ДИМИТРИЙ ИОАННОВИЧ

Поставление Димитрия Иоанновича на великое княжение. Миниатюра из Лицевого летописного свода. 70-е гг. XVI в. (РНБ. F. IV. Л. 560 об.) (10.10.1483 - 14.02.1509), вел. кн. Владимирский, Московский, Новгородский и всея Руси (1498-1502), внук вел. кн. Иоанна III Васильевича, сын вел. кн. Иоанна Иоанновича Молодого и Елены, дочери молдав. господаря Стефана Великого. Отец Д. И., уделом к-рого была присоединенная в 1485 г. Тверская земля, являлся наследником и соправителем Иоанна III. После смерти Иоанна Молодого 7 марта 1490 г. Д. И. не был провозглашен наследником престола, а Тверская земля была дана в удел 2-му сыну Иоанна III Василию (см.: Василий III Иоаннович). Источники 1490-1497 гг. не содержат сведений об участии Д. И. в управлении гос-вом. Постепенное возвышение Д. И. началось с сер. 90-х гг. XV в. Осенью 1495 г. он сопровождал деда в его поездке в Новгород. В авг. 1497 г. Иоанн III «с внуком, и з детми, и з боляры» встречал приехавшую из Рязани сестру кнг. Анну (ПСРЛ. Т. 8. С. 234). В этом известии Д. И. поставлен выше сыновей вел. князя. Когда к осени 1497 г. стали ясны намерения Иоанна III сделать Д. И. своим соправителем, дети боярские из окружения Василия принесли последнему тайно присягу верности и предложили уехать на север и захватить казну, находившуюся в Вологде и на Белоозере. В дек. 1497 г. заговор был раскрыт, кн. Василий был посажен «за приставы на егоже дворе», организаторы заговора казнены, а «иных детей боярских велел князь велики в тюрму пометати» (ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 530-531).

4 февр. 1498 г. Д. И. был торжественно провозглашен вел. князем и соправителем деда. Возведение Д. И. на великокняжеский трон было произведено по новому, ранее неизвестному обряду. Составленный в связи с этим событием чин поставления был затем использован при создании чина коронации Иоанна IV Васильевича (1547) и его преемников. Чин поставления сохранился в 4 редакциях: пространной, формулярной, летописной и чудовской. В пространной редакции помещено описание события, содержащее наибольшее количество конкретных подробностей, но из ряда читавшихся во время поставления молитв приведены лишь начальные слова. В формулярной редакции меньше конкретных подробностей действия, но приведены полные тексты молитв, само изложение дано в безличной, характерной для образца-формуляра форме. Летописная редакция сохранилась в текстах летописей, восходящих к своду 1518 г. (Софийской 2-й, Львовской и др.). В ней текст процедуры поставления короче, чем в формулярной и летописной редакциях, но помещен иной текст молитвы митрополита перед возложением «шапки» на вел. князя и отсутствующее в 2 др. редакциях славословие митрополита вел. князьям. В летописной редакции вел. кн. Иоанн III назван правосл. царем, а шапка названа Мономаховой. Последние особенности сближают летописную редакцию с чудовской, где престолы вел. князей названы царскими, а шапка также Мономаховой. О первоначальном виде чина поставления Д. И. наиболее правильное представление дает пространная редакция памятника (списки: ГИМ. Муз. № 3276 и РНБ. Погод. № 280).

Вел. кн. Димитрия Иоанновича осыпают монетами после поставления на великое княжение. Миниатюра из Лицевого летописного свода. 70-е гг. XVI в. (РНБ. F. IV. 232. Л. 564 об.)

При подготовке коронации Д. И. был использован чин поставления на царство визант. императора. Тем самым был сделан важный шаг на пути утверждения представлений о том, что после падения К-поля Москва стала центром христ. мира, а вел. князь Московский занял в этом мире то место, к-рое ранее принадлежало визант. императору. Чин поставления был использован в том виде, как он сложился в Византии в IX-XII вв., без изменений и дополнений, внесенных в него в последующее время; именно этот чин был известен древнерус. книжникам в слав. переводе. При коронации Д. И. был использован вариант этого чина, где шла речь о коронации соправителя. В этом случае на соправителя знаки власти возлагал не глава Церкви, а глава гос-ва. Глава Церкви лишь вручал их правителю. В визант. обряде такими знаками власти были царские одеяния и корона - стемма, в чине поставления Д. И. их заменили бармы и шапка - предметы, находившиеся в московской великокняжеской казне с сер. XIV в.

Особенностью рус. чина поставления было то, что он начинался обращенной к митрополиту речью Иоанна III. Сообщая о своем решении «благословить» внука великим княжением, правитель просил митрополита благословить Д. И. В речи Иоанна III великое княжение было названо «Владимерским, и Московским, и Ноугородским, и Тверским», но в завершавшем обряд многолетии и Иоанн III и Д. И. были названы правителями «всея Руси». Др. важной особенностью рус. чина поставления было то, что если по визант. чину патриарх лишь вручал после прочтения молитвы императору венец, чтобы тот возложил его на соправителя, то в рус. варианте увенчанного шапкой соправителя благословляли митрополит и поднявшиеся на амвон епископы. Рус. чин венчания включал также краткие поучения вел. князя и митрополита, обращенные к Д. И., с призывом «иметь страх Божий в сердце» и вершить справедливый суд. Митрополит, кроме того, наставлял Д. И. «иметь послушание во всем к своему государю деду». Визант. обряд завершался причащением правителя во время литургии, следовавшей за коронацией, в алтаре Преждеосвященными Дарами. Такое указание в чине поставления Д. И. отсутствует.

Заключительная часть рус. обряда не имеет аналогий в визант. чине венчания. Д. И. в шапке и бармах шел из Успенского собора в Архангельский, где священники читали ектению и Д. И. «знаменался у гробов родительских». При выходе из Успенского, а затем из Архангельского собора его дядя Юрий (Георгий) Иоаннович, выполнявший роль находившегося в опале старшего сына Василия, каждый раз трижды осыпал Д. И. золотыми и серебряными монетами. Церемония завершилась посещением домовой церкви великокняжеской семьи - Благовещенского собора, когда снова читалась ектения и кн. Юрий вновь трижды осыпал Д. И. деньгами. Появление этой части в рус. обряде, очевидно, связано с распространенным в великокняжеской среде убеждением в благотворной силе молитвы предков.

Согласно пространной редакции, сообщения о коронации Д. И. были посланы в Рязань, Псков, Новгород и Казань. В тот же день был устроен пир, на к-ром Д. И. получил от деда «крест золот Парамшинскои» на золотой цепи, золотой пояс, украшенный драгоценными камнями, и «сердоличную коробку» - предметы, хранившиеся в великокняжеской казне с 1-й пол. XIV в.

По-видимому, вскоре после коронации Д. И. была выткана (вероятно, его матерью Еленой) пелена с изображением крестного хода из Благовещенского и Успенского соборов Кремля в Вербное воскресенье 8 апр. 1498 г. и молебна митр. Симона с духовенством перед вынесенной на площадь Смоленской иконой Божией Матери «Одигитрия». На пелене помещено также изображение присутствовавшей на церемонии великокняжеской семьи. В отличие от др. ее членов Иоанн III и Д. И. изображены в коронах и с нимбами. А. А. Зимин связывал с коронацией Д. И. появление сказания о происхождении рус. князей от имп. Августа («Сказание о князьях владимирских»), но эта т. зр. общего признания не получила.

Провозглашенный вел. князем, Д. И. в отличие от отца не получил удела, не выдавал и не подтверждал жалованных грамот. В 1498-1499 гг. он выступал как верховный судья, к-рый (одновременно с дедом) рассматривал в последней инстанции поступавшие в Москву судебные дела. (Вскоре после коронации Д. И. посол ливонского магистра писал германскому императору: «С этим внуком имеет старый государь русских все управление страной один в своих руках - и хочет других двух родных сыновей оставить без всякой власти и уделов» (цит. по: Лурье. С. 214).)

Погребение вел. кн. Димитрия Иоанновича. Миниатюра из Лицевого летописного свода. 70-е гг. XVII в. (РНБ. F. IV. 232. Л. 698)Еще в окт. 1499 г. в заключительной записи т. н. Чудовской Кормчей (ГИМ. Чуд. № 167. Л. 458) Д. И. упоминался как соправитель своего деда. Но к этому времени положение юного вел. князя существенно изменилось. 21 марта 1499 г. Иоанн III Василию «вины... отдал»: «...нарек его государем великим князем, дал ему Великии Новгород и Псково, великое княжение» (ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 2. С. 531). Судя по известиям нек-рых летописных текстов, акт пожалования был повторен 29 июня 1499 г. Незадолго до этого, в нач. 1499 г., в опалу попали виднейшие бояре - князья С. И. Ряполовский и И. Ю. Патрикеев (отец Вассиана (Патрикеева)), но вопрос о связи их с Д. И. и сопротивлении планам государя сделать Василия 2-м соправителем остается спорным. Тем не менее очевидно, что вокруг вопроса о «пожаловании» Василия шла борьба, к-рую Василий и его мать София выиграли. С этого времени сведения об участии Д. И. в управлении гос-вом исчезают, в Новгородской земле жалованные грамоты выдавались от имени 2 вел. князей - Иоанна и Василия. Хотя в источниках Д. И. продолжал упоминаться как «великий князь», Василий стал выдавать жалованные грамоты и на др. рус. земли и выступать в роли верховного судьи - фактически соправителя отца.

11 апр. 1502 г. Иоанн III наложил опалу на Д. И. и его мать, и приказал заключить их в тюрьму, «и от того дни не велел их поминати в октениах и литиах, ни нарицати великим князем», а 14 апр. «пожаловал сына своего Василиа благословил и посадил на великое княжение Володимерское, и Московское, и всеа Русии самодръжцем» (ПСРЛ. Т. 8. С. 242). Причины опалы Д. И. неизвестны. Она могла быть обусловлена активными действиями Василия в 1500 г., к-рый, «хотя великого княжения», предпринял демонстративный отъезд к Вязьме, в район боевых действий с Литовским великим княжеством. Позднее Иоанн III говорил о какой-то «грубости» внука по отношению к нему. Возможно, сыграло роль и убеждение в близости матери Д. И. Елены Волошанки к еретикам-«жидовствующим», впосл. осужденным на Соборе 1504 г.

По сообщению С. Герберштейна, в 1505 г., перед смертью, Иоанн III приказал освободить внука и просил у него прощения, но новый вел. князь приказал бросить Д. И. в тюрьму, где, по одним сведениям, тот «погиб от голода и холода», а по другим - «задохнулся от дыма» (Герберштейн. С. 66; ср. с. 68). По мнению кн. А. М. Курбского, Д. И. был удавлен (РИБ. Т. 31. Стб. 272). Д. И. был похоронен в московском Архангельском соборе рядом с могилой отца. В сообщении о смерти Д. И. в летописном своде 1518 г. он назван «благоверныи князь велики» (ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. Стб. 386; ср.: Т. 8. С. 250).

Иконография