ПОСЛАНИЕ ПАТРИАРХОВ ВОСТОЧНО-КАФОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ О ПРАВОСЛАВНОЙ ВЕРЕ

Реформация, породившая Англиканскую Церковь, привела к появлению на Британских о-вах и др. протестант. деноминаций. Религ. жизнь характеризовалась здесь не только жестокой борьбой протестантов против католиков, но и борьбой гос. Церкви Англии против др. протестантов. Когда кор. Вильгельм III Оранский (1689-1702), по рождению не принадлежавший к англиканам, не только стал защитником протестантов, но и пытался включить как можно большее их число в господствующую Церковь, что требовало от нее компромиссов и в вероучении и в богослужении, в Церкви возник раскол «неприсягающих» (non-jurors), т. е. отказавшихся присягать главе Церкви - королю. Среди «неприсягающих» были 9 епископов, ок. 400 священников и ряд выдающихся мирян. Им сочувствовал канонист еп. Беверегий. Преемники кор. Вильгельма III, Анна Стюарт (1702-1714) и Георг I Ганноверский (1714-1727), усиливали указанные тенденции его церковной политики, что вело к укреплению движения «неприсягающих».

В 1712 г. бедственное финансовое положение Александрийского Патриархата заставило патриарха Самуила Капасулиса обратиться за помощью к кор. Анне Стюарт. В Лондон было отправлено небольшое посольство во главе с митр. Арсением Фиваидским и архим. Геннадием. Англикан. богословы попытались втянуть греч. послов в полемику против католичества. Был задан вопрос, как они относятся к пресуществлению (его отрицание - один из немногих пунктов вероучения, строго хранимых англиканами до наст. времени). Послам заявили, что вопрошавших не интересуют мнения святителей Василия Великого и Иоанна Златоуста на этот счет,- от них требовали ответить, как мыслят они сами. В краткой записке, не употребляя слова «пресуществление» (μετουσίωσις), греки ответили, что «под внешним видом хлеба и вина истинно, подлинно, действительно присутствует Иисус Христос; что кажется хлебом и вином, по духу - Тело и Кровь Христовы» (Mansi. Т. 37. Col. 372).

В 1716 г. «неприсягающие» решили присоединиться к правосл. Церкви. На греч., лат. и англ. языках были составлены «Предложения некоторые к соглашению кафолических и православных Британской Церкви остатков с Восточной кафолической и апостольской Церковью», датированные 18 авг. 1716 г. В заглавии ясно намекалось на то, что авторы представляют не всю Англиканскую Церковь. В 1-м пункте «Предложений...» содержался призыв к радикальной реформе канонического строя Вселенской Церкви, т. е. к признанию первенства по чести Церкви Иерусалимской. Общие основы веры сводились к Никео-Константинопольскому Символу веры, который признавали и лютеране, и др. протестанты. Затем, в недостаточно четко сформулированных пунктах, излагалось то, в чем, по мнению англикан, они согласны с православными: о Св. Духе говорилось, что Он исходит от Отца при посредстве Сына: «А если в исповеданиях или символах наших говорится, что Его ниспослание или исхождение - от Сына, это значит не больше, чем «чрез Сына», что всегда исповедовала Восточная Церковь». Далее следовали пункты, по к-рым англикане не могли согласиться с православными: они отвергали молитвенное призывание Богородицы, ангелов и святых, отказывались называть каким бы то ни было термином преложение Св. Даров во время литургии, но освященные Дары называли «символами». Лат. текст «Предложений...» был послан в Россию (Ibid. Col. 383-394). 8 окт. 1717 г. «неприсягающие» обратились к царю Петру I Алексеевичу, прося его о посредничестве в их переговорах с 4 восточными патриархами (Ibid. Col. 393-394).

На «Предложения...» 1716 г. последовал ответ восточных патриархов от 18 апр. 1718 г. (Ibid. Col. 395-454), принятый К-польским Собором (начался 12 апр. 1718) и подписанный патриархами Иеремией III К-польским, Самуилом Капасулисом и Хрисанфом Нотарой Иерусалимским, а также митрополитами и клириками К-польского Патриархата. Проект составил патриарх Хрисанф Нотара. Посредничество русского царя гарантировало доброжелательный характер переписки: греки не придирались к словам, преувеличенно радовались полному или даже частичному совпадению мнений сторон по отдельным вопросам, сохраняли оптимистической тон, надеясь на успех переговоров. Тем не менее «Предложения...» подверглись критике. Возможно, уже в это время на Востоке знали, что имеют дело не с гос. Церковью Англии, а с отколовшимися от нее бунтовщиками, т. к. многократно иронически повторяется самоназвание «неприсягающих» в их «Предложениях...»: «глаголемые остатки православных». Канонические предложения англикан были отвергнуты не менее решительно, чем вероучительные.

Ответ англикан на соборное послание 1718 г. последовал 29 мая 1722 г. в аналогичной форме и был подписан 4 епископами и диаконом-хартофилаксом. В ответе были подробно рассмотрены спорные вопросы о молитвенном призывании ангелов и святых, о пресуществлении и о почитании икон. Предложены 2 варианта дальнейших действий: договориться об установлении общения при условии свободы англикан в указанных 3 пунктах или же восточным следует внимательно изучить историю и убедиться в правоте протестант. схемы (совершенство апостольского века, относительная доброкачественность первых веков до IV в. включительно и все более нарастающее отступление и помрачение веков последующих, чему яркий пример - постановления Вселенского VII Собора). Собор «неприсягающих» отправил также письма митр. Фиваидскому Арсению с выражением благодарности (Ibid. Col. 519-521) и Российскому Святейшему Правительствующему Синоду с просьбой о помощи и поддержке в дальнейшем ходе переговоров (Ibid. Col. 521-524). Письмо Синоду было адресовано «Тишайшему Императору Великой России и председателям Священного Синода, преподобнейшим архиепископам и господам: г. Стефану Рязанскому, г. Феодосию Новгородскому, г. Феофану Псковскому». Оба письма датированы 30 мая 1722 г. Следующим днем помечено письмо гос. канцлеру гр. Г. И. Головкину, где «неприсягающие» прямо взывали к помощи рус. гос-ва в деле церковного объединения (Ibid. Col. 523-526). На сочувствие и содействие этому делу выразил надежду и находящийся в России митр. Фиваидский Арсений в письме «неприсягающим» от 11 июня 1722 г. (Ibid. Col. 525). Протосинкелл Иаков, прибывший в Петербург, сообщил «неприсягающим», что царь с двором находится в Москве и ему при первой возможности будет отправлен ответ «неприсягающих» (письмо от 20 сент. 1722 - Ibid. Col. 527-528). 9 дек. 1722 г. митр. Арсений сообщил из Москвы «неприсягающим», что передал их письмо канцлеру, к-рый обещал свое благоволение (Ibid. Col. 527-530). 25 авг. 1723 г. митр. Арсений писал «неприсягающим», что их ответ отправлен патриархам, а царь и Синод с похвалами восприняли их послание, и Его Величество обещал вести дело к желанному концу (Ibid. Col. 531-534). Но еще в февр. 1723 г. к ним обратился Синод с посланием, подписанным Феодосием (Яновским), архиеп. Новгородским и Феофаном (Прокоповичем), архиеп. Псковским и 6 клириками в пресвитерском сане: «Святейший Правительствующий Церкви Российския Синод, пречестнейшим кафолическия в Великой Британии церкви епископам, братии нашей возлюбленной во Господе радоватися» (Ibid. Col. 533-535). Из послания видно, что Петр I задумал не офиц. переговоры, конкурирующие с уже идущим богословским диалогом англикан с греками, а «приватную» акцию дипломатического характера (пригласив двоих представителей англикан для беседы) с целью смягчить удар греч. приговора и убедить англикан отложить дело до более благоприятного времени. Это подтверждает и синодальное послание «неприсягающим» от 2 февр. 1724 г., написанное уже после получения Синодом Послания, принятого К-польским Собором в сент. 1723 г. Хотя этот Собор объявил о прекращении диалога с англиканами, Синод повторил прошлогоднее приглашение «двоих братий» согласно «сентенции» Петра I (Ibid. Col. 535-537).

В послании вост. патриархов Российскому Синоду от сент. 1723 г. сообщается о Послании, составленном только что состоявшимся Собором, как о последнем документе диалога с «неприсягающими»: «...посылаем [им и вам] изложение учения православной веры нашей святой и кафолической восточной Христовой Церкви, каковое изложение есть и точный ответ на все выдвинутые ими предложения, и кроме этого мы не имеем ничего другого сказать им и ответить». Русской Церкви дается совет проявить единомыслие и солидарность с авторами Послания, «так чтобы не иметь с помянутыми никаких других собеседований о божественных догматах» (Ibid. Col. 537-539). Здесь явно выражено опасение, что Россия и Русская Церковь будут вырабатывать какие-то особые отношения с англиканами, хотя в свете больших планов России на христ. Востоке и связанной с ними необходимостью тесного взаимодействия с вост. Патриархатами это опасение было безосновательно.

Предложенное Петром I собеседование представителей Русской Церкви с «неприсягающими» не состоялось прежде всего из-за того, что англикане сильно задержались с отправкой своих представителей. Однако переписку с ними продолжали русские и греки даже после решающих событий - К-польского Собора в сент. 1723 г. и смерти Петра I - главного покровителя переговоров (28 янв. 1725). 16 сент. 1725 г. канцлер Головкин адресовал «неприсягающим» внушающее надежды письмо (Ibid. Col. 589-590). 13 июля 1724 г. «неприсягающие» с благодарностью извещали о получении от патриарха Иерусалимского Хрисанфа Нотары «четырех ученейших книг» (Ibid. Col. 585-586). Но тот же патриарх отправил дары (труд патриарха Иерусалимского Досифея II Нотары «История Иерусалимских патриархов» и скорее всего книгу самого Хрисанфа «О должностях в Христовой Церкви») и примасу офиц. Церкви Англии архиеп. Кентерберийскому У. Уэйку, за что тот благодарил патриарха Хрисанфа в письме от 6 сент. 1725 г. Примас Англии писал, что «неприсягающие» - маленькая группа раскольников, враждебная не только гос. Церкви, но и королю. Он заверял, что офиц. Церковь «во всех важнейших артикулах исповедует ту же самую веру», что и православные (Ibid. Col. 591-594). В ответном письме от 19 янв. 1727 г. патриарх Хрисанф благодарил за сведения о статусе «неприсягающих», но добросовестными намерениями их, «у которых единственной целью было утверждение и познание истины», оправдывал контакты с ними православных (Ibid. Col. 595-598).

Послание включает в себя «Исповедание православной веры» патриархаИерусалимского Досифея II Нотары (1669-1707), вновь одобренное К-польским Собором 1723 г. после Иерусалимского Собора 1672 г. и направленное «неприсягающим» в качестве авторитетного вероучительного документа. «Исповеданию...» предпослано небольшое предисловие, в котором вежливо, но твердо был положен конец дискуссии с англиканами: «...ничего более не имеем сказать». Диалог оказался бессмысленным, т. к. англикане не могли отказаться от ревизии правосл. догматики. Главными участниками К-польского Собора 1723 г., подписавшими Послание, были патриархи К-польский Иеремия III, Антиохийский Афанасий III Даббас и Иерусалимский Хрисанф Нотара, а также 8 архиереев Вселенского Патриархата. Подписи завершаются формулами: «...свидетельствую и исповедую, что сия есть Православная вера нашей Христовой, Апостольской, Кафолической и Восточной Церкви»; «...исповедую, что сия есть вера Кафолической Восточной Церкви» и т. п.

Патриарх Досифей II в своем «Исповедании православной веры» ставил целью опровергнуть «Восточное исповедание» патриарха Кирилла I Лукариса, содержащее в себе кальвинистское учение. Для наглядности он в точности следовал структуре последнего: 18 глав (в тексте П.- Определений) и 4 вопросоответа - и максимально использовал текст Лукариса. Так, глава 1, о Св. Троице, почти дословно воспроизводит текст «Восточного исповедания», хотя и с важной поправкой. У Лукариса о Св. Духе сказано: «...от Отца через Сына происходящего», у Досифея - «от Отца исходящего». Гл. 2 - о Писании и Предании, хотя последнее слово не употреблено ни тем, ни другим. Согласно Лукарису, «свидетельство Священного Писания намного выше того, что имеет Церковь»; по Досифею, «мы верим, что свидетельство Кафолической Церкви не меньше, чем то, что имеет Священное Писание». Глава 3 - о предопределении. Лукарис разделял кальвинистское учение о Божием предопределении всех ко спасению или к погибели. Досифей, различая понятия предопределения и предведения, утверждал, что учение Ж. Кальвина несовместимо с представлением о всеблагости Божией. Глава 4 - о том, что все сотворенное Богом «хорошо весьма» (Быт 1. 31). Досифей близко следует тексту Лукариса. Различие: по Лукарису, «если же что злое есть в природе - это или от диавола, или от человека»; согласно Досифею, «мы не знаем зла в природе как таковой», демоны стали таковыми впосл., «по собственному произволению». Глава 5 - о Промысле. По Лукарису, «все управляется Промыслом Божиим», непостижимым и требующим смиренного молчания. Цитируя слова Лукариса, Досифей уточнял, что Бог предведает и попускает зло, но не промышляет о нем как таковом. Бог промышляет о впавшем во зло, «прививая» его к доброму стволу (ср.: Рим 11. 17-24). «Обожествляя, но не исследуя Божественный Промысл», как того требовал и Лукарис, Досифей, однако, призывал «благодарно изучать то, что Божественное Писание дает о Промысле, как направляющее к жизни вечной». Глава 6 - о прародительском грехе. По Лукарису, «прародительский грех распространяется на потомство, так что всякий рожденный по плоти несет это бремя и чувствует в сем веке плоды его». Досифей уточняет, что «плоды» - несмертные грехи (1 Ин 5. 16-17), к-рые «от злого произволения», а не от природы; ведь «многие из праотцев и пророков, и мириады иных и под сенью (ВЗ.- В. А.) и в истине (НЗ.- В. А.), божественный Предтеча и изрядно Матерь Бога Слова... таковых и подобных согрешений не испытали всесовершенно, но лишь то, что божественное правосудие дало человеку в наказание за преступление, как то поты трудов, скорби, телесные немощи, болезни рождения, тяжелая жизнь до времени на земле пришельствия и наконец телесная смерть». Т. е. перечислены только «неукоризненные страсти», несмертные грехи не упомянуты. Очевидно, Досифей противопоставлял протестантскому вообще и кальвинистскому в особенности антропологическому пессимизму правосл. оптимизм, выраженный, в частности, в почитании святых. Глава 7 - о Боговоплощении и Воскресении. Взгляды Досифея близки к взглядам Лукариса. Однако он заменил выражение «человеческая плоть» на выражение «человеческая природа»; добавил, что рождество воплотившегося Сына Божия от Приснодевы было безболезненно; прибавил: «…в третий день по Писанием, возшедшаго на небеса и седяща одесную Бога и Отца» и опустил слова: «....чтобы доставить всем верным спасение и славу», как отражающие учение о предопределении. Глава 8 - о Христе - едином посреднике. Для Лукариса этот тезис означал молчаливое отвержение предстательства святых. Досифей, напротив, показывал, что в мире Божием все молятся за всех: святые и прежде всех Всесвятая; ангелы, апостолы, пророки, мученики, преподобные; далее - архиереи и иереи, но также и отличающиеся добродетелью праведные люди. Приводятся новозаветные тексты (Иак 5. 16; Ин 9. 31). Святые предстательствуют и в своей земной жизни, но в особенности по смерти, когда, по разрушении зеркал (1 Кор 13. 12), ясно видят беспредельный свет Св. Троицы и в этом свете - наши нужды. Глава 9 - о спасении верой. Лукарис выразился осторожно, заканчивая главу словами: «...без [веры] Богу благоугодить невозможно», что указывает на дела веры. Досифей добавил, что правая вера содержится в Символе двух первых Вселенских Соборов и, «действуемая любовью (Гал 5. 6) или, что то же, божественными заповедями, оправдывает нас Христом». Глава 10 - о небесной и земной Церкви и о ее Главе. Лукарис весьма кратко говорил о единстве той и другой Церкви и о единственном Главе ее - Христе. Досифей пространно возражал ему. Никоим образом нельзя смешивать Церковь в странствии (παροικίᾳ) и Церковь на небесной родине: одна странствует и находится в пути, другая торжествует, вернувшись на родину и получив награду. Глава Церкви, Христос, правит ею через св. отцов. В местных Церквах Дух Святой поставил предводителями и пастырями, главами и начальниками епископов. Наряду с др. нечестивыми мнениями, кальвинисты утверждают и то, что просто священник и архиерей - одно и то же, что может и не быть архиерея, что священники могут управлять Церковью, что священник может рукополагать священника, а неск. священников - архиерея, и приписывают это мнение также Восточной Церкви. В действительности епископское достоинство в Церкви настолько необходимо, что без него ни Церковь, ни христианин не могут ни быть, ни даже называться таковыми. Епископ - преемник апостолов, живой образ Бога на земле, полнейшей причастностью энергии Св. Духа он есть источник всех таинств Церкви. Только епископ посвящает во все степени священства, освящает св. миро, ему принадлежит верховная власть «вязать и решить». Глава 11 - о членах Церкви. Для Лукариса - это «святые, избранные в вечную жизнь, каковых удела и участия исключаются лицемеры», хотя мы «видим, что в местных церквах пшеница и плевелы перемешаны». Досифей утверждает, что члены Кафолической Церкви - все православные и только они. Если бы пребывающие в грехах верные не принадлежали к Церкви, они не были бы ей подсудны. Оскверненных грехами Церковь ведет к покаянию и руководит ими на пути к спасению. Глава 12 - о том, что Дух Святой наставляет Церковь. Лукарис считал, что «в пути», т. е. на земле, Церковь может погрешать, выбирая ложь вместо истины и помрачаясь. Только учение и свет Всесвятого Духа, а не смертный человек освобождает от этого заблуждения и обмана, хотя это может происходить и с помощью верных служителей Церкви. Такое мнение, оправдывающее Реформацию, Досифей отвергает. Дух Святой всегда учит Церковь посредством св. отцов и учителей. Кафолическая Церковь не может погрешить, впасть в заблуждение или избрать ложь вместо истины. Глава 13 - об оправдании верой. Досифей подвергает взгляды Лукариса суровой критике: «За пределами всякого благочестия [думать, что] вера, оплачивая [отсутствие] дел, достигает оправдания во Христе и вменяется нам во спасение». Так понимаемая вера может быть вменена каждому, и все спасутся независимо от своих дел, что очевидно ложно. Глава 14 - о свободе воли. Лукарис считал, что человек, не возрожденный благодатью, полностью лишен свободы. Досифей возражал, что человек падший лишен совершенства и бесстрастия, но не лишен природы и энергии, полученной от Преблагого Бога. Иначе он и не был бы разумным и, следов., не был бы человеком. Он может по природе избирать и делать добро и гнушаться злом. Господь говорит, что и язычники любят любящих их. Ап. Павел пишет, что «язычники, не имеющие закона, по природе законное делают» (Рим 2. 14). Но естественное добро, будучи душевным, само по себе, без веры, не содействует спасению, хотя и не ведет к осуждению. К спасению ведет добро духовное, действуемое сверхъестественной благодатью, предваряющей и предводящей возрожденного человека. Сам по себе он не может сделать ничего достойного жизни во Христе, но может хотеть или не хотеть соглашаться с благодатью. Глава 15 - о таинствах. Лукарис утверждал, что Господь дал нам только 2 таинства. Досифей перечисляет 7 таинств с кратким новозаветным обоснованием. Затем следует критика протестант. учения о таинствах на примере прежде всего Евхаристии. Таинства состоят из естественного и сверхъестественного. Они не суть простые знаки обетований Божиих, но «орудия, которые необходимо (ἐξ ἀνάγκης) действуют благодатью на приступающих (μυουμένοις - букв. «посвящаемых») к оным». Кальвин ставил действенность таинства (речь идет собственно о причащении, т. к. кальвинисты крестят младенцев и не признают др. таинств, кроме Евхаристии) в полнейшую зависимость от субъективного состояния приемлющих таинство. Кроме того, учение о предопределении превращает причащение тех, кто предопределен к погибели, в пустой и бессмысленный обряд. Поэтому «необходимо» не означает принуждения возжелавших «посвящения», но всего лишь утверждает объективную сторону таинства.

Чуждо православию и представление о том, что вкушаемое есть Тело и Кровь лишь в момент вкушения, не будучи таковыми ни до причащения, ни после окончания богослужения. Таинство Приношения «узаконоположено Сущностным Глаголом и освящено призыванием Всесвятого Духа, совершается существованием знаменованного, то есть Тела и Крови Христовых». Совершение необходимо предшествует причащению. Иначе причащающийся недостойно вкушал бы простые хлеб и вино и не было бы сказано, что он «виновен против тела и крови Господней» (1 Кор 11. 27, 29). Также отвергается как нечистота и скверна представление о том, что при изъянах веры повреждается полнота таинства. Ибо еретики, к-рых принимает Церковь, когда они отвергнут ересь, хотя и имели веру с изъяном, приняли, однако, совершенное крещение и, наконец, стяжав веру совершенную, не перекрещиваются. Глава 16 - о крещении. Лукарис кратко говорил о необходимости крещения и о недопустимости перекрещивания. Досифей развивает тему крещения младенцев. Без крещения никто не может спастись. Поэтому оно необходимо и для младенцев, ибо и они - под первородным грехом. В Деяниях св. апостолов говорится, что крестились целые дома, следов. и младенцы (Деян 16. 33); приводятся также свидетельства из святоотеческой лит-ры. Крещение совершается чистой водой и никакой др. жидкостью. Крестит только священник, но по необходимости и др. человек, православный и «имеющий намерение, соответствующее божественному Крещению». Действия крещения: оставление прародительского греха и грехов, совершённых до крещения; избавление от вечного наказания, которому человек подлежал или за грех первородный, или за свои смертные грехи; дарование ему бессмертия, ибо он оправдан в прежних грехах и соделан храмом Божиим. Нельзя говорить, что крещением не омыты все прежние грехи, что они остаются, но уже не имеют силы. Это - крайнее нечестие. Всякий грех, бывший до крещения, уничтожается и ни во что вменяется. Все молитвы таинства говорят о крещении как о совершенном очищении. Все крещеные усопшие младенцы, несомненно, спасаются, предопределенные смертью Христовой. Крещение налагает неизгладимую печать, как и Священство. Подобно тому как невозможно одного и того же дважды рукоположить в один и тот же сан, так невозможно и крестить вторично правильно крещенного. Даже если он совершит мириады грехов или даже отречется от веры,- если обратится ко Господу, восприемлет погубленное им усыновление через таинство Покаяния. Глава 17 - о Евхаристии. Лукарис в этом вопросе, решительно отвергая пресуществление, колебался между взглядами М. Лютера и Кальвина. «Веруем, что верующие на Вечери, причащаясь, вкушают Тело Господа нашего Иисуса Христа не чувственно, зубами жуя и поглощая причастие, но приобщаются душевным чувством. Ибо Тело Господне - не то, что видится очами и приемлется, но то, что духовно вера, прияв, нам представляет и дарует». Досифей пространно опровергал это еретическое мнение: «В сем священнодействии присутствует Господь наш Иисус Христос, не символически (τυπικῶς), не образно (εἰκονικῶς), не преизобилующей благодатию, как в прочих таинствах, не одним только присутствием, как некоторые отцы говорили о Крещении, и не через проницание хлеба (κατή ἐναρτισμόν), так чтобы божество Слова ипостасно соединялось с предлежащим хлебом евхаристии, как весьма невежественно и недостойно полагают последователи Лютера, но истинно и действительно, так что по освящении хлеб и вино прелагаются, пресуществляются, претворяются, преобразуются: хлеб в само истинное Господне тело, родившееся в Вифлееме от Приснодевы, крестившееся во Иордане, пострадавшее, погребенное, воскресшее, вознесшееся, седящее одесную Бога и Отца, имеющее приити на облаках небесных, вино же - претворяется и пресуществляется в саму истинную Господню кровь, излившуюся на Кресте за жизнь мира... По освящении хлеба и вина уже не остается сущность хлеба и вина, но само Тело и Кровь Господни под видом и образом хлеба и вина, то есть под их акциденциями (συμβεβηκόσιν, аристотелевский термин.- В. А.)». «В каждой части и малейшей частице преложившегося хлеба и вина - не часть Тела и Крови Господних... но весь целостно Владыка Христос сущностно, с душой и божеством, то есть совершенный Бог и совершенный человек». «Сему Телу и Крови Господней, в таинстве Евхаристии, должно воздавать особенную честь и боголепное поклонение». «Сия есть истинная умилостивительная жертва, приносимая за всех благочестиво живущих и умерших». «Словом «пресуществление» не объясняется образ, которым хлеб и вино претворяются в Тело и Кровь Господни, ибо сего нельзя постичь никому, кроме Самого Бога, но показывается только то, что... как выше сказано, истинно, действительно и существенно хлеб становится самим истинным Телом Господним, а вино - самой Кровью Господней». Глава 18 - о посмертной участи человека. Лукарис, отрицая чистилище, ничего не говорил о различии бытия посмертного и после всеобщего воскресения. Досифей внес поправки. Души умерших находятся или в покое и радости, или в страдании, скорби и стеснении, в зависимости от того, что каждый сделал. И то и др. состояние - несовершенно. Но после всеобщего воскресения, когда душа соединится с телом, с к-рым прожила хорошо или плохо, каждый получит совершенство или наслаждения, или осуждения. Души растлившихся смертными грехами, но покаявшихся, хотя и не успевших принести плодов покаяния (каковы оплакивание, коленопреклонение в трезвенной молитве, скорбь, утешение нищих, показание действенной любви к Богу и ближним, т. е. все, что называется удовлетворением), отправляются в ад и претерпевают наказания за свои грехи, однако находятся в надежде избавления оттуда. Всевышняя Благость освобождает их по молитве священников, благотворениям, к-рые совершают родственники каждого из отшедших, а наибольшую силу имеет Бескровная Жертва, совершаемая каждым за усопших родственников, а за всех - Кафолической и Апостольской Церковью.

Затем следуют вопросоответы. Вопрос 1: нужно ли всем вообще христианам читать Божественное Писание? Ответ: нет. Хотя все Писание богодухновенно и полезно и само по себе необходимо, так что без него вообще невозможно проводить благочестивую жизнь, однако не все могут с легкостью и с пользой читать его, но только те, кто с должным исследованием вникают в духовные глубины и знают, какими способами Писание исследуется, изучается и вообще читается. Так что всякому благочестивому позволяется слушать Писание, дабы веровать сердцем в правду и устами исповедовать во спасение,- но читать нек-рые части Писания, особенно ВЗ, запрещается по указанным и подобным причинам, подобно тому как младенцам не дают твердую пищу.

Вопрос 2: всем ли читающим христианам понятно Писание? Ответ: если бы Божественное Писание было понятно всем читающим христианам, то Господь не повелел бы исследовать Писание желающим достичь спасения, и ап. Павел напрасно сказал бы, что дар учения дан Церкви Богом (1 Кор 12. 28), и ап. Петр не сказал бы, что в Посланиях Павловых есть нечто неудобовразумительное (2 Петр 3. 16). Т. о., Писание имеет большую глубину и величие мыслей и требуются знающие и божественные мужи для исследования и истинного понимания и правого разумения, согласного со всем Писанием и Создателем его Св. Духом. Нет необходимости, или скорее невозможно, всем постичь то, что Дух Святой являет только совершенным в мудрости и святости.

Вопрос 3: какие книги ты называешь Свящ. Писанием? Ответ: основываясь на каноне Кафолической Церкви, Свящ. Писанием мы называем все те книги, к-рые Кирилл Лукарис исчисляет согласно Лаодикийскому Собору (Лаодик. 60), и сверх того те, к-рые он неразумно, невежественно или же злонамеренно наименовал апокрифами, а именно Книгу премудрости Соломона, Книгу Иудифи, Книгу Товита, историю дракона (Дан 14), историю Сусанны (Дан 13), Книги Маккавейские и Книгу премудрости Иисуса, сына Сирахова. Ибо мы с др. подлинными книгами Божественного Писания считаем и эти части Писания подлинными. Если же и не всегда все эти книги всеми счислялись, однако ничуть не меньше Соборами и многими древнейшими и изрядными богословами Кафолической Церкви причислялись к Писанию, и мы все эти книги считаем каноническими.

Вопрос 4: как должно думать о св. иконах и о поклонении святым? Ответ: Лукарис, отвечая на этот вопрос, отвергал почитание икон, хотя и разрешал желающим иметь у себя иконы. Досифей говорил в своем ответе не только об иконах, но и о мн. другом, что отличает Православие от протестантизма. Святые - «други Божии», молящиеся Богу за нас. Пресв. Богородица - не только Раба Господня, но также Матерь Единого от Св. Троицы - чтится особо, выше всех ангелов и святых. Мы поклоняемся,- писал Досифей,- также древу Креста, Вифлеемским яслям, Голгофе, Гробу Господню; чтим св. Евангелие, евхаристические сосуды; почитаем святых празднованием их памяти, посвящением им храмов; почитаем иконы Христа, Богородицы и всех святых; изображаем Св. Духа «в виде голубине» и св. ангелов, как они являлись святым. Чествование икон относится не к самой иконе, но к изображенному на ней. Досифей опирался на терминологию VII Вселенского Собора, принципиально различающего λατρεία - служение, подобающее единому Богу, и προσκύνησις - поклонение, подобающее не только Богу, но и всему, что хотя бы в какой-то степени причастно Божией благодати, святости, власти. Не отвергаются и педагогическое и психологическое значения иконы: она - украшение храмов, книга для неученых, содействует умножению любви, побуждает к подражанию добродетелям, хранит память о святых. Но еретики осуждают даже молитву, особенно монашескую. Молитва врачует, укрепляет веру и надежду, составляет пищу и жизнь души. Нападая на монахов, еретики хотят настроить против них простодушных людей и лишить их духовной опоры, ибо монахи учат народ догматам благочестия, исполняют дело апостольское, пророческое, лучше же сказать - дело Божие. Наши богослужебные книги - Октоих, Триодь и Минея - основаны на Свящ. Писании, содержат здравое и истинное богословие. Еретики нападают также на непрестанную молитву. Они отвергают и пост, установленный Церковью для умерщвления плоти и страстей. Здесь нет «принуждения и насилия»: Церковь призывает, увещевает, научает тому, что есть в Свящ. Писании, и убеждает силой Св. Духа.

Послание было переведено на рус. язык и издано (СПб., 1838). В 1845 г. Синод постановил безвозмездно раздавать эту книгу всем духовным воспитанникам для использования не только в семинариях, но и по выходе из них. Митр. Макарий (Булгаков) признавал послание важнейшей символической книгой (Макарий (Булгаков), митр. Введение в правосл. богословие. Тутаев, 1999. С. 416-418).