БЕЛОВОДЬЕ

по преданиям старообрядцев, легендарная страна к востоку от России, где сохранилась «древлеправославная» иерархия. Легенда о Б. возникла в старообрядческой среде в кон. XVIII - нач. XIX в. Наиболее полное представление о легенде дает «Путешественник» - небольшое сочинение, описывающее Б. и призывающее идти туда. «Путешественник» известен в 3 редакциях. Повествование в наиболее подробной («севернорусской») редакции ведется от имени некоего Марка, инока Топозерской обители (скит филипповского согласия на одном из островов оз. Топозеро в Архангельской губ.), побывавшего в Б. вместе с 2 иноками. Рассказ начинается с описания пути в Б.: из Москвы через Казань, Екатеринбург, Тюмень, Барнаул, Бийск («Избенск») в алтайские старообрядческие поселения в долинах рек Бухтарма и Уймон (верховья р. Катунь), затем через Китай (44 дня пути) к берегам «окияна-моря», в к-ром на 70 островах в «Опоньском» (Японском) гос-ве расположено Б. В «Путешественнике» упомянуты Петр Кириллов (Машаров) и инок Иосиф, оказавшие помощь ищущим Б.,- реальные лица, жившие в алтайских деревнях Устюба, Ая, Уймонская. Поскольку инок Иосиф (Гудков) появился на Алтае ок. 1810-1815 гг., можно предположить, что «Путешественник» был создан не ранее этого времени.

Марк Топозерский так определил причину стремления в Б.: «В восточных странах с великим нашим любопытством и старанием искали древляго благочестия православнаго священства, которое весма нужно ко спасению». Б., по описанию Марка, заселено потомками правосл. христиан - «ассириян» и русских (предки рус. жителей Б. попали туда после подавления Соловецкого восстания 1667-1676),- бежавших от гонения со стороны католиков и «никониан». В Б. действуют 170 церквей «асирского языка», есть правосл. Патриарх «антиохийского поставления» и 4 митрополита; российских храмов - 40, старообрядцы «тоже имеют митрополита и епископов асирского поставления». В Б. «светского суда не имеют, управляют народы и всех людей духовные власти», «в тамошних местах татьбы, и воровства, и прочих противных закону не бывает». Беловодцы через перекрещивание принимают выходцев из России, если те дадут обещание до смерти пребывать в этой стране (спутники Марка Топозерского остались в Б., приняв новое крещение). Климат в Б. суровый, «во время зимы морозы бывают необычайные с рассединами земными, и громы с землетрясением немалым бывают». Но это не уменьшает плодородность земли - там «всякие земные плоды бывают, родится виноград и сорочинское пшено (рис.- А. М.)». В Б. «злата и серебра несть числа, драгоценнаго камения и бисера драгого весьма много». В конце сочинения сообщается, что «оные опонцы в землю свою никого не пущают и войны ни с кем не имеют».

2 др. редакции «Путешественника» расходятся с 1-й в ряде существенных моментов. Автором сочинения во 2-й и 3-й редакциях назван инок Михаил. Во 2-й редакции вводится важное замечание: «А тамо антихрист не может быть и не будет»; описание Б. дано не столь подробно, как в 1-й редакции, отсутствует сообщение о перекрещивании выходцев из России и т. д.

Происхождение легенды о Б. напрямую связано с колонизацией земель по берегам Бухтармы. Бухтарминская рус. община возникла в конечном пункте важного общерус. миграционного пути, с к-рым совпадает реальная часть пути в Б., описанная в «Путешественнике». Вольная крестьянская община бухтарминцев в течение относительно долгого времени находилась вне контроля со стороны гос-ва, что стало источником появления и развития «утопической легенды», не умершей и после включения Бухтармы в состав Российской империи в 1791 г. (Н. Н. Покровский). Во 2-й пол. XVIII в. земли по берегам Бухтармы назывались Б. Присоединение Бухтармы к России, по-видимому, обусловили перенесение понятия Б. дальше на восток и появление Беловодской легенды в том виде, к-рый известен по «Путешественнику» и слухам о Б., циркулировавшим в XIX в. Мн. исследователи (К. В. Чистов и др.) предполагали, что особая роль в формировании и распространении беловодской легенды принадлежала старообрядцам согласия странников. Однако ни в одном из страннических сочинений XVIII-XX вв. нет упоминаний о Б., ни в одной страннической рукописи не встречаются списки «Путешественника». Представление о существовании целой страны, где нет и не может быть антихриста, где сохранилось во всей полноте «дониконовское» священство, в корне противоречит учению странников о всемирной и окончательной победе антихриста и конечном истреблении им «истинного» священства. Возникновение и распространение легенды о Б. не связано с деятельностью определенного старообрядческого согласия, она жила среди поморцев, часовенных, беглопоповцев и др.

Первое сообщение о Б., дошедшее до российского правительства, поступило от алтайского крестьянина Д. М. Бобылёва, получившего нек-рые сведения от бухтарминцев. В 1807 г. Бобылёв передал в Мин-во внутренних дел сообщение, что он побывал «на море Беловодье», где живут рус. старообрядцы - до 500 тыс. чел., имеющие церкви, епископов и священников «по старому закону»; беловодцы «сами по себе живут, никому дани не платят». Бобылёв сообщил, что беловодцы желают вернуться на родину, если им будут обеспечены свобода вероисповедания и право поселиться в избранных ими местах. О донесении Бобылёва доложили императору, к-рый распорядился выдать Бобылёву 150 р. и направить его к сибирскому генерал-губернатору, после чего Бобылёв исчез.

Широкое распространение списков «Путешественника» и слухов о Б. стимулировали попытки поисков этой земли, прежде всего со стороны алтайских крестьян, неск. коллективных побегов в Б. с Алтая, в к-рых принимали участие как беспоповцы, так и поповцы, имели место в 1826-1897 гг. Легенда активно распространялась также в Пермской, Оренбургской, Нижегородской губерниях. В 1898 г. на поиски Б. отправилась группа уральских казаков, побывавших на Ближ. Востоке, на Цейлоне, в Сингапуре, Китае, Японии. Скандальную известность в 70-90-х гг. XIX в. получила деятельность Аркадия Беловодского - авантюриста, выдававшего себя за епископа «беловодского поставления», к-рый действовал на Урале и в губерниях Сев. и Центр. России: рукополагал священников, полемизировал с представителями Белокриницкой иерархии. Периодом наиболее активной жизни беловодской легенды следует считать 50-80-е гг. XIX в., в кон. XIX - нач. XX в. легенда постепенно стала приобретать фольклорный характер.