ДИОНИСИЙ

(Ушаков Дмитрий; † 1721, Данилов московский мон-рь), архиеп. Вятский и Великопермский. О жизни Д. до 1697 г. известно только, что он был вдовцом и имел детей. По предположению С. Г. Рункевича, до принятия монашества он служил священником. С 1697 г. был игуменом Данилова во имя прп. Даниила Столпника московского мон-ря.

4 авг. 1700 г. хиротонисан во епископа Вятского и Великопермского с возведением в сан архиепископа. В том же году прибыл в кафедральный г. Хлынов (ныне Киров). Осенью 1700 г. Хлынов почти полностью выгорел. Д. заботился о восстановлении сгоревших церквей, при этом воспользовался случаем упорядочить архитектурный облик церковных строений. В грамоте, разрешающей восстановление сгоревшей ц. Покрова Пресв. Богородицы, указал, «чтобы верх у нее был не шатровый (не скатами), алтарь сделать круглый прорубной, из алтаря построить три двери, святые иконы в иконостасе поставить по чину» (Спицын. С. 6). При Д. деревянные церкви Хлынова заменялись каменными (в частности, Покровская ц. в 1709, Иоанно-Предтеченская в 1714), строились новые каменные храмы (Богоявленский собор в 1710, Владимирская ц. в 1718).

При Д. в Вятской епархии происходило резкое усиление контроля светской власти над церковным имуществом и ослабление власти правящего архиерея. В 1702 г. в Хлынов для переписи имущества архиерейского дома прибыл стольник И. П. Назарьев. В перепись попала и часть личного имущества Д. Как и у др. архиереев, у Д. было велено опечатать деньги и переписать лошадей. В 1706 г. в епархию для новой переписи прибыл стольник А. Греков. Все это не помешало Д. накопить значительное имущество. Рункевич характеризовал его как «большого сребролюбца и лихоимца»: «Еще при жизни своей преосвященный снабдил своих детей значительными капиталами, каждую семью - до 8000 р. У них был каменный дом, имение. Вероятно, слухи о переходе архиерейского богатства в мирские руки распространились в Москве. У преосвященного Дионисия была произведена опись имущества и конфисковано 8,5 тыс. р. Получив деньги, дети не очень досматривали ослабевшего старика. После его смерти наследникам пришлось познакомиться на некоторое время с караулом по поводу наследства, которое, очевидно, было бесчестным, хотя, может быть, и законным, но в конце концов все окончилось благополучно» (Титов. С. 16). Игум. Платон (Любарский; впосл. архиепископ Екатеринославский) писал о Д.: «Кроме простоты нравов и смирения, примечания достойного, в жизни сего архиерея ничего не находится и не проговаривается... был кроме российской грамоты ничему не учен, да и у епархиальных своих учености и дальней в чтении славянороссийских книг исправности не требовал; умеющие как ни есть прочитать псалмы Давидовы, по его рассуждению, к произведению на все степени священства и в другие духовные чины бывали достойными; исполнения правил благочиния, воздержания и трезвости от подчиненных взыскивал нестрого...» (Платон (Любарский). С. 169). Эту характеристику воспроизвел Н. С. Лесков, прибавив, что Д. имел прозвище Дионисий Препростый.

8 февр. 1718 г. Д. оставил Вятскую епархию и поселился на покое в Даниловом московском мон-ре. Перед смертью принял схиму с именем Димитрий. Погребен в монастыре у сев. стены ц. св. Отцов семи Вселенских Соборов. На самой стене храма над местом погребения была сделана надпись об этом событии. В 30-х гг. XX в. кладбище монастыря было разрушено, могила утрачена.