ПИТИРИМ

(Окнов Павел Васильевич; 28.06.1858, мыза Кокенгаузен Рижского у. Лифляндской губ. (ныне Кокнесе, Латвия) - 5.03.1920, Екатеринодар (ныне Краснодар)), митр. Петроградский и Ладожский. Род. в семье клирика Рижской епархии Василия Васильевича Окнова (1830-1894), выходца из Тверской губ. (дед П., Василий Васильевич Окнов († 1831), служил канцеляристом в Тверской духовной консистории). С 1855 г. и до смерти отец П. служил в кокенгаузенской Петропавловской ц., а с марта 1880 г. состоял также в должности благочинного церквей Рижского уездного округа, с 1884 г. был благочинным Илукстского в честь Рождества Пресвятой Богородицы женского монастыря. Предки матери П., Марии Ивановны († 1900), принадлежали к духовному званию. Глубоко верующая женщина, в юности неоднократно совершала паломничество в Троице-Сергиеву лавру и оказала решающее влияние на религ. становление сына. Близкий к П. в последний период его архиерейского служения и в последние месяцы жизни кн. Н. Д. Жевахов в воспоминаниях замечал, что «материнское влияние, в связи с глубокими религиозными основами, заложенными отцом, наложило на природу мальчика отпечаток чрезвычайной женственности». По словам Жевахова, «без этого условия весьма многое в последующей жизни» П. «останется непонятным» (Жевахов. 1993. Т. 1. С. 93).

Питирим (Окнов), митр. Петроградский и Ладожский. Фотография. Кон. 10-х гг. ХХ в.

14 июня 1879 г. Окнов завершил обучение в Рижской Александровской классической гимназии. Согласно данным офиц. биографии П., уже в гимназические годы товарищи по классу называли его «монахом». Не показывая блестящих успехов в учебе, он служил примером благонравного поведения и скромности. В авг. 1879 г. по совету еп. Рижского и Митавского Филарета (Филаретова) он поступил в КДА. Накануне завершения обучения, 3 июня 1883 г., П. В. Окнов был пострижен в монашество с именем Питирим наместником Киево-Печерской лавры архим. Иларионом (Юшеновым) в ц. во имя прп. Антония на Ближних пещерах. 12 июня 1883 г. митр. Киевским и Галицким Платоном (Городецким) в ц. во имя Всех святых Киево-Печерской лавры рукоположен во диакона, а 19 июня ректором еп. Чигиринским Виталием (Иосифовым) - во иерея. 18 июля 1883 г. П. окончил академию со степенью кандидата богословия с правом на получение степени магистра (не подвергаясь устному испытанию, но после представления диссертации и ее публичной защиты). Имел право ношения серебряного кандидатского креста.

По окончании академии приказом обер-прокурора Синода от 4 авг. 1883 г. П. был определен преподавателем Свящ. Писания Киевской семинарии. В дальнейшем преподавал и догматическое богословие (с 10 окт. 1883 по 14 янв. 1884), «безмездно» исполнял обязанности нештатного помощника инспектора (с 13 окт. 1883 по 15 авг. 1887), вел уроки нем. языка (с 10 янв. по 1 июля 1884) и занимал должность учителя нем. языка (с 9 окт. 1884 по 15 авг. 1887).

10 марта 1884 г. митр. Платон (Городецкий) наградил П. набедренником. 26 июня 1887 г. П. был назначен инспектором Ставропольской ДС, в 1887, 1888 и 1890 гг. (в течение месяца) исполнял обязанности ректора семинарии. В 1888 г. ревизовал Ставропольское ДУ. С 30 нояб. 1887 по 20 февр. 1890 г. состоял членом Совета Александро-Андреевского братства, затем (до 20 дек. 1890) - председателем Совета братства и Ставропольского епархиального училищного совета. 9 апр. 1889 г. получил синодальный золотой наперсный крест за службу, а 24 марта 1890 г. был назначен ректором Ставропольской ДС и 8 апр. 1890 г. еп. Ставропольским и Екатеринодарским Евгением (Шерешиловым) возведен в сан архимандрита.

13 дек. 1890 г. П. был вызван «на чреду священнослужения и проповеди слова Божия» в С.-Петербург и указом Синода от 11 янв. 1891 г. назначен ректором СПбДС. За время руководства семинарией П. переустроил под преподавательские квартиры семинарские флигели, инициировал издание «Памятной книжки Петербургской духовной семинарии» и «Книги для записи наблюдений над жизнью воспитанников», организовывал литературно-вокально-муз. вечера и экскурсии. Благодаря заботам П. в нач. 90-х гг. XIX в. столичное епархиальное братство Пресв. Богородицы, членом к-рого он состоял с февр. 1891 г., предоставило свой храм (на Боровой ул.) для совершения богослужений на эст. языке. Первое вечернее богослужение состоялось 15 нояб. 1892 г.

В мае 1892 г. «во внимание к отлично-усердной и полезной службе» П. получил свой 1-й орден - св. Анны 2-й степени. 28 июня 1894 г. по утвержденному имп. Александром III Александровичем докладу Синода П. был назначен епископом Новгород-Северским, викарием Черниговской епархии. 15 июля 1894 г. в С.-Петербурге в Синоде состоялось наречение, а 17 июля в Исаакиевском соборе - хиротония П. в сан епископа, к-рую совершили первоприсутствующий член Синода митр. С.-Петербургский Палладий (Писарев-Раев), епископы Виссарион (Нечаев), Герман (Осецкий), Маркелл (Попель), Никандр (Молчанов), Назарий (Кириллов).

6 мая 1895 г. П. был награжден орденом св. Владимира 3-й степени, а в июле 1896 г. утвержден в должности председателя Черниговского епархиального училищного совета. В 1896 г. П. принимал участие в подготовке открытия мощей свт. Феодосия Черниговского, составлял церемониал торжеств, к-рые возглавил митр. Киевский и Галицкий свт. Иоанникий (Руднев). 7 сент. 1896 г. П. совершил в Преображенском соборе Чернигова последнюю заупокойную литургию по свт. Феодосию.

2 нояб. 1896 г. П. был назначен на самостоятельную Тульскую и Белёвскую кафедру. В этот период награжден орденами св. Анны 1-й степени (6 мая 1899) и св. Владимира 2-й степени (5 мая 1904). Современники связывали перевод П. на самостоятельную кафедру с тем, что своей «вдохновенной речью» на открытии мощей свт. Феодосия он обратил на себя внимание товарища обер-прокурора Синода В. К. Саблера. В 1905 г. П. был избран почетным председателем Курского отдела Союза русского народа. Под его председательством в 1906 г. в Курске прошел единоверческий епархиальный съезд.

В 1905-1906 гг., откликаясь на призыв обер-прокурора Синода, П. составил записки по целому ряду церковных проблем: о реформе духовного суда, о разделении Российской Церкви на митрополичьи округа, о преобразовании духовно-учебных заведений, об изменении в строе епархиального управления и о епархиальных съездах, о составе Поместного Собора, об участии представителей Церкви в работе общественных, городских и высших гос. учреждений империи и о степени необходимости Высочайшего соизволения на укрепление за храмами и мон-рями недвижимого имущества. Он писал, что важно не только разделить всю территорию Церкви на митрополичьи округа, но и предоставить митрополитам канонические права и установить связи между митрополитами посредством введения сана экзарха или патриарха, носитель к-рого являлся бы представителем автокефальной Российской Церкви. Патриарх, по его мнению, должен был обладать всеми правами областного архиерея. Для блага Церкви и гос-ва П. предлагал ходатайствовать перед императором о дозволении представителям Церкви участвовать с правом голоса в сельских, волостных, городских, земских и гос. высших учреждениях на общих для всех русских подданных основаниях. Т. о., он говорил о необходимости включения духовенства и в систему местного самоуправления, и в систему управления империей.

Как правящий архиерей П. много сделал для развития Тульской епархии: построил неск. храмов, содействовал развитию сети церковноприходских школ и школ грамоты, устроил певч. школу на архиерейском дворе (посещал ее ежедневно), открыл в Белёве 2-е жен. уч-ще. На зимнюю сессию (с 18 нояб. 1903 по 27 апр. 1904) П. вызывали к присутствию в Синод.

17 июня 1904 г. П. был назначен епископом Курским и Белгородским, 6 мая 1909 г. «во внимание к примерно-ревностной и отлично-полезной для Церкви Божией архипастырской службе» возведен в сан архиепископа. П. создал церковную историко-археологическую комиссию, к весне 1911 г. подготовившую к изданию 2 выпуска «Документов и дел, относящихся к жизни и деятельности свт. Иоасафа (Горленко), еп. Белгородского и Обоянского (1748-1754)» (Курск, 1910-1911). В сент. 1911 г. состоялись торжества, связанные с прославлением свт. Иоасафа. В Белгород прибыло ок. 200 тыс. богомольцев; в торжествах участвовали вел. кнг. прмц. Елисавета Феодоровна и вел. кн. Константин Константинович.

Месяц спустя, 4 окт. 1911 г., П. был назначен архиепископом Владикавказским и Моздокским. Современники полагали, что причиной назначения стала плохая организация белгородских торжеств. «Виновным в этом признали архиепископа П.,- писал протопр. Г. И. Шавельский,- и В. К. Саблер, в то время бывший обер-прокурором, сразу переменил милость на гнев. Архиепископ П. с богатой и знатной Курской кафедры был переброшен на захудалую и захолустную Владикавказскую кафедру» (Шавельский. 1996. С. 376). Это утверждение нельзя признать до конца верным: в 1917 г. Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства, рассматривая материалы, касавшиеся деятельности П., установила, что владыка был переведен с понижением после ревизии Курской епархии. Проводивший ее синодальный чиновник В. М. Скворцов выяснил, что П. открыто покровительствовал секте стефановцев (подгорновцев), получившей название по имени ее основателя и идеолога - Стефана Подгорного. В Слободской Украине стефановцы имели множество почитателей. В Харьковской епархии секту признали откровенно хлыстовской и боролись с ее адептами. В итоге Скворцов поддержал архиеп. Харьковского Арсения (Брянцева), а П. удалили из Курска (см.: ВИ. 1965. № 2. С. 106). Аналогичного мнения придерживался и директор канцелярии обер-прокурора Синода В. И. Яцкевич, в 1917 г. заявивший следователю Временного правительства, что стефановцы - разновидность секты хлыстов и что у стефановцев П. приобрел особую любовь, будучи возведен ими чуть ли не в святые (см.: Красный архив. 1936. Т. 4(77). С. 201).

Для П. перевод на Кавказ стал личной трагедией. В дек. 1911 г. в письме митр. Киевскому и Галицкому Флавиану (Городецкому) он писал, что причиной его перевода послужили «какие-нибудь грязные сплетни, так охотно ныне собираемые». П. просил у митр. Флавиана содействия, желая получить должность настоятеля в одном из московских мон-рей, а затем подыскать себе место, куда можно было бы удалиться на покой,- ближе к родным местам. «После пережитого позора,- указывал П.,- оставаться на кафедре совершенно невозможно» (РГИА. Ф. 796. Оп. 205. Д. 737. Л. 17-18).

Однако назначения в Москву П. не получил, вскоре сумев реабилитироваться в глазах синодального начальства: 6 мая 1913 г. он был награжден орденом св. Александра Невского, а 22 дек. 1913 г. назначен архиепископом Самарским и Ставропольским. На этой кафедре П. служил в течение полугода (до 26 июня 1914). За это время участвовал в заседаниях экстренного съезда духовенства, созванного для постройки 2-го епархиального уч-ща, выступил на Самарском епархиальном миссионерском совете, освятил храм в с. Черновка и принял участие в экзаменовании учащихся семинарии. Согласно сообщению В. И. Яцкевича, во время пребывания П. на Самарской кафедре состоялось его знакомство с Г. Е. Распутиным. Произошло оно, однако, не в Самаре, а в С.-Петербурге, возможно на квартире обер-секретаря Синода П. В. Мудролюбова (Красный архив. 1936. Т. 4(77). С. 201). Со своей стороны протопр. Г. Шавельский утверждал, что знакомство сибир. странника с П. состоялось ранее его назначения в Самару - еще во Владикавказе. По словам протопресвитера, принимая Самарскую кафедру, П. прямо заявил ранее занимавшему ее еп. Могилёвскому и Мстиславскому Константину (Булычёву), что это назначение - временное и что его, П., настоящее место в Петрограде (Шавельский. 1996. С. 376). С того времени в глазах общественного мнения имя П. оказалось связано с именем Распутина.

26 июня 1914 г. П. был назначен архиепископом Карталинским и Кахетинским, экзархом Грузии. Причиной назначения можно считать не столько поддержку, к-рую оказал владыке Распутин, сколько мнение кавказского наместника гр. И. И. Воронцова-Дашкова. В письме имп. св. Николаю II Александровичу (27 мая 1914) граф предложил 2 кандидатуры: на 1-е место поставил лично ему неизвестного, «но пользующегося общим уважением» архиеп. Арсения (Стадницкого), вторым назвал «известного Кавказу по его деятельности во Владикавказе, ныне Самарского Питирима. Он,- писал Воронцов-Дашков,- заслужил общее уважение и симпатию как русского населения, так и осетин» (Красный архив. 1928. Т. 1(26). С. 123). Император поддержал назначение П.

В Грузии П. проявлял уважение к традициям местного населения, служил не только по-славянски, но и по-грузински. Приехав в Тифлис, уже 3 авг. 1914 г. в Сионском соборе служил литургию на груз. языке, а 6 авг. в Авлабарском Преображенском мон-ре, совершая богослужение по-славянски, все возгласы и молебствия читал по-грузински. П. осуждал политику своих предшественников на кафедре, стремившихся к русификации Кавказа, презрительно относившихся к груз. языку и преследовавших местное правосл. духовенство за совершение богослужений на родном для них языке.

29 окт. 1915 г. П. был назначен членом Синода. Его назначение активно поддерживала имп. св. Александра Феодоровна, еще 8 сент. в письме венценосному супругу писавшая о желательности назначения экзарха Грузии. «Пусть Питирим займет там место,- подчеркивала государыня,- так как наш Друг [Распутин.- С. Ф.] боится, что Н [иколай Николаевич, вел. кн., назначенный в кон. авг. 1915 Кавказским наместником.- С. Ф.] будет его преследовать, если узнает, что П. [итирим.- С. Ф.] почитает нашего Друга. Найди других, более достойных епископов» (Переписка Николая и Александры Романовых, 1914-1915 гг. М.; Пг., 1923. Т. 3. С. 320). В нач. нояб. 1915 г. П. прибыл в Петроград и поселился на Ярославском синодальном подворье. В столице П. получил Высочайший рескрипт от 23 нояб. 1915 г. о возведении в сан митрополита и о назначении на Петроградскую кафедру. Тогда же ему был препровожден бриллиантовый крест для ношения на митре и клобуке. Первоприсутствующий член Синода митр. сщмч. Владимир (Богоявленский), до того управлявший столичной митрополией, был переведен на Киевскую кафедру, освободившуюся после кончины митр. Флавиана (Городецкого; † 4 нояб. 1915). Назначению П. противился обер-прокурор Синода А. Н. Волжин, но это назначение поддерживала имп. Александра Феодоровна, называвшая П. «молитвенником» и подчеркивавшая, что его искренне любили на Кавказе.

Современники сразу же назначение П. связали с влиянием Распутина, якобы желавшего видеть во главе Петроградской митрополии близкого и верного человека. Однако данных, указывающих на близкое знакомство П. и Распутина в тот период, нет. Близкие отношения с Распутиным П. наладил позднее; в первые дни после состоявшегося назначения он старался не афишировать свои контакты с сибир. странником. Он также не был приближен к имп. чете. Имп. Николай II впервые упомянул о П. лишь 30 нояб. 1914 г., когда посещал Кавказ: в Карсе он был в крепостном соборе, где служил «добрый Экзарх». Вернувшись из поездки по Кавказу, в дек. 1914 г., император наградил П. бриллиантовым крестом на клобук. Несмотря на то что награда свидетельствовала о Высочайшем благоволении к П., последний впервые был принят имп. четой только год спустя, 7 дек. 1915 г. В 1916 г. император 4 раза упоминал имя П. в дневнике. В кон. года, 29 нояб., также вместе с императрицей он вновь принял митрополита. Ранее, 13 янв. 1916 г., благодаря поддержке имп. Александры Феодоровны П. был принят государем в Ставке Верховного главнокомандующего (в Могилёве). На приеме П. говорил о делах Синода, о реформе правосл. прихода, о духовенстве и о созыве Гос. думы, вызвав тем самым удивление императора. Удивление и возмущение выразили также члены Синода, узнав впосл. о поездке П. Возмущение мн. членов Синода было вызвано и тем, что без их ведома и совместных консультаций 19 янв. 1916 г. митрополит опубликовал в общественно-политической газ. «Новое время» ст. «Об устроении православного прихода» (он был сторонником реформы прихода на выборных началах). Публикация стала поводом для обер-прокурора Волжина наказать П. Дело было доложено имп. Николаю II, назвавшему статью митрополита бестактной. Высочайшее неудовольствие было официально объявлено П. в присутствии синодальных членов. После этого наступил окончательный разрыв отношений П. и обер-прокурора, против к-рого была настроена и императрица. В авг. 1916 г. Волжин был уволен с поста обер-прокурора без объявления Высочайшей благодарности и без офиц. уведомления.

Новым обер-прокурором Синода 30 авг. 1916 г. стал поддерживаемый имп. Александрой Феодоровной и П. директор Высших женских курсов Н. П. Раев, сын митр. Палладия (Раева). Показательно, что 27 авг. 1916 г. Раев посетил П. и имел с ним часовой разговор. С тех пор и вплоть до 1917 г. обер-прокурор был не столько начальником, сколько помощником Петроградского митрополита. Т. о., при П. сложилась уникальная, не имевшая аналогов в истории Синодальной Церкви ситуация, когда глава ведомства правосл. исповедания фактически направлял деятельность обер-прокурора Синода.

По словам протопр. Г. Шавельского, «и в Синоде, и вне Синода Раев подчеркивал свою почтительность» к П., «поддерживал все его начинания, всегда соглашался с его мнениями. В доме Раева царил культ митр. П. Имя последнего кстати и некстати упоминалось на каждом шагу с приложением самых лестных эпитетов: «удивительный, умнейший, гениальный»... приходилось думать, что всё своё обер-прокурорствование он сводил к тому, чтобы пресмыкаться перед митр. П. и всячески содействовать дальнейшему его возвеличиванию» (Шавельский. 2005. С. 132-133). Сам протопр. Г. Шавельский относился к П. с нескрываемой антипатией, оставив весьма показательный словесный портрет митрополита. Он писал, что в 1916 г. П. «представлял собой довольно невзрачного, слащавого, льстивого и лживого старика. Несмотря на свои 58 лет, он выглядел стариком. Бегающие, никогда не смотревшие на собеседника глаза, борода мочалкой, вкрадчивый, как бы заискивающий голос, при небольшом росте и оригинальной походке, делали его фигуру скорее жалкой, чем величественной, и безусловно несимпатичной» (Он же. 1996. С. 384). Будучи членом Синода и руководителем ведомства военного духовенства, протопресвитер регулярно встречался с П., а в окт. 1916 г., когда митрополит и обер-прокурор Раев посетили Ставку, вместе с ними преподнес имп. Николаю II Благословенную грамоту Синода (по поводу годовщины принятия императором верховного командования) и икону Всемилостивейшего Спаса.

Принимая участие в политических интригах, П. сыграл определенную роль в деле назначения 20 янв. 1916 г. Б. В. Штюрмера председателем Совета министров; осенью 1916 г. П. наладил дружеские отношения с министром внутренних дел А. Д. Протопоповым, воспринимавшимся российским общественным мнением как безусловная креатура Распутина. Негативное восприятие Протопопова его бывш. коллегами по Гос. думе сказывалось и на их отношении к П.

За годы первой мировой войны П. приобрел большое влияние на ход не только церковных, но и гос. дел. Не в последнюю очередь этому способствовали его добрые отношения с Распутиным. Сибир. странник неоднократно посещал П. в его резиденции - в митрополичьих покоях Александро-Невской лавры. Кроме того, связь с Распутиным осуществлялась посредством секретаря митрополита, самого близкого ему человека - И. З. Осипенко (1882 - после 1930). Осипенко уже в дек. 1915 г. наладил регулярные контакты с Распутиным и в течение 1916 г. посетил сибир. странника 173 раза, трижды принимал его на своей квартире.

Политическая активность П., дополненная сплетнями и слухами о его влиянии и амбициях, печальная слава «распутинца» заслонили в глазах современников его церковную деятельность, к-рая в большинстве случаев воспринималась субъективно и предвзято. При этом П. ясно понимал необходимость проведения церковных реформ и в условиях нарастания политического кризиса осознавал важность улучшения материального положения клириков, большинство к-рых остро нуждались. В нач. 1917 г. под председательством П. была создана комиссия, ускоренно работавшая над соответствующим проектом. На совещании, посвященном приходскому вопросу и материальному обеспечению духовенства, проходившем в Петрограде с 21 янв. по 4 февр. 1917 г., в присутствии Раева П. заявил, что правосл. клир - надежный союзник гос-ва.

Во многом скандальная репутация (и в церковных, и в светских кругах) не позволила П. реализовать свой реформаторский потенциал, но именно он наметил широкую программу различных предложений, направленных на проведение преобразований: П. ставил вопрос о сокращении территориальных размеров епархий с одновременным увеличением числа епископских кафедр, говорил о необходимости восстановления митрополичьих округов и прекращении перемещений епископов с кафедры на кафедру (с одновременным уравнением их в материальном положении), о пенсионном обеспечении духовенства, о пересмотре школьных программ духовного ведомства, о необходимости учреждения архиерейских кафедр в столицах Зап. Европы и о переводе богослужебных книг на иностранные языки.

В 1916 г. П. возглавил Особую комиссию Синода «об увеличении числа епархий» и «о более удобном распределении границ наиболее обширных из них». В результате работы комиссии была возобновлена Камчатская епархия; определена новая граница Благовещенской и Владивостокской епархий (определение Синода от 24 мая 1916); разработан законопроект об установлении границ Тобольской, Томской и Омской кафедр - соответственно адм. делению областей (определение Синода от 24 мая 1916); были переименованы преосвященные: Петропавловский - в Камчатского и Петропавловского, Владивостокский - в Приморского и Владивостокского, Ставропольский - в Кавказского и Ставропольского (определение Синода от 30 сент. 1916). П. удалось провести решение о необходимости создания большего числа епархий и точного определения их границ, разделения епархий на митрополичьи округа и создания вик-ств (ни одно из преобразований в результате революционных пертурбаций так и не было доведено до конца).

В 1916 г. П. был избран почетным членом Киевской и Петроградской духовных академий; Синод утвердил эти решения.

6 дек. 1916 г. имп. Николай II пожаловал П. крест для «предношения в священнослужении». В рескрипте митрополит назывался «пастырем добрым», доступным, сердечным и простым в обращении со всеми, прибегавшими к нему за поддержкой и утешением. В рескрипте говорилось и о заслугах П. в годы войны: он «явил особые заботы» о религ. потребностях воинов, объезжал с угрозой для жизни места расположения кавказских войск, благословляя и ободряя их (Новое время. 1916. № 14640. С. 4-5).

Церковная и политическая деятельность П. прекратилась с началом революции, 28 февр. 1917 г., когда в митрополичьи покои Александро-Невской лавры прибыл автомобиль с солдатами, «предложившими» ему проследовать в Гос. думу. В 10 ч. утра П. был доставлен в Таврический дворец, где имел беседу с А. Ф. Керенским (см. в ст. Временное правительство и его вероисповедная политика), объявившим митрополиту о необходимости покинуть столицу и одновременно предоставившим ему свободу выбора места проживания. В тот же день, вернувшись в лавру, П. уничтожил личные бумаги, включая письма императора и императрицы. 5 марта он написал и отправил на имя первоприсутствующего члена Синода митр. Киевского Владимира (Богоявленского) письмо, в котором заявлял о готовности отказаться от управления епархией и уйти на покой. П. также просил предоставить ему возможность поселиться в пределах Владикавказской епархии (в обители, расположенной на горе Бештау) или на подворье этого мон-ря в Пятигорске, «дабы иметь возможность пользоваться медицинской помощью». В определении Синода, подписанном уже 6 марта, указывалось, что П., «согласно его прошению», уволен на покой с местопребыванием либо на горе Бештау, либо в Пятигорске. Митрополиту выписали пособие - 4 тыс. р. в год (для помесячной оплаты, из синодальных средств). Тогда же П. навсегда покинул Петроград, первоначально поселившись во Второафонском в честь Успения Пресвятой Богородицы мужском монастыре на горе Бештау. Обер-прокурор Синода В. Н. Львов летом 1917 г. неоднократно говорил о возможном церковном суде над П., однако этот вопрос так и не был переведен в практическую плоскость.

1918 год П. прожил в Пятигорске; нек-рое время с ним жил Раев, помогавший митрополиту. Опасаясь попасть в плен к наступавшим на Пятигорск большевистским частям, П. вместе с кн. Жеваховым 31 дек. 1919 г. покинул город и уже 1 янв. 1920 г. прибыл в Екатеринодар. Последние дни он провел в качестве гостя митр. Антония (Храповицкого), принимавшего участие в работе Беженского комитета (учрежден в нач. 1919 при Временном высшем церковном управлении на Юго-Востоке России). Вопросы о материальных выдачах решались митр. Антонием, который немедленно дал распоряжение выдать пособие П. (15 тыс. р.) и сопровождавшему его кн. Жевахову (4 тыс. р.). Вскоре П., простудившийся в пути, заболел и после непродолжительной болезни скончался; его отпевали митр. Антоний (Храповицкий) и еп. Краснодарский и Кубанский Сергий (Лавров). Погребение состоялось 7 марта в Екатерининском соборе Екатеринодара.

Реформаторская деятельность П. в бытность митрополитом Петроградским в целом не изменила негативного восприятия его личности. Образ П.-«распутинца» был представлен не только в мемуарах современников и в исследованиях историков, но и в беллетристике: в политизированном романе-хронике Л. В. Никулина «Адъютанты Господа Бога» (1927) и в скандально-вульгарном романе В. С. Пикуля «Нечистая сила» (1-е, журнальное издание 1979 г. носило название «У последней черты»).