КОРЕНЕВ

Иоанникий Трофимович († 80-е гг. XVII в.?), диак., автор ст. «О пении разных знамен, иже поют греки, римляне и великороссийский народ» и виршей, книгописец. Биографических данных о К. сохранилось крайне мало. Его имя упоминается в 2 рукописях - РГБ. Ф. 205. № 146 (1681 г.) и ГИМ. Барс. № 1340 (80-е гг. XVII в., автограф К.). Согласно 1-й рукописи, К. служил «...у Великого Государя на сенях в соборе Стретения Господня». В 1666 г. в числе клира Сретенского собора Московского Кремля значится «дьячок Аниска» (уничижительная форма от имени Аникий (Иоанникий); РГАДА. Ф. 396. № 542. Л. 19). В 1672 г. дьячок Аниска в списках уже не числится, но появляется диак. Аникий (Там же. № 543. Л. 20). В рукописи ГИМ. Барс. № 1340 упоминается о пребывании Н. П. Дилецкого в доме К. в 1679 г. По мнению В. В. Протопопова, К. умер в 1680 или нач. 1681 г., поскольку в рукописи РГБ. Ф. 205. Л. 146 об авторе говорится в прошедшем времени и более поздних сведений о нем не сохранилось (Протопопов. 1979. С. 557).

Титульный лист «Мусикийской грамматики» Н. Дилецкого. 1904 г.

В ст. «О пении разных знамен...», сохранившейся только в рукописи РГБ. Ф. 205. № 146 (в ГИМ. Барс. № 1340 она, по-видимому, находилась на утраченных начальных листах), К. предлагает своеобразный экскурс в историю муз. нотации в виде рассмотрения 4 систем: нот греков (в действительности это знаки путевой нотации, применявшиеся в т. ч. для записи песнопений греческого распева), нот римлян (фантастическая реконструкция на основе длительностей киевской нотации и цифровых обозначений без нотного стана), киевской и знаменной нотаций. В этой же рукописи содержатся вирши К. «Духовныя радости труды сподобляют» с акростихом «Диакон Иоаникии Трофимов, сын Коренев».

Исследователи атрибутируют К. духовный кант «Услыши, Боже, моления моя,/ Приими во уши пресвятая Твоя...» с акростихом «У Всемогущяго Бога просящи милости, диакон Аникии скорби, Господа поя, писаше», содержащийся в песеннике Новоиерусалимского мон-ря нач. 80-х гг. XVII в. (ГИМ. Муз. № 1743. № 274 и др.). Текст песнопения, в котором аллюзии на Пс 60 соединяются с темами христ. догматов, состоит из 64 стихов (одиннадцатисложник), соединенных в четверостишия с парными рифмами (аабб). По мнению А. В. Позднеева, особенности поэтической техники К. позволяют предположить, что он был учеником архим. Новоиерусалимского мон-ря Германа († 1682) (Позднеев. 1961. С. 421-422). Возможно, К. принадлежит и музыка этого канта (Панченко, Салмина. 1993).

К. является вероятным редактором (или соредактором) сб. «Мусикия» (списки: ГИМ. Барс. № 1340; РГБ. Ф. 173. III. № 154, кон. XVII в.; Ф. 205. № 146). Протопопов приписал К. авторство трактата «О пении божественном по чину мусикийских согласий» («Мусикия»), а также две «редакции» этого труда (РГБ Ф. 173. III. № 154 и РГБ. Ф. 205. № 146 соответственно). «Вторая редакция» содержит измененный вариант трактата «О пении божественном...», а также один из вариантов «Науки всея мусикии». «Третья редакция» не является единым текстом, помимо «второй редакции» целиком (2-я из 3 глав книги) в нее входят вирши «Духовныя радости труды сподобляют» и ст. «О пении разных знамен» (1-я глава книги).

Трактат «О пении божественном...» - одно из наиболее значительных рус. музыкально-теоретических сочинений XVII в. Его первоначальный вариант обнаружен в 3 рукописях: НБУВ ИР. Софийское собр. № 127/381 (60-е гг. XVII в.); РНБ. Q.I.1101, F.I.244 (обе - кон. XVII в.). В основу текста положено школьное музыкальное руководство лат. традиции, текстуально близкое к изд.: Starowolski S. Musices Practicae Erotemeta in usum studiosae inventutis, breviter et accurate collecta. Cracoviae, 1650. Дополнительным источником послужила «Книга о вере» (М., 1648). Ряд разделов трактата написан самостоятельно. Извлечения из основного источника посвящены элементарным основам муз. грамоты, которую «в России совершенне никтоже весть», тогда как обширные дополнения, внесенные в этот текст, связаны с актуализацией его содержания и обоснованием новых для читателя трактата явлений и понятий. Так, подробно определяется понятие «мусикия» и обосновывается причина его распространения на церковное пение. Особенное внимание уделяется оправданию многоголосия. Провозглашается принцип консонантного многоголосия, ориентированного на киевские образцы и построенного по принципам муз. науки; создается историческая концепция, обосновывающая употребление подобного многоголосия в церкви. В противоположность киевской традиции троестрочие (см. Строчное пение) и демественное пение критикуются за диссонантную фактуру, за обессмысливающие глоссолалические вставки, за отсутствие святоотеческого свидетельства.

Атрибуция трактата К., широко распространенная благодаря авторитету Протопопова, основана на прямом соотнесении указанных в рукописи РГБ. Ф. 205. № 146 трех источников книги с 3 ее главами. Третья глава - это «Мусикийская грамматика» Дилецкого. Вторая глава, содержащая трактат «О пении божественном...», сопоставляется со словами «изысканием диакона Иоаникия Трофимова сына Коренева». Однако отождествлению 1-й главы с «письмами древних доброписцев» мешает помещенный там акростих «Диакон Иоаникии Трофимов сын Коренев», поэтому исследователь приписывает этот текст также К., чем разрушает логику своего доказательства. Надежнее связать с именем К. 1-ю главу, тогда как во 2-й главе читаются анонимно распространявшиеся трактат «О пении божественном...» и один из вариантов «Науки всея мусикии», что соотносится с безымянными «древними доброписцами».

По общему мнению, трактат «О пении божественном...» написан в Москве. В самом тексте упоминается более широкая локализация - Великая Россия. Автор трактата обладает широким кругозором. Он, видимо, знает греч. и польск. языки, цитирует рукописные «Диалектику» прп. Иоанна Дамаскина, «Толкования на псалмы» свт. Василия Великого, Слова прп. Максима Грека, книги московской (Книга о вере. 1648; Грамматика Мелетия Смотрицкого. 1648) и киевской печати (Беседы Иоанна Златоуста на Деяния Апостолов. 1624; Цветная триодь. 1631), греческую Триодь, Свящ. Писание. Он осведомлен об истинных источниках книжной справы - греческих и киевских книгах, помещает музыку среди свободных искусств и знаком с некоторыми основами модальной теории. Предполагая в авторе трактата представителя киевской учености, владевшего помимо греч. и польск. языков латынью и ивритом, А. С. Цалай-Якименко сначала (1976) считала его одним из спутников иером. Епифания (Славинецкого), приехавших с ним в Москву в 1644 г. (эта т. зр., как и датировка трактата 60-ми гг. XVII в., вызвала полемику, нашедшую отражение в письмах в редакцию ж. «Советская музыка» (1977, 1978)), а затем (2002) отождествила его с самим Епифанием.

Предлагаемая Протопоповым датировка трактата 1671 г. на основании рукописи РГБ. Ф. 173. III. № 154 (Протопопов. 1979) вызывает сомнения из-за того, что в ней помещен поздний вариант текста, единичный в рукописной традиции. В трактате упоминаются следующие реалии: появление киевского многоголосия в Великороссии (с 50-х гг. XVII в.), книжная справа с греческих и киевских образцов (с 1655), хомония как общераспространенное явление (до 70-х гг. XVII в.). Автор называет своего оппонента, помимо прочего, противником единогласия (актуальный вопрос 50-х и 60-х гг. XVII в.). По мнению Цалай-Якименко (2002), автор трактата цитирует тропарь Пасхи по киевской Триоди, т. к. в Москве еще не была выпущена исправленная Цветная Триодь (1660, а не 1656, как ошибочно указывает исследователь). Если это верно, то трактат «О пении божественном...» можно датировать 2-й пол. 50-х гг. XVII в.