ОРИФЛАММА

Прототипом О. была хоругвь аббатства Сен-Дени (близ Парижа) - «знамя св. Дионисия» (vexillum sancti Dionysii; см. Дионисий Ареопагит). Впервые О. была поднята в 1124 г. франц. кор. Людовиком VI Толстым (1108-1137) после торжественной церемонии, проведенной в связи с переходом прав на защиту имущества и интересов аббатства Сен-Дени от графов Вексен к королю Франции: по преданию, кор. Дагоберт I († 638/9) или его потомки передали обл. Вексен аббатству св. Дионисия; с сер. IX в. эти земли на правах держания от мон-ря получили графы - они стали вассалами и знаменосцами аббатства и были обязаны защищать его интересы; после присоединения графства Вексен к королевскому домену (1077) монарх сделался «вассалом, защитником и гонфалоньером» аббатства св. Дионисия (см.: Блок. 1998. С. 343). Инициатором проведения церемонии поднятия О. был, по-видимому, Сугерий, аббат мон-ря Сен-Дени (1122-1151). В сложной политической ситуации, когда кор. Людовику VI противостояла коалиция во главе с имп. Генрихом V (1111-1125), Сугерий убедил франц. монарха прибегнуть к заступничеству «особого покровителя и после Господа несравненного защитника королевства» - св. Дионисия. Его мощи и мощи его спутников - святых Рустика и Элевтерия - вынесли из крипты и поставили на алтарь, на них сверху возложили знамя (по-видимому, специально изготовленное для этого случая), затем О. принял король (Сугерий. 2006. С. 122-123). Одержанная Людовиком VI победа без боя над превосходящими силами коалиции принесла славу О. С благодарностью за победу король торжественно возвратил знамя в аббатство.

Поднимать О. имел право только король; наличие этого знамени на поле боя означало, что армию возглавляет сам монарх. Военные действия под поднятой О., т. е. при заступничестве св. Дионисия, надлежало вести гл. обр. для защиты христ. веры и католич. Церкви: это могли быть войны с язычниками и иноверцами, крестовые походы, но также и оборона страны и защита «общего интереса королевства» (Contamine. 1973. P. 210). В кон. XII в. анонимный бретонский поэт и хронист Ригор из Сен-Дени утверждали, что франц. монархи брали «знамя св. Дионисия» на все войны, которые они вели. В «Деяниях короля Людовика VII» (Gesta Ludovici VII regis, кон. XIII в.) говорилось, что франц. монархи брали О., когда отправлялись на войну или в паломничество. Однако в нач. XIV в. Гийом Гиар, автор рифмованной хроники «Ветвь королевских родов» (La branche des royaux lignages, 1306), уже строго ограничивал поводы для использования О.: война с неверными или язычниками, защита христиан и католич. Церкви. Так, напр., в 1382 г., во время похода франц. кор. Карла VI Безумного (1380-1422) против восставших из-за увеличения налогового гнета фламандцев, возникли сомнения в том, можно ли поднимать О. в противостоянии с единоверцами-католиками, но поскольку в условиях схизмы в католической Церкви Фландрия поддерживала папу Урбана VI (1378-1389), а Франция выступала на стороне авиньонского антипапы Климента VII (1378-1394), то фламандцев сочли схизматиками и врагами веры, для борьбы с которыми и предназначено священное знамя. Однако существовали и ограничения для поднятия О. Так, в конфликте в 1386 г. кор. Карла VI с Ги де Монсо, аббатом Сен-Дени (1363-1393), к-рого поддержали монахи и мн. рыцари, аббат выступил против использования О. в походе на Аррас и Амьен, поскольку эти военные действия велись «не для защиты королевства, а для завоевания другой земли» (см.: Contamine. 1973. P. 202-203). В 1414 г. аббат Сен-Дени Филипп Ла Виллетт оправдывал использование О. в противостоянии группировок бургиньонов и арманьяков, т. е. в военных действиях против христиан и соотечественников, тем, что государь обязан защищать «общий интерес королевства», наказывать за грехи и преступления против своего народа, восстанавливать порядок, будучи «рыцарем и наместником Бога» и «рабом справедливости» (Un sermon de Philippe. 1944. P. 459-462).

Королевская орифламма (в центре) в битве при Креси (1346). Миниатюра из рукописи «Хроника» Ш. Фруассара. XV в. (Paris. fr. 2643. Fol. 165v)

Знамя во главе королевского войска нес особый хранитель О. (garde, porte-etendard): он держал О. свернутой на груди до начала битвы, затем разворачивал знамя так, чтобы его было видно и своим, и врагам. При угрозе О. надлежало надежно укрыть. Вначале хранителями знамени были рыцари из известного, но незнатного рода, опытные и прославленные в битвах. Со временем служба хранителя О. сделалась почетной и пожизненной, на эту должность назначали людей преклонных лет, сведущих в традициях (обычно из числа придворных или окружения короля). К сер. XIV в. эта служба была оформлена институционально: определен круг прав и обязанностей хранителя О., установлены правила его назначения (сначала по королевскому указу, затем в результате выборов) и ритуал введения в должность - торжественное принесение клятвы в присутствии короля, зафиксировано жалованье, выплачиваемое из казны (полный список хранителей О. см.: Contamine. 1973. P. 223-224).

Всего О. поднимали 36 раз: 4 раза - в XII в., 7 раз - в XIII в., 19 или 20 раз - в XIV в., 6 раз - в XV в. (Стукалова. 2004. С. 200). Вторым после Людовика VI Толстого О. поднял его сын, кор. Людовик VII Молодой (1131-1180, правил самостоятельно с 1137): собираясь во 2-й крестовый поход (1147-1149), он отправился в аббатство Сен-Дени, где торжественно принял посох паломника и «знамя св. Дионисия». Участник 3-го крестового похода (1189-1192) кор. Филипп II Август (1180-1223) в 1190 г. тоже принял в аббатстве Сен-Дени посох и О. 27 июля 1214 г. король развернул О. в битве при Бувине: войско сражалось под королевским знаменем, а О. несли во главе ополчения от городов, впервые в истории Франции прибывшего на помощь королю. В этом сражении французская армия одержала победу над объединенными войсками имп. Оттона IV (1209-1218), графа Фландрии Фердинанда (Феррана) Португальского (1212-1233) и англ. кор. Иоанна Безземельного (1199-1216), что способствовало началу почитания О. как «защитницы Франции». Кор. Людовик IX Святой (1226-1270) поднимал «орифламму французских королей» в 1242 г. в войне с англ. кор. Генрихом III (1216-1272). Отправляясь в крестовые походы (1248, 1270), он дважды принимал в аббатстве Сен-Дени посох паломника и О. Начавшаяся Столетняя война нанесла ущерб славе О.: знамя поднималось над королевским войском в походах Филиппа VI Валуа (1328-1350) и Иоанна II Доброго (1350-1364), однако не принесло удачу при попытке снять английскую осаду Кале; в битве при Креси (26 авг. 1346) О. была разорвана в клочья, а при поражении французов при Пуатье (19 сент. 1356), когда погиб хранитель О.- Жоффруа де Шарни, «знамя св. Дионисия», по-видимому, было утрачено. Кор. Карл V Мудрый (1364-1380), хотя ни разу не возглавил войска в битве, предпринял целенаправленные усилия по прославлению и закреплению ритуала поднятия О. Однако в правление его сына Карла VI Безумного, когда началась война между группировками знати и принцев крови (арманьяков и бургиньонов) и королевские солдаты, используя О., попеременно воевали на обеих сторонах (1410, 1412, 1414), почитание «знамени св. Дионисия» заметно уменьшилось. Возобновление в 1415 г. военных действий, поражение в битве при Азенкуре и раскол Франции (1418-1436) изменили отношение католиков к О. Поскольку с 1418 г. Париж находился под властью бургиньонов, а в 1420 г., после подписания мирного договора в Труа, город оказался под властью англичан, хранившиеся в пригородном аббатстве Сен-Дени королевские регалии и О. частично утратили сакральный характер. После коронации Карла VII (1422-1461) в Реймсе (17 июля 1429) отряд во главе с Жанной д'Арк подошел к аббатству Сен-Дени и взял его без боя. Прибывший туда король не принял О. и затем ни разу ее не поднимал.

Последний раз О. поднимали в правление кор. Людовика XI Благоразумного (1461-1483), однако ритуал был существенно изменен. В 1465 г., во время войны Лиги общего блага, когда Париж был осажден, король решил поднять О., но не в аббатстве Сен-Дени, а в парижской ц. Сент-Катрин-дю-Валь-дез-Эколье. Вероятно, из-за приближающейся опасности О. вместе с др. регалиями была перенесена монахами из пригородного аббатства в Париж, высказывалось мнение о том, что тогда была сделана копия О. Во время религиозных войн во Франции, когда сокровища и мощи из аббатства Сен-Дени укрыли в Париже, монахи не взяли с собой О., поместив ее за алтарем в один из опустевших реликвариев (1588); там знамя нашли в 1594 г., при возвращении на место св. мощей. Королевская традиция посещать перед военными походами аббатство Сен-Дени для получения помощи св. мучеников сохранялась и позднее, но уже без церемонии поднятия О. После многовекового перерыва, во время первой мировой войны, 22 апр. и 6 мая 1917 г., О. выносили из базилики Сен-Дени.

Обычай французских королей принимать О. после ее возложения на мощи св. мучеников Дионисия, Рустика и Элевтерия сначала возводили к сер. IX в. Однако фраза из «Хроники» аббата Сугерия о давней традиции франц. монархов брать с собой «знамя св. Дионисия» на войну с врагами королевства могла указывать на более древние корни ритуала. Происхождение О. пытались связать то с кор. Дагобертом I - основателем мон-ря Сен-Дени, то с кор. Пипином Коротким (751-768) - родоначальником династии Каролингов, то с Карлом Великим (768-814, император с 800) - самым почитаемым в средние века правителем.

Источником представлений о знамени Карла Великого служила, по-видимому, мозаика триклиния папы Римского Льва III (795-816) в Латеранском дворце. На мозаике был изображен ап. Петр, даровавший Льву III паллий, а Карлу Великому - копье с 3-хвостым красным полотнищем, символизировавшим империю. Эту мозаику могли видеть мн. паломники и клирики, приезжавшие в Рим, в т. ч. аббат Сугерий. О получении Карлом Великим «древнего знамени Рима» упомянуто под 796 г. в «Больших французских хрониках» (см.: Hibbard-Loomis. 1959. P. 483). Впервые знамя Карла Великого называется О. в самой ранней редакции «Песни о Роланде» (ркп.: Bodl. Digby 23b, сер. XII в.): «И Жоффруа Анжуйский с орифламмой (l'orie flambe). То стяг Петра: он прежде «Римским» звался, а ныне «Монжуа» ему названье» (Песнь о Роланде / Пер.: Ю. Корнеев // БВЛ: М., 1976. Т. 10. С. 118). Т. о. была впервые обозначена связь между ап. Петром и знаменем Карла Великого. Впосл. наименование «орифламма» часто встречалось в произведениях, созданных в жанре chansons de geste, при описании знамен императоров и королей, простых баронов; однако эти знамена никак не были связаны с Сен-Дени (Contamine. 1973. P. 196-197).

Ап. Петр, вручающий папе Римскому Льву III паллий и имп. Карлу Великому знамя. Мозаика в конхе триклиния Латеранского дворца в Риме. 800 г.

Сам аббат Сугерий хоругвь аббатства Сен-Дени не называл О.: ни в одной из версий его соч. «Жизнь Людовика Толстого» (Vita Ludovici Grossi regis) до кон. XIII в. это слово не встречалось. Однако именно Сугерий способствовал укреплению символической связи мон-ря Сен-Дени и Карла Великого: под контролем аббата была написана «История Карла Великого» (Historia Caroli Magni) Псевдо-Турпина и изготовлена подложная грамота с сообщением о том, что в 813 г. император якобы передал королевство франков св. Дионисию как феодальное держание. В хрониках и королевских указах св. Дионисий стал упоминаться как «сеньор короля» (см.: Beaune. 1985. P. 171-172). Усилиями монахов Сен-Дени, направленными на оформление монархической идеологии и исторической памяти франц. гос-ва (в мон-ре была устроена королевская усыпальница, с 1120 хранились королевские регалии, с кон. XII в. вели «Большие французские хроники» и т. д.), были объединены 2 образа - имперского знамени Карла Великого и хоругви св. Дионисия. По-видимому, это произошло в правление кор. Филиппа II Августа, когда династия Капетингов по жен. линии «возвратилась к роду Карла Великого» (redditus ad stirpem Karoli) и Франция претендовала на статус, равный имперскому (Hibbard-Loomis. 1959. P. 479). В рамках новой концепции в скриптории мон-ря Сен-Дени во мн. рукописях были сделаны исправления: из текстов, в к-рых шла речь об О., последовательно изымались упоминания о знамени ап. Петра и Риме; все манускрипты «Песни о Роланде», кроме самого старого, подверглись редактированию. В это же время в текст «Больших французских хроник» было включено описание сновидения «императора Константинопольского» (в разных рукописях его называли то Константином, то Мануилом), к-рому ангел явил спасителя от сарацин - рыцаря высокого роста с пышной бородой (в нем император узнал Карла Великого), державшего в руках красное знамя на белом копье; от знамени словно бы исходило пламя.

Можно предположить, что монахи Сен-Дени уже при жизни Сугерия знали 2 версии происхождения О. Утверждение, что О. появилось во времена правления кор. Дагоберта I было более выгодно для аббатства, но менее престижно; связь с Карлом Великим, а через него - с ап. Петром и Римом придавала О. больше значимости, но снижала авторитет мон-ря Сен-Дени, к-рый тогда становился всего лишь хранителем знамени (Contamine. 1973. P. 192, 228). Гийом Гиар в рифмованной хронике соединил обе версии. Он именует О. «знаменем св. Дионисия» и повторяет рассказ о сне императора и видении Карла Великого. Но хронист возводит О. ко времени кор. Дагоберта I, основателя аббатства Сен-Дени, к-рый якобы изготовил это знамя и всегда брал его с собой на войны с неверными, в мирное время поручая его охрану монахам; впосл., подчеркивал хронист, по его примеру действовали также Карломан и Карл Великий в войнах с язычниками, турками и сарацинами.

Оба названия - «знамя св. Дионисия» и «орифламма» - долгое время сосуществовали. Во мн. хрониках, которые велись в аббатстве Сен-Дени в XII-XIII вв. («Жизнь Людовика VII», «Хроника» Ригора, «Житие Людовика Святого» Гийома из Нанжи), королевское знамя именовалось по-прежнему хоругвью св. Дионисия (Du Cange du Fresne. 1938. P. 59). Однако в ряде хроник XIII в. использовалось слово «орифламма»: «орифламма короля» («королевский знак») или даже «орифламма Франции». В «Деяниях Людовика VII» из свода хроник аббатства Сен-Дени, а также в позднем лат. переводе «Хроники» Примата (после 1274) появилось упоминание «хоругви блаженного Дионисия, на французском именуемой орифламмой (oriflambe)». В кон. XIV в. Жан Фруассар в своих «Хрониках» уже писал об О. как о «суверенном знамени короля».

Англ. хронист Гервасий Кентерберийский (рубеж XII и XIII вв.) назвал знамя, поднятое в 1184 г. кор. Филиппом II Августом, «знаком короля Карла (Великого)» (signum regis Karoli). В «Хронике» архиеп. Рихера Сансского (40-60-е гг. XIII в.) говорилось, что «король развернул хоругвь Карла Великого, в просторечии именуемую орифламмой». В поэме Гийома Ле Бретона «Филиппида», прославлявшей деяния кор. Филиппа II Августа, особенно победу при Бувине, упоминалось победное королевское знамя, к-рое «в просторечии именуется золотым пламенем» (flamma habeat vulgariter aurea nomen). Аббатство Сен-Дени с этого времени стало восприниматься только как место хранения О. и королевских регалий. Так, после битвы при Монс-ан-Певеле (18 авг. 1304), когда, несмотря на победу французов, О., как утверждали хронисты, была потеряна, захвачена противником и разорвана на куски, а ее хранитель рыцарь Ансо де Шеврёз погиб, монахи Сен-Дени стали утверждать, что король взял в поход новое знамя - копию «настоящей» О., а сама реликвия все время оставалась в сокровищнице аббатства.

В XIII в. О. стали связывать с лабарумом (лат. labarum; греч. λάβαρον) имп. Константина I Великого (306-337), что вписывалось в концепцию «король Франции - император в своем королевстве». В сражении имп. Константина с имп. Лицинием на р. Гебр (ныне Марица) 3 июля 324 г. лабарум был развернут как штандарт христианства и стал символом победы над языческим Римом.

При кор. Карле V Мудром, после серии поражений франц. армии в Столетней войне, были приняты меры для прославления и сакрализации О. как знака избранности, суверенности и превосходства короны Франции (др. знаками, ниспосланными свыше, были способность истинного короля излечивать золотуху прикосновением руки (подробнее см.: Блок. 1998), наличие св. ампулы с елеем, к-рым совершалось помазание на царство франц. монархов (см. в ст. Ремигий), герба с 3 геральдическими лилиями на синем поле (знак Пресв. Девы Марии) - Beaune. 1985. P. 288-294). По заказу короля и были написаны трактаты, в к-рых особое место отводилось чину освящения О., а также вопросам ее происхождения и предназначения: «Чин коронации Карла V» (1365), трактат «О коронации королей Франции» Жана Голена (1372-1374), пролог к переводу Рауля де Преля соч. «О Граде Божием» блж. Августина (1371-1375). Используя известные легенды о происхождении О., авторы дают им новые интерпретации. Голен, излагая легенду о видении «императора Константинопольского» (он называет его Мануилом), указывает, что Карл Великий направился в Сен-Дени и поднял знамя «по примеру своих предков, поступавших так в большой нужде и для защиты королевства, веры и Церкви». Одержав победу над сарацинами, он вернул О. в Сен-Дени, и именно это знамя или новое, сделанное по его образцу, после благословения берут короли Франции на войну. Голен подчеркивал статус О. как символа высокого и исключительного достоинства монархов Франции, ведь оба знамени франц. монархов имеют чудесное происхождение: одно, с золотыми лилиями, было даровано кор. Хлодвигу, принявшему крещение, св. отшельником из Жуаэнваля (а тот, по преданию, получил его от ангела), другое обретено благодаря ангелу в чудесном видении, «благородною победой утвержденному и доказанному». Более того, наличие О. ставит короля Франции на недосягаемую высоту среди других монархов: «...сие знамя, дарованное видением императора Константинопольского Карлу Великому», он «пожелал оставить во Франции в знак вечной империи, наследуемой по мужской линии, а не выборами, как в Римской или Германской империях» (т. о., в изложении Голена О. также освящала и т. н. Салический закон о престолонаследии) (Golein. 1969. P. 320-323).

В 1414 г. аббат Филипп Ла Виллетт в речи, произнесенной перед кор. Карлом VI и его двором на церемонии передачи О. (поводом стала подготовка к военному походу против Иоанна Бесстрашного, герц. Бургундского, к-рый королевским указом от 10 февр. 1414 был объявлен «врагом и противником всеобщего блага нашего королевства»), предложил новую версию происхождения знамени: видение было не «императору Константинопольскому», а самому Карлу Великому - ему явился не ангел, а св. Дионисий и передал «золотое копье, из коего вырывалось пламя». Заручившись поддержкой святого, король франков отправился в поход против сарацин и одержал победу. Позднее, уезжая жить в Германию, он признал св. Дионисия «хранителем, сеньором и правителем королевства Франции»; врученная Карлу О. служит знаком избранности страны. Вслед за Карлом Великим короли Франции, отправляясь на войну за права короны и защиту подданных от насилия, поднимают О. как «меч Бога» (2 Макк 15. 16) (Un sermon de Philippe. 1944. P. 458-468).

Хотя в сер. XV в. О. уже не использовалась в военных целях, ее статус как знака избранности франц. королей не подвергался сомнениям (напр., в трактате «Чудеса для прославления Франции и управления этим королевством» (Miranda de laudibus Francie et de ipsius rigimene regni, 1440) Бернара дю Розье, регулярного каноника собора Сент-Этьен и профессора права в Тулузском ун-те (епископ Базаса в 1447-1450, епископ Монтобана в 1450-1452, архиепископ Тулузы в 1452-1474), О. названа в числе 4 привилегий франц. монарха, дарованных Богом, наряду с елеем для помазания, геральдическими лилиями и чудотворной силой исцелять золотушных - Arabeyre. 1992). К этому времени относится попытка еще больше «удревнить» О.: ее появление возводят к франк. кор. Хлодвигу. Согласно трактату «Спор герольдов Франции и Англии» (1453-1461), все знаки избранности королей Франции были некогда дарованы именно Хлодвигу (Beaune. 1985. P. 86-87, 344-345). В XV-XVI вв. О. становится опорой «фундаментальных» законов королевства, в т. ч. легитимирует т. н. Салический закон о престолонаследии по муж. линии «по образу и подобию небесной монархии, управляемой мужским провидением». Королевский советник Клод де Сейсель, архиеп. Турина (1517-1520), ссылался на О., как на одну из основ закона о престолонаследии, поскольку женщина не может возглавлять войско.

На фоне утраты практического применения О., усиливается историческая критика ее значения. Франц. юрист и историк Этьен Паскье (1529-1615) считал происхождение О. мифом. Эрудиты XVII в. окончательно опровергли версию о мистическом и легендарном происхождении О.

оформились в правление кор. Карла V Мудрого и описаны в трактатах Рауля де Преля и Жана Голена. Церемония освящения О. проводилась аббатом Сен-Дени в главной церкви, но не на главном алтаре, а на алтаре св. мучеников Дионисия, Рустика и Элевтерия, возведенном аббатом Сугерием при перестройке базилики в XII в. Король должен был прибыть в мон-рь накануне вечером для участия в ранней мессе. Он располагался в отдельном «королевском» помещении в корпусе настоятеля, справа от главных ворот аббатства. Наутро король спускался из своих апартаментов и через ворота Сен-Клеман шел в часовню св. Климента, где с 1392 г. находились мощи Людовика IX Святого. Там короля встречали аббат и монахи; в этот момент они запевали гимн в честь Св. Троицы. Затем торжественная процессия направлялась в базилику через Большие ворота с юж. стороны, все поднимались в неф и подходили к алтарю св. мучеников. Король с аббатом обходили алтарь, чтобы подойти к мощам. Взяв с 2 сторон раку, король и аббат помещали реликвию на алтарь (с XIV в. и мощи Людовика IX Святого). На алтаре извлеченные из рак мощи накрывали золотой тканью; там они оставались в течение всей мессы. Хор пел антифон в честь св. Дионисия. О. «освящали и посвящали» при соприкосновении ее с реликвиями. Затем полотнище складывали и на время совершения мессы помещали под корпорал (богослужебный плат). После приношения Св. Даров аббат обращался к королю, его свите и хранителю О. «на манер проповеди», во время к-рой хранитель О. стоял на коленях с непокрытой головой. Проповедь была посвящена статусу О., «великой чести и благоговению» при сохранении ее. После проповеди король и хранитель О. причащались Св. Даров. Закончив мессу, аббат разворачивал знамя и благословлял его (Contamine. 1973. P. 208-209; Стукалова. 2004. С. 208). При всех разночтениях в сохранившихся текстах в благословении неизменно упоминались ветхозаветные Авраам и царь Давид и арх. Михаил, покровитель рыцарства,- все трое как победители над врагами и защитники богоизбранного народа. После благословения аббат передавал О. королю со словами о даруемой Господом по молитвам св. заступников и покровителей Дионисия, Рустика и Элевтерия возможности победы над врагами. Затем хранитель О. клялся, что верно будет хранить знамя к чести и пользе короля и королевства, не оставит его и исполнит свой долг доброго и верного рыцаря по отношению к своему сеньору. Король передавал О. ее хранителю, к-рый принимал знамя двумя руками. После этого король поднимал хранителя с колен и целовал. Тот преклонял колено перед мощами мучеников, также держа знамя двумя руками. Затем он поднимал и показывал О. собравшимся в храме сеньорам, к-рые могли теперь подойти и поцеловать знамя. Если О. не прикрепляли к копью, король помещал ее в свернутом виде на шею хранителю. Далее король и аббат возлагали мощи мучеников в раки.

Возвращение О. после военной кампании сопровождалось более короткой церемонией. В случае победы король приносил благодарности св. Дионисию, покровителю королевства. Король или хранитель возлагал О. на алтарь мучеников либо аббат принимал знамя (Contamine. 1973. P. 205-213; Стукалова. 2004. С. 205-210).

О. не имела строго определенной формы. Ее теряли в сражениях, потом изготовляли новое знамя, нередко в неск. экземплярах. Все описания О. сходятся в одном: О. всегда была ярко-красного цвета, к-рый был символом мученичества св. Дионисия или Самого Иисуса Христа.

Изначально О., обычная церковная хоругвь, сделанная из шелка или тафты красного цвета, возможно, с вышитыми на ней языками пламени, могла выглядеть следующим образом. Квадратная по форме, рассеченная внизу на неск. полос, украшенных бахромой, она прикреплялась к древку сверху перпендикулярно и была развернута во всю длину вдоль пики. Благодаря квадратной форме и скорее всего отсутствию орнамента О. могла прикрепляться к пике не только вертикально, но и горизонтально, как знамя (гонфалон). Заканчивалась О. 2, 3 или 5 косицами небольшой длины; шелковые кисти (бахрома) могли быть разного цвета (белые или зеленые).

1225-1230 гг. датируется витраж Шартрского собора Пресв. Богородицы. На нем представлен маршал Франции Жан Клеман, принимающий О. из рук св. Дионисия, вероятно, перед альбигойским походом 1226 г. О.- ярко-красного цвета, имеет прямоугольную форму с 5 длинными косицами, наподобие гонфанона прикреплена к белому древку. В том же соборе на др. витраже (его изготовление примерно в это же время было оплачено цехом меховщиков Шартра) изображены Карл Великий и неск. О., в т. ч. на одном из медальонов представлен сюжет со сновидением императора. На миниатюре к трактату Ж. Голена «О коронации королей Франции» - вручение О. хранителю Пьеру де Вилье - изображено знамя небольшого размера из красного узорчатого шелка, с небольшими разрезами или бахромой. Иллюстрации к тому же трактату, созданные в нач. XV в., представляют О. символически - как огромного размера полотнище, парящее над всеми сражающимися воинами и их знаменами; ярко-красное полотно усеяно беловатыми пятнами-отблесками и имеет 5 косиц. Рукопись «Хроники» Жана Фруассара кон. XV в. украшают изображения О. как длинного узкого банньера с 2 косицами и надписью «Радость св. Дионисия» (La Joie de Saint-Denis), под навершием древка - красная кисть и 2 длинных золотых шнура. На др. миниатюре полотнище усеяно золотыми языками пламени. На миниатюре в рукописи нач. XVI в. О. представлена в виде узкого банньера красного цвета с 2 косицами и распростершей крылья голубкой в качестве навершия древка. В ряде миниатюр одновременно изображены неск. О., к-рые благословляет прелат. Считалось, что одна из них была истинной реликвией, полученной от Карла Великого, а остальные - копиями.

В нач. XVI в. О., уже не использовавшаяся в военных походах, была прикреплена к столбу близ реликвариев мучеников Дионисия, Рустика и Элевтерия; позднее ее прикрепили к одному из скульптурных изображений ангелов вокруг алтаря. В инвентаре сокровищницы аббатства (1505) упомянуто знамя, именуемое монахами О.,- «штандарт из шелка, очень ветхий, свернутый вокруг жезла из позолоченной меди» (по-видимому, это была относительно недавняя копия). В 1534 г. в описи имущества аббатства Сен-Дени, сделанной комиссарами Счетной палаты, также упомянута О.- «знамя из толстой шелковой ткани с фестоном посредине на манер гонфанона, очень ветхое, обернутое вокруг древка, покрытого золоченой медью, с длинным и острым копьем на конце». В 1594 г., когда О. нашли в одном из реликвариев, упоминалось, что ткань была попорчена молью. В 1626 г. реликварий мучеников и алтарь XII в., поврежденные во время религ. войн, были разобраны и заменены новыми, из мрамора (скульптор Т. Боден). Тогда же исчезла и О., о ней больше не упоминается (Стукалова. 2004. С. 210-211). В наст. время в музее аббатства Сен-Дени выставлена копия XIX в.