НИФОНТ

Митр. Геронтий поставляет Нифонта во епископа Суздальского и Тарусского. Миниатюра из Лицевого летописного свода. 70-е гг. XVI в. (РНБ. F.IV.232. Л. 285)

(† 8.03.1508), еп. Суздальский и Тарусский (1484-1508). Ок. 1476 г. (не ранее авг. 1475 - АСЭИ. Т. 2. № 228. С. 149) Н. стал игуменом Кириллова Белозерского в честь Успения Пресвятой Богородицы мужского монастыря (см. также: Казакова. 1961. С. 192, 200).

В период игуменства Н. в Кирилловом Белозерском мон-ре, в 1478/79 г., возник спор о подведомственности обители: Ростовский архиеп. свт. Вассиан I (Рыло), пользовавшийся поддержкой вел. кн. Московского Иоанна III Васильевича, настаивал на непосредственном подчинении ему этого крупнейшего мон-ря и посылал туда своих десятинников для сбора податей. С этим были не согласны Н. и верейско-белозерский кн. Михаил Андреевич, к-рые отстаивали изначальное, установленное прп. Кириллом Белозерским право патроната князя над мон-рем (см.: ПСРЛ. Т. 23. С. 178-179; Т. 28. С. 148, 312-313; Т. 24. С. 197; Иоасафовская летопись. М., 1957. С. 117-118; АСЭИ. Т. 2. № 315. С. 279-282). Несмотря на то что удельного князя поддержал митр. Московский Геронтий, Михаил Андреевич был вынужден уступить под давлением вел. кн. Московского Иоанна III Васильевича. Судя по недоброжелательной характеристике, данной Н. в ростовском владычном летописании, он не был постриженником этой обители, а также, вероятно, был пострижен в монахи незадолго до того, как возглавил обитель («се же все зло бысть от тогда бывшаго Кириловскаго игумена, новоначальнаго Нифонта, от новоначялных черньцов и от прихожих чмутов», которым летописцем противопоставлялись «старцы их святые, их манастыря постриженики» - ПСРЛ. Т. 23. С. 179; Т. 24. С. 197; Т. 28. С. 148). Существует мнение, что Н., как и прп. Иосиф Волоцкий и архиеп. Вассиан (Рыло), был учеником прп. Пафнутия Боровского (Ɨ 1 мая 1477) и постриженником Пафнутиева Боровского в честь Рождества Пресвятой Богородицы мужского монастыря (Алексеев. 2012. С. 253), однако оно не имеет достаточных подтверждений в источниках.

Очевидно, ко времени после окончания спора относится грамота архиеп. Вассиана, данная Н., согласно к-рой было разрешено совершать службы приходящим в монастырь священникам из Митрополичьей области или Новгородской епархии, имеющим отпускные грамоты (АСЭИ. Т. 2. С. 155. № 234).

В 1478-1482 гг. состоялся суд между Троице-Сергиевым мон-рем, игуменом к-рого был Паисий (Ярославов), и Кирилловым Белозерским мон-рем, возглавляемым Н., по вопросу о владении деревнями и землями в Белозерье. По правой грамоте кн. Михаила Андреевича спорные владения достались Кириллову Белозерскому мон-рю (Там же. Т. 1. С. 352-354. № 467; Т. 2. С. 165. № 251).

Согласно одному из Житий прп. Иосифа Волоцкого, написанному Львом Филологом, святой до основания собственного мон-ря в 1479 г. посетил белозерскую обитель, которую тогда возглавлял Н., и нашел в ней строгие общежительные порядки: «...един же Кирилов манастырь общества уставу съблюдати неврежены, мняшеся еже и Иосифови зело възлюбися» (ЧОИДР. 1903. Кн. 3. С. 20).

По А. А. Зимину, впоследствии Н. примкнул к т. н. иосифлянам, еще в период игуменства он был «сторонником активной монастырской вотчинной политики» (Зимин. 1977. С. 49; ср.: Лурье. 1960. С. 310). Первым об этом писал Н. К. Никольский (Никольский Н. К. Общинная и келейная жизнь в Кирилло-Белозерском монастыре в XV и XVI вв. и в нач. XVII в. // ХЧ. 1907. № 8. С. 167, 173). При Н. белозерская обитель получала относительно небольшие пожалования, в основном от кн. Михаила Андреевича, а также от вел. кнг. Марии Ярославны и вел. кн. Иоанна III; в мон-рь делали вклады, от имени Н. совершались обмены владениями (АСЭИ. Т. 2. С. 156. № 235; С. 156-157. № 236; С. 157. № 237; С. 158. № 238; С. 159. № 239, 240; С. 160. № 241, 242; С. 160-161. № 243; С. 161; № 244, 244а; С. 161-162. № 245; С. 162. № 246; С. 163. № 247, 248; С. 166. № 252; С. 167. № 254; С. 168. № 255; С. 169. № 256; С. 214, 236-237. № 290; С. 288-289. № 316). Особо следует отметить поминальный вклад вел. кнг. Марии Ярославны в сент. 1477 г. по прп. Пафнутию Боровскому и по своему мужу - вел. кн. Василию II Васильевичу Тёмному. Н. должен был распределять полученную милостыню по местным мон-рям (Ферапонтов, Спасо-Каменный, Соловецкий и др.), а также кормить нищих и малоимущих (Там же. С. 164. № 249).

2 февр. 1478 г. «на своем дворе» (в Москве?) вел. кнг. Мария Ярославна была пострижена Н. в монашество с именем Марфа (ПСРЛ. Т. 23. С. 193; Казакова. 1961. С. 200). В 1478/79 г. постриженником Н. в Кирилловом Белозерском мон-ре стал ученик прп. Нила Сорского, книгописец и буд. игумен обители Гурий (Тушин), о чем последний оставил запись в своем кратком летописце (РНБ. Соф. № 1468. Л. 177 об.; Казакова. 1961. С. 200; там же указаны др. постриженики Н. того года: некие Дорофей и Лука Соловаров).

В игуменство Н., в авг.-сент. 1480 г., в Кирилловом Белозерском мон-ре скончался ослепленный по приказу Иоанна III опальный воевода Ф. В. Басёнок, живший в обители 7 лет и 2 месяца (Казакова. 1961. С. 200). В 1480/81 г., во время нашествия хана Большой Орды Ахмата, в обители, возглавляемой Н., нашла убежище супруга Иоанна III вел. кнг. София (Зоя) Палеолог со своей свитой (Казакова. 1961. С. 200; ПСРЛ. Т. 25. С. 328).

В 1482 г. Н. стал архимандритом московского Симонова в честь Успения Пресвятой Богородицы мужского монастыря, находившегося под великокняжеским патронатом. Пожалований в обитель за недолгий период игуменства в ней Н. в источниках не отмечается. Вскоре после его перевода в Москву, в 1483/84 г. в стенах Кирилловой обители произошел конфликт (по-видимому, по причине неприятия нового игумена Серапиона), следствием к-рого стал временный уход из мон-ря мн. монахов: «...в лето 6991... ходили старци болшии 15 из Кирилова, а пошли по Ильине дни, а пришли (обратно.- М. П.) в великой пост в третью неделю в свои келии по грамоте князя Михаила Ондреевича» (Казакова. 1961. С. 200); после этого игуменом на 9 месяцев стал постриженник Н. Гурий (Тушин). Эти события могут свидетельствовать об авторитете Н. среди белозерских иноков.

В 1484 г. (как и ранее, в 1481) во время конфликта с вел. кн. Иоанном III, в Симонов мон-рь под предлогом болезни ушел патриарх Геронтий, взяв с собой ризницу и посох; это показывает, что Н. пользовался особым доверием главы Русской Церкви. Митрополит оставался в этой обители до нояб., причем вел. князь не давал ему возможности вернуться на митрополичий двор, планируя поставить митрополитом Паисия (Ярославова). В том же году в Симонове мон-ре при Н. была возведена «трапеза каменаа... иже у врат» (ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. Стб. 319-320; см. также: ПСРЛ. Т. 20. Ч. 1. С. 351; Т. 23. С. 184; Т. 24. С. 203; Т. 28. С. 152, 317).

После того как «брянскои владыка (Феодор, временно замещавший Суздальскую кафедру в 1483-1484 - Строев. Списки иерархов. Стб. 509, 654-655) седил в Суздале и скончася» (ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. Стб. 320; Т. 23. С. 184), 9 дек. 1484 г. митр. Геронтий возглавил хиротонию Н. во епископа Суздальского и Тарусского (Там же. Т. 18. С. 270). В летописных списках Суздальских владык Н. указан 18-м по счету (Там же. Т. 9. С. XXII; Т. 18. С. 23; Т. 22. Ч. 1. С. 464).

Одним из самых ранних источников по истории новгородско-московской ереси жидовствующих является адресованная Н. грамота архиеп. Новгорода и Пскова свт. Геннадия (Гонзова) от янв. 1488 г. (Источники. 1955. № 13. С. 312-313). Свт. Геннадий был поставлен в Новгородского архиепископа из архимандритов Чудова в честь Чуда архангела Михаила в Хонех мужского монастыря всего через неск. дней после хиротонии Н., 12 дек. 1484 г. Несомненно, оба архимандрита были знакомы в Москве еще в нач. 80-х гг. XV в. (в inscriptio послания Геннадий называет Н. своим «сослужебником»). Аналогичная по содержанию грамота (не сохр.) была послана Геннадием в том же янв. 1488 г. и Пермскому еп. Филофею.

Необходимость ознакомить Н. с ересью жидовствующих была связана с тем, что епископа Суздальского не было в Москве, когда в 1487 - нач. 1488 г. были получены грамоты свт. Геннадия, отправленные вел. кн. Иоанну III, митр. Геронтию и еп. Сарскому и Подонскому Прохору (Там же. С. 312). Поэтому свт. Геннадий порекомендовал Суздальскому епископу узнать подробности разворачивавшегося в Новгороде следственного дела из предыдущей сохранившейся грамоты Новгородского архиепископа о еретиках, адресованной еп. Прохору Сарскому (кон. 1487 - нач. 1488).

Небольшое по объему послание свт. Геннадия Н. (сохр. в единственном списке 2-й пол. XVI в. РНБ. Q.XVII.50. Л. 296-302) содержит неск. важных свидетельств, относящихся к началу разбирательства о еретиках.

Свт. Геннадий просил Суздальского епископа, к-рого, очевидно, автор послания считал влиятельным лицом, воздействовать на митр. Геронтия, чтобы тот в свою очередь поставил перед вел. князем вопрос о более решительном искоренении ереси («занеже ныне как продлилось то дело - обыск ему не крепок чинитца... И ты бы о том митрополиту явил, чтобы митрополит печаловался государю великому князю, чтобы поочистил Церков Божию от тое ереси» - Источники. 1955. № 13. С. 312, 313). Повторяется общий с посланием еп. Прохору тезис о том, что обвиняемые в ереси не признают свою вину и считают себя православными. Кроме того, Новгородский владыка указывал конкретные случаи неподобающего обращения со святынями в Новгороде (в ц. Спаса Преображения на Ильине ул.) и в Новгородской земле (на р. Ояти в Обонежье). По мнению одних исследователей, приведенные свт. Геннадием примеры отражали редкие иконографические особенности и местные фольклорные обычаи (Голейзовский Н. К. Два эпизода из деятельности Новгородского архиеп. Геннадия // ВВ. 1980. Т. 41. С. 126; Петрухин В. Я. С чего начиналась «ересь жидовствующих»? // Народная медицина и магия в слав. и евр. культурной традиции. М., 2007. С. 12-13; Белова О. В., Петрухин В. Я. «Еврейский миф» в слав. культуре. М.; Иерус., 2008. С. 171-173), чем может объясняться нежелание московских властей рассматривать их как свидетельства о еретичестве, т. е. искажении православного вероучения; по мнению др. ученых, сообщенные Суздальскому епископу факты, напротив, свидетельствуют о «практическом иконоборчестве» еретиков (Цветков. 2005. С. 123-124; Алексеев. 2012. С. 255, 452), а отсутствие должного «обыска» в таком случае может означать покровительство, которое еретики находили в Москве.

15 янв. 1489 г. Н. участвовал в состоявшейся в Москве хиротонии Тихона, епископа Ростовского, к-рую возглавил митр. Геронтий. Н. присутствовал на Московском Соборе 17 окт. 1490 г. с участием вел. кн. Иоанна III под председательством нового митр. Зосимы (Брадатого), осудившего значительную часть новгородских жидовствующих, а также, вероятно, участвовал в хиротонии нового Коломенского еп. Авраамия 18 нояб. того же года (ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. Стб. 329; Т. 23. С. 187; Т. 28. С. 155). 20(22) сент. 1495 г. Н. был в Москве на поставлении Симона, митр. Московского, а 4 февр. 1498 г.- в Московском Кремле на венчании на вел. княжение Димитрия Иоанновича, ставшего офиц. соправителем и наследником Иоанна III. В 1497 г. Н. был одним из церковных иерархов, вызванных великокняжеской грамотой в Москву, перед к-рыми Иоанн III каялся в том, что по его вине скончался его младший брат, Андрей Васильевич, посаженный им ранее в темницу; члены Освященного Собора его «едва простиша» (ПСРЛ. Т. 28. С. 160).

Н. было адресовано еще одно послание на тему еретиков от прп. Иосифа Волоцкого. Послание сохранилось в 2 редакциях - Пространной (сохр. в 24 списках) и Краткой (единственный список последней РНБ. Q.XVII.64 (сер. XVI в.), принадлежавший новоспасскому архим. Нифонту (Кормилицыну), был обнаружен Н. А. Соколовым в 1950). Вопросы о том, какая из редакций является первоначальной и к какому времени они относятся, стали предметом дискуссии в историографии. Большинство совр. исследователей не принимают гипотезу Зимина о том, что Краткая редакция предшествовала Пространной и что они были составлены соответственно в 1488-1490 и 1504 гг. (Источники. 1955. С. 419-423; впосл. Зимин датировал Краткую редакцию кон. 1499 - нач. 1500 г. (Зимин. 1977. С. 62)). Я. С. Лурье и А. И. Плигузов полагали, что первоначальной следует считать Пространную редакцию, к-рую они относили к 1492-1494 гг. (Источники. 1955. № 25. С. 423-424; Лурье. 1960. С. 102, 144, 148-150, 464-467, 469; Плигузов А. И. О хронологии посланий Иосифа Волоцкого // РФА. 1992. Вып. 5. С. 1048-1049). По мнению А. И. Алексеева, послание прп. Иосифа Н. Пространной редакции было составлено между весной 1502 и летом 1504, уже после написания «Сказания о новоявившейся ереси», 12-, 13- и 14-го слов «Книги на новгородских еретиков» (т. н. Просветителя), с к-рыми оно имеет немало текстуальных совпадений (Алексеев. 2010; Он же. 2012. С. 313-317, 341-358, 378, 432, 438).

В послании «на еретики» прп. Иосиф писал о широком распространении на Руси «жидовства», обвинял митр. Зосиму в отступлении от Православия (в Краткой редакции эти обвинения отсутствуют), а Н. назвал «главой всех», призывая его «стати накрепко» на защиту Православия: «И ныне, господине, о том стати некому, опроче тебя, государя нашего... Тобою, господине, мнози пользуються и о тобе укрепятся вси: глава бо еси всем, и на тебе вси зрим, и тобою очистит Господь Бог свою Церковь и все православное христьянство от жидовсьскыа и пагубныа скверныя ереси» (Источники. 1955. № 25. С. 428; Послания. 1959. С. 161). Волоцкий игумен напоминал, что с Н. об этом уже беседовал брат прп. Иосифа, буд. архиеп. Ростовский и Ярославский Вассиан II (Санин). Прп. Иосиф призывал Суздальского епископа последовать примеру К-польских патриархов, пострадавших во время иконоборческой ереси от имп. власти. Далее Волоцкий игумен писал о том, что распространение ереси происходит «в последняя сия лета и во времена, лютейшая паче всех времен» (Источники. 1955. № 25. С. 429; Послания. 1959. С. 162), и призывал Н., у к-рого отмечал «остроумие» и «богоданную премудрость», не признавать духовную власть митрополита: «...яко ученик учителю, яко раб государю воспоминаю тебе, и молю, яко да наказуеши и учиши все православное христьяньство, еже не приходити к сквернителю, оному и отступнику, ни благословения от него не приимати, ни ясти, ни пити с ним» (Источники. 1955. № 25. С. 429; Послания. 1959. С. 163). Далее прп. Иосиф, полемизируя с неназванными оппонентами, утверждал, что еретиков «не токмо... осужати велено, но и казнити и в заточение посылати, точию смерти предати епискупом не повелено есть; а царие благочестивии и смерти предаша от жидов и от еретиков многих непокаявшихся» (Источники. 1955. № 25. С. 430; Послания. 1959. С. 164).

Отвечая на вопрос Н. из его недошедшего послания волоцкому игумену («Аще прокленет еретик християнина, то следует ли ему божественный суд? То еретическое проклятие во проклятие ли или не во что?» - Источники. 1955. С. 430; Послания. 1959. С. 165), прп. Иосиф дал свое обоснование тезиса о том, что проклятие, исходящее от еретика, не имеет никакого значения для православного.

По мнению И. А. Тихонюка (Тихонюк И. А. Загадка архим. Евфимия: К истокам конфликта Иосифа Волоцкого и митр. Зосимы // Чт. памяти В. Б. Кобрина: «Проблемы отеч. истории и культуры периода феодализма». М., 1992. С. 174), Н. было адресовано еще одно послание, атрибутируемое Б. М. Клоссом прп. Иосифу (в сохранившемся тексте в рукописи нач. XVI в. (РГБ. Вол. № 583. Л. 106-106 об.) ни автор, ни адресат не обозначены; Клосс считает наиболее вероятным адресатом свт. Геннадия Новгородского). В этом кратком послании автор писал о том, что еретики «наругаются христианом, а сами жидовъство держат», и призывает к активным действиям: «...ныне время благоприятно о истинне попечение имети и немощных подкрепити» (Клосс Б. М. Неизвестное послание Иосифа Волоцкого // ТОДРЛ. 1974. Т. 28. С. 351-352). Алексеев, однако, не считает данный текст посланием (или фрагментом послания) прп. Иосифа Волоцкого, приписывая его авторство нестяжателям (Алексеев. 2012. С. 488-491).

Н. скорее всего был участником Московского Собора 1503 г., принявшего решения о запрете священства вдовых попов, совместного проживания иноков и инокинь, взимания «мзды» за поставления диаконов и священников, а также Московского Собора дек. 1504 г., осудившего московских и новгородских жидовствующих.

Н. скончался в Москве (ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. Стб. 382; Т. 28. С. 342), где, судя по фактам его биографии, проводил значительное время архипастырского служения. Незадолго до кончины, 3 окт. 1507 г., Суздальский епископ мог в составе Освященного Собора во главе с митр. Симоном принимать участие в переносе останков вел. князей в новопостроенный Архангельский собор в Кремле (Там же. С. 381-382).

Н. погребен в суздальском кафедральном соборе Рождества Пресв. Богородицы.