ПОССЕВИНО

[Итал. Possevino] Антонио (12.06.1533, Мантуя - 26.02.1611, Феррара), итал. иезуит, дипломат на службе Римской курии, писатель, полемист. Сын ювелира Франческо Поссевино, выходца из Пьемонта, и его жены Катерины. Отец П. первоначально носил фамилию Каллиано (от г. Каллиано близ Асти), сменил фамилию после переезда в Мантую. В написанном на склоне лет письме П. определил имущественное положение своих родителей как весьма скромное. Существует предположение, не имеющее документального подтверждения, что предки П. были иудеями. Эта гипотеза основывается на многолетних усилиях П. не исключать из Об-ва Иисуса (см. Иезуиты) т. н. новых христиан - крещеных иудеев и их потомков. Однако даже оппоненты П. в этом конфликте не упоминали о наличии у него евр. корней (Colombo. 2014. P. 30-33). Большая часть жизни П. прошла не в Мантуе, тем не менее он до конца дней сохранял связь с родным городом, писал его историю, поддерживал отношения с членами правящего там рода герцогов Гонзага, к-рые в свою очередь ценили его.

Ок. 1549 г. П. уехал в Рим к старшему брату, Джованни Баттисте (1520-1549), состоявшему с сер. 40-х гг. XVI в. на службе у мантуанского аристократа и церковного деятеля Ипполито Капилупи (1511-1580; в 1560-1567 епископ Фано). До 1552 г. П. изучал в Риме словесность и философию, проявил исключительные способности к учебе. По нек-рым сведениям, папа Римский Юлий III (1550-1555) хотел оставить П. в Римской курии в качестве секретаря. Нем. кард. Отто Трухзес фон Вальдбург (1513-1573) предлагал П. отправиться ко двору герм. кор. Фердинанда I Габсбурга (1531-1564, император с 1556 (формально с 1558)). Однако кард. Эрколе Гонзага (1505-1563) в 1554 г. назначил П. наставником своего племянника, Франческо Гонзаги (1538-1566; кардинал с 1561), и др. родственника, Шипионе Гонзаги (1542-1593; кардинал с 1587). П. следил за их образованием и продолжал учиться сам, тогда же он начал работать над сочинением о всемирной истории (не завершено), переводил на итал. язык античных авторов: Ксенофонта, Горация, Тита Ливия. Первоначально П. вместе со своими подопечными жил в Ферраре, изучал право. В нач. 1557 г. он поступил в Падуанский ун-т. В 1559 г., сопровождая Франческо Гонзагу в поездке в Неаполь, П. познакомился с деятельностью ордена иезуитов. Большое впечатление на него оказали проповеди иезуита Бенедетто Пальмио в Падуанском ун-те. Желая обеспечить П. средствами к существованию и удержать его на своей службе, кард. Э. Гонзага добился передачи ему церковного бенефиция - должности «коменданта» (управляющего) прихода в г. Фоссано в Пьемонте.

Антонио Поссевино. Гравюра из кн.: Hamy A. Galerie illustrée. P., 1838. Vol. 8. Suppl. [Fol. 45]29 сент. 1559 г. в Риме П. вступил в новициат ордена иезуитов. Благодаря своим талантам он быстро снискал расположение генерального настоятеля ордена Диего Лайнеса (1556-1565), по словам которого П. «мог уразуметь за две недели то, на что другим нужны годы». Сократив для П. срок новициата до 2 месяцев, Лайнес отправил его в Пьемонт. С 1560 по 1562 г. П. проповедовал в Пьемонте и Савойе, выступал против движения вальденсов и распространения кальвинизма, участвовал в создании иезуитских школ в Шамбери, Мондови и Турине. В 1561 г. в Фоссано он был рукоположен во пресвитера, тогда же отказался от местного бенефиция.

В 1562 г. П. был переведен во Францию, где служил до 1572 г. Следующее десятилетие его жизни было наполнено борьбой за утверждение ордена иезуитов во Франции и противостоянием гугенотам. С 1564 по 1570 г. П. был ректором основанной им иезуитской коллегии в Авиньоне, затем получил назначение на должность ректора коллегии в Лионе. По приезде в Лион он ненадолго был арестован городскими властями. Служба в коллегии не мешала его др. делам и дальним разъездам в интересах ордена. Так, по заданию руководства Об-ва Иисуса П. пытался урегулировать конфликт между иезуитами и Парижским ун-том, добился от франц. кор. Карла IX (1560-1574) разрешения на открытие новых иезуитских учебных заведений. По словам Ж. Дориньи - биографа П., во время гугенотских погромов после Варфоломеевской ночи (24 авг. 1572) в Лионе он пытался защитить заключенных в тюрьму протестантов, обещая вернуть их в лоно католич. Церкви. Гугеноты остались глухи к проповеди П. и впосл. были казнены.

В 1569 г. в Риме по завершении терциата П. принес последние вечные обеты. Тогда же по просьбе папы Римского Пия V (1566-1572) и нового генерала ордена иезуитов, Франсиско де Борхи (1565-1572; см. в ст. Борджа), он написал соч. «Христианский солдат» (Il soldato cristiano. 1569), предназначенное для распространения в папской армии, к-рая должна была выступить из Турина на помощь франц. кор. Карлу IX во время 3-й из религиозных войн во Франции. Подзаголовок книги, ставшей 1-м католич. катехизисом для военнослужащих, гласил: «Книга, необходимая тем, кто хочет знать, как победить в борьбе с еретиками, турками и другими неверными». П., в частности, предлагал выращивать и воспитывать солдат католич. армии с юности, создавая специальные военные семинарии, в которых совмещались бы христ. образование и военная подготовка. Книга была благосклонно принята церковными властями: в 1571 г. ее раздавали солдатам накануне битвы при Лепанто против флота Османской империи. Сочинение выдержало множество изданий, было переведено на латынь, испан. и франц. языки. В 1563 г. в Лионе П. опубликовал антипротестант. «Трактат о таинстве алтаря» (Trattato del Santissimo Sacrificio dell'Altare detto Messa), в котором указал на значение книгопечатания как средства борьбы с еретическими учениями.

В 1573 г. новым генеральным настоятелем Об-ва Иисуса был избран фламандец Эверард Меркуриан, с 1565 г. служивший визитатором (инспектором) ордена в германских гос-вах, Австрии, во Франции и в Нидерландах и хорошо знавший П., который был его ближайшим помощником во время визитации иезуитских коллегий на юге Франции (1569). Меркуриан оставил П. в Риме на должности секретаря Об-ва Иисуса (до 1577). В руках П. в эти годы оказалась сосредоточена переписка с иезуитами-миссионерами, разбросанными по всему миру. Владея многими языками, он безупречно наладил эту работу. Сам П. тоже пытался уехать как миссионер во владения турок-османов (на Балканы или в Трансильванию), но получил отказ. Также П. представлял Меркуриана в общении с папой Римским Григорием XIII (1572-1585) и кардиналами. В череде этих контактов стали завязываться и укрепляться личные отношения П. с папой и ключевыми фигурами Римской курии. В 1577 г. по поручению Григория XIII П. переработал записку фламанд. юриста-канониста Жана Вандевилля (1527-1592; с 1586 епископ Турне) о создании миссионерских семинарий, превратив ее в проект распространения католич. веры по всему миру. Впосл. этот документ сыграл важную роль в создании в Римской курии специального ведомства - Конгрегации пропаганды веры (1622). К 70-м гг. XVI в. относятся контакты П. с иезуитом Петром Скаргой (1536-1612) - главным идеологом планов унии католич. и правосл. Церквей.

В эти годы П. выполнял ряд важных дипломатических поручений. В 1577 г. он вел в Швеции переговоры с кор. Юханом III Вазой (см. Иоанн III; 1568/69-1592), к-рый пытался пойти на сближение с Папским престолом, сохранив при этом собственную власть над Церковью в своей стране. Король оказывал покровительство оставшимся в Швеции мон-рям, ввел новый литургический сборник, составленный по образцу Римского Миссала. Юхан III был женат на католичке Екатерине Ягеллонке (сестре польск. кор. Сигизмунда II Августа (1548-1572)), к-рой было позволено иметь при себе католического священника. Терпимость короля к католикам при дворе была вызвана в т. ч. материальными причинами - стремлением добиться расположения папы Римского и испан. кор. Филиппа II Габсбурга (1556-1598) в споре за наследство Боны Сфорцы (1494-1557) - матери Екатерины Ягеллонки. Большая часть обширных владений Боны Сфорцы находилась на территории Неаполитанского королевства, принадлежавшего испан. короне.

Весной 1577 г. в Риме швед. посол П. Делагарди от имени кор. Юхана III тайно прошел церемонию obedientia - признания швед. монархом власти папы Римского и принадлежности к католич. Церкви. В Швецию был направлен П. В дек. 1577 г. он инкогнито (как светское лицо) приехал в Стокгольм, где был принят королем. П. добился от Юхана III согласия на восстановление отношений между Швецией и Папским престолом при выполнении ряда условий (сохранение в Швеции причащения под обоими видами, браков священнослужителей, богослужения на швед. языке и разрешение католикам посещать лютеран. службы). Перед отъездом П. Юхан III тайно исповедовался и причастился по католич. обряду (16 мая 1578). В Риме П. убеждал католич. власти принять условия Юхана III, а также представил план возвращения Швеции в лоно Римско-католической Церкви. План предусматривал создание сети образовательных учреждений с целью воспитать христ. пастырей из местных жителей, которые взяли бы дело католической проповеди в Швеции в свои руки. Предложенные Юханом III условия не были приняты Папским престолом, потребовавшим полного восстановления в Швеции католич. вероучения и богослужебной практики в том виде, в к-ром они были определены Тридентским Собором (1545-1563).

В дек. 1578 г. П. был вторично отправлен в Швецию с титулом викария Папского престола в Скандинавии, Прибалтике, России (Рутении) и Венгрии, т. е. на территориях севера и востока Европы, где не было католич. епископов. В такой перспективе Швеция рассматривалась как всего лишь одна из стран, где предстояло действовать П. На пути в Швецию, в Пфальце, П. пытались схватить вооруженные люди, действовавшие, вероятно, по приказу брата Юхана III - Карла, герц. Сёдерманландского (швед. кор. Карл IX в 1604-1611), ревностного протестанта. В Вильно П. впервые встретился с польск. кор. Стефаном Баторием (1575-1586), участвовал там в диспуте с польск. кальвинистом Анджеем Воланом (1530-1610), а также основал в городе иезуитскую коллегию. Иезуит предлагал перевести на «русский» язык «Малый католический катехизис», составленный Петром Канизием (1521-1597), организовать семинарии для обучения правосл. молодежи. Тогда же он вел переговоры с представителями правосл. знати Речи Посполитой, напр. с кн. Ю. Ю. Слуцким, убеждая их вместе с семьями перейти в католич. веру.

Узнав об отклонении своих условий и о неудаче в получении наследства Боны Сфорцы, швед. кор. Юхан III отказался от сближения с Римом (июль 1579) и вернулся в лютеранство. П. оставался в Швеции ок. года, но не смог добиться заметных успехов. Ему удалось лишь провести реформу в жен. мон-ре биргиттинок (см. Биргиттинский орден) в Вадстене и отправить неск. уроженцев Швеции в основанные по его инициативе католич. семинарии в Ольмюце (ныне Оломоуц, Чехия) и Браунсберге (ныне Бранево, Польша). В Швеции П. написал полемический трактат против лютеран. богослова, проф. Ростокского ун-та Давида Хитрея (Коххафе; 1531-1600), чьи идеи пользовались большим влиянием в Скандинавии.

24 февр. 1581 г., вскоре после возвращения П. в Рим, туда прибыл посол рус. царя Иоанна IV Грозного (см. Иоанн IV Васильевич; 1547-1584) Леонтий (Истома) Шевригин. Желая положить конец Ливонской войне (1558-1583), заключительный этап к-рой превратился для Московского гос-ва в череду тяжелых поражений, царь просил папу Римского Григория XIII о посредничестве в заключении мира с польск. кор. Стефаном Баторием. Кроме того, в царской грамоте высказывалось пожелание об организации совместных действий христ. государей против турок. В Москве знали, что Папский престол стремился к созданию антитур. лиги, способной противостоять Османской империи. Идея коалиции всех христиан против турок, возможной после окончания русско-польской войны, была своего рода приманкой, призванной заинтересовать Папский престол. Вместе с тем нет оснований думать, что царь не относился к своим словам серьезно. Если в его планы входило завязать долговременные отношения с Папским престолом, тема единения христиан перед лицом турок с неизбежностью должна была стать их стержнем.

Принимая рус. посольство, руководство Римско-католической Церкви рассчитывало решить сразу 2 важные задачи: позиционировать Папский престол как арбитра в решении межгос. конфликтов и добиться присоединения Московского гос-ва к католич. миру. Подготовка в Римской курии ответного посольства в Московию нашла отражение в ряде документов, происходящих из канцелярии кард. Толомео Галлио (кардинал Комо; 1527-1607; в понтификат Григория XIII занимал пост гос. секретаря). В документе, составленном сразу после приезда Шевригина, дается разумный совет не рассчитывать на то, что русские немедленно откликнутся на призыв перейти в католичество: «Было бы странно надеяться, что, едва увидев человека, присланного от папы Римского, Московит в один миг оставит свою веру, в которой его предки жили веками» (Дубровский. 2013. С. 37). Курия должна была нацелиться на долгую и осторожную работу, начать следовало с изучения рус. Православия, практически неизвестного в Риме. Следовало быть готовым к тому, что придется потратить тысячи дукатов и 3 или 4 года, чтобы только «увидеть то, что мало-помалу можно сделать» (Там же). Первоначально предполагалось, что делегацию в Московию возглавит высокопоставленный прелат, к-рый будет осуществлять представительские функции, а основную часть практической работы возьмут на себя посланные вместе с ним «профессионалы», предпочтительно иезуиты, обладавшие опытом миссионерской деятельности. Имя П. в качестве главы этой «технической» части посольства называлось буквально с первых дней. Относительно кандидатуры на должность офиц. главы посольства долгое время существовали разногласия. В конце концов было решено не отправлять офиц. папского легата в сане епископа из опасений потерять репутацию в случае вероятной неудачи миссии. Флорентийский агент Франческо Джерини в письме из Рима от 29 марта 1581 г. сообщал об отправке П. в следующих выражениях: отца-иезуита послали, «потому что надежды на успех посольства мало» (Дубровский. 2014. С. 41). Это решение вызвало недовольство Шевригина, утверждавшего, «что это совсем не то, чего хотел от папы его синьор» (Там же. С. 40).

Известны 4 последовательные черновые редакции инструкции, написанной для П. кард. Комо. Они демонстрируют эволюцию планов Римской курии по ведению переговоров в Московии. Последние исправления были сделаны буквально в день отъезда П. из Рима в Московию. В 1-й редакции от П. требовалось прежде всего создать атмосферу доверия и обеспечить продолжение отношений в будущем, а также вернуться в Рим с новым рус. посольством. В предисловии к документу говорится, что П.- неглупый и опытный человек, к-рому не нужны инструкции. Фактически это означало, что папскому эмиссару предоставлялась значительная свобода действий. Последующие редакции отличает все возраставший уровень притязаний курии, явно терявшей чувство меры. Сначала возникла мысль, что П. должен вручить Иоанну Грозному экземпляр постановлений об унии, заключенной на Ферраро-Флорентийском Соборе (1438-1445). Согласно дальнейшим исправлениям и дополнениям в документе, П. было поручено передать царю Символ веры Тридентского Собора, «чтобы продемонстрировать краткое изложение и суть католической веры» (Там же. С. 33). В Римской курии лелеяли надежду на обращение в католич. веру правителя Московии, для чего следовало разжечь в рус. царе огонь тщеславия мыслью о новом крестовом походе. Правосл. Церковь при этом виделась досадной помехой, к-рую нужно устранить. Кард. Комо делился опасениями, что правосл. священнослужители из предубеждения против «латинской Церкви» и из страха потерять свое положение станут противодействовать миссии П. Потому посланец Римского понтифика должен «завоевать их души, как только сможет». Если же они окажутся настолько испорчены и упрямы, что станут чинить П. препоны, тому необходимо «подготовить» царя, а потом раскрыть ему глаза на поповскую «зловредность и стремление к собственной выгоде». В конце П. было поручено досконально разобраться в обрядах и верованиях «тамошнего народа», «в чем они сходятся с греками и расходятся с латинянами» (Там же). Точные сведения о московском Православии требовались лишь для того, чтобы с ним бороться.

В документе много говорилось об ожидании чуда. Согласно тексту, миссия П. требовала участия Св. Духа и всех святых. Авантюрность плана, построенного на идее чудесного обращения в католичество рус. царя, к-рый затем должен был стать главным проводником католич. веры в Московии, была ясна его составителям. В случае неудачи, к-рая расценивалась как вполне вероятная, посланцу папы Римского был дан совет «не падать духом». В качестве запасного варианта рассматривались иезуиты, к-рые должны были отправиться вместе с П. в Московию и остаться там. Буквально в день отъезда П. получил задание добиваться уступки католикам одной или неск. церквей. Ему предлагали ссылаться на то, что они нужны для приезжих из Рима, Венеции и католич. стран.

П. и Шевригин выехали из Рима 27 марта 1581 г. Они разделились в Каринтии, поскольку П. надо было заехать в Грац к эрцгерц. Карлу II Австрийскому, чтобы доставить его супруге золотую розу - особый знак отличия, ежегодно вручавшийся папой Римским ревностным католикам. В Праге пути П. и Шевригина снова пересеклись, но они поехали в Московское гос-во разными маршрутами: царский гонец - в объезд польских владений, через Балтийское м., а папский эмиссар - через Польшу и Литву. По пути П. обратился с запиской к Ежи (Юрию) Радзивиллу, еп. Вильно (1579-1591), с предложением издать на «русском» языке «Малый катехизис» Канизия, книгу Скарги «О единстве Церкви Божией под управлением одного пастыря и об отступничестве греков от этого единства» (O jedności Kościoła Bożego pod jednym pasterzem i o greckim od tej jedności odstąpieniu, 1577) и трактат Геннадия II Схолария, патриарха К-польского (1454-1456, 1463, 1464-1465), о Флорентийском Соборе. Именно П. первый сформулировал мысль, что с помощью королевской власти следует сформировать такой правосл. епископат, к-рый бы согласился на унию Церквей на условиях, выработанных на Флорентийском Соборе,- с временным сохранением греч. богослужения и традиц. обычаев, в т. ч. брака священников. Встретившись с польск. кор. Стефаном Баторием в Вильно (июнь 1581), П. убедил его пойти на мир с Москвой, обещая лавры объединителя Церквей. Затем через Смоленск и Вязьму П. въехал в рус. владения и прибыл в Старицу, где находился царь Иоанн Грозный. С 20 авг. по 12 сент. 1581 г. П. неск. раз встречался с царем. Царь с почтением принял подарки папы Римского, предложил послам пользоваться услугами своего врача, ознакомил П. с «архивными материалами и государственными документами» (Иван Грозный и иезуиты. 2005. С. 6). Но в то же время уклонился от собеседований о вере и 14 сент. отправил П. через Новгород в польский лагерь под стенами осажденного Пскова, куда тот прибыл 5 окт. Осада города складывалась для польской стороны неудачно, что помогло началу мирных переговоров (дек. 1581 - 1-я пол. янв. 1582) в месте на литовско-рус. границе, к-рое в источниках названо Киверова Гора (селение близ Запольского Яма на новгородских землях). Итогом Ям-Запольского перемирия, заключенного при активном участии П. сроком на 10 лет, была утрата Русским гос-вом всех завоеваний в Ливонии. Неудачные для Москвы условия перемирия привели к негативному отношению к П., отразившемуся во мн. рус. источниках того времени. По словам псковского летописца, Литва обманула царя, подослав к нему «протопопа Антония». Тот рассказал царю, что Псков будто бы взят врагом, и в обмен на него Иоанн Грозный передал Баторию «15 ливонских городов» (ПСРЛ. Т. 4. С. 319). При этом в польск. лагере П. упрекали в готовности служить рус. царю, вместо того чтобы радеть об интересах католиков. Однако нет оснований думать, что П. подыгрывал к.-л. из сторон. Скорее всего он честно исполнял роль незаинтересованного посредника, помогая противникам встретиться и договориться.

После подписания перемирия П. отправился в Москву, куда прибыл 14 февр. Там он пробыл месяц и 3 раза встречался с царем. Эти беседы, посвященные гл. обр. религии, стали попыткой поставить вопрос о воссоединении Церквей. Впосл. представители католич. стороны, включая П. и кард. Комо, стремились переложить вину за провал переговоров на Иоанна Грозного и упорство московитов в своей вере. На самом деле царь и круг близких к нему лиц обнаружили определенную готовность к диалогу по всем вопросам. Так, еще до приезда П. сам Иоанн Грозный вспоминал о Флорентийской унии в письме польск. кор. Стефану Баторию. За возможное сближение с католич. Церковью высказывались некоторые правосл. иерархи, в т. ч. архиеп. Ростовский Давид, из-за чего он в 1583 г. по инициативе Дионисия, митр. Московского и всея Руси, был лишен сана. Во время бесед о вере царь уклонился от обсуждения «больших дел», т. е. догматических различий 2 христ. Церквей, сказав, что такие вопросы находятся в компетенции митрополита и епископов, но согласился обсуждать с иезуитом «малые дела». В частности, его волновали такие темы, как бритье католиками бороды и традиция приветствовать папу Римского целованием ног, о чем рассказал царю посол Шевригин. Реакция П. была болезненной. Поскольку обычай целовать понтифику ноги использовался протестантами для обличения папы Римского как антихриста, П. заподозрил в словах царя влияние находившихся в Москве западноевроп. купцов лютеран. и кальвинист. вероисповеданий. Вместе с тем обычай целования ног папы иногда подвергался критике и в католич. странах.

На упреки царя в отсутствии бороды П. отвечал, что у него борода не растет, а пославший его папа Римский носит бороду. Иоанн Грозный являлся приверженцем строгого соблюдения запрета на бритье бороды, записанного в решениях Стоглавого Собора (1551). Однако и в Московском гос-ве многие брили бороды, в т. ч. и рус. правители (напр., отец Иоанна Грозного, царь Василий III Иоаннович, а позднее царь Борис Феодорович Годунов) и священники. Неоднократно бывавший в России итал. купец Джованни Тедальди (с ним П. встречался в Дисне 11-13 июля 1581) уверял, что русские правосл. священники не бреют бороды (Шмурло. 1891). В Зап. Европу в XVI в., наоборот, вернулась мода на бороды, не оставившая равнодушными Римских понтификов. После Климента VII (1523-1534) и до Иннокентия XII (1691-1700) папы Римские, включая и Григория XIII, носили бороды. Ок. полутора десятков провинциальных Соборов 2-й пол. XVI - нач. XVII в. в Германии, Италии, во Франции, в Нидерландах скорее пытались регламентировать ношение бороды духовенством, чем его запретить. Самый распространенный тезис состоял в том, что бороды клириков не должны быть велики.

«Большие вопросы», о к-рых царь отказался говорить лично, также не остались без внимания. Источники с обеих сторон упоминают некий Собор, созванный для ответа П. По словам П., архиеп. Давид Ростовский признал его правоту («всё одобрил»), однако др. епископы промолчали (Дубровский. 2013. С. 32). Впосл. информация о Соборе подверглась сокрытию и искажению. Примером таких манипуляций служит текст, известный под условным названием «Собор на предложение папского посла Антония Посевина в 1582 году». Он якобы представляет собой документальную запись прений на Соборе, к-рые сводятся к посрамлению посла, присланного от «папы Римского Антония», а также его «пособника и еретика», архиеп. Давида Ростовского. С разоблачением их догматических заблуждений выступают не митр. Дионисий и епископы, а царь Иоанн Грозный. Интересен также тот факт, что в подложном тексте «Собора на предложение папского посла» сообщается не об одном, а о 3 Соборах. Т. о., решение вопроса явно затянулось.

Вопреки слухам, доходившим до П., Давид Ростовский оставался на своей кафедре еще целый год. По информации П. М. Строева, он был лишен сана только в 1583 г. (Строев. Списки иерархов. Стб. 332). Известно имя одного активного оппонента архиепископа Ростовского. В Описи Приказа тайных дел 1713 г. упоминается «коробья неболшая, а в ней сыск про Ростовского архиерея Давыда о кресте и богохульных словах по доносительному писму Симоновского архимандрита Исаия». Возможно, ссылка Давида Ростовского неслучайно совпала по времени с возвращением в Москву из Рима в нач. 1583 г. нового царского посла, Я. С. Молвянинова, когда переговоры с католиками зашли в тупик (Опись делам Приказа тайных дел 1713 г. // ЗОРСА. 1861. Т. 2. С. 25).

Однако по меньшей мере одна уступка католикам была сделана Иоанном Грозным после бесед с П. В грамотах, к-рые П. получил перед отъездом из Москвы (март 1582), царь разрешал католикам приезжать в Московское царство вместе со своими католич. священниками. Письма, отправленные в Рим в сент. 1581 г. с Дж. П. Кампаной, спутником П., такого разрешения еще не содержали. В постройке католич. храмов в обоих вариантах грамот было отказано, не было и намека на возможное воссоединение Церквей. Иоанн Грозный отправил вместе с П. своего посла Молвянинова к папе Римскому и к императору с грамотой о «любви и братстве», но без к.-л. конкретных поручений и полномочий. Вместе с посольством весной 1582 г. П. отбыл из Москвы.

В авг. 1582 г., во время длительного пребывания Молвянинова в Венеции, П. вел активную агитацию властей Венецианской республики в пользу создания лиги христ. гос-в для войны с Османской империей. П. воспрепятствовал приглашению Молвянинова на богослужение в греко-католич. ц. Сан-Джорджо, вероятно стремясь скрыть от царского посла существование католич. общин, сохранявших визант. обряд. После прибытия П. и Молвянинова в Рим (сент. 1582) курия стремилась преувеличить успех миссии иезуита. Въезд рус. посла в город и его аудиенция у папы Римского были устроены с большой торжественностью, что создавало впечатление, что присоединение Московии к католич. Церкви либо уже произошло, либо состоится в ближайшее время. Вместе с тем в инструкциях, полученных Молвяниновым, ему запрещалось обсуждать любые религ. вопросы. П. в частных беседах рассказывал небылицы об итогах своей миссии, утверждая, что он «велел копать фундамент» для католич. церкви в Москве, «которая, должно быть, уже построена». Посольство Молвянинова не принесло конкретных результатов, продолжения контактов Иоанна Грозного с Римом не последовало.

В окт. 1582 г. П. покинул Рим с новым заданием. Сопроводив Молвянинова до Варшавы, он начал готовить примирение кор. Стефана Батория с имп. Рудольфом II Габсбургом. Поводом к их конфликту стали 2 замка в Трансильвании, к-рые удерживал император, а Стефан Баторий считал семейным достоянием. Примирение между правителями было необходимо для организации антитур. коалиции. Оставаясь в Вост. Европе до 1586 г., П. наряду с дипломатическими поручениями исполнял обязанности главного инспектора католич. семинарий. По его инициативе были созданы учебные заведения в Дерпте (ныне Тарту, Эстония; 1582), Клаузенбурге (ныне Клуж-Напока, Румыния; 1583) и др. Вместе с папским нунцием Альберто Болоньетти П. удалось наладить контакты с кн. Константином Константиновичем Острожским (1526-1608), наиболее влиятельным правосл. магнатом в Великом княжестве Литовском. Папские посланники пытались убедить его принять новый, григорианский календарь и признать власть папы Римского, что, как надеялись П. и Болоньетти, способствовало бы обращению в унию с католич. Церковью всего православного населения Речи Посполитой. В этой связи обсуждался проект создания особого «патриархата» (с центром в Киеве или Остроге), подчиненного Риму. Предполагалось, что такой «патриархат» мог бы возглавить находившийся в то время в заключении у турок-османов Иеремия II (Транос), патриарх К-польский (1572-1579, 1580-1584, 1587-1595). Контакты с князем были прерваны после поездки П. в Острог в авг. 1584 г., по-видимому, в связи с конфликтами во Львове - принуждением православных совершать богослужение по григорианскому календарю. (Подробнее о деятельности П. в Речи Посполитой см.: Chodynicki. 1934; Крип'якевич. 1912; Он же. 1930; Shevchenko. 2010. P. 89-103.) В это же время П дописывал и редактировал сочинения «Московия» (изд. в Вильно в 1586), «Ливония» (изд. в 1852) и «Трансильвания» (изд. в 1913).

Соч. «Московия» состоит из нескольких частей: послания к папе Григорию XIII, дипломатической переписки, связанной с русско-польск. переговорами 1581-1582 гг., записей бесед с царем Иоанном Грозным о религии и протоколов Ям-Запольского перемирия. Цель книги - познакомить католич. мир с положением дел в России, показать потенциал страны как вероятного союзника в борьбе с Реформацией и тур. угрозой. П. привел интересные, порой уникальные, сведения о рус. городах, торговле, быте русских, правосл. религии и т. д. Рассказ П. о смерти сына и наследника царя Иоанна Иоанновича мн. исследователи рассматривают как наиболее достоверный. Вместе с тем в ряде случаев П., по-видимому, сознательно искажал информацию. Так, он утверждал, что не посещал правосл. храмы, хотя из его отчета Клаудио Аквавиве (генеральный настоятель ордена иезуитов в 1581-1615), а также из записок его спутника, Дж. П. Кампаны, известно, что это не так. П. бывал в правосл. церквах благодаря особому разрешению, испрошенному для него Иоанном Грозным у митрополита и епископов. П. уверял, что во время его отъезда из Старицы в Польшу для заключения мирного договора его спутники-иезуиты были оставлены у русских фактически в качестве заложников. Однако полученная им инструкция обязывала его оставить иезуитов в Московии для миссионерской деятельности. Т. о., к рассказу П. следует относиться с осторожностью, по возможности проверяя его др. источниками.

Тесные отношения связали в то время П. и польск. кор. Стефана Батория. П. восхищался энергией польского правителя, видел в нем идеального христ. воителя, способного одержать победу над Османской империей. В результате П. оказался вовлечен в планы Батория, готовившегося к продолжению войны с Московским гос-вом. После смерти Иоанна Грозного (1584) Баторий, столкнувшись с отказом польск. сейма финансировать новую войну, попытался получить средства в Риме. Его план, с которым он обратился в Римскую курию, состоял в том, что за 3 года он завоюет Московское гос-во, а затем, соединив свои силы с войсками Персии и народов Кавказа, с неск. сторон нападет на Османскую империю и овладеет К-полем. Необходимость покорения Московии объяснялась присвоением московитами польских земель (к ним причислялись Смоленск, Новгород, Псков и др. рус. города) и якобы существовавшей угрозой захвата Москвы турками, которой сами русские не могли бы противостоять. Католикам следовало покорить Московское царство до того, как это сделают турки. Денежные средства для осуществления этого плана Баторий надеялся получить от Папского престола и итал. гос-в. Изложить замысел в Римской курии и добиться субсидий должен был П., но он не получил разрешения приехать в Италию. Вместо этого в 1585 г. П. было приказано удалиться в иезуитскую коллегию в Браунсберге. Это было связано с обвинениями «австрийской» партии в Риме, к-рые состояли в том, что П. выступал не как беспристрастный посредник, а как сторонник Батория в его споре с имп. Рудольфом II (1576-1612). К тому же П. не пользовался доверием генерального настоятеля Об-ва Иисуса К. Аквавивы.

Ситуация ненадолго переменилась после того, как в 1585 г. папа Римский Сикст V (1585-1590) заинтересовался планом Батория. П. вызвали в Рим и поручили ему возглавить новое посольство в Москву, несмотря на его преклонный возраст и разговоры о слабом здоровье. Однако смерть Батория в дек. 1586 г. привела к отмене посольства. П. поддержал претензии на польск. престол швед. принца Сигизмунда (см. Сигизмунд III Ваза), ревностного католика и воспитанника иезуитов (П. был знаком с ним по своим поездкам в Швецию). Соперником Сигизмунда Вазы был эрцгерц. Максимилиан III Австрийский, поэтому действия П. вызвали недовольство «австрийской» партии в Риме. Он был отозван обратно в Италию. Генеральный настоятель ордена иезуитов К. Аквавива отстранил его от дипломатической службы и назначил преподавателем теологии в иезуитскую академию в Падуе (1587-1591). Там П. подготовил и опубликовал «Избранную библиотеку» (Bibliotheca selecta. R., 1593) - путеводитель в мире книг, призванный заменить аналогичное по замыслу сочинение протестант. автора К. Геснера «Всеобщая библиотека» (Gessner C. Bibliotheca universalis. Tiguri [Zürich], 1545-1555. 4 t.). Труд П. представлял собой антипод «Индекса запрещенных книг» - свода книг, полезных и необходимых для образованного католика. В редактировании и издании книги П. приняли участие выдающиеся деятели Контрреформации, в т. ч. Роберто Беллармин (1542-1621; кардинал с 1599). Продолжением этого труда стало произведение библиографического характера «Apparatus sacer ad scriptores Veteris et Novi Testamenti» (1603-1606), в котором П. привел сведения примерно о 8 тыс. христ. авторов и их сочинениях. Наряду с преподаванием и лит. деятельностью П. активно развивал в Падуе практику духовных упражнений. Он основывался на личных заметках основателя ордена иезуитов Игнатия Лойолы (1491-1556), которые нашел в Риме, когда служил секретарем Об-ва Иисуса. Одним из самых известных учеников П. был католич. св. Франциск Сальский (1567-1622).

В 1593-1595 гг. П. ненадолго вернулся к дипломатической службе, выполнял поручения папы Римского Климента VIII (1592-1605), направленные на примирение с Папским престолом франц. кор. Генриха IV (1589-1610), а также представлял Об-во Иисуса на судебном процессе, начатом против него Парижским ун-том. В 1606-1607 гг. П. участвовал в конфликте Венеции с Папским престолом (см. в ст. Павел V). После изгнания иезуитов из Венецианской республики ему пришлось уехать из Падуи в Феррару, где он провел остаток жизни. В этот период П. издал новое сочинение о России (опубл. под псевд. Бареццо Барецци) - повесть о самозванце Лжедмитрии, к-рого П. считал подлинным сыном Иоанна Грозного и с к-рым связывал надежды на распространение католицизма в России.