ЗВОНАРЬ
Том XX , С. 29-31
опубликовано: 2 января 2014г.

ЗВОНАРЬ

церковнослужитель, производящий звон при храме или в мон-ре. В РПЦ чаще всего для звона используются колокола, и тогда З. звонит посредством веревок, соединенных с колоколами или колокольными языками (об иной практике звона см. в ст. Било). При этом исполнительская техника и система управления колокольным набором во многом определяются весом колоколов, их количеством и расположением на колоколонесущем сооружении. Один З. не всегда может справиться с большим количеством колоколов, поэтому в исполнении колокольного звона могут участвовать 2, а иногда и несколько человек. Обычно 1-й З. раскачивает язык большого колокола, а 2-й звонит в малые и средние колокола. В тех случаях, когда колокола разобщены в пространстве (используются наборы неск. колоколонесущих сооружений, либо звон производят на многоярусной колокольне или большой многопролетной звоннице), исполнительские партии распределяют внутри группы З. Такой ансамблевый звон особенно характерен для мон-рей и соборов. Необходимость исполнения колокольного звона артелью З. иногда свидетельствует также об архаичности исполнительской традиции, что наблюдалось, напр., на звонницах псковского типа и звонницах палатного типа (Северо-Западный и Владимиро-Суздальский регионы).

Запись звона А. В. Смаргина, сделанная С. Г. РыбаковымЗапись звона А. В. Смаргина, сделанная С. Г. РыбаковымИспользование к.-л. автоматических приводов для правосл. звона нехарактерно, т. к. духовное и личностное начало является здесь одним из важнейших. Попытки некоторых изобретателей кон. XIX в. создать самозвонные устройства, призванные заменить «ручной звон» и облегчить службу или вовсе упразднить служение З., хотя и вызывали интерес, но не имели широкого распространения. Подобные системы с использованием достижений совр. техники изредка практикуются и сейчас (напр., в Николо-Богоявленском соборе в С.-Петербурге), однако целесообразность таких устройств автоматического звона спорна.

На Руси обычно должность З. совмещалась с обязанностями пономаря (или параэкклисиарха), а также церковного сторожа. Об этом свидетельствуют различные документы и произведения фольклора, в частности пословицы: «Повещать сторожам софийским, как звонить в другие колокола большие» (II Новгородская летопись под 1572 г.) или «Не быть звонарем, не быть и пономарем», «Не все пономари, а редко кто не званивал!» (Даль В. И. Толковый словарь живого великорус. языка. М., 1955. Т. 1. С. 672).

Имена мн. З. сохранились в переписных книгах XVI-XVII вв., в церковных ведомостях XVIII - нач. XX в. и др. письменных источниках, но сведений о жизни и специфике служения З. прошлого сохранилось немного. Как правило, они были выходцами из сословия крестьян или мещан. Иногда З. служили дети лиц духовного звания. Далеко не все монастырские З. XVII-XVIII вв. были монахами. Иногда они жили на посаде своим двором и служили за жалованье (Псково-Печерский мон-рь, XVII в.). При колокольне Ивана Великого в Московском Кремле имелось неск. десятков З., проживавших в особой звонарской слободе, т. н. Звонарях. Руководил ими звонарный староста. Сохранилось предание о том, что в древности 12 дек. каждого года он должен был докладывать царю о прибавлении дня, за что получал 24 р. серебром, а 12 июня - о прибавлении ночи, после чего заключался в темную палату на Ивановой колокольне на 24 ч. (Леонид (Кавелин), архим. О московских древностях: (Из зап. моск. старожила прошлого столетия) // Моск. ЕВ. 1872. № 2. С. 12).

Школ З. в совр. смысле на Руси не было, но при нек-рых соборах и мон-рях существовали звонарские артели, аналогичные средневековым цехам, они способствовали как обмену опытом, так и сохранению местных традиций звона. Навыки обычно передавались «с рук» при непосредственном общении. Наиболее удобным временем для выявления людей, способных к колокольному звону, была Светлая седмица, или, как ее еще именовали, «звонильная неделя», когда каждый желающий мог пробовать свои силы в колокольном искусстве. Для запоминания и передачи ритмов звона З. использовал т. н. звонарские приговорки, или присказки, мнемонического типа: короткие ритмизованные тексты, изредка произносимые нараспев, запечатлевшие характерные ритмоинтонационные обороты колокольного звона местных традиций. Напр., приговорка, услышанная свящ. Павлом Флоренским от одного из звонарей ТСЛ: «Архи - мандрит / Нам о - ставил / Сорок восемь / Колко - лов» (Трубачёв С. З., диак. Избранное: Ст. и исслед. М., 2005. С. 507). Нередко оказывалось, что незаурядным талантом обладали не только штатные церковные З., но и обычные прихожане; также искусно звонили в колокол бродячие нищие и юродивые. Часто их способности, судя по рассказам и воспоминаниям очевидцев, сочетались с душевной просветленностью и прозорливостью.

Существует целый ряд устойчивых представлений о личности З. и его способностях к колокольному звону. К нему нередко относятся как к человеку особенному, выделяющемуся из общины редким даром обращаться к Богу посредством колокольного звона. Находясь на обособленной от помещения храма и устремленной к небу колокольне, З., хотя и скрыт от глаз молящихся, непосредственно участвует в ходе богослужения. Возможно, поэтому иногда встречаются рассказы о «звонах по нотам», к-рые якобы в прошлом производились на нек-рых звонницах и колокольнях учеными З.

Традиц. комплекс способностей, в частности наличие особо развитого муз. слуха, далеко не всегда является необходимым и достаточным условием для успешной деятельности З. Его действия, особенно в ансамбле, происходят в первую очередь на основе зрительных, моторных и осязательных ощущений от контакта с веревками, педалями и др. средствами управления колокольным набором. К тому же на колокольне или в непосредственной близости к колоколам во время общего звона их звучание, как правило, искажено или трудноразличимо. По выражению одного из старейших звонарей московского Данилова монастыря М. И. Макарова (род. в 1906), для звона надо «иметь музыкальность и рук и ног», т. е. способность к координации физических движений и ритмичной игре. В то же время представление о том, что З., имея дело со звуком большой интенсивности, как правило, обладает пониженным слухом, ошибочно и практикой не подтверждается. Звучание колоколов в традиц. звонах, особенно в руках опытного З.-мастера, оказывает благотворное, порой исцеляющее действие, подобно молитвенному чтению и песнопениям.

Типикон (Устав) и др. церковные книги (Чиновники, Обиходники) хотя и предписывают время исполнения колокольного звона, его продолжительность, отдельные виды и формы, как правило, детально не регламентируют процесс исполнения звонов. Поскольку особенности колокольного звона передаются гл. обр. в бесписьменной традиции (исключение - звонарский устав Оптиной пуст., см. в ст. Звон), З. достаточно свободен в выборе средств и технических приемов исполнения, порядка использования колоколов и его муз. организации и руководствуется в основном знанием местной храмовой традиции колокольного звона и указаниями настоятеля.

Изредка среди мастеров колокольного звона встречаются люди, обладающие стройной индивидуальной системой воззрений на звонарское искусство. Обычно они являются практиками, наставниками менее опытных исполнителей и хранителями бесценного опыта и знания для др. поколений. За редким исключением это мастера индивидуального (сольного) исполнительства, такие как житель С.-Петербурга А. В. Смагин (1843-1896), звонарь Покровской ц. в Казани Семен Семенович Толмачёв (1824-?), ростовский звонарь В. Г. Хмельницкий (?-1912), жители Москвы П. Ф. Гедике (1879-?) и К. К. Сараджев (1900-1942). Последний отличался высоким мастерством и чрезвычайно тонким ощущением звучаний и различных сочетаний колоколов, обладал гиперестезией (сверхчувствительностью) и способностью к слуховой синестезии (цветовому слуху), работал над созданием оригинальной теории «музыка-колокол» (осталась незавершенной). Сараджев положил начало также концертному направлению в колокольных звонах, развившемуся в наст. время в самостоятельное муз. направление.

Несмотря на серьезные утраты и бедственное положение с колокольными звонами в советское время, мн. церковные З. в XX в. сохранили традиции звона. Их наследие стало основой для реконструкции правосл. церковного звона в наши дни. Среди них такие З., как В. И. Машков (Москва, Новодевичий мон-рь), игум. Михей (Тимофеев) (ТСЛ), мон. Алексий (Норквист) (Псково-Печерский мон-рь), А. С. Бутылин (Ростов) и мн. др. Их звоны стали образцом для совр. З., подготовка которых в кон. XX - нач. XXI в. осуществляется как внутри приходов и мон-рей, так и силами различных церковных школ и центров обучения колокольному звону. Иногда практическое обучение в них сочетается с просветительной и исследовательской работой в области церковного звона (Школа колокольного мастерства при храме Христа Спасителя в Москве (рук. И. В. Коновалов), Московский колокольный центр (рук. В. Г. Шариков), Школа колокольного звона при ц. Владимирской иконы Божией Матери в С.-Петербурге (рук. В. С. Кайчук), Новосибирская школа звонарей (рук. Л. Д. Благовещенская), Школа звонарей Минского епархиального управления (рук. А. Н. Малиновский (Иконников), с 2003 Б. В. Берёзкин) и нек-рые др.).

Лит.: Клириков Н. Н. Механик-самоучка, слепец В. М. Слепнев // Ярославские ГВ. 1887. Ч. неофиц. № 28. С. 5-6; № 29. С. 3; Самоучка-механик, изобретатель механического церк. звона: [Д. П. Иванцов] // Вятские ЕВ. 1904. № 11. Отд. неофиц. С. 680-682; Десятников В. Хранители звонов: [Ростовские звоны и звонари] // Вокруг света. 1978. № 5. С. 40-43; Игнатьев С. Федька-звонарь // Правосл. Русь. 1978. № 7. С. 14-15; Козлова Г. Живое искусство колокольного звона // Кругозор. 1990. № 6. С. 10-11. Грампластинка 4; Маршкова Т. И. Хранитель московского звона: [Звонарь моск. Новодевичьего мон-ря В. И. Машков] // Отчизна. 1991. № 6. С. 32-34; Мельник А. Г. Звонари XVII - нач. XX вв. // СРМ. 1993. Вып. 4: Соборная звонница Ростова Великого. Ростов. 1993. С. 47-56; Мельник Л. Ю. О «Калязинском» звоне // Там же. С. 65-68; Виденеева А. Е. Звонари ростовского Успенского собора во 2-й пол. XVII - 1-й четв. XIX в. // Там же. Ярославль, 1995. Вып. 7: Колокола и колокольни Ростова Великого. С. 18-27; Невелев Д. Тайная жизнь патриаршего крестоносца: Не спрашивай, по ком звонил в колокол обычный советский инженер: [В. И. Машков] // Огонёк. 1996. № 2. С. 26; Никаноров А. Б. Звонарь как особый тип традиц. инструменталиста // Традиц. искусство и человек: Тез. докл. XIX науч. конф. молодых фольклористов памяти А. А. Горковенко, 15-17 апр. 1997 г. СПб., 1997. С. 46-48; он же. О звонарях // IV конгресс этнографов и антропологов России: Тез. докл. Нальчик, 20-23 сент. 2001 г. М., 2001. С. 172; он же. К проблеме творческой личности традиц. инструменталиста: Звонарь Семен Семенович из старой Казани) // Вопросы инструментоведения. СПб., 2007. Вып. 6: Мат-лы 6-й междунар. инструментоведческой конф. «Благодатовские чтения», С.-Петербург, 3-6 дек. 2007. С. 175-178; Макаров М. И. На Даниловской колокольне // Правосл. колокольный звон: Теория и практика: [Сб. ст.] / Сост.: И. В. Коновалов, Н. И. Завьялов. М., 2002. С. 139-164; он же. Даниловский звон // ЖМП. 2004. № 3. С. 20-21; Смирнов Д. В. Родословие семьи звонарей Урановских, XIX - нач. XX вв. // СРМ. 2002. Вып. 12. С. 91-92; Виденеева А. Е., Коновалов И. В. Звонари Моск. Кремля в сер. XVIII в. // VII науч. чт. памяти И. П. Болотцевой (1944-1995): Сб. ст. Ярославль, 2003. С. 86-101; они же. Звонари Моск. Кремля посл. трети XVIII - 1-й трети XIX в. // Макарьевские чт.: Рус. культура XVI в.- эпоха митр. Макария. М., 2003. Вып. 10. С. 188-207; они же. Звонари Моск. Кремля в 1830-х гг. // ИКРЗ, 2004. Ростов, 2005. С. 285-289; они же. Звонари Ростовского Успенского собора в 1-й пол. 20-х гг. XIX в. // Там же, 2006. Ростов, 2007. С. 332-339; Ярешко А. С. Роль звонаря в рус. правосл. культуре // Мужчина в традиц. культуре народов Поволжья: Мат-лы междунар. науч.-практ. конф. (Астрахань, 15-17 мая 2003 г.). Астрахань, 2003. С. 58-62.
А. Б. Никаноров
Рубрики
Ключевые слова
См.также
  • АЛТАРНИК в совр. рус. церковной практике помогающий в алтаре священнослужителям при совершении богослужения
  • АРХИДИАКОН высший титул диаконской степени священнослужителя
  • АРХИЕПИСКОП сан, или титул, епископов
  • АРХИЕРЕЙ церковный сан, высшая степень священства