КОДРАТ

(I - сер. II в.), один из апологетов раннехристианских. Считается наряду с Аристидом самым ранним христ. апологетом. Немногие сведения о нем сохранились в «Церковной истории» Евсевия, еп. Кесарии Палестинской, согласно которому К. представил имп. Адриану апологию в защиту христ. веры, поскольку «некоторые злые люди старались досаждать» христианам (Euseb. Hist. eccl. IV 3. 1). Евсевий отмечает, что эта апология имелась у него и у мн. др. христиан, и называет ее «блестящим доказательством ума и апостольского правоверия (τῆς ἀποστολικῆς ὀρθοτομίας)» К. (Ibidem). В качестве подтверждения, что К. жил в период ранней Церкви, он приводит выдержку из его сочинения: «Дела Спасителя нашего были всегда очевидны, потому что были истинны: исцеленных и воскрешенных из мертвых видели не только тогда, когда они исцелились и воскресли, но они и всегда были на виду - не только во время пребывания Спасителя на земле, но и по отшествии Его они жили достаточно времени, так что некоторые из них достигли и до наших времен» (Ibid. IV 3. 2). Этот фрагмент является единственным сохранившимся свидетельством текста апологии К. Вероятно, апология была утрачена уже в древнейшие времена, т. к. никаких следов знакомства с ней в позднейшее время не обнаружено. Цитата из апологии К. в «Избранной хронографии» Георгия Синкелла практически дословно воспроизводит цитату Евсевия (Georg. Sync. Chron. P. 425-426). Свт. Фотий I, патриарх К-польский, сообщает, что Евсевий, еп. Фессалоникийский (кон. VI - нач. VII в.), в полемике с монахом-афтартодокетом Андреем (см. Афтартодокетизм) обращался к сочинениям К. и сщмч. Мефодия Патарского наряду с творениями св. отцов IV-V вв. (Phot. Bibl. 162). Однако невозможно установить, имел ли этот еп. Евсевий текст апологии К., использовал ли фрагменты сочинений более ранних писателей или был знаком только с отрывком, сохранившимся в сочинении Евсевия. В Мартирологе, дошедшем под именем св. Беды Достопочтенного, К. приписывается мнение, что для христиан не существует запретной пищи (Ps.-Beda Venerabilis. Martyrologia // PL. 94. Col. 927), однако это мнение вряд ли было заимствовано из древней апологии (см.: Bardy. 1949. P. 84-85).

В «Хронике» Евсевий называет К. «слушателем апостолов» (apostolorum auditor). Составление апологии отнесено им к 2140/41 г. от Авраама и 8/9-му году правления имп. Адриана, т. е. к 124/5 г. по Р. Х. (по арм. тексту «Хроники» - Euseb. Chron. // Werke. Lpz., 1911. Bd. 5. S. 220; по лат. пер. блж. Иеронима Стридонского, к 9-му году правления имп. Адриана, т. е. к 125 г. по Р. Х.- Ibid. B., 1956. Bd. 7. S. 199). Местом написания апологии, по мнению большинства исследователей, считается М. Азия (см.: Pratscher. 2010. P. 188-189). Имя Кодрат неоднократно упоминается в «Церковной истории» Евсевия, однако без соотнесения с автором апологии. Так, дважды он говорит о пророках с именем Кодрат (возможно, речь идет об одном человеке). Один из них упоминается в числе мужей апостольских сщмч. Поликарпа Смирнского и его современников Папия, еп. Иерапольского, и сщмч. Игнатия Богоносца, еп. Антиохийского (Euseb. Hist. eccl. III 36). «Среди славных людей того времени», пишет Евсевий, «был и Кодрат, отличавшийся, как и дочери Филиппа, даром пророчества» (Ibid. III 37. 1). Будучи достойными учениками апостолов, они продолжали апостольское служение - устраивали Церкви, несли далее христ. проповедь и были «по всей вселенной пастырями Церкви и евангелистами» (Ibid. III 37. 1, 4). Евсевий также цитирует анонимное сочинение против монтанистов (см. ст. Монтан), где о Кодрате говорится как об одном из новозаветных пророков, на к-рого наряду с Аммией Филадельфийской ссылались монтанисты, утверждая, будто спутницы Монтана получили дар пророчества по преемству от Кодрата и Аммии (Ibid. V 17). Наконец, Евсевий сообщает о Кодрате, еп. Афинском, со слов сщмч. Дионисия, еп. Коринфского, к-рый в послании к афинянам говорит о том, как еп. Кодрат после мученической смерти еп. Публия своей ревностью собрал рассеянную афинскую общину и оживил их веру (Ibid. IV 23. 3).

Блж. Иероним Стридонский впервые соотнес апологета К. с епископом Афинским. В письме ритору Магну он называет К. «учеником апостолов и предстоятелем Афинской Церкви» (apostolorum discipulos et Atheniensis ecclesiae pontifex), который написал для имп. Адриана сочинение в защиту христ. религии в то время, когда правитель был посвящен в элевсинские мистерии; Адриан был настолько впечатлен прочитанным, что прекратил гонения на христиан (Hieron. Ep. 70. 4). В трактате «О знаменитых мужах» блж. Иероним приводит те же сведения более подробно. После мученичества Публия, еп. Афинского, К., ученик апостолов, был поставлен на его место и своей верой и деятельностью собрал рассеявшуюся в великом страхе Церковь. Когда Адриан, проводя зиму в Афинах, был посвящен в элевсинские мистерии и почти во все языческие таинства Греции и подал этим повод ненавистникам христиан преследовать верующих даже без повеления императора, К. «представил ему книгу, составленную в защиту нашей религии, весьма полезную, исполненную разума и веры и достойную апостольского учения». «В ней, показывая свою глубокую старость, он говорит, что видел весьма многих, которые при жизни Господа, страдая в Иудее от различных болезней, получили исцеление и которые воскресли из мертвых» (Idem. De vir. illustr. 19). Сведения блж. Иеронима восходят к данным Евсевия и представляют собой, по мнению мн. исследователей, весьма произвольную их комбинацию (см.: Pratscher. 2010. P. 183). Соотнесение апологета К., к-рому были известны еще представители 1-го христ. поколения, с Афинским епископом, поставленным во времена сщмч. Дионисия Коринфского, жившего, согласно Евсевию, в правление имп. Марка Аврелия (161-180), невозможно по хронологическим причинам. Более вероятным представляется отождествление апологета К. с одноименным пророком, о к-ром пишет Евсевий. Это предположение основано на относительной близости их упоминания в «Церковной истории» (Euseb. Hist. eccl. III 37. 1; IV 3. 1-3) и на принадлежности к апостольской традиции. Важным фактором является также то, что Евсевий относит прор. Кодрата к тем преемникам апостолов, сочинения к-рых сохранились («предание апостольского учения посредством письменных памятников» - Ibid. III 37. 4). Упоминание прор. Кодрата в числе малоазийских епископов может указывать на его связь с малоазийской традицией, что делает еще более вероятным его соотнесение с апологетом К., поскольку свидетельство К. о воскрешенных Спасителем из мертвых, которые жили вплоть до времени имп. Адриана, подтверждено также еп. Папием Иерапольским (Boor C., de. Neue Fragmente des Papias, Hegesippus und Pierius in Bisher Untbekannten Excerpen aus der Kirchengeschichte der Philippus Sidetes. Lpz., 1888. S. 170. (TU; 5/2); ПМА. 2003. С. 450 [фрагм. «Церковной истории» Филиппа Сидского]).

С сер. XIX в. высказывались гипотезы о К. как об одном из возможных авторов анонимного Диогнету послания (И. Дорнер) или о том, что Послание Диогнету является позднейшей переработкой апологии К., по к-рой можно восстановить ее текст (А. ди Паули). В наибольшей мере гипотеза о К. как об авторе Послания Диогнету отстаивалась П. Андриссеном (в 40-х гг. XX в.) на том основании, что сохранившийся фрагмент апологии К., по его мнению, удачно встраивается в лакуну Послания (Diogn. 7. 6-7) и что Диогнетом («сыном Зевса») К. именует имп. Адриана (Andriessen. 1946; Idem. L'Épilogue. 1947; Idem. The Authorship. 1947; Idem. 1949). Однако эта гипотеза не получила признания среди большинства исследователей как не имеющая твердых оснований (см.: Marrou. 1965. P. 257. Not. 3; Barnard. 1965. P. 136; Eadem. 1978. S. 375; Grant. 1977. P. 178; Pratscher. 2010. P. 184-185; пример положительной оценки - Jefford. 2013).