КИТОВРАС

Китоврас. Рельеф Магдебургских врат Софийского собора в Новгороде. Сер. XII в. персонаж апокрифического сказания о царе Соломоне и Китоврасе, мудрый кентавр, изображения которого часто встречаются в древнерус. искусстве. На Руси К. стало именем нарицательным (Чернецов. 1975. С. 114), обозначая полулюдей-полуконей (кентавров) и, возможно, в целом существ с человеческой головой и со звериным телом. Напр., в рус. переводе XIV в. «Надгробного слова свт. Василию Великому» свт. Григория Богослова упоминавшийся в ранних переводах кентавр Хирон превратился в «коня китовраса» (Там же. С. 117); в одном из списков «Сказания об Индийском царстве» (кон. XVII в.) описываются «киторасы звери: главы человечьи, власы женския» (Летописи Тихонравова. 1859. Т. 2. Отд. 3. С. 101).

Упоминание «о Соломони цари и о Китоврасе басен и кощунов» содержится уже в числе отреченных книг в Номоканоне XIV в. из собрания М. П. Погодина (РНБ. Погод. 31). Первые сохранившиеся рус. варианты сказания приводятся в списках Толковой Палеи кон. XV в., происходивших из Вел. Новгорода и Пскова и отличавшихся особой полнотой библейских апокрифических рассказов (РГБ. Рум. 453, 1477 г.; ГИМ. Син. 210, 1494 г.). Согласно легенде, царь Соломон для постройки Иерусалимского храма искал средство, позволяющее тесать камни без использования металлических орудий. Знанием об этом обладал К., к-рый был пойман с помощью обмана и приведен к Соломону в цепях, скрепленных Именем Божиим. После того как К. открыл секрет тесания камня без железа, он проявил редкую прозорливость, а будучи освобожден от оков, продемонстрировал силу, забросив Соломона «на конец обетованной земли», где того с трудом нашли мудрецы и книжники. В нек-рых вариантах текста, отвергнув предложение царя остаться в Иерусалиме в качестве соправителя, К. удалился в пустыню. Сказание из Толковой Палеи - уникальный лит. памятник, который наряду с Киево-Печерским патериком содержит сведения о работе древнерус. архитекторов на начальном этапе строительства зданий. Соломон просил К. не только научить тесать камни без железа, но и создать план буд. храма («не на потребу тя приведох собе, но на упрос очертанию святая святых»), для чего тот использовал необходимый ему мерный инструмент («прут в четыре локтя»; см.: Рыбаков. 1957. С. 85). Вероятно, одновременно с рассказом о зодчем-К., восходящим к талмудической легенде о Соломоне и демоне Асмодее (Веселовский. 1872. С. 249-251), бытовал сюжет о похищении К. Соломоновой жены, сохранившийся лишь в поздней записи XVII-XVIII вв., где К. назывался родным братом Соломона, сыном Давида и царем «во граде Лукорье» (Там же. С. 252-257).

Китоврас. Барельеф Георгиевского собора в Юрьеве-Польском. 1230–1234 гг.

Древнерус. иконография К. формировалась под влиянием визант., западноевроп. и, возможно, персид. образцов. В западноевроп. средневековом искусстве кентавр, изображение к-рого опиралось на текст «Физиолога», мог символизировать зло и двойственность натуры (наполовину звериной, наполовину человеческой), однако выделить соответствующий этим представлениям круг памятников довольно сложно. Наиболее распространенный тип изображений продолжал античную традицию и показывал связь кентавра Хирона (стреляющего из лука, держащего в руке добычу - зайца или сражающегося со змеем) с зодиакальным созвездием Стрельца. Подобные образы нередко встречались как в прикладном искусстве (акваманил в форме кентавра, 1200-1225, Метрополитен-музей, Нью-Йорк), так и на порталах западноевроп. храмов (капитель XIII в. из Вестминстерского аббатства). В Византии была воспринята и переработана др. античная традиция - изображать кентавров как спутников Диониса. Очевидно, поэтому в искусстве Византии, Греции, Болгарии и Сербии преобладали изображения танцующих, напр. в представляющей райский сад композиции на визант. консульском диптихе VI в. (Лувр, Париж), или музицирующих кентавров, напр. на ларце из слоновой кости X в. (Художественный музей Уолтерса, Балтимор) или на резной каменной плите XI-XII вв. (Византийский музей, Афины). Музыкант с человеческой головой, туловищем леопарда и крыльями представлен на миниатюре из Ванского Евангелия кон. XII в. (Кекел. А-1335). Изображения К. с музыкальными инструментами нередко встречались и в убранстве храмов: напр., кентавр-флейтист и танцовщица - на рельефе в нижнем клейме деревянных дверей в ц. свт. Николая Чудотворца в Охриде (XIII в.), кентавр со смычковым инструментом - в обрамлении окна в резном декоре апсиды церкви монастыря Каленич, Сербия (1413-1427). Предполагается, что изображения кентавра, попирающего змея, могли иметь характер апотропея (Даркевич. 1975. С. 200).

Китоврас. Фрагмент резьбы браслета XII–XIII вв. (ГРМ)

Наряду с другими фантастическими существами кентавры могли упоминаться в Житиях св. отшельников. Напр., в иконографии прп. Антония Великого отражен эпизод из его Жития, когда святой встретил в пустыне указующего ему путь кентавра. Этот сюжет представлен в росписи Спасо-Преображенского собора Евфросиниева полоцкого монастыря (3-я четв. XII в.), в клейме житийной иконы XVI в. (Византийский музей, Афины), на гравюре киевского мастера XVII в. (Ровинский. Словарь граверов. С. 34, 410). В Др. Руси наиболее ранние изображения К. связаны с искусством Вел. Новгорода. Так, на резной деревянной колонне, найденной при археологических раскопках и датированной XI в., К. показан не с конскими, а со звериными ногами. Он держит себя за хвост, вплетенный в окружающий его орнамент. Среди рисунков, выполненных красной охрой по штукатурке на стенах лестничной башни Рождественского собора Антониева мон-ря в Вел. Новгороде (XII в.), присутствует образ существа с человеческой головой и со звериным телом, возможно К. В. Д. Сарабьянов предположил, что отличающиеся строгим, аскетическим стилем рисунки на стенах лестницы в башне, к-рая вела в помещение для закрытых монашеских богослужений, связаны с символикой смирения и покаяния, а образ К. мог пониматься «как символ отказа от мира ради обретения высшей мудрости, постигаемой в уединении, что было созвучно идеям монашеской аскезы» (Сарабьянов В. Д. Помещения 2-го этажа в древнерус. церквах, их богослужебная функция и иконография // Искусство Др. Руси и стран визант. мира: Мат-лы 2-й науч. конф., посвящ. 75-летию… В. А. Булкина. СПб., 2012. Вып. 2. С. 30). Лит. сборник XVIII в. упоминает некое изображение К. (в короне, со скипетром и с сосудом в руках) на «святом образе» в Спасо-Преображенской ц. Вел. Новгорода (РНБ. Мих. 532Q. Л. 147 об.).

Китоврас. Миниатюра из сб. мон. Евфросина. 90-е гг. XV в. (РНБ. КБ 111088. Л. 127)

Дважды изображение К. встречается на рельефах Димитрия Солунского вмч. собора во Владимире (1194-1197): оба К. в коронах и рубашках, с конскими ногами, в одном случае хвост конский, в другом - звериный с кисточкой. Первый показан с мечом, держит себя за хвост, другой замахивается (часть рельефа отколота), в его левой руке заяц. Включение изображений К. в программу декора могло быть обусловлено главной темой резного убранства собора - темой власти: версия о том, что К.- брат Соломона и сын царя Давида, вероятно, имела на Руси большое распространение. Три похожих изображения К. есть на рельефах Георгиевского собора в Юрьеве-Польском (1230-1234): один К. (на пилястре юж. притвора) - с конскими ногами и топором, 2 других (на зап. портале) - со звериными ногами, держат в руках булавы и зайцев. К. в архитектурном декоре, возможно, являются намеком на «соломоновскую мудрость» князей-заказчиков и ремесленников-исполнителей, подчеркивая профессиональный интерес мастеров и самолюбие князей (Вагнер. 1964. С. 115). На створке серебряного браслета XII-XIII вв. из т. н. Тверского клада 1906 г. (ныне в Русском музее) К. указывает пальцем на лоб, что иногда трактуется как знак раздумий зодчего (Рыбаков. 1957. С. 84).

Одним из немногих изображений К., связь которого со сказанием очевидна, является клеймо Васильевских врат Софийского собора в Вел. Новгороде (1335/36, ныне - юж. вход Троицкого собора в Александрове). Крылатый коронованный К. держит в руках фигурку царя Давида, надпись: «Китоврас меце братом своим Соломоном на землю обетованную за сл…» К образу К. на Васильевских вратах близки изображения на новгородских паникадилах XV-XVI вв.

Миниатюра с изображением К. помещена в рукописном сборнике, составленном мон. Евфросином (90-е гг. XV в., РНБ. КБ № 11/1088. Л. 127), куда были включены произведения, объединенные темой мудрости, силы и власти. И. Д. Соловьёва приписывает авторство иллюстраций иконописцу Ефрему Требесу (Соловьёва. 1989. С. 268). Несмотря на наличие в сборнике 2 вариантов апокрифа о Соломоне и К., эта миниатюра была помещена рядом с текстом «Александрии», в котором упоминаются люди с конскими ногами, вошедшие в состав войска Александра Великого. Миниатюра сопровождается монограммой мон. Евфросина, что позволяет нек-рым исследователям соотнести образ К. с личной эмблемой создателя рукописи (Чернецов. 1981. С. 60). Близкие по иконографии изображения крылатого коронованного К., вынимающего из ножен меч, встречаются на монетах удельных рус. княжеств XIV-XV вв., а также на донышке сосуда, найденного в одном из погребений XV-XVI вв. в Московском Кремле.

С кон. XV в. К. нередко изображался в керамическом декоре храмов. Так, на одном из изразцов, украшавших барабан псковской ц. вмч. Георгия «со Взвоза» (1494), представлен К. в окружении длиннобородых старцев, вокруг него в медальонах - птицы и барсы (Плешанова И. И. Псковские архитектурные керамические пояса // Сов. Арх. 1963. № 2. С. 213). Изображения К. присутствуют на изразцах XVI-XVII вв., напр. из Троицкого Макариева калязинского монастыря (XVI в., Калязинский краеведческий музей). Наиболее поздняя группа изображений К. связана с Полканом - персонажем «Повести о Бове Королевиче», популярным в рус. фольклоре и народном искусстве и часто изображавшимся в виде кентавра. Напр., бой Бовы Королевича с кентавром Полканом представлен на изразце из Троицкой ц. в Костроме (1650, ГНИМА).