ОРДА

С 1242 г. царевич Батый стал приглашать в О. для выдачи инвеституры рус. князей, и некоторые из них позднее отправлялись для подтверждения своих прав в Монголию (напр., Рязанский блгв. кн. Олег Ингваревич). Так, в 1243 г. правитель О. подтвердил права Владимирского блгв. вел. кн. Ярослава (Феодора) Всеволодовича на старейшинство среди русских князей, утвердив за ним Киев и всю Русскую землю, а в 1248 г. ярлык на эти владения Батый выдал его сыну, св. блгв. вел. кн. Александру Ярославичу Невскому. В 1246 г. в О. в ставку к Батыю приезжал галицко-волынский кн. Даниил Романович.

Далеко не для всех рус. князей поездка в О. и Монголию оканчивалась благополучно. Напр., в 1245 г. по обвинению в краже коней в О. был казнен черниговский кн. Андрей Мстиславич, а осенью 1246 г.- прибывший ему на смену за ярлыком - св. блгв. кн. Михаил Всеволодович и его боярин Феодор. Подозрения в тайных переговорах с Папским престолом, ведущихся против монголов, стали причиной отравления в Каракоруме осенью 1246 г. и смерти по пути домой вел. кн. Владимирского Ярослава Всеволодовича.

В 1246 г. в Юж. Руси ордынцы провели 1-ю перепись населения и сбор дани. Этот процесс осуществлял один из богатых купцов-мусульман («сарацин», по определению Плано Карпини). При этом должников из числа церковных людей, включая нищих, увели из Руси и продали в рабство. В 1252 г. за отказ уплачивать дань в пользу монгольской казны на Сев.-Вост. Русь двинулась карательная экспедиция нойона Нюврына (т. н. «Неврюева рать» рус. летописей). Рус. войска под командованием вел. кн. Андрея и Ярослава Ярославичей были разбиты под Переяславлем (ныне Переславль-Залесский), а митр. Киевский Кирилл II укрылся во Владимире, к-рый захватчики не тронули. В результате этих событий летом 1252 г. восставшие князья потеряли ярлыки на свои владения и были вынуждены бежать за пределы Сев.-Вост. Руси, а Владимирское великое княжество было передано киевскому и новгородскому св. блгв. кн. Александру Ярославичу Невскому. В 1257 г., при склонявшихся к поддержке несторианства царевичах Сартаке и его сыне, Улагчи, ему удалось добиться прощения в О. своих младших братьев, к-рые получили новые княжества на Руси.

В 1257 г. ордынцами проведена перепись в Рязанском и Муромском княжествах, а также на землях Сев.-Вост. Руси, а в 1259 г., после 2-летнего противостояния,- в Новгороде и Торжке. Зимой 1257/58 г. ордынцы совершили поход на рус. и литов. земли ВКЛ и принудили кор. Миндовга к уплате с них дани в О. К этому времени захватчики уже осознали значение правосл. духовенства, которое по заветам ясы Чингисхана было освобождено на Руси от уплаты налогов в пользу ханской казны. Разрешения на это добился сын Батыя Сартак, покровительствовавший христианам (Кирскос Гандзакеци. 1976. С. 218-219).

Первоначально льготы, полученные рус. духовенством, не имели постоянного характера и должны были вновь подтверждаться при смене власти в О. Их объем был зафиксирован в особых документах-ярлыках, к-рые правители О. выдавали рус. архиереям. Поэтому в О. неоднократно приезжали рус. митрополиты, а также некоторые епископы. Особую роль среди них в отношениях с О. играл Ростовский еп. Кирилл II. На территории его епархии (прежде всего в Ростове) на постоянной основе поселились колонии ордынцев, а ростовские князья породнились с правившими в О. и Монголии Чингисидами (напр., в 50-х гг. XIII в. св. блгв. кн. Глеб Васильевич (Василькович)). Кроме того, в Ростове проживал перешедший в Православие племянник 1-го мусульм. правителя О. Берке (не позднее 1259-1266) - св. царевич Петр.

После основания в 1261 г. Сарайской и Подонской епархии (см. в ст. Крутицкая кафедра) интересы рус. духовенства в О. представлял местный архиерей. Он также привлекался правителями О. для поддержки дипломатических отношений между ней и Византией. Правосл. иерархи часто выступали посредниками в отношениях между рус. князьями, иногда играли определяющую роль в политических событиях.

Ко времени правления хана Менгу-Тимура (1266-1281), к-рый вслед за своим дядей ханом Берке сохранял приверженность исламу, относится первый из сохранившихся ярлыков, выданный рус. митрополитам правителями О. (1267 или 1279). В 1275 г. по приказу Менгу-Тимура «бысть на Руси и в Новегороде число второе изо Орды от царя, и изочтоша вся точию кроме священников, и иноков, и всего церковнаго причта» (ПСРЛ. Т. 10. С. 152).

Под влиянием политических и экономических причин в период правления в О. хана Узбека, выдавшего в 1313 г. ярлык св. Киевскому митр. Петру, а также его сына Джанибека происходит сокращение привилегий Правосл. Церкви, полученных рус. архиереями при их предшественниках (Сочнев Ю. В. Рус. церковь и Золотая Орда: АКД. М., 1993. С. 17-19; Малышев. 2002. С. 143-144). В 40-х - 50-х гг. XIV в. большую роль в покровительстве правосл. и католич. общинам и выдаче им ярлыков играла ханша Тайдула († 1360), самая влиятельная из жен хана Узбека.

Хождение в Орду митр. Киевского и всея Руси Максима в 1283 г. Миниатюра из Лицевого летописного свода. 70-е гг. XVI в. (БАН. 31.7.30-1. Л. 144 об.)

В вопросе о межконфессиональных браках правители О. вели себя толерантно. Так, напр., в 1317 г. хан Узбек дал свое согласие на брак Кончаки с московским кн. Георгием (Юрием) Данииловичем. По-видимому, в данном случае свою роль сыграли прецеденты матримониальных отношений правителей О. и Византии.

Начавшийся, при Киевском митр. Феогносте и его преемнике свт. Алексие, процесс сокращения привилегий Русской Православной Церкви и попыток правителей О. установить выплату дани с церковных людей и владений на Руси в пользу своей казны был приостановлен в 1357 г. из-за «Великой замятни» в О. (Присёлков. 1950. С. 375-376). Многочисленные войны между претендентами на власть в О. привели к сокращению проживавших в ее городах христиан, а в случае с православными - переезду епископов Сарских и Подонских из Сарая в Москву, когда после событий 1371-1372 гг. наметился переход в вооруженный конфликт многолетнего политического противостояния между Московским великим княжеством и «Мамаевой Ордой». Выданный в 1379 г. ханом Тюляком «по слову» своего «дяди» темника Мамая ярлык московскому кандидату на Киевскую митрополию Михаилу (Митяю) фактически имел декларативный характер, т. к. его легитимность в правление хана Тохтамыша была ничтожна. Походы 90-х гг. XIV в. среднеазиатского эмира Тимура подорвали положение христианских общин в разоренных им городах О. После ее распада люди рус. митрополитов сохранили экономические льготы на право торговли в Казанском ханстве.

С сер. XIII в. важной задачей правосл. архиереев в О. и ее улусах стала миссионерская деятельность среди ордынцев, а также поддержка находившегося там православного населения. В сер. XIII - нач. XIV в. этому способствовали многочисленные смешанные браки русских князей, бравших в жены монг. аристократок из рода Чингисхана.

В XIII-XIV вв. известны немногочисленные случаи принятия правосл. крещения представителями династии Чингисидов, среди них - прп. Петр, царевич Ордынский (племянник хана Берке), погибшие вместе с отцом сыновья хана Кульпы - Иоанн и Димитрий.

Уже с 1242 г. в связи с установлением ордынского ига на Руси стали появляться представители ханской власти. После разрыва даннических отношений с Каракорумом правители Сарая, начиная с Берке, усилили внимание к подчиненным землям. Одним из важных центров присутствия «татар» в Сев.-Вост. Руси стал Ростов, хотя главным городом по-прежнему считался Владимир, где находился «баскак велик володимирьскыи», к-рый, как показывают события зимы 1269/70 г., несомненно имел под своим началом воинский отряд (ПСРЛ. Т. 3. С. 88, 319; Т. 6. Вып. 1. Стб. 348). Летописная Повесть о Курском княжении, описывающая события 1288-1291 гг., свидетельствует, что при наличии «татар» основной воинской силой таких отрядов была «Русь» (Там же. Т. 1. Вып. 2. Стб. 482). Этот фактор способствовал постепенной интеграции баскаков и служилых «татар» в древнерус. общество (пример с дедом прп. Пафнутия Боровского показывает, что она нередко приводила к переходу баскаков в Православие). В 1-й трети XIV в. в Сев.-Вост. Руси после серии городских восстаний произошла ликвидация системы баскачества. При этом отпала необходимость присутствия в ней на постоянной основе вооруженных ордынских отрядов, правда сохранявшихся еще определенное время в пределах южнорус. земель (прежде всего в Чернигово-Северских и Киевском княжествах). Интегрированные к этому времени в правосл. общество ордынцы вряд ли были заинтересованы в возвращении в О., где после прихода к власти хана Узбека наблюдался еще более интенсивный процесс исламизации местной военно-служилой знати.

В кон. XIII-XIV в. в Москву, Коломну, Тверь, Ростов, Н. Новгород, Переяславль Рязанский (ныне Рязань) и др. города Руси ордынцы приезжали и оседали здесь не только в связи с изменением системы баскачества в Сев.-Вост. Руси, религ. преследованиями, но и ради службы и богатого жалованья. Мн. ордынцы оставались на Руси вместе со своими семьями и слугами, постепенно интегрируясь в ряды рус. военно-служилой знати. В XIV - нач. XVI в. привлечение на службу знатных выходцев из О. также стало одним из скрытых направлений борьбы за гегемонию в Вост. Европе между правителями ВКЛ и Московского великого княжества. Такое состязание за привлечение на свою сторону видных представителей военно-служилой знати имело многовекторный характер. Оно затрагивало интересы не только местной правящей элиты, но и правителей соседних земель (Флоря. 2001).

Во 2-й пол. XIII - нач. XV в. внутренние конфликты в О., как правило, ставили часть местной кочевой знати и ее окружение в положение политических, а позднее и религ. оппонентов власти. Лиц, не желавших подчиниться воле своего хана, могли безжалостно уничтожить вместе с семьями. Соответственно им необходимо было искать места для временного прибежища или эмиграции, одним из к-рых с XIV в. стали окрепшие княжества Руси. В 1-й пол. XIV в. выездам способствовала усилившаяся в это время христианизация по правосл. или католич. обряду населения городов в нек-рых центральных и зап. улусах О. (прежде всего на Сев. Кавказе, в Крыму и Подонье). В XV в., после распада О. на ряд самостоятельных гос-в, выезд служилых «татар» в соседние страны усилился (Хорошкевич. 2001. Гл. 5).

Ключевым событием в религиозной жизни О. стал приход к власти хана Узбека (в вост. источниках приводятся разные даты этого события, происшедшего в период «с конца июля 1312 г. по январь 1313 г.» (Лапшина И. Ю. О смерти Токты и воцарении Узбека в Золотой Орде // Ист., филос., полит. и юрид. науки, культурология и искусствоведение: Вопросы теории и практики. Тамбов, 2012. № 7(21). Ч. 1. С. 114-116)), сделавшего ислам гос. религией Золотой Орды.

Вост. источники свидетельствуют, что у Узбека была серьезная оппозиция среди ордынской знати, мн. представители к-рой, выступая против насильственной исламизации населения О., поддерживали как кандидата на престол 3-го сына хана Тохты, царевича Ильбасмыша. Вероятно, со сторонниками Ильбасмыша первое время мог быть тесно связан в О. Владимирский блгв. вел. кн. Михаил Ярославич, к-рый в 1300 г., после гибели темника Ногая, примкнул к группировке князей Сев.-Вост. Руси, возглавлявшейся вел. кн. Владимирским Андреем Александровичем. Одним из доверенных и приближенных лиц этой политической группировки был белозерский кн. Федор Михайлович, являвшийся по жен. линии Чингисидом: его бабушка, кнг. Феодора († 1273), происходила «от Кановичь». В 1302 г. кн. Федор Михайлович женился на дочери царевича Ильбасмыша (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 3. Стб. 528). Возможно, на их родственные связи в О. и пытался опираться вел. кн. Михаил Ярославич в борьбе против московского кн. Георгия (Юрия) Данииловича, имевшего, как свидетельствуют источники, своих «доброхотов» в О. Как показывает анализ известий летописцев, нек-рым рус. князьям, очевидно, пришлось подтверждать свою лояльность по отношению к Узбеку.

В 1317 г. из О. вернулся новый Владимирский вел. князь - Георгий (Юрий) Даниилович со своей 2-й женой - Кончакой (в крещении Агафья), сестрой хана Узбека. В Москву вместе с царевной должна была выехать группа служивших ей ордынцев. Нек-рые из них, как показывает анализ данных летописей, актов и синодиков XIV-XV вв., после смерти вел. княгини в 1318 г., по-видимому, предпочли остаться на Руси, а позднее креститься.

Исламизация О. способствовала усилению нетерпимости к иноверцам. Примером этого стало убийство 21 апр. 1323 г. в Булгаре за верность Православию св. мч. Феодора Камского Философа (Там же. Т. 25. С. 167), мученическая смерть к-рого была отмечена в рус. летописях и синодиках.

С 90-х гг. XIV в. русские летописи впервые освещают процесс перехода знатных ордынцев на службу в Москву. В 1392 г., после победы эмира Тимура над войсками хана Тохтамыша, приближенные последнего - Бахты-Хозя, Кидырь-Хозя и Мамат-Хозя выехали из О. в Москву к вел. князю Московскому и Владимирскому Василию I Димитриевичу, Некоторые летописи отмечают, что они были «двора царева постелникы его суще», к-рые сразу же «хотяще креститися и служити великому князю» (Там же. С. 221). «Татар» из ханского служилого двора в р. Москве в присутствии членов великокняжеской семьи, бояр и горожан крестил митр. Киевский и всея Руси свт. Киприан. Им «наречении быша» имена 3 вавилонских отроков - Анания, Азария и Мисаил (Присёлков. 1950. С. 443). Стиль летописного повествования косвенно свидетельствует в пользу того, что для современников переход ордынцев в Православие и их выезд на службу в Москву, хотя и был событием знаменательным, но уже не представлялся чем-то необычным.

Несомненно, в 90-х гг. XIV в. обряд приема ордынцев на службу опирался в Москве на уже сложившуюся традицию. Как и в случае с выходцами из ВКЛ, практиковалась дача служилым ордынцам владений в условное держание. Так, напр., в 1423 г. во 2-й и 3-й духовных грамотах вел. кн. Василия I отмечалось, что его жене - вел. кнг. Софии Витовтовне среди проч. загородных сел должно было отойти «Крилатьское село, что было за татаром» (ДДГ. № 21. С. 58; № 22. С. 60). Рядом с ним располагалось с. Татариново.

Чингисиды стремились помешать отъезду ордынцев на службу в др. страны. Русские княжества в этом смысле не были исключением: так, в 1403/04 г. ханский посол царевич Ентяк «был на Москве да изобмолвил Микулу татарина» (Присёлков. 1950. С. 456).

Очередная «замятня» в О. в кон. XIV - 1-й трети XV в. побудила к подчинению (князья Мещерские) или отъездам в ВКЛ и в рус. княжества уже не только представителей титулованной знати (князья Меньские и Долголдатовы), но и самих Джучидов. Напр., в 1407-1408 гг. в Москве гостили сыновья хана Тохтамыша - царевичи Джелал ад-Дин и Керим-Берды. В 1437-1438 гг. хан Улуг-Мухаммед зимовал в Белёве и предлагал московским удельным правителям «даватися во всю волю князем руским» (ПСРЛ. Т. 27. С. 106), а в 1439 и 1445 гг. он находился в Н. Новгороде. Еще до Суздальского сражения 7 июля 1445 г. у Спасо-Евфимиева мон-ря царевич Бердедат, сын хана Худайдата, был принят на службу вел. кн. Московским Василием II Васильевичем Тёмным (ПСРЛ. Т. 25. С. 262). В кон. 1446 г., возможно из-за убийства Улуг-Мухаммеда его старшим сыном Мамутеком, младшие братья последнего, Касим и Якуб, укрывшиеся «в Черкасах», стали искать «службы» у московского великого князя» (Флоря. 2001. С. 195. Примеч. 79). Служилые татар. царевичи вспоминали вел. кн. Василия II Васильевича «за преднее его добро и за его хлеб, много бо добра его до нас было» (ПСРЛ. Т. 25. С. 268).

Согласно распространенной практике политические эмигранты из О. предлагали вел. князьям в заложники не только своих сыновей и др. родственников, но и князей, и «двор». Служба при дворе правителя Руси также была одним из условий договора. Бывш. цари и царевичи обязались охранять юж. границы Московского вел. княжества, отказываясь здесь от права сбора «выхода» до тех пор, пока не возвратят себе власть в О. (Там же. Т. 12. С. 24).

Опираясь на поддержку Московских вел. князей Василия I Димитриевича и его сына, Василия II Васильевича, с окраин Руси и О. служилые «татары» и казаки стали вновь проникать внутрь страны: напр., в 1446 г. вместе с Московским вел. князем на Русь выехали на службу и для кормления, а также для сбора дани (выкупа за освобождение из плена Василия II) 500 ордынцев хана Улуг-Мухаммеда (Худяков. 1991. С. 27).

Во 2-й пол. XV в. в связи с окончательным распадом О. и многочисленными конфликтами внутри новообразованных на его осколках тюрко-татар. гос-в (прежде всего в Казанском и Крымском ханствах) процесс выезда на службу к правителям Москвы и Вильно представителей мн. ветвей рода Чингис хана, их мурз и уланов во главе разных по численности отрядов татар усилился. В ВКЛ и Московской Руси происходит их постепенная интеграция в среду местной военно-служилой знати. В ряде случаев это способствовало переходу «татар» в христианство по православному или католич. обряду.

Кроме того, в кон. XIV-XV в. происходит более тесная интеграция части политической элиты О. в рус. общество в местах русско-ордынского пограничья (т. н. буферные зоны). Наиболее четко этот процесс наблюдается в Среднем Подонье и Поднепровье (прежде всего, в Чернигово-Северской земле), мн. рус. князья к-рых в сер. XIII-XIV в. были либо казнены в О., либо погибли «от татар» во время защиты своих владений от их притязаний. После «Великой замятни», а затем начала распада О. часть ее улусных князей оставила ислам, начала переходить в православие и устанавливать отношения с русскими духовными обителями.

На территории О. действовали образованные несторианами (см. несторианство) Аланская и Самаркандская митрополии. В О. большое влияние они имели при ханах Сартаке и Улагчи, в Иране - при ильхане Хулагу. Здесь несториане выступали как сторонники сохранения политического единства Монгольской империи. Поэтому после прихода к власти хана Берке, давно враждовавшего с Хулагу из-за свержения и казни последним в 1258 г. багдадского халифа ал-Муста'сима, через нек-рое время в О. несториане подверглись первым репрессиям.

По-видимому, точкой отсчета стали события 1261 г., когда монг. имп. Хубилай утвердил за своим братом ильханом Хулагу, старшей женой к-рого была христианка из народа кераитов, земли в Азербайджане, Армении, Грузии, основной части М. Азии, Месопотамии («обоих Ираков»). Это решение императора нарушало права правителей О. на часть владений и 20% дани, собираемой в Азербайджане и Арране (Сев. Иране). Поэтому в 1261/62 г. Берке начал вывод своих войск из Ирана и заключил против Хулагу военный союз с султаном мамлюков в Египте. Предстоящая «священная война» оправдывалась тем, что Берке будет сражаться против «неверных», хотя на самом деле причиной войны стали политические, а не религ. разногласия с Хулагу. По наблюдениям А. Б. Малышева, после этих событий несториане «никогда уже не достигали значительного политического влияния в Золотой Орде, хотя некоторые из них занимали высокие должности в аппарате управления государством» (Малышев. Христианство. 2000. С. 13).

Походы 30-50-х гг. XIII в. Чингисидов на Ближний Восток, в Вост. и Центр. Европу привлекли внимание к монголам со стороны Папской курии, к-рая при папах Александре II и Иннокентии IV рассматривала вост. кочевников не только как соперников, но и как возможных союзников крестоносцев в борьбе против мамлюков Египта. Уже в сер. XIII в. в отношении монголов, которым от имени папы Римского Иннокентия IV неоднократно предлагалось перейти в христианство по католическому обряду, сложились устойчивые этнические стереотипы, совпадавшие с оценкой завоевателей, зафиксированные в древнерусских, арабских и персидских источниках. В Монгольскую империю были отправлены неск. католич. посольств, пытавшихся в т. ч. выяснить достоверность легенды о вост. христ. народе пресв. Иоанна. Путь европ. дипломатов и разведчиков проходил через владения правителей и улусных князей О. Участники и руководители (напр., Дж. Плано Карпини, Бенедикт Поляк, Г. де Рубрук и др.) этих посольств оставили подробные описания О., ее правителей, подчиненных им улусов и народов, их быта, культур и религ. верований. В 1248 г. монголы даже предложили Римской курии военную помощь в борьбе против никейского имп. Иоанна III Дуки Ватаца.

Среди новых земель, включенных в состав О., оказались степные районы Крыма и зап. части половецких кочевий (Поднестровье и Подунавье). Здесь компактно проживали католич. общины, а с нач. XIII в. среди кочевников действовало неск. католич. миссий (см.: Половецкая (Кумранская) епископия). Их многолетняя деятельность отражена в переписке с Римскими папами. Большое число католиков (прежде всего венгров и поляков) попало в О. в качестве пленных. Они выступали информаторами членов католических посольств и миссий. В сер. XIII-XIV в. главную роль среди последних, как свидетельствуют документы монашеских орденов, играли францисканцы, доминиканцы и минориты. Католич. проповедники стремились крестить не только различных кочевников-язычников, включая «татар», но и обратить в католичество или вовлечь в унию православных алан, грузин, черкесов, болгар и русских. В кон. XIII - сер. XIV в. миссионерская деятельность католиков достигла нек-рых успехов в Крыму, на Сев. Кавказе и в Нижнем Поволжье (Golubovich G. Biblioteca bio-bibliografica della Terra Santa dell'Oriente francescano. Quaracchi, 1906-1927. T. 1-5).

Во 2-й пол. XIII-XIV в. на торговых путях, проходивших преимущественно через юж. улусы в Крыму, на Сев. Кавказе, в Нижнем Поволжье, Прикаспии, Приаралье и Прибалхашье, и входивших в состав Великого шелкового пути, действовала устойчивая сеть городских кварталов и торговых факторий, основным населением которых были итал. купцы (преимущественно из Венеции, Генуи и Пизы).

В нек-рых городах Ср. Азии существовали ограничения на численность проживавшего здесь неислам. населения. Так, напр., в Хорезме иудеям и христианам не разрешалось иметь в городе более 100 домов.

В 1286-1287 гг. в О. учреждается Сев. Татарская Викария францисканского ордена, к-рая имела 2 округа. В первый входили земли Подунавья, Юж. Поднепровья, Крыма, включая города Каффа (Феодосия), Солхат (Ст. Крым), Кырк-Ер (Чуфут-Кале) и Вичина; во 2-й - столица О., Сарай (Малышев. 2006. С. 183). В кон. XIII - нач. XIV в. был составлен «Кодекс Куманикус» (Половецко-латин. словарь). В его состав были включены образцы католич. богослужебных текстов на половецком языке, к-рые использовали католич. миссионеры (Codex Cumanicus / Ed. by G. Kuun with a Prolegomena to the Codex Cumanicus by L. Ligeti. Bdpst., 1981. (Budapest Oriental Reprints. Ser. B; 1)).

В 1300 г. на землях О. организуются католич. епархии в Тане (Азове), в 1303-1304 гг.- в Херсонесе и Керчи (Воспоро), в 1315 г.- в Сарае, в 1320 г.- в Каффе. Помимо них были основаны мон-ри монашеских орденов. Так, напр., францисканцы, по данным 20-30-х гг. XIV в. в «Северной Татарии», имели 18 «постоянных монастырей», а в «Восточной Татарии» - 12 (Малышев. 2006. С. 183-189). В 1333 г. в Каффе по указу папы Иоанна XXII был организован мон-рь, где местные монахи должны были изучать вост. языки перед началом миссионерской деятельности (Он же. 2003. С. 13).

Несмотря на разорения городов Крыма при темнике Ногае, одна из жен которого, Яйлак, еще в 1286-1287 гг. обратилась по своей инициативе в католичество. XIV век стал временем расцвета католических миссий в О. Покровительство католикам оказывала ханша Тайдула, выдававшая их общинам в Азово-Причерноморском регионе свои ярлыки.

Нашествие эмира Тимура (Тамерлана) в 1395-1396 гг. нанесло большой ущерб католич. миссиям в О. По данным 1400 г., сохранилось всего 14 миссий. Уничтоженная во время нашествия Тимура Сарайская католич. епархия была заменена Сарматской епархией в Астрахани, просуществовавшей до 30-х гг. XV в. В период распада О. ареал деятельности миссий наряду с католическими епархиями в Крыму сузился до пределов Сев. Кавказа и Сев. Причерноморья. Их деятельность обрывается или постепенно угасает к 1495 г. в связи с тур. агрессией в Крыму (он же. 2000. С. 18-19; 2006. С. 183-189).