КОВЧЕГ АРХИЕПИСКОПА ДИОНИСИЯ СУЗДАЛЬСКОГО

самая крупная из сохранившихся ставротек эпохи средних веков (в летописях упоминается как «Страсти большие»); имеет вид равноконечного креста с квадратом (30×30 см) и 4 полукружиями (квадрифолий); сделана из дерева и покрыта серебряным позолоченным окладом. Центральный квадрат ковчега разделен крестом на 4 малых. В центре - крестообразное углубление с частью древа Животворящего Креста, по сторонам - 16 круглых окошек для мощей, закрытых слюдой, 14 из которых содержат реликвии, связанные со Страстями Спасителя. Вокруг каждого окошка - пространные надписи, составленные, очевидно, архиеп. Дионисием, незаурядным книжником своего времени. Первоначальный оклад, выполненный в технике эмали по оброну (по резьбе с углубленным фоном), сохранился на лицевой стороне. Фон и детали изображений, надписей и орнаментов заполнены черной непрозрачной и зеленой полупрозрачной эмалью (частично утрачена). Изображения на ковчеге составляют достаточно полный Страстной цикл, к-рый начинается с композиции «Вход Господень в Иерусалим» (в левом полукружии), продолжается (по часовой стрелке) в 4 квадратах по сторонам Животворящего Креста - «Ведение на крест», «Распятие», «Снятие с креста», «Положение во гроб» (Маясова. 1990. Ил. 246; Стерлигова. 2000. С. 49) и завершается композициями «Жены-мироносицы у гроба Господня», «Сошествие во ад», «Вознесение Господне». Сюжеты в полукруглых выступах квадрифолия выполнены в более крупном масштабе и обрамлены полосами со сканью и с камнями (добавлены позднее). Преобладает мнение, что все изображения на основном квадрате и на выступах выполнены одновременно (Николаева. 1976. С. 23-25; Постникова-Лосева, Мишуков. 1962. С. 348; Стерлигова. 1999; Она же. 2000), также высказывалась т. зр., что они созданы в разное время (Маясова. 1990. С. 96. Примеч. 97).

Ковчег архиеп. Дионисия Суздальского. 1383 г. (ГММК)История создания ковчега изложена во вкладной надписи, размещенной по периметру центрального квадрата (опубл.: Рыбаков. 1964. С. 16-17. № 54. Табл. XXXVI-XXXVII; Стерлигова. 1999. С. 283; Она же. 2000. Кат. 5. С. 45-47). В надписи упоминаются патриарх К-польский Нил и вел. кн. Суздальский и Нижегородский Димитрий Константинович. Реликвии были принесены в 1381 г., о чем сохранились сведения в рус. летописях (ПСРЛ. Т. 15. Стб. 147-148; Т. 18. Л. 263 об.; Т. 23. С. 129; Т. 25. С. 210-211). Б. А. Рыбаков, анализируя исторические источники, обосновал дату создания памятника как период янв.-июнь 1383 г. После смерти архиеп. Дионисия и вел. кн. Димитрия Константиновича в ходе междоусобной борьбы его наследников ковчег мог быть в 1392 г. перенесен в Суздаль и «заздан в стене» кафедрального собора в честь Рождества Пресв. Богородицы. Возможно, стараясь скрыть мощевик такого размера и значения в церковном здании, князья полагались не только на надежность укрытия, но и следовали к-польской практике поклонения Страстям Господним. По свидетельству паломника Антония Новгородца, в К-поле реликвии Страстей были вмонтированы в стену алтаря Св. Софии (Айналов Д. В. Примечание к тексту книги «Паломник» Антония Новгородца // ЖМНП. Н. с. 1906. Ч. 3. № 6. С. 259). В XIV-XV вв. запечатанные имп. печатью Страстные реликвии использовали в богослужениях Великого четверга в Св. Софии К-польской, куда их приносили из ц. вмч. Георгия в Манганах, позднее - из ц. прор. Иоанна Предтечи в Петре (Majeska G. P. Russian Travelers to Constantinople in the 14th and 15th Cent. Wash., 1984. P. 342, 369. (DOS; 19)). Обладание святыней подобного рода сближало храмы Нижегородско-Суздальского княжества с визант. столицей, освящало власть епископа и князя, создание новой кафедры и укрепляло статус столицы великого княжения. В 1401 г. ковчег был обретен и торжественно перенесен в Москву - столицу вел. княжества, где стал одним из главных сокровищ государевой казны, передаваемых в правящей семье по наследству (ДДГ. С. 59. № 121).

Воскресение Христово. Сошествие во ад. Фрагмент ковчега архиеп. Дионисия Суздальского (ГММК)В Благовещенском соборе Московского Кремля в XVII-XVIII вв. ковчег находился на особом поставце у горнего места. Его описание в самой ранней из сохранившихся описей храма (за 1680) позволяет представить нек-рые утраченные детали. Киот на торцах и оборотной стороне был гладкий, отверстия на лицевой панели закрыты стеклами (или плоскими хрустальными вставками), сканые «плащи» вокруг древа Креста были украшены рубинами. В период позднего средневековья было осуществлено неск. поновлений и мелких ремонтов ковчега. Поновление в 1856 г. значительно исказило старинный вид мощевика (Стерлигова. 1999. С. 289). В XIX в. ковчег перенесли в ризницу собора; для участия в богослужении и для поклонения его выносили 3 раза в год: 31 авг., в празднование Положения пояса Пресв. Богородицы в Халкопратиях, 13 сент., накануне Воздвижения Креста Господня, и во время Великого поста, в канун Крестопоклонной недели (Извеков Н. Д., прот. Московский придворный Благовещенский собор. М., 1911. С. 97).

Сведения надписей о реликвиях в ковчеге важны для изучения истории к-польских реликвий в палеологовский период. Столь полный перечень святынь, хранившихся в Манганах (позднее перемещенных в мон-рь св. Иоанна Предтечи в Петре), неизвестен по письменным источникам ранее нач.- 1-й четв. XV в. В ковчеге находились части хитона Спасителя («нешвенной ризы»), хламиды или багряницы, в которую Его облекли перед поруганием, тернового венца, камня от столпа бичевания и др.; надпись на ковчеге о такой святыне как «кровь истекшая из ребр от иконе христове иже в вурите» (икона Спасителя из Вирита (Бейрута)), является самой ранней (подробнее о др. реликвиях, об их к-польских корнях и рус. параллелях см.: Стерлигова. 2000. С. 50).

Набор мощей, заключенных в ковчег, явился наиболее ценным собранием христианских святынь в Нижегородско-Суздальском княжестве и в Московской Руси той эпохи. Ковчег представляет собой единственный сохранившийся памятник почти исчезнувшей культуры удельного гос-ва. Части от вложенных в него святынь были переданы в центральные города, Суздаль и Городец, для создания реликвариев, а также стали личными семейными святынями представителей суздальской княжеской семьи, из числа которых сохранились ковчеги-мощевики кнг. Марии (1409/10), жены кн. Даниила Борисовича Суздальского, и их сына, кн. Ивана Даниловича (1413/14; оба мощевика ныне - ГММК; см.: Христианские реликвии в Моск. Кремле: Кат. М., 2000. Кат. 7, 8. С. 53-56).

Ковчег восходит к т. н. дискообразным западноевроп. реликвариям романского и раннеготического времени, для к-рых также типична форма квадрифолия. Размещение мощей в окошечках, применение техники цветной эмали по оброну, зародившейся в Италии и широко распространенной в европ. искусстве XIV в., также указывают на западноевроп. образцы. Крестообразная форма находит соответствие в подборе Страстных святынь, а также в надписях, цитирующих тексты богослужений Страстной седмицы.

Мнения о месте изготовления ковчега менялись. А. И. Некрасов считал его произведением мастеров К-поля. М. М. Постникова-Лосева и Ф. Я. Мишуков отнесли его к памятникам Владимиро-Суздальской земли, датируя XIV в. лишь центральный квадрат, а полукружия - XVI-XVII вв. Рыбаков отмечал отсутствие новгородизмов в надписи. Т. В. Николаева, сопоставляя художественные особенности изображений с фресками Успенской ц. на Волотовом поле и новгородскими иконами XIV в., доказала одновременность создания лицевой стороны ковчега. Она считала также, что технологические особенности исполнения - черная эмаль и сканый орнамент - указывают на то, что ковчег мог быть изготовлен в Новгороде во время поездки туда архиеп. Дионисия. Н. А. Маясова согласилась с мнением Постниковой-Лосевой и Рыбакова. Стерлигова сосредоточила внимание на анализе формы, поиске аналогичных по типологии и технологии реликвариев, а также на вкладной надписи, изучении исторических обстоятельств, круга лиц, благодаря усилиям и по воле к-рых был создан этот ковчег. Она предприняла попытку реконструировать первоначальный художественный облик мощевика, для к-рого было характерно почти монохромное исполнение гравированных рельефов на металле и надписей. Стерлигова также предположила, что реликварий был создан в Н. Новгороде при участии не менее 5 мастеров-ювелиров разных специальностей, а стиль резных композиций позволяет четко различить работу 2 художников-ювелиров, один из к-рых владел приемами к-польской художественной культуры посл. четв. XIV в., а стиль другого близок к стилю рус. памятников той же эпохи.