Семёнова), Оленевский, Комаровский (близ Семёнова), Улангерский. Они были разогнаны в кон. 20-х - нач. 30-х гг. XX в., насельницы перешли в соседние деревни. Последняя настоятельница комаровских келий мать Манефа умерла в 1934 г., похоронена на кладбище в Комарове, ее могила почитается старообрядцами.

Одним из факторов, определявших авторитет К. среди старообрядцев, являлось наличие здесь мощей старцев - основателей и руководителей скитов. В сер. XIX в. Мельников свидетельствовал, что Софонтий «доселе считается главнейшим святым беглопоповщины, они (старообрядцы.- Авт.) всегда поминают его в своих молитвах и ходят на поклонение его мощам» (Мельников. Отчет. 1910. С. 109). В наст. время места бывш. Оленевского, Комаровского, Шарпанского скитов, могилы Софонтия, Лотия, Манефы и других посещают старообрядцы как из окрестных деревень, так и из различных регионов России, в т. ч. из Сибири, на местах келейных поселений поставлены памятные кресты.

Керженское старообрядчество оказало сильное влияние на творчество Мельникова, М. В. Нестерова. В дилогии Мельникова (Печерского) «В лесах» (1871-1874) и «На горах» (1875-1881), где описана преимущественно жизнь керженских скитов, впервые в рус. лит-ре XIX в. был создан положительный образ старообрядца. Глубокое понимание людей «старой веры» отразил Нестеров на своих полотнах: «На горах», «За Волгой», «Великий постриг», «На Волге», «Две сестры» и др. Нижегородский фотограф М. П. Дмитриев в нач. XX в. запечатлел виды и святыни К. и издал серию открыток (ГАНО. Колл. фотографий М. П. Дмитриева). Керженские старообрядческие типы привлекали художника и фотографа А. О. Карелина.

В 1922-1936 гг. существовало единоверческое Керженское викариатство Нижегородской епархии, названное по с. Керженец (ныне поселок Борского р-на Нижегородской обл.). Керженский епископ служил в с. Бор (ныне город, районный центр Нижегородской обл.), расположенном неподалеку от с. Керженец.

В 1994 г. нижегородский Ин-т рукописной и старопечатной книги российского Поволжья начал работу по изучению св. мест старообрядчества. Исследования, проведенные институтом, легли в основу постановления законодательного собрания Нижегородской обл. 1995 г. «Об объявлении памятных мест, связанных с историей старообрядчества, мест паломничества и поклонения старообрядческим святыням, расположенных в Семёновском районе, достопримечательными местами Нижегородской области и памятниками истории областного значения». Этим постановлением дер. Б. Оленево (бывш. Оленевский скит) объявлена историческим населенным местом Нижегородской обл., скиты Комаровский, Смольяны, Ст. (Пустой) Шарпан, Нов. Шарпан и «Святой колодчик с могилами сожженных» возле дер. Осинки - достопримечательными местами. Памятниками истории считаются могилы подвижников «старой веры» Софонтия, Трифиллия, Иосифа, Никодима, Даниила «и с ним две тысячи сестер и братьев сожженных», схимниц Агафии, Прасковеи, Феклы.