САВВА СТОРОЖЕВСКИЙ

Преподобные Сергий Радонежский и Савва Сторожевский. Икона. 1-я пол. XVIII в. (?). (Успенский собор на Городке, Звенигород) Происхождение, дата и место рождения С. С. остаются неизвестными, как и время прихода в Троице-Сергиев мон-рь и его пострижения там. Игум. Маркелл (Безбородый) в общих словах без временных отсылок рисует жизнь образцового инока, ученика прп. Сергия, в стенах Троицкой обители (Житие Саввы Сторожевского. 1994. С. 25-27).

В 1-й редакции Жития прп. Сергия Радонежского отмечается, что после победы 8 сент. 1380 г. рус. войск над ратью темника Мамая (Куликовская битва 1380) вел. кн. блгв. Димитрий Иоаннович Донской попросил троицкого игумена выбрать место для строительства обетного мон-ря. Прп. Сергий выполнил эту просьбу, «призва же и княза великаго», заложил церковь, а вскоре и «сътворше церковь красну» в честь Успения Пресв. Богородицы. При ней на р. Дубенке возникла обитель, где был введен общежительный устав. После этого прп. Сергий «постави же единого от ученик своих игумена в том монастыри» (Клосс. 1998. С. 18-19, 370).

В 3-й редакции Жития прп. Сергия (по Б. М. Клоссу) Пахомий Серб (до 1448) уточняет, что настоятельство этой обители святой «вручи… единому от ученик своих мужю добродетелному Саве именем». Информация об этом также встречается в списках 2-й и 4-й редакций Жития, хотя здесь имя С. С. иногда по ошибке заменялось именем прп. Леонтия Стромынского, а в 5-й - прп. Романа (Киржачского?). Благодаря деятельности С. С. «на Острове» на р. Дубенке «събрашяся множество братии в мале времени». Спустя некоторое время эта обитель «бысть… в обителех красна зело, полезна иноческому житью», причем агиограф подчеркивает, что так продолжается «и доныне» (Там же. С. 405). Скорее всего этот текст был составлен в 1446 г., когда Владимирское и Московское великое княжение принадлежало вел. кн. Дмитрию Георгиевичу Шемяке, к-рого активно поддерживали власти Саввина Сторожевского мон-ря. В сер. XVI в. данные из этой редакции Жития прп. Сергия заимствовал игум. Маркелл (Безбородый) для описания начальной деятельности С. С. в кон. 1380 г. Важно отметить, что в своем тексте агиограф нигде не называет основанную в это время обитель Стромынской (Житие Саввы Сторожевского. 1994. С. 27-28).

Долгое время в историографии по-разному интерпретировалось это событие. Мн. исследователи отождествляли С. С. и прп. Савву Стромынского (подробнее об этом, напр., см.: Тимошина. 1994. С. 9-10; Абрамов. 2001; Булычев. 1987. С. 97-108), а В. А. Кучкин вообще ставил под сомнение реальность существования Шавыкиной Дубенской Успенской муж. пуст. (Кучкин В. А. Сергий Радонежский // ВИ. 1992. № 10. С. 86-87). Однако последняя т. зр. не получила поддержки в историографии и отпала в связи с комплексным археологогическим изучением обители, к-рую провел С. З. Чернов. Исследователь не только локализовал этот объект «на Острове» у Шавыкиной пустоши в Переславль-Залесском у., но и установил время его существования: Шавыкин мон-рь непрерывно функционировал во 2-й пол. XIV - 1-й пол. XVII в., а запустел к 1756 г. (Чернов С. З. Успенский Дубенский Шавыкин мон-рь в свете археол. данных // Культура средневек. Москвы: XIV-XVII вв. М., 1995. С. 123-182 ).

В Пространной и Проложной редакциях Жития прп. Серапиона Новгородского сер. XVI в. говорится, что начало иноческого пути святителя было связано с Дубенским Успенским муж. мон-рем «на Острове». Т. о., агиограф, как и его современник игум. Маркелл, четко разделял Стромынскую обитель и Шавыкину пуст. (Булычев. 1987. С. 96). В связи с этим приписывать С. С. игуменство в Стромынском в честь Успения Пресвятой Богородицы мужском монастыре нет никаких оснований.

Согласно Житиям С. С. и прп. Никона Радонежского, после преставления прп. Сергия († 25 сент. 1392) прп. Никон Радонежский оставил игуменство в Троице-Сергиевом монастыре и ушел в затвор. По выбору «со многим молением» монашеской братии С. С. (к-рый был тогда игуменом приписной обители) стал троицким игуменом и оставался им 6 лет, с кон. 1392 до кон. 1398 г. (ВМЧ. Дек., дни 1-5. Стб. 70; Житие Саввы Сторожевского. 1994. С. 28). В историографии эту житийную версию разделяет большинство исследователей. Однако некоторые высказывали мнение, что прп. Никон Радонежский не уходил в затвор и оставался игуменом Троицкой обители в 1392-1398 гг. (Строев. Списки иерархов. Стб. 137; Кучкин В. А. Антиклоссицизм // ДРВМ. 2003. № 1(11). С. 117-118). Однако подтвердить эту т. зр. пока не представляется возможным, т. к. троицкие акты за 90-е гг. XIV в. с упоминанием С. С. или прп. Никона Радонежского не сохранились.

По данным Жития С. С. и др. источников известно, что в кон. XIV в. галицко-звенигородский кн. Георгий (Юрий) Димитриевич, крестник прп. Сергия Радонежского, «велие моление» обратил к С. С. и уговорил его основать в своем уделе «близ Звенигорода, идеже есть место, зовомо Сторожи», обитель. Согласно сведениям Жития преподобного и службы С. С., первоначально святой построил деревянную ц. в честь Рождества Пресв. Богородицы. На обустройство обители кн. Георгий Димитриевич также «даде блаженному села многа и имения доволна на строение монастырьское», а сам игумен по примеру своего учителя «себе же устрои келиицу малу… удобну добродетелем делателницу, и к болезнем болшим, и к подвигом постным возставляшеся». Подобно прп. Исаакию Молчальнику и прп. Никону Радонежскому, С. С. был «теплеишии рачитель безъмолвия показовашеся» (Житие Саввы Сторожевского. 1994. С. 28-29). Сведения Жития о княжеских пожалованиях С. С. на устроение Сторожевского мон-ря подтверждаются данными текстов 2 актов, о содержании к-рых несомненно знал игум. Маркелл.

Согласно 1-й данной тарханной и несудимой грамоте ок. 1398-1403 гг. кн. Георгия Димитриевича (по И. А. Голубцову датируется ок. 1402-1403), новая обитель и ее игумен получили в вотчину с. Замошье с деревнями и «с прудом и со всем с тем, что к тому селу изстари потягло»; с. Белгино с деревнями Тимониной, Павликовой и Козинской вместе «с серебром, что на людех, а серебра на них» было 30 р. «с четвертью», а также «з животиною»; с. Дубацынское с дер. Гледеновской и с сельцом Усть-Развадни (Усть-Разводни), к-рому «была придана» Патрикеевская земля от р. Москвы «на вяз по горе по ямы до дубачинской межи», кроме того, им «был придан» бортник Андрейка Телицын «з деревнею, в которой живет на Репище». При этом монастырские люди получили широкий иммунитет: они освобождались от уплаты дани и от повинностей «ям, подвод, тамга, осменничие, костки», а также обитель и ее люди не должны были платить никакой иной пошлины: «ни явки, ни пересуда, ни правого десятка», а «знают тое пошлину монастырскую». Помимо налогового, обитель получила и широкий судебный иммунитет. Кн. Георгий Димитриевич распорядился, чтобы его звенигородские наместники и волостели, а также их тиуны не судили монастырских людей и не вторгались с сыском на их земли, а «судит игумен Сава сам». Во время «сместного суда» игумен имел право на получение своей части судебной пошлины, а «наместники мои и волостели в то ся не вступают». В случае нарушения этого распоряжения князь грозил виновникам «быти... в казни». Этот документ был скреплен княжеской восковой печатью (АСЭИ. Т. 3. С. 79-80. № 53, список кон. XVII в.).

10 мая 1404 г. кн. Георгий Димитриевич выдал властям обители новую жалованную тарханную и несудимую грамоту. В ней уточнялось, что основной комплекс ее владений находился в Звенигородском у., а Патрикеевская земля - в Рузском; с. Замошье находилось у ц. «Василья Святого». Теперь князь не ограничивал рост монастырских владений в своем уделе, освобождая новых пришлых людей от налоговых обязательств и др. повинностей: «А что собе отець мой игумен Сава з братьею прикупят земель, или что им дадут земьль по души в моей вотчине,- и тем людем не надобе моя дань…» Помимо указанных ранее налогов, монастырские люди дополнительно освобождались от уплаты «писчей белки». При этом они получали новые льготы - «ни города не делают, ни двора моего не ставят, ни коня моего не кормят, ни сен моих не косят». Кроме того, монастырские крестьяне «ни к сотцкому, ни к дворскому, ни десятскому с тяглыми людми не тянут ни в которые проторы и в разметы, ни в- ыныи в которыи пошлины».

С мая 1404 г. судебный иммунитет монастырских крестьян распространялся не только на Звенигородский у., но и на Рузский у., а княжеские наместники, волостели и тиуны этих уездов «на тех хрестъянех на монастырских кормов своих не емлют, ни всылают к ним ни по что; а праведщики и доводщики поборов не берут, ни въежщают». Князь подчеркивал, что С. С. «ведает… сам свои люди во всех делех и судит сам во всем, или кому игумен прикажет, оприче душегубства». «Сместный суд» теперь гарантировался как в Звенигороде, так и в Рузе: «А прав ли будет или виноват монастырской человек,- и он прав и виноват монастырю, игумену з братьею; а наместники мои и волостели и их тиуни в монастырского человека не вступаютца, ни в прававо, ни в виноватого; а ведает» С. С. «в правде и в вине своего человека сам; а истцево заплатят на обе стороны», а «игумен з братьею или их приказщик в городного и волостного человека не вступаютца».

«Пятенщикам» из Звенигорода и Рузы было запрещено ставить пятно на коней монастырских людей. Княжеским таможенникам запрещалось брать у них тамгу. Кн. Георгий Димитриевич специально оговаривал, что он «Пречистой дал пятно и тамгу на темиян, дал игумену Саве з братьею: держит игумен в манастыре свое пятно». Пятнившие в обители своих лошадей крестьяне теперь были обязаны платить тамгу «игумену Саве в монастыре». В случае обмана С. С. получал возможность взять «вину… на монастырь, а таможники мои звенигородцкии и рузскии в монастырского человека не вступаютца» (обычно правом пятнения в своих владениях обладали знатные бояре и вольные слуги).

В этом же документе точнее прописаны границы борти, к-рую князь дал «отцу своему игумену Саве». Ее границы шли по р. Иневе и от Суходола до ц. Покрова Пресв. Богородицы, от нее - в верховья р. Нары до Ваишева и до р. Москвы, а «по другую сторону по правую» до села, принадлежавшего А. Шубину, и до Дмитриевой слободки, «да по Нахабну, к реце Москве» (Там же. С. 80-81. № 53а).

Такое щедрое пожалование объяснялось не только личной привязанностью кн. Георгия Димитриевича к игумену, который скорее всего был его духовным отцом, но и обетом, данным князем перед походом на Волжскую Булгарию в нояб. 1395 - февр. 1396 г. (датировку похода см.: Кучкин В. А. О дате взятия царевичем Ентяком Ниж. Новгорода // Норна у источника Судьбы: Сб. в честь Е. А. Мельниковой. М., 2001. С. 214-224). Удельный правитель намеревался построить в обители «церковь каменну и добротами украсити ю, еже и бысть». Агиограф Маркелл (Безбородый) не знал точной даты постройки каменного Рождественского собора и полагал, что его строительство произошло еще при жизни С. С. (Житие Саввы Сторожевского. 1994. С. 29-31). Однако эта версия ошибочна, т. к. во время игуменства С. С. монастырский храм был деревянным, каменное здание построили преемники основателя обители при кн. Георгии Димитриевиче в кон. 1-й трети XV в. (Палкина. 2008). С. С. был погребен с правой стороны Рождественского храма (Житие Саввы Сторожевского. 1994. С. 32).

Игум. Дионисий пишет образ прп. Саввы. Роспись придела прп. Саввы собора Саввино-Сторожевского мон-ря. Нач. ХХ в. Начало местного почитания преподобного в лит-ре принято датировать 30-50-ми гг. XV в. Однако источники указывают на кон. XV в., о чем свидетельствует написание ок. 1490 г. 1-й иконы С. С. Преподобный явился сторожевскому игум. Дионисию II с повелением написать его образ: «...и оттуду начаша многа и различна исцеления бывати от честнаго гроба его» (Там же. С. 33). Древнейшие изображения С. С. и их копии не сохранились, высказанное в лит-ре предположение о том, что С. С. изображен на складне из собрания ГТГ рубежа XV и XVI вв., большинством совр. исследователей не поддерживается (см.: Шалина. 2010). В Житии святого сообщается о том, что в Сторожевской обители при игум. Каллисте (ок. 1505-1507) при гробе преподобного служили молебны, а на его гробнице находился покров. В обители хранились реликвии святого: фелонь и риза («тафта белая, оплечья камка, шито золотом и серебром с розными шелки») (Кондрашина. 1998. С. 103). О почитании С. С. в период до установления офиц. празднования свидетельствует также именование основателя обители чудотворцем в купчей грамоте 7047 (1538/39) г. (АЮ. № 80).

Общерус. празднование 3 дек. установлено на церковном Соборе 1547 г., о чем сообщается в Житии митр. Ионы (опубл.: Усачев А. С. Житие митр. Ионы третьей редакции // ВЦИ. 2007. № 2(6). С. 21) и в «изложении соборном» митр. Московского свт. Макария, присланном в Троице-Сергиев мон-рь. Встречающееся в историографии (напр., в справочнике Н. П. Барсукова) указание на канонизацию С. С. на Соборе 1549 г. вызвано отсутствием памяти святого в отдельных списках послания митр. Макария. С общерус. канонизацией святого связано, вероятно, строительство в сер. XVI в. каменного придела Рождественского собора, освященного во имя С. С. (см.: Сергиевский Н. Ф. Прп. Савва Сторожевский и его св. обитель. М., 1898. С. 23).

Память С. С. встречается в месяцесловах под 3 дек. с сер. XVI в., в отдельных случаях (1-я четв. XVII в.) есть указание на празднование под 20 июля (Сергий (Спасский). Месяцеслов. С. 374; исследователь ссылается на рукописи Кир.-Бел. № 493/750, № 516/773). В печатных изданиях память святого впервые зафиксирована в Следованной Псалтири 1625 г. В Месяцеслове троицкого келаря Симона (Азарьина) перенесение мощей С. С. отнесено к 30 апр. (РГБ. Ф. 173.I.201. Л. 315 об.; № 203. Л. 259).

Житие С. С. написано по благословению митр. Макария и по просьбе братии Сторожевской обители («умолену бывшю отцы обители оноя»). В наст. время оно известно, по подсчетам А. Е. Косицкой, более чем в 30 списках. Последние включенные в Житие чудеса относятся ко времени пребывания в Сторожевском мон-ре игум. Афанасия (1543-1549). Житие С. С. вошло под 3 дек. в состав Успенского и Царского списков ВМЧ, т. о., верхняя граница создания памятника - 1552 г.

Два наиболее распространенных варианта текста Жития С. С. выделены в публикации Л. А. Тимошиной: один из них представлен в ВМЧ, 2-й был отредактирован специально для издания Жития, указ о печатании к-рого был оглашен 2 нояб. 1649 г. (Службу преподобному и Житие Саввы Сторожевского напечатали в 2 вариантах: мелким (28 л.) и крупным (55 л.) шрифтом, см.: Булычев. 1987. С. 189-194).

Текстологию, предложенную Тимошиной, уточнила Косицкая, разделившая списки Жития на 2 вида, первый также может быть подразделен на варианты и группы; при этом, по наблюдениям исследовательницы, существовал «монастырский» вариант текста, к-рый имел хождение собственно в Сторожевской обители. Житие С. С. читается также в Четьих-Минеях иером. Германа (Тулупова) (Минея (дек.) 1630 г.- РГБ. Ф. 304.I.762. Л. 19 об.- 36,) и свящ. Иоанна Милютина 1646-1654 гг. (ГИМ. Син. № 806. Л. 1287-1294 об.).

В Прологе краткое Житие С. С. помещается начиная с издания на 1-ю половину года (Пролог. М., 1642. Л. 449-450 об.). Житие в составе Четьих-Миней свт. Димитрия Ростовского (К., 1695) восходит к проложному изданию, но расширено сведениями о чудесах С. С., входившими в состав Минеи (об этом свидетельствуют пометы на полях со ссылками на Пролог и на ВМЧ митр. Макария). А. С. Пушкин переложил на рус. язык краткое Житие С. С. по тексту из Четьих-Миней свт. Димитрия Ростовского.

Служба святому, по наблюдениям Ф. Г. Спасского, по стилю не принадлежит автору Жития С. С. игум. Маркеллу (Безбородому). В рукописной традиции эта Служба достаточно рано встречается отдельно от Жития, напр. в Трефологии с дополнениями 60-х гг. XVI в.: БАН. Арханг. Д. 159. Л. 153-160. С. С. прославляется вместе с прп. Никоном Радонежским в «Каноне всем святым, иже в Велицеи Росии в посте просиявшим» соловецкого гимнографа архим. Сергия (Шелонина) (Панченко О. В. «Канон всем святым, иже в Велицеи Росии в посте просиявшим» - сочинение Сергия Шелонина // ТОДРЛ. 2004. Т. 56. С. 470, 473).

С. С. почитался не только в Сторожевском и Троице-Сергиевом монастырях (С. К. Смирнов указывал на память С. С. под 3 дек. в «троицком рукописном обиходе «братской ествы», писанном между 1534 и 1547 годами»), но и в др. крупных обителях в числе «новых чудотворцев», о чем свидетельствуют «Указец» Арсения Высокого 1584 г. (Шляпкин И. Указец книгохранителя Спасо-Прилуцкого мон-ря Арсения Высокого. СПб., 1914) и келарский обиходник Кириллова Белозерского мон-ря (РНБ. Кир.-Бел. 84/1322, 1616-1617 г., см.: Шаблова Т. И. Кормовое поминовение в Успенском Кирилло-Белозерском мон-ре в XVI-XVII в. СПб., 2012. С. 252). Традиция переписки Жития С. С. существовала в Кирилловом Белозерском мон-ре, Соловецком мон-ре и др. обителях.

Память С. С. особо чтилась при первых Романовых: эта традиция была установлена патриархом Филаретом (Романовым). В «Уставе церковных обрядов, совершавшихся в московском Успенском соборе» (ок. 1634), под 1 дек. указано: «Саве Сторожевскому трезвон середней, аще в среду или в пяток прилучится; и в 139 году Патриарх приказал впредь таковыя празнества пети во весь Филипов пост во вторник, и в четверток, и в суботу, а в среду и в пяток аллилуиа» (цит. по кн.: Барсуков. Источники агиографии. Стб. 476). Время расцвета Саввина Сторожевского мон-ря приходится на правление царя Алексея Михайловича. Царь многократно посещал обитель преподобного в 1649-1652 гг., заботился об обновлении и переустройстве мон-ря: по указу царя были заново расписаны Рождественский храм и его приделы, отлиты новые колокола, приобретена новая церковная утварь. С именем царя Алексея Михайловича связаны многочисленные пожертвования, в числе к-рых Псалтирь, по к-рой царевич учился в детстве, Евангелие в драгоценном окладе, водосвятная чаша, покров на гробницу с изображением С. С. (изготовлен в царицыной мастерской в 1647-1648).

19 янв. 1652 г. в присутствии патриарха Московского и всея Руси Иосифа, митр. Новгородского Никона (Минова), царя Алексея Михайловича состоялось торжественное обретение мощей С. С. Их положили с правой стороны у алтаря Рождественского собора в дубовую раку. В 1674 г. была изготовлена деревянная рака, а в 1680 г. царь Феодор Алексеевич приказал сделать серебряную гробницу и совершил богомолье в Звенигород, чтобы лично присутствовать при переложении мощей.

Незадолго до переноса мощей С. С. были сделаны записи о новых чудесах святого, сохранившиеся в документах приказа Тайных дел - о чудесном исцелении С. Д. Змеева и кн. А. М. Солнцева в 1651 г. (Кондрашина. 1998. С. 117-118). В монастырском устном предании зафиксировано одно из посмертных чудес С. С.: благодаря заступничеству святого царь Алексей Михайлович спасся во время охоты от медведя (впосл. этот эпизод получил отражение в поэме Л. А. Мея «Спаситель» (1857), иллюстрации к поэме помещены в изд.: Кутепов Н. И. Царская охота на Руси. СПб., 1898. Т. 2: Царская охота на Руси царей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича).

Согласно др. легенде, во время войны 1812 г. в Сторожевском мон-ре останавливался командующий 4-м франц. корпусом ген. Э. Богарне. Он увидел во сне старца в черном, к-рый предрек, что генерал вернется домой невредимым, если не разорит мон-рь и церковь в нем. Богарне последовал совету святого и благополучно пережил эпоху наполеоновских войн (Из жизни принца Евгения, вице-короля Италийскаго // Погодин М. П. Простая речь о мудреных вещах. М., 1873. С. 214-217; по свидетельству издателя, «рассказ этот, сообщенный г. Ильиным в Русский архив, передан Н. Д. Хвощинской покойным П. П. Новосильцевым, в бытность его Рязанским губернатором»). Вопреки легенде во время наполеоновского нашествия обитель и рака святого сильно пострадали, после войны гробницу святого поновили, 17 июля 1847 г. над мощами воздвигли новую сень.

Ок. 1855 г. составлен акафист С. С., по нек-рым данным, его автором был еп. Дмитровский Алексий (Ржаницын; впосл. архиепископ Тверской); при переиздании в 1875 г. в текст внесли некоторые изменения (Попов А. В. Православные рус. акафисты, изд. с благословения Св. Синода, история их происхождения и цензуры, особенности содержания и построения. Каз., 1903; Служба и акафист прп. отцу нашему Савве, игум. Сторожевскому, Звенигородскому чудотворцу. М., 1856, 1876).

17 марта 1919 г. мощи С. С. вскрыли по решению уездного съезда Советов рабочих и крестьянских депутатов (Яшина О. Н. Саввино-Сторожевский мон-рь в 1918-1919 гг.: (По мат-лам ГАРФ) // Саввино-Сторожевский мон-рь: 600 лет. М., 1997. С. 144-160). 5 апр. 1919 г. их вывезли из обители, тогда же исчезла и рака, от к-рой чудом сохранилась одна деталь (Кондрашина В. А. Возвращенная реликвия: Круглый медальон от раки прп. Саввы Сторожевского // Саввинские чт. 2010. Вып. 2. С. 214-223). Обитель была закрыта. До нач. 30-х гг. XX в. часть мощей святого хранилась на Лубянке, в 20-х гг. XX в. ее передали сотруднику ГИМ М. М. Успенскому, а после его смерти - в Свято-Данилов мон-рь. 22 авг. 1998 г. мощи С. С. были торжественно перенесены в Рождественский собор обители и положены в новую раку с басменным серебряным окладом.

К наст. времени возведен ряд храмов во имя С. С.: преимущественно в пределах Москвы и Московской обл., но отдельные храмы и приделы существуют в Ростовской, Самарской и Смоленской областях.

О древнейшем иконописном образе С. С. известно из Жития сер. XVI в., составленного игум. Маркеллом (Безбородым). Написать икону игум. Дионисию II (2-я четв. или кон. XV в.: о 2 настоятелях с таким именем: Тимошина. 1994. С. 12-13) повелел явившийся ему во сне чудотворец. Игум. Дионисий, будучи иконописцем, обратился за описанием внешности к ученику С. С., старцу Аввакуму, и сам написал икону, ставшую самым авторитетным «портретом» преподобного. Создание образа указывает на установление местного почитания С. С. и прославление его гроба. В чуде об исцелении бесноватого Иуды говорится о видении ему святого как «старца благолепна, на гробе стояща и крест в руце держаща», что подразумевало знание иконографии. Икона письма игум. Дионисия была поясной, издревле висела в палатке-усыпальнице, а после 1652 г.- в монастырском соборе на сев. стене юж. придела во имя С. С. над его дубовой гробницей (указания на место расположения гробницы и иконы, в приделе или в юго-зап. углу Рождественского собора, расходятся: Коробкин. 1904; Кондрашина. 2007. С. 26, 28). Деревянная рака в юж. приделе отмечала первоначальное место захоронения вне храма, у юго-вост. алтарного угла, за юж. стеной диаконника - обычное для основателей мон-рей. О том, что почитаемый гроб еще до обретения останков находился в церковном пространстве, свидетельствует вложенный в 1649 г. царем Алексеем Михайловичем лицевой шитый покров С. С. (1647-1648, ИАХМНИ; Черненилова Л. М. Волшебная нить: Лицевое и орнаментальное шитье XVI - нач. XVIII в. из собр. музея «Новый Иерусалим»: Кат. М., 2014. Кат. 11). После 1680 г., когда мощи были переложены в серебряную раку, заказанную царем Феодором Алексеевичем, дубовую гробницу передвинули к первоначальному месту погребения и там же оставили 1-ю икону святого письма игум. Дионисия; это следует из вкладной надписи на серебряной лампаде 1649 г., пожалованной царем Алексеем Михайловичем «пред чудотворный образ, что у гроба преподобного ж Савы Сторожевского» (Рогожкина. 2007. С. 54). Монастырская традиция почитания места в юго-зап. углу храма, отмеченного на плане Н. Н. Леграна 1778 г., также могла быть связана с гробом или образом святого; описи XVIII-XIX вв. указывают здесь «старую чудотворцеву раку» или «каменную гробницу».

Прп. Савва Сторожевский. Пластина на Кийском кресте. 1656 г. (ц. прп. Сергия Радонежского в Крапивниках, Москва)Икона письма игум. Дионисия с поясным образом С. С. размерами (ок. 85,5×75,5 см = 1 аршин 3 в. × 1 аршин) соответствовала ранним иконам рус. чудотворцев у их гробниц (прп. Димитрия Прилуцкого, прп. Сергия Радонежского). К схожей иконографии относится большинство известных икон С. С. XVII - нач. XX в., в т. ч. написанных «в меру и подобие», как список, к-рый в 2000-х гг. был передан на подворье в Москве, а в год празднования 600-летия преставления преподобного - в Саввин Сторожевский мон-рь (ныне в ризнице). Изначально он мог принадлежать как подворью, где в описи 1773 г. обозначены несколько таких крупных образов, так и монастырскому собору. Стиль списка близок к изображению преподобного в деисусном чине иконостаса 1649 г.; не исключено, что поясная икона, некогда украшенная серебряной басмой (следы крепления сохр.), восходившая к первообразу, могла быть царским вкладом в надгробный комплекс чудотворца, куда входили также серебряное паникадило и шитый покров на раку, вложенные в 1649 г. (Там же). Возможно, новый список заменил обветшавший или исчезнувший во время литов. разорения 1613 г. Святой изображен прямолично в полном монашеском облачении, с широко раскрытой на груди ризой, обнажающей подрясник, со спущенным на плечи куколем, поднятой перед собой благословляющей десницей и свернутым свитком в левой руке. Индивидуальные черты явно восходят к надгробному портрету: форма прически со слегка вьющимися волосами и симметричными залысинами на лбу, удлиненная, разделенная надвое округлая борода с проседью; в сер.- 2-й пол. XVII в. они упоминаются в текстах толковых подлинников (Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 2. С. 208; ИРЛИ (ПД). Перетц. № 524. Л. 94; РНБ. Погод. № 1930. Л. 130). К ранним примерам поясной иконографии относится серебряная гравированная пластина на Кийском кресте (1656).

Памятники XIX - нач. XX в. варьировали тот образ святого, к-рый был выполнен маслом в академической манере XIX в. на древней иконе «Дионисиева письма» и сохранился до ее реставрации в 1854 г. Н. И. Подключниковым. Типологически памятники этого вида можно разбить на 3 группы: одна, малочисленная, восходила к древнему изображению со свернутой в левой руке хартией; другая отличалась раскрытым и по-разному направленным свитком с текстом поучения к братии (текст варьировался). Источником появления 3-го вида было ростовое изображение С. С. (с поднятой в благословении правой рукой и раскрытой хартией в левой), известное по средникам житийных икон XVI-XVII вв., как его передают литографии посл. четв. XIX в.- с чеканной цатой и камнями. К ним, напр., обращались ростовские эмальеры, воспроизводившие фигуру святого как полностью, так и по пояс, по бедро или почти по колено и литографы для оформления изданий 1876 и 1896 гг. по истории мон-ря (Коробкин. 1898). Вырезанные и раскрашенные литографии, наклеенные на доски, продавались в монастырской лавке для паломников. Подобный образ (9,2×6,9 см, с надписью на обороте «1906 г.») принадлежит архим. Иерониму (Карпову), настоятелю Успенского собора в Звенигороде. Отличительными чертами литографического изображения стали милостивое выражение лика у старца, поднятые к груди и почти сведенные вместе кисти, что напоминало иконы XVII в. Сложенный широкими складками плащ с откинутым куколем оставляет открытым синий аналав с изображением монументального Голгофского креста. Те же особенности характерны для аналойного образа-мощевика письма иконописца А. А. Глазунова, подаренного в 1913 г. казначею Братства прп. Саввы (ризница Успенского собора в Звенигороде); стилистика модерна сочетается с академизмом в передаче личного и традиционностью в написании одежд.

К поясной иконографии относится миниатюрный живописный образ святого из частного собрания: с мягко лежащими складками драпировок, широким, свободно опущенным аналавом, куколь на плечах превращен в своеобразный зеленый воротник на плаще. На слегка приоткрытом свитке надпись: «Не скорбите убо бра...» Средник окружен жемчужной рамкой, к-рую в технике цировки воспроизводили на полях иконники владимирских сел, работавшие в посл. трети XIX в. и до 1917 г.

К иному типу относится написанная мстёрским мастером посл. четв.- кон. XIX в. аналойная икона из Звенигородского музея с поясной фигурой Вседержителя в облачном сегменте. Наклонное положение свитка позволяло его «раскрыть» вниз: как, напр., на палехской иконе последней четверти века (каталог Кристи), или вверх. Раскрытый свиток с текстом духовного завещания братии восходил к полнофигурному изображению преподобного, известному по средникам житийных икон и подвесной пелены сер. XVII в., к-рые не сохранились, но были запечатлены на фотографиях нач. XX в. Тот же иконографический тип лежит в основе пядничного образа работы мастера из Палеха или Мстёры (посл. десятилетия XIX в., ризница мон-ря) с уникальным текстом на свитке (Мф 16. 26). Традиц. текст на свитке сохранялся до нач. XX в., напр. на аналойной иконе мстёрца А. Белокопытова, выпускника мастерской Комитета попечительства о рус. иконописи (ГРМ).

Образ с полнофигурным изображением

Житийная иконография

Другие варианты образа С. С.