ЕЛИСЕЙ БЕН АВУЯ

Елисей бен Аву́я [евр.    ](род. не позже 70 г., Иерусалим), евр. мудрец эпохи таннаев 1-го поколения; впосл. отошел от иудаизма и считался в ортодоксальных кругах еретиком и отступником. Жил в Палестине. Отрывочные сведения о Е. б. А. приводятся в талмудическом трактате Хагига. Источники содержат различные сведения о причинах отступничества Е. б. А. Так, в Талмуде есть указания на то, что это следствие грехов родителей: его отец, богатый житель Иерусалима Авуя, видя мудрость учителей, пришедших на церемонию обрезания сына, решил посвятить жизнь ребенка изучению Свящ. Писания. Но поскольку это было сделано из тщеславия, учение не пустило глубокие корни в душе Е. б. А. (Иерус. Хагига 2. 1).

В Вавилонском Талмуде (Хагига 14б) и Тосефте (Хагига 2. 3) повествуется о том, как мудрецы Бен Азай, Бен Зома, Е. б. А. и Акива вошли в райский сад. Созерцание духовной реальности по-разному повлияло на них: Бен Азай, взглянув, умер, Бен Зома потерял рассудок, Акива вошел с миром и вышел с миром, Е. б. А. «стал рубить деревья». Талмуд комментирует действия Е. б. А. фразой из Свящ. Писания: «Не дозволяй устам твоим вводить в грех плоть твою» (Еккл 5. 5). «Вступление в рай» в понятиях талмудистов разных эпох означало различные формы мистического опыта по аналогии с находившимся в Эдемском саду древом познания, к-рое было привлекательно, но и таило в себе опасность для первых людей. В XII в. Маймонид в Мишне Тора определяет райский сад как область эзотерического знания, включающую вопросы метафизики и естественной науки (Мишне Тора 1. 4. 13), а смысл фразы «стал рубить деревья» видит в желании Е. б. А. постичь и объяснить нечто большее, чем это возможно для человеческого разумения. Слова, относящиеся к Акиве («вошел с миром и вышел с миром»), означают, что он прекратил созерцание, не перейдя опасного предела. Вавилонский Талмуд, анализируя поведение Е. б. А. в райском саду, отмечает, что он до того был поражен величественным видом ангела Метатрона, наделенного правом записывать заслуги Израиля, что, приняв его за Бога, задался вопросом: «А вдруг существуют две власти?» (Хагига 15а). После этого раздался голос свыше, призвавший всех отречься от своих заблуждений, кроме Е. б. А., для к-рого невозможно покаяние. Поняв, что для него нет спасения, Е. б. А. предался греху и стал вести распутный образ жизни.

Этот рассказ из Вавилонского Талмуда не оставляет сомнений в том, что Е. б. А. находился под влиянием гностического богословия и теософских лжеучений, распространенных в то время в евр. среде, что отчасти находит подтверждение и в описании его образа жизни: он постоянно пел греч. песни и читал еретические книги (Хагига 15б). После отступления от ортодоксального иудаизма Е. б. А. был прозван Ахер ( - другой) (Хагига 15а).

В Иерусалимском Талмуде отход Е. б. А. от иудаизма описан неск. иначе, без акцента на мистическом опыте мудреца. Утрата веры в Божественное Провидение произошла из-за излишнего увлечения греч. культурой и рим. гонений, последовавших за восстанием Бар Кохбы в 132-135 гг. На основании рассказов из Иерусалимского Талмуда, который не содержит упоминаний о дуалистических взглядах Е. б. А., можно сделать вывод о том, что Е. б. А. не находил в окружающей жизни ответа на вопрос о божественной справедливости. Во время пребывания в Геннисарете Е. б. А. был свидетелем несчастного случая, постигшего человека, соблюдавшего евр. закон, за исполнение к-рого кн. Второзаконие (Втор 22. 7) обещает долголетие, др. человек, нарушивший этот же закон, остался цел и невредим. После этого случая в душе Е. б. А. впервые возникли сомнения в учении иудаизма о мировой правде и возмездии. В др. раз Е. б. А., увидев свинью, к-рая держала в зубах язык мч. Иегуды бен Ганахтумы, погибшего от рук римлян (по версии Вавилонского Талмуда, язык принадлежал рабби Хуцпиту), произнес: «Нет правды в мире, нет возмездия после смерти». Эти рассказы из Иерусалимского Талмуда основываются на достоверном предании, поскольку они подтверждаются и Вавилонским Талмудом (Кидушин 39б). Отсутствие воздаяния за добрые дела и за исполнение закона, а также ужасные страдания мучеников в эпоху гонений имп. Адриана укрепили в Е. б. А. уверенность в том, что ни в этой, ни в следующей жизни нет награды за добродетель. Невозможность постижения таин Божественного Промысла и справедливости привела его не только к разочарованию в ценностях евр. мира и евр. религ. традиции, но и к открытому сопротивлению им. Е. б. А. ходил по школам и стремился отвлечь учеников от изучения Торы, направляя их энергию в более практическое русло. Он уговаривал их стать каменщиками, столярами, малярами, портными, и дети бросали учебу (Иерус. Хагига 2.2). Именно в этом контексте к нему относится стих, приведенный Вавилонским Талмудом при описании вхождения в райский сад: «Не дозволяй устам твоим вводить в грех плоть твою», т. к., согласно аггаде (Шаббат 34б), «плотью» в данном случае являются духовные дети - ученики, к-рых Е. б. А. «убил» своими устами, отвратив их от изучения Свящ. Писания. Отторжение от евр. жизни в сочетании с предрасположенностью Е. б. А. к эллинизму сделало его сторонником и пособником рим. властей: он выдал фарисеев, старавшихся выполнять работу, предписанную римлянами, т. о., чтобы не нарушать субботний покой. Вполне обоснованными становятся версия о близости Е. б. А. к саддукейской традиции и его антипатия в первую очередь к фарисейству.

Мн. исследователи считают Е. б. А. учителем раввина Меира, к-рый, так же как и Е. б. А., любил прибегать к притчам и аллегориям и находился под влиянием эллинистической культуры. Он, согласно Талмуду, присутствовал у постели умиравшего Е. б. А. и уговаривал его раскаяться. Е. б. А. заплакал и в тот же момент умер, а Меир радостно сказал: «Я верю, мой учитель умер в раскаянии» (Хагига 15б; Иерус. Хагига 2. 2). Меир молился о том, чтобы его учитель, пройдя через адские мучения, в конце концов удостоился спасения, и просил, чтобы в знак свершившегося над Е. б. А. суда над его могилой поднялся дым. Согласно преданию, после кончины Меира над могилой Е. б. А. появился дым и не переставал идти на протяжении жизни неск. поколений мудрецов. В Вавилонском Талмуде упоминается, что дым над могилой Е. б. А. рассеялся лишь с кончиной рабби Иоханана (Хагига 15б). В Иерусалимском Талмуде описано, как Меир, пытаясь повлиять на загробную участь учителя, решил остаться ночевать на его могиле, ссылаясь на слова из Книги Руфь (3. 13) (Иерус. Хагига 2. 2). Сохранился рассказ о дочерях Е. б. А., которые, попав в бедственное положение, пришли к авторитетным раввинам за помощью (Там же). Внук Е. б. А., рабби Иаков, стал, по преданию, одним из мудрецов Мишны (Кидушин 39б).

Несмотря на сложность и противоречивость личности Е. б. А., отношение к его учению осталось положительным. Его высказывания приводятся в Пиркей Авот (4. 20), в Авот де-рабби Натан его моральным сентенциям посвящена 24-я глава. В эпоху Гаскалы (евр. просвещения) образ Е. б. А. использовался как символ борьбы с иудейской ортодоксией. В 1940 г. амер. консервативный раввин Милтон Стейнберг посвятил ему кн. «Как сорванный лист».