АРХЕОЛОГИЯ

С кон. XVII в. древности Руси пытались анализировать в контексте и с применением терминов античной истории («Скифская история» А. И. Лызлова; осмотры костей мамонтов, к-рые считали кладбищами боевых слонов Александра Великого). В правление Петра I необходимость осознать место России в европ. истории и интерес Петра I к «старым и необыкновенным» предметам вызвали к жизни первые указы о составлении гос. коллекции (Кунсткамеры), об охране памятников в Болгарах, о копировании надписей и снятии плана Дербента. Древности как источники знания воспринимал архиеп. Феофан (Прокопович), пастор Вильгельм Толле провел первые раскопки курганов в Ст. Ладоге.

В XVIII в. основным полем археологических исследований была Сибирь: ее древности целенаправленно изучал В. Н. Татищев, в 20-40-х гг. XVIII в. АН снарядила первые Сибирские экспедиции (см. об этом работы Д. Г. Мессершмидта, Г. Ф. Миллера, И. Г. Гмелина). С сер. XVIII в. А. России была тесно связана с освоением новых земель страны и ни по масштабам, ни по их научному уровню не уступала европейской. В 60-80-х гг. XVIII в. в связи с присоединением Крыма (см. в ст. «Паллас П. С.») и началом эпохи классицизма основой А. стали античные и скифские древности, к-рые определяли ее развитие до сер. XIX в.

С 1-й четв. XIX в., особенно после Отечественной войны 1812 г., началось сложение славяно-рус. А., основателями к-рой были митр. Евгений (Болховитинов), Н. М. Карамзин, З. Доленга-Ходаковский, А. Н. Оленин, П. И. Кёппен, Н. П. Румянцев. Национальные древности понимались как церковные и гос., их историко-церковные описания появились раньше собственно археологических (см. в статьях «Кремль», «Новиков Н. И.», «Сумароков А. П.»). Интерес к А. оживляли находки: Тмутараканский камень, шлем с места Липицкой битвы 1216 г., золотой змеевик XI в. из-под Чернигова и «клад 1822 г.» с городища Ст. Рязань.

В России эпохи имп. Николая I отход от идеализации античности, внимание к национальному прошлому стали частью гос. идеологической программы «самодержавие, православие, народность». В 20-40-х гг. XIX в. центрами А. были Общество истории и древностей российских и Академия художеств. Вклад в изучение А. России внесли церковные археолого-статистические описания и путешествия таких ученых и художников, как К. М. Бороздин, А. И. Ермолаев, П. С. Максютин, Ф. Г. Солнцев. Развитие русско-визант. стиля в искусстве подтолкнуло к изучению зодчества (см. статьи «Храм», «Мартынов А. А.», «Горностаев А. М.») и иконописи. Общественный интерес к А. поддерживали журналы патриотического направления («Отечественные записки») и публикации первых сводов, особенно «Древностей Российского государства».

В сер. XIX в. возникли археологические об-ва с органами гос. контроля (см. статьи «Археологическая комиссия», «Забелин И. Е.»). С созданием Московского археологического об-ва (1864), Исторического музея (1883), с проведением всероссийских Археологических съездов (с 1869) активизировались занятия в области первобытной А., ранее отстававшей от уровня общеевроп. Археологи работали совместно с искусствоведами, историками и филологами (М. П. Погодин, Ф. И. Буслаев, Д. И. Иловайский, И. И. Срезневский). В результате выделились важнейшие разделы российской А.: финно-угорский, визант., кавк., среднеазиат., сибир. В целом А. воспринималась как часть славистики и палеографии, к-рые были тесно связаны с церковными научными центрами и церковно-археологическими об-вами. Российская А. долго не принимала эволюционизма, сопряженности истории культуры с естествознанием и не имела возможности выйти за рамки библейской хронологии. Но с сер. 60-х гг. XIX в. на рус. Севере, на Украине, в Сибири и в Крыму начались открытия памятников каменного века, был установлен факт заселения Русской равнины в «период мамонта и мамонтовой фауны», и к 80-м гг. усилиями археологов (В. Б. Антоновича, А. С. Уварова), антропологов, зоологов и геологов (К. М. Бэра, А. П. Богданова, Д. Н. Анучина, В. В. Докучаева, А. А. Иностранцева) стали вырисовываться контуры первобытной А. в России.

Славяно-рус. А. в посл. трети XIX - нач. XX в. выделила характерные типы вещей и эталонные памятники. Начало положили массовые раскопки древнерус. курганов Владимирской земли (А. С. Уваров), «Чёрной могилы» в Чернигове, Гнёздова под Смоленском; исследования Сев.-Зап. Руси Н. Е. Бранденбургом и Л. К. Ивановским (Ст. Ладога, сопки); работы по подготовке III Археологического съезда в Киеве (В. Б. Антонович); труды В. И. Сизова («Курганы Смоленской земли», 1902) и Д. Я. Самоквасова («Могилы Русской земли», 1908). А. А. Спицыным («Расселение древнерусских племен по археологическим данным», 1899) были выделены особенности погребального обряда племенных объединений славян. Одновременно с курганами исследовали древние церковные здания, утварь, погребения, обозначая, т. о., виды памятников языческого и христ. периодов.

В посл. трети XIX - нач. XX в. был собран основной массив материалов, работа над к-рым ведется и в наст. время. Свод Б. И. и В. И. Ханенко «Древности Приднепровья и побережья Чёрного моря» (1898-1907), обзор И. И. Толстого и Н. П. Кондакова «Русские древности в памятниках искусства» (с 1889) показали, что славяно-рус. памятники являются своеобразным итогом мн. тысячелетий развития культур в Вост. Европе. Изучались и родственные славянские древности Литвы, Белоруссии и Польши (А. М. Сементовского-Курило, М. Ф. Кусцинского, А.П. Сапунова, Е. П. и К. П. Тышкевичей).

В 80-х гг. XIX в. трудами Уварова был заложен фундамент изучения генезиса древнерус. культуры - визант. А., к-рая в дальнейшем развивалась благодаря деятельности Палестинского православного об-ва, Об-ва любителей древностей в Одессе, музея в Херсонесе, Археологического ин-та в К-поле, а также изданию Византийского временника. Бесспорным лидером этого направления А. стал Кондаков, создавший собственный иконографо-типологический метод изучения памятников искусства.

В российской А. немаловажное значение имел вост. раздел, изучавший древности тюркских народов (хазар и др. кочевых народов степей Евразии), финно-угров, соседних с Русью исламских гос-в (Волжской Булгарии, Золотой Орды), народов Сев. Кавказа и Закавказья (см. статьи «Ани», «Марр Н. Я.», «Уварова П. С.»), памятники домусульм. периода Ср. Азии (В. В. Бартольд, Н. И. Веселовский).

На рубеже XIX-XX вв. российская А. приступила к обобщению накопленного материала (труды В. А. Городцова, Я. И. Смирнова, С. А. Жебелёва, Б. В. Фармаковского и М. И. Ростовцева, В. В. Хвойки). После Октябрьской революции 1917 г. мн. ученые (А. Васильев, Ростовцев, Кондаков) эмигрировали. «Революционная» наука испытывала к российской А. недоверие, поскольку та была тесно связана с придворной аристократией и Церковью. Однако в 20-х гг. XX в. на археологических отд-ниях ун-тов Москвы и Петрограда (Ленинграда) удалось подготовить целый ряд специалистов по древневост., визант. и рус. древностям (М. И. Артамонов, А. В. Арциховский, А. В. Банк, Н. Н. Воронин, Г. Ф. Корзухина, А. П. Смирнов, А. Л. Якобсон и др.).

Для 30-х гг. ХХ в. важнейшим аспектом развития А. в СССР стали масштабные полевые работы и системное введение в науку огромной массы материалов. Великая Отечественная война привела к изменению гос. политики в отношении изучения исторического прошлого славян (см. в ст. «Рыбаков Б. А.»), что позволило возобновить работы над «запретными» темами (гот., варяжской, хазар. и др.). Начали использовать достижения зарубежной А. и восстанавливать связи с дореволюционной традицией (ее объективную оценку дал А. А. Формозов). Для истории ранних славян особенно важна работа по соотнесению «культур» и этносов (П. Н. Третьяков, И. И. Ляпушкин, В. В. Седов). Для истории Церкви имели огромное значение начатые в советский период и продолжающиеся в наст. время активные археологические работы в городах. Была заново написана история храмовой архитектуры домонг. времени (М. К. Каргер, Н. Н. Воронин, Г. М. Штендер, П. А. Раппопорт); обобщены в сводах многочисленные материалы по истории церковной эпиграфики (см. в ст. «Граффити»), литургической утвари (С. С. Высоцкий, Т. И. Макарова, А. А. Медынцева, Т. В. Николаева, Б. А. Рыбаков, Н. В. Рындина, М. В. Седова). Раскопки древних слоев Киева, Чернигова, Смоленска, Пскова, Новгорода, Ст. Ладоги, Ростова, Суздаля, Владимира, Ст. Рязани и др. поселений, а также погребений (Н. А. Макаров) по-новому осветили процесс христианизации Др. Руси, становления и развития ее религ. культуры. Особое значение имели работы, проводившиеся при восстановлении утраченных церковных памятников (соборы Златоверхого во имя арх. Михаила мон-ря и Киево-Печерской лавры в Киеве, собор во имя Казанской иконы Божией Матери в Москве). Выдающимися достижениями стали исследования Новгородской археологической экспедиции (А. В. Арциховский, Б. А. Колчин, В. Л. Янин). Благодаря хорошей сохранности органических остатков средневек. жизнь Новгорода не только поддается восстановлению во всех подробностях: обнаруженные комплексы надежно датируются и даже связываются с определенными семьями. В результате найдены ценные свидетельства, дающие новые факты по истории Церкви (напр., церы кон. Х в. с сохранившимися текстами псалмов 75, 76 и, возможно, 67; усадьба священника-иконописца кон. XII в. Олисея Гречина). Уникальным источником информации о развитии письменности, языка и религ. жизни Новгорода стали берестяные грамоты и др. эпиграфические находки. В посл. трети ХХ в. в российской А. сложились направления, занимающиеся теорией А. (Л. С. Клейн) и пересматривающие традиц. наследие отечественной А. (Г. С. Лебедев), привлекающие математический аппарат для объективизации описаний, использующие методы естественных наук.