«EVANGELIUM VITAE»

[лат.- Евангелие жизни], 11-я энциклика папы Римского Иоанна Павла II от 25 марта 1995 г. о ценности и нерушимости человеческой жизни. Работа над составлением энциклики началась после чрезвычайной консистории коллегии кардиналов, посвященной факторам, угрожающим человеческой жизни (4-11 апр. 1991). В изданной после консистории декларации кардиналы обратились к папе с просьбой изложить католич. учение о ценности жизни «с учетом современных обстоятельств и угрожающих ей сегодня опасностей». 19 мая 1991 г. папа Римский направил письмо католич. епископам всего мира с призывом представить идеи и предложения по этому вопросу, к-рые были учтены при написании текста.

Энциклика состоит из 4 глав: 1-я посвящена совр. опасностям, угрожающим человеческой жизни, во 2-й излагается христ. учение о ценности жизни, в 3-й предлагается трактовка заповеди «не убивай» (Исх 20. 13; Втор 5. 17) в связи с проблемами биоэтики (в т. ч. аборта и эвтаназии), 4-я касается социального служения и обеспечения защиты жизни.

Помещая понятие «Евангелие жизни» в основу Вести Господа Иисуса Христа, папа Иоанн Павел II отмечает, что, хотя данное словосочетание и не встречается в Свящ. Писании, оно «соответствует существенному аспекту библейской Вести», поскольку человеческая жизнь не ограничена рамками земного существования, но является «участием в жизни Самого Бога». Отсюда проистекают величие, святость и огромная ценность жизни человека от зачатия до смерти, осознание которых приводит к убеждению о праве всякого человеческого существа на «полное соблюдение этого своего первостепенного блага». Однако в связи с тем что в совр. обществе не только появляются новые опасности, угрожающие жизни людей и народов, но и формируется особая культурная обстановка, оправдывающая «преступления против жизни во имя права на свободу личности», а законодательство мн. гос-в подтверждает это право, папа по итогам консультаций с епископатом счел необходимым обратиться к католикам и ко всем людям доброй воли с призывом чтить и охранять всякую человеческую жизнь «ради построения подлинной цивилизации истины и любви».

Из совр. факторов, угрожающих человеческой жизни, в энциклике особо выделяется прерывание «зачатой жизни или жизни, близящейся к концу», т. к. в совр. обществе оно зачастую рассматривается не только лишенным характера преступления, но и требующим законодательного признания со стороны гос-ва. Основой подобной позиции служит распространенная в совр. европ. обществе «культура смерти» - социокультурная концепция, где важнейшими критериями являются успех и материальное благополучие, поэтому «тот, кто своей болезнью, инвалидностью или просто самим фактом своего существования угрожает благоденствию либо жизненным привычкам более благополучных, оказывается врагом, от которого надо защищаться или которого надо уничтожать» (EV. 12). Эта концепция, по мнению папы Римского, приобретает глобальные масштабы «заговора против жизни», характерными чертами которого становятся усиленная пропаганда и распространение практики абортов, контрацепции, стерилизации и эвтаназии, требование их полной легализации и бесплатного осуществления работниками здравоохранения.

Представленные в энциклике основные причины развития «культуры смерти» вытекают из «извращенного понятия свободы», связанного с абсолютизацией значения человеческой личности и «притуплением восприятия Бога и человека», когда человек рассматривает себя с позиций практического материализма, а свою жизнь как «вещь», являющуюся его собственностью. Абсолютизация свободы приводит к деформации общества, когда одновременно провозглашаются права человека и ценность его жизни, но само право человека на жизнь практически попирается в важнейшие для него моменты рождения и смерти. Такое противоречие может подорвать сам смысл демократического сосуществования, поскольку общество превращается во множество отдельных людей, каждый из к-рых одинаково стремится к собственной выгоде, а «общественная жизнь впадает в опасность полного релятивизма», когда «все становится предметом договора и переговоров, в том числе и первейшее из фундаментальных прав - право на жизнь» (EV. 20). С т. зр. Иоанна Павла II, именно это происходит при принятии законов об абортах и эвтаназии путем парламентского голосования или референдума, что становится предающей демократические идеалы «трагической подделкой правозаконности».

Напоминая о неколебимой ценности заповеди «не убивай», энциклика указывает, что эта заповедь остается нерушимой даже тогда, когда ради необходимой самообороны приходится лишить жизни агрессора, в этом случае вина за смерть ложится на него самого (EV. 55). В этом же аспекте в энциклике рассматривается смертная казнь, понимаемая как наказание, налагаемое обществом ради общего блага, однако указывается, что в совр. условиях развития пенитенциарных заведений к ней следует прибегать лишь в случаях совершенной необходимости (EV. 56). По отношению же к невинному человеку заповедь «не убивай» обладает абсолютной ценностью и нерушимостью, особенно если речь идет о слабой и беззащитной человеческой личности, каковой является зародыш или плод до рождения и неизлечимо больной или умирающий.

Среди различных факторов, угрожающих «зачатой жизни» (EV. 13-14), указываются «евгенический аборт», проводимый в случае выявления дородовыми обследованиями к.-л. отклонений в развитии неродившегося младенца, разработка и использование фармакологических препаратов и контрацептивов, позволяющих «убивать плод во чреве матери, не прибегая к услугам врача» или вызывать прерывание беременности «на самых ранних стадиях жизни нового человеческого существа», и средства искусственного размножения, не только отделяющие деторождение от «истинно человеческого контекста супружеского брака», но и сводящие человеческую жизнь к роли биологического материала. В энциклике говорится о взаимосвязи абортов и противозачаточных средств, в использовании которых видится та же причина, что и у аборта,- оценка деторождения как «помехи на пути полного развития человеческой личности».

Обращая внимание на то, что мн. совр. люди не рассматривают аборт как зло, зачастую считая его обычной медицинской «операцией», папа Римский напоминает, что христ. Церковь неизменно признавала аборт тяжким прегрешением, т. к. прерывание беременности является «сознательным, прямым убийством человеческого существа в начальной стадии его жизни, охватывающей период между зачатием и рождением» (EV. 58). Ответственность за его совершение возлагается в первую очередь на родителей, а также на медицинских работников и законодателей, поддержавших законы, допускающие прерывание беременности. В энциклике отвергаются попытки оправдать такое прерывание тем, что «до исчисления определенного числа дней плод зачатия не может почитаться личностной человеческой жизнью», и заявляется, что «плод человеческого размножения с первого момента своего существования имеет право на то безусловное уважение, которое положено человеческому существу в его телесном и духовном единстве и целостности» (EV. 60). Поэтому нравственная оценка прерывания беременности в одинаковой степени относится и к «новым формам действий, производимых над человеческими зародышами», напр. к биомедицинским экспериментам над ними, в т. ч. к использованию зародышей в качестве «биологического материала» или источника органов и тканей для пересадки (EV. 63).

Эвтаназия, др. проявление «культуры смерти», также, по мнению папы, основана на гедонистическом взгляде на жизнь и эгоистической концепции свободы, когда страдание лишено смысла и ценности, а человек полагает себя «господином жизни и смерти» (EV. 15), отвергая т. о. Бога или забывая о своей связи с Богом и требуя от общества обеспечить ему «возможность и способы принимать решения о собственной жизни вполне независимо» (EV. 64). Понимая под эвтаназией «действие или бездействие, которое по своей внутренней природе или по умыслу действующего лица вызывает смерть с целью снятия всех страданий» (EV. 65), папа Иоанн Павел II выделяет в ней «зло, характерное для убийства или самоубийства», заслуживающее осуждения независимо от того, совершалось ли оно по просьбе человека или без его согласия. В энциклике проводится различие между эвтаназией и отказом от «упрямой терапии», т. е. медицинских мер, неспособных реально повлиять на тяжелое состояние больного. Применяемые в совр. медицине т. н. паллиативные методы лечения, облегчающие страдания в последней стадии болезни, также не тождественны эвтаназии, но более похвальным признается поведение верующего, добровольно отказывающегося от уменьшения боли ради того, чтобы «сохранить полную ясность ума и сознательно… участвовать в муках Христа» (Ibidem).

Возвращаясь к проблеме законодательного разрешения прерывания беременности и в ряде гос-в эвтаназии, энциклика заявляет, что демократия как общественный порядок должна опираться не на временное, меняющееся большинство общества, а на объективный нравственный закон, принимая его за основу гражданских законов; между тем «законы, которые допускают прямое убийство невинных человеческих существ путем прерывания беременности и эвтаназии, остаются в полном и неустранимом противоречии с нерушимым правом на жизнь, надлежащим всем людям, и тем самым отрицают равенство всех перед законом» (EV. 72). В то же время энциклика признает необходимым законодательно защитить право работников здравоохранения на отказ от участия «в планировании, подготовке и совершении действий, направленных против жизни» (EV. 74).

Проблемы биоэтики, к-рым посвящена энциклика, неоднократно затрагивались в др. документах Римско-католической Церкви, в т. ч. в пастырской конституции Ватиканского II Собора о Церкви в совр. мире «Gaudium et spes» (1965), в энциклике «Humanae vitae» (1968) папы Римского Павла VI, в декларации Конгрегации вероучения об эвтаназии «Iura et bona» (1980) и в инструкции Конгрегации вероучения об уважении к рождающейся человеческой личности «Donum vitae» (1987). В случае энциклики «E. v.» важное значение для католич. теологии имеет безусловное осуждение папой убийства невинного человека (EV. 57), аборта (EV. 62) и эвтаназии (EV. 65) с указанием на безошибочность (непогрешимость) данного учительства.