ДАВНОСТЬ

юридический термин, обозначающий срок, по истечении к-рого изменяются правоотношения. В гражданском праве Д. обозначает установленную законом или обычаем продолжительность времени, по прошествии к-рого действительное владение, не имеющее юридически бесспорного основания, приобретает законную силу и не может уже быть оспорено в судебном порядке. В уголовном праве под Д. подразумевается истечение срока, после к-рого уже не может быть возбуждено уголовное преследование (Д. преследования), либо в случае длительного неприменения ранее вынесенного приговора, напр. по причине укрывательства осужденного преступника от наказания, вынесенный приговор уже не может быть применен к нему (Д. наказания).

По видимости, применение срока Д. противоречит самой идее справедливости, но в обоснование этого института приводятся разные аргументы, в частности, применительно к Д. в гражданском праве - тот, что она ограничивает произвол истца, к-рый замедлением в подаче иска затрудняет положение ответчика, усложняет для него судебную защиту своего права на обладание вещью и, возможно, тем самым обнаруживает неуверенность в собственном праве на спорное имущество, а также что применение Д. укрепляет правопорядок, ограничивая число неосновательных тяжебных процессов. Применение Д. в уголовном праве мотивируется тем, что по истечении длительного времени меняется личность преступника, что особенно очевидным образом обнаруживается в том случае, если в течение этого времени он не совершал новых преступлений, а также тем, что длительное ожидание судебного преследования при укрывательстве от него либо исполнения наказания по уже вынесенному приговору причиняет преступнику страдания и потому само по себе уже является достаточным наказанием за совершенное преступление. Наконец, в обоснование применения «давности преследования» приводится и то соображение, что по истечении длительного времени возможность доказательного обоснования приговора уменьшается, поскольку в памяти и обвиняемого, и пострадавшего, и свидетелей по делу обстоятельства, связанные с расследуемым преступлением, не могут уже сохраняться с должной отчетливостью и достоверностью, в результате чего возрастает вероятность судебной ошибки. С христ. т. зр. очевидно, что грешник, каковым является преступник, в случае искреннего и глубокого покаяния внутренне перерождается и в этом смысле становится иным человеком, по отношению к к-рому применение наказания может утратить свой воспитательный смысл, и поэтому применение Д. оказывается вполне обоснованным.

Д. применялась в рим. праве, хотя в нем не было соответствующего самостоятельного юридического термина: Д. обозначалась в ряду др. возможных прескрипций, т. е. возражений ответчика по иску, как один из ее видов, а именно praescriptio temporis, или temporalis. Понятие Д. существовало в древности, в средневековье, в Новое время и существует ныне как в уголовном, так и в гражданском праве большинства гос-в, в т. ч. и в российском праве. При этом его применение имеет различные ограничения. Так, в уголовном праве Российской империи не подлежало ограничению по Д. преследование и наказание лиц, совершивших тяжкие гос. преступления, а также убийство родителей. В совр. праве мн. гос-в, в т. ч. и Российского, Д., напр., не применяется по отношению к лицам, участвовавшим в актах геноцида.

Применение понятия Д. в церковном праве существенно отличается от его применения в светском праве. Гражданские правоотношения, связанные в основном с имущественными тяжбами, принципиально лежат вне сферы действия церковного права, Д. обладания имуществом редко фигурирует при рассмотрении дел в церковных судах, поскольку имущественные тяжбы, как правило, в них вообще не рассматриваются. Что же касается церковных наказаний, то в их наложении столь широко применяется принцип икономии и сама личность грешника в ее актуальном состоянии должна учитываться столь полно и комплексно, что при этом уже нет нужды ориентироваться на некие формально установленные сроки Д.

И тем не менее ссылки на Д. в церковном законодательстве встречаются. Так, в соответствии с каноническим правом католич. Церкви для признания той или иной традиции обычаем, имеющим законную силу, требуется 30-летняя Д. ее существования. Если же обычай прямым образом запрещен писаным законом, то для признания за ним правовой силы необходимо, чтобы он существовал с незапамятных времен или хотя бы не менее 100 лет (CIC. 26).

В канонах правосл. Церкви также имеются указания на Д. 17-е прав. Вселенского IV Собора устанавливает 30-летнюю Д. существования границ между епархиями для признания их законности: «По каждой епархии в селах или предградиях сущие приходы должны неизменно пребывати под властию заведывающих оными епископов: и наипаче, аще в продолжении тридесяти лет, безспорно имели оные в своем ведении и управлении». Т. о., в соответствии с данным правилом 30-летний срок Д. существования границ епархии признается достаточным основанием для признания их законности и без наличия документов, подтверждающих права епископа на юрисдикцию по отношению к спорному приходу. Идентичное положение с почти букв. воспроизведением текста IV Всел. 17 содержится в 25-м прав. Трулльского Собора. В данном случае налицо применение точно обозначенного срока Д., аналогичное применению его в светском гражданском праве.

Указания на те или иные сроки Д. содержатся также в законодательных актах церковного брачного права (см. ст. Брак), к-рое на протяжении веков в Византии, в России и в западноевроп. странах полностью регламентировало брачные отношения, находившиеся в исключительной юрисдикции Церкви. Так, в соответствии с визант. и российским правом неспособность к супружескому сожитию, приобретенная до вступления в брак, могла служить законным основанием для признания брака недействительным с самого начала, но ходатайствовать об этом супруга или супруг могли лишь спустя 2 года с момента заключения брака.

В 117-й новелле имп. св. Юстиниана сформулированы правовые нормы, регулирующие расторжение брака. Положения этой новеллы включены в «Номоканон XIV титулов». В ней среди оснований для признания брака прекратившимся фигурирует безвестное отсутствие одного из супругов, при этом точно устанавливается продолжительность отсутствия: 5 лет для лиц гражданских и 10 - для воинов.

В соответствии с правосл. брачным правом препятствием к вступлению в брак является виновность в расторжении предыдущего брака. По действовавшим в Русской Церкви до 1904 г. положениям, виновный в расторжении брака осуждался на пожизненное безбрачие. Указом Святейшего Синода от 14 июля 1904 г. было разрешено таковым лицам просить правящего архиерея о дозволении на вступление в новый брак, при этом он мог вступить в него только после канонически предусмотренной за прелюбодеяние 7-летней епитимии (Трул. 87; Анкир. 20; Васил. 77). Но епархиальному архиерею предоставлено было право сократить этот срок по своему усмотрению, однако не более чем до 2 лет.

В то же время в правосл. брачном праве нет срока Д. для признания фактически существующего и даже венчанного брака, если выясняются обстоятельства, содержащие в себе непреодолимое препятствие для этого брака, т. н. расторгающее препятствие, напр. кровное родство между супругами в степенях до 4-й включительно, выявленный факт наличия у одного из супругов 3 предыдущих законных браков и т. д.