ИОНА

В 825 г. Льежский еп. Валькальд поручил И. составить Житие св. Губерта († 727) и сказание о перенесении его мощей. Все сведения о св. Губерте И. заимствовал из более раннего Жития (сер. VIII в.). Он подчеркивал, что не стремился дополнить свое произведение новыми сведениями сомнительного происхождения, но желал лишь сохранить память о святом. Свою задачу И. видел в том, чтобы создать текст на правильной классической латыни, отвечавшей стилистическим требованиям каролингской эпохи. По объему произведение И. существенно превосходило составленное в сер. VIII в. Житие св. Губерта. Агиограф включил в повествование цитаты из Свящ. Писания, из сочинений античных и христианских авторов, нередко снабжая приведенные цитаты комментариями. В отличие от Лупа Ферьерского И. полагал, что целью агиографии является не историческое описание, а нравственное назидание. Тем не менее он, как и др. каролингские агиографы, бережно относился к сведениям источников и придавал большое значение их достоверности. И. был более свободен в выборе материала при описании перенесения мощей святого, однако и здесь он ссылался на свидетельства очевидцев. Составив Житие св. Губерта, И. впосл. уже не обращался к агиографическому жанру.

Важнейшие произведения И.- «De institutione regia» (О наставлении королей; с посвящением кор. Аквитании Пипину) и «De institutione laicali» (О наставлении мирян; с посвящением Матфреду, гр. Орлеана). Оба трактата близки по содержанию, некоторые главы совпадают (De institutione regia. 13-14 = De institutione laicali. 1, 11-13 и др.). Несмотря на тесную связь трактатов, в соч. «О наставлении королей» речь идет в основном о политической деятельности, тогда как в соч. «О наставлении мирян» сделан акцент на морально-этических проблемах. В рассуждениях о нравственной стороне политической деятельности автор опирался на Свящ. Писание и творения отцов Церкви, соединяя, как и другие писатели каролингской эпохи, политические вопросы и нравственное богословие, к-рое И., в свою очередь, тесно связывал с церковной жизнью христианина. Отстаивая приоритет христ. нравственности, автор критиковал светское законодательство; по его мнению, оно нередко покровительствовало греху и оправдывало преступления сильных мира сего (De institutione laicali. II 12; ср. выступление И. против юридического признания разводов - De institutione laicali. II 23). Однако, касаясь вопроса семейных отношений, И. проявил снисхождение к нравам эпохи и к привычкам нек-рых представителей светской знати. Трактат «О наставлении мирян» по ряду положений близок к последним 5 канонам Парижского Собора 829 г., несмотря на то что там речь шла о монахах, а И. применил эти правила к мирянам. Это сочинение было, вероятно, создано до Собора (не позднее 828, когда Матфред утратил должность графа). Т. о., участники Собора под влиянием И. работали над составлением соборных канонов.

Трактат «De institutione regia» относится к типу «княжеских зерцал» (нем. Furstenspiegel; к ним причисляют также трактаты «Via regia» (Способ правления) Смагарда, созданный для имп. Людовика Благочестивого, «Liber de rectoribus Christianis» (Книга о христианских государях) Седулия Скотта, написанная для Карла Лысого или для Лотаря II, и «De regis persona et regio ministerio» (О персоне правителя и королевском служении) Гинкмара Реймсского, созданный для Карла Лысого) и продолжает традицию посланий к князьям и королям (среди наиболее ранних таких посланий - сочинения Ремигия Реймсского, св. Бонифация и др.). Идеи, высказанные на Парижском Соборе 829 г. и изложенные в трактате И., были сформулированы под влиянием напряженных отношений между светскими властителями и епископами в последние годы правления имп. Людовика Благочестивого и впосл. оказали воздействие на средневек. экклезиологию и политическое учение.

Главными темами трактата «De institutione regia» стали образ нравственного и законного монарха, характер его власти и отношения с духовенством, трактуемые И. согласно решениям Парижского Собора 829 г. (идейным вдохновителем Собора был сам епископ Орлеанский). На Соборе (MGH. Leges. Conc. T. 2. Pars 2. P. 596-680) было утверждено учение о Церкви как о теле Христовом, объемлющем всех верующих. Подобное «расширительное» толкование понятий Церкви и тела Христова было дополнено геласианской моделью разделения властей на светскую и духовную (см. ст. Двух мечей теория): согласно соборным решениям, в мистическом теле Христа (corpus Christi) сосуществует 2 лица (personae): одно является светским, другое - духовным. И в решениях Собора, и в трактате И. подчеркивается верховенство духовной власти над светской: священники (sacerdotes) имеют право судить (judicare) короля, в то время как свящ. обязанностью др. подданных является безоговорочное подчинение властителю. И. трактует королевскую власть как полученную непосредственно от Бога. Король или император является Божиим наместником (vicarius Dei) или слугой (minister Dei), а правление суть служба Господу (ministerium, officium) для обеспечения «мира и согласия» (pacem et concordiam).

По мнению И., монарх мог править, лишь обладая определенными нравственными качествами и являя собой пример благочестия для своих подданных. Образ идеального монарха был отчасти заимствован из сочинения ирландского автора 2-й пол. VII в. Псевдо-Киприана «De duodecim abusivis saeculi» (О 12 грехах мира; S. Thasci Caecili Cypriani Opera Spuria // CSEL. Vol. 3. Pars 3. Appendix. P. 152-173); и в актах Собора, и в сочинении И. приводятся обширные цитаты из Псевдо-Киприана. Согласно ирл. автору, властителю надлежит быть праведным и справедливым судьей, защитником слабых. Справедливость и благочестие короля должны способствовать установлению мира и порядка, в то время как несправедливый король, к-рого следует считать тираном, не только понесет наказание от Господа Бога, но и передаст своим наследникам разрушенную и опустошенную страну. Описывая идеального государя, И. ссылается на образ «счастливого императора» (felix imperator), созданный блж. Августином Аврелием в 5 кн. 24 гл. «De civitate Dei ad Marcellinum» (О Граде Божьем к Марцеллину): счастливый государь неприступен для льстецов, употребляет свою власть на распространение почитания Бога, он правит милосердно и справедливо, не поддаваясь дурным наклонностям.

Богословским проблемам посвящено полемическое соч. «De cultu imaginu» (О почитании икон) против иконоборца еп. Клавдия Туринского. Трактат был составлен по просьбе имп. Людовика Благочестивого, но закончен уже после кончины императора и Клавдия и посвящен кор. Карлу Лысому. И. отстаивает общую для франк. церковных иерархов т. зр., получившую отражение в «Libri Carolini» и в постановлениях Парижского Собора 825 г., согласно которой отвергались как иконоборческий запрет на свящ. изображения, так и определение VII Вселенского Собора о том, что честь, воздаваемая иконе, относится к ее первообразу (соборное определение в целом поддерживалось Римским престолом - подробнее см. ст. Вселенский VII Собор). Противоречие между позициями Папского престола и франк. иерархов не привело к открытому конфликту, т. к. франк. богословское осмысление почитания икон носило сугубо теоретический характер. Тем не менее нек-рые прелаты, в т. ч. еп. Клавдий Туринский, выступили активными сторонниками иконоборчества, выносили из храмов иконы и уничтожали их. Критикуя действия Клавдия, И. указывал на полезное эстетическое воздействие церковного убранства и изображений святых, к-рые являют верующим духовную красоту христ. религии и помогают наставлять в благочестии необразованных людей. Однако богословская основа рассуждений И. близка позиции Клавдия, т. к. он не выходил за рамки признания утилитарно-дидактической ценности изображений. Отрицая наличие в иконах особенной благодати, свойственной свящ. образу как таковому, И. соглашался с тезисом, что поклонение иконам неуместно. Подобные идеи, звучавшие в послании визант. императоров Михаила II и Феофила к франк. имп. Людовику Благочестивому, получили одобрение участников Парижского Собора 825 г.

В вопросе о священных образах И. особо выделял почитание Св. Креста. Являясь подлинным орудием Спасения, Крест и его изображения обладают животворящими свойствами. Отрицание Клавдием необходимости почитать Св. Крест И. оценивал как богохульство. И. также выступал в защиту почитания св. мощей (что отвергал Клавдий), указывая на несомненную древность этой благочестивой практики. Аргументы в защиту почитания св. мощей И. заимствовал в основном из соч. «Против Вигиланция» блж. Иеронима Стридонского. И. защищал душеполезную практику паломничества, поскольку в гробницах святых, считал он, пребывает благодать. Объясняя различие между священными изображениями и мощами святых, И. указывал на то, что святые живут в Боге и могут передавать почитателям дарованную им благодать. В качестве примера автор приводит паломничество к гробницам апостолов в Риме: власть апостолов «вязать и разрешать» сохраняется и после их кончины, поэтому тот, кто исповедуется перед гробницей ап. Петра, получает отпущение грехов от самого апостола. Однако эта благодать не может быть отделена от личности святого. На этом основании И. отрицает учение о благодатной преемственности от ап. Петра к Римскому папе, т. к. каждый папа как преемник должен сравниться с апостолом по духовному совершенству. Однако человек не может достичь того совершенства, к-рым обладали апостолы, поэтому мнение о том, что их преемники восприняли всю полноту апостольской власти (jura judicatoria), является, по мнению И., абсурдным. Власть принадлежит апостолам даже после их смерти, она не может переходить к их преемникам. Изложенную И. позицию, к-рую разделяли мн. франк. иерархи, обычно называют «каролингским галликанизмом».

В своих произведениях И. демонстрирует широкую эрудицию и знание мн. античных авторов, однако в отличие от др. писателей каролингской эпохи (Алкуина, Теодульфа Орлеанского) он берет за образец христ. лит-ру - Вульгату и творения блж. Иеронима Стридонского, а не классические лат. произведения Вергилия и Саллюстия. Греч. авторы известны И. только в лат. переводах (нек-рые гомилии свт. Иоанна Златоуста, комментарии Оригена на книги Исход и Левит в переводе Руфина Аквилейского, исторические произведения Евсевия Кесарийского в переводах Руфина и блж. Иеронима Стридонского). Из лат. отцов Церкви И. был знаком с произведениями сщмч. Киприана Карфагенского, Лактанция, свт. Амвросия Медиоланского, блж. Иеронима Стридонского и блж. Августина, а также менее известных галльских авторов VI в.- свт. Кесария Арелатского и Юлиана Померия (соч. «О созерцательной жизни» Юлиана Померия было известно И. как творение Проспера Аквитанского); в круг его чтения входили сочинения свт. Григория I Великого, Исидора Гиспальского (Севильского) и Беды Достопочтенного, а также его старшего современника Алкуина.

Богословские и экклезиологические воззрения И. показательны для каролингской эпохи. Как и мн. его современники, он придерживался умеренного иконоборчества и высказывал скептическое отношение к тезису о папском примате. И. разделял идею неразрывной связи между гос-вом (империей Каролингов) и Церковью, интересы к-рых даже с формальной т. зр. не могли, по его мнению, различаться. Его выступление против Реймсского архиеп. Эббона и верность имп. Людовику Благочестивому были не только политическим актом, но проявлением личного благочестия. И. рассматривал измену Эббона императору как церковное преступление, поэтому участвовал в суде над нарушителем канонов.