БЁМЕ

Род. в бедной крестьянской семье, получил начальное образование в деревенской школе, был подпаском, обучался сапожному ремеслу. Во время обычных для ремесленных учеников странствий, доставлявших случайный заработок, Б. изучал Библию, познакомился с мистическими сочинениями Ф. Парацельса, В. Вейгеля и др. В 90-х гг. XVI в. Б. поселился в Гёрлице, женился, открыл собственную сапожную мастерскую. Пережив в 1600 и 1610 гг. состояния религиозно-мистического экстаза, Б. в дальнейшем стремился рационально осмыслить приобретенный опыт. 1-е соч. Б. «Аврора, или Утренняя заря в восхождении» (1612) привело к конфликту с лютеран. общиной Гёрлица, Б. был осужден как еретик. Преследования со стороны пастора Г. Рихтера только укрепили Б. в сознании правоты и снискали ему большую известность. Вопреки наложенному запрету на лит. деятельность в период с 1618 по 1623 г. Б. создал серию теософских и религиозно-мистических сочинений, к-рые распространялись в списках благодаря усилиям сложившегося в 1620-1621 гг. круга его сторонников и учеников. 1-я публикация сочинений Б.- сб. «Путь ко Христу» - состоялась лишь в год его смерти. В мае 1624 г. Б. искал защиты от преследований гёрлицкого пастора в Дрездене при дворе саксон. курфюрста, но поддержки не получил: четверо дрезденских богословов отказались обсуждать его сочинения, признав свою некомпетентность. В авг. того же года Б. заболел и через 3 месяца умер, окруженный благоговейным почитанием своих последователей. Общеевроп. известность «тевтонскому философу» принес изданный в 1632 г. лат. перевод его соч. «Истинная психология, или Сорок вопросов о душе».

К числу философских сочинений Б. относятся трактаты: «Morgenröte im Aufgang», получивший от позднейшего издателя прибавление к названию «Aurora» (Аврора, или Утренняя заря в восхождении, 1612), «Von den drei Principien» (О трех принципах, 1619), «Vom dreifachen Leben des Menschen» (О троякой жизни человека, 1619-1620), «Psychologia vera, oder Vierzig Fragen von der Seele» (Истинная психология, или Сорок вопросов о душе, 1620), «Von der Menschwerdung Jesu Christi» (О вочеловечении Иисуса Христа, 1620), «De signatura rerum..., oder Von der Geburt und Bezeichnung aller Wesen» (О рождении и обозначении всех сущностей, 1621-1622), «Von der Gnadenwahl» (Об избрании по благодати, 1623), «Mysterium Magnum, oder Erklärung über das Erste Buch Mosis» (Великая тайна, или Изъяснение первой книги Моисея, 1623) и др. Мистико-религ. сочинения собраны в кн. «Der Weg zu Christo» (Путь ко Христу: Об истинном покаянии, 1622; О возрождении, 1622; О сверхчувственной жизни, 1622; О божественной молитве, 1624). Б. принадлежат неск. апологетических трактатов, а также 79 писем (посланий), часть к-рых относят к трактатам. Полное собрание сочинений Б. на нем. языке вышло в Амстердаме в 1682 г. стараниями нем. мистика И. Гихтеля.

Несистематичность произведений Б., их необычный язык, изобилующий неологизмами и многозначными символами, затрудняют интерпретацию его обширного лит. наследия. В творчестве Б. переплетаются неоплатонические и гностические мотивы, влияние средневек. мистики, алхимической традиции, идей Н. Коперника, Парацельса, Вейгеля, Себастьяна Франка, К. Швенкфельда и др. Основная интуиция всего творчества Б.- монодуализм, представление о бытии как единстве единства и раздвоения. Применительно к Богу эта интуиция развернута в учении о внутрибожественной жизни: вечном рождении Бога в Самом Себе и для Самого Себя из отличной от Него темной хаотичной первоосновы (Ungrund). Бог есть единство двойственности: «Да» и «Нет», Любовь и Гнев. Единство в Боге этих двух принципов облекается в третий принцип - вечную природу. Бог рождается, т. о., для Себя как троичный. В развертывании учения о Св. Троице Б. опирается на структуру волевого акта: Бог как безосновная воля к откровению (Отец) постигает Cам Cебя как волю к рождению, в качестве такой постигнутой воли (Сын) и через нее исходит вовне (Дух) и в этом троичном движении вечно рождается в природу (Aurora. III 10-35). Для Б. саморождение Бога и становление природы, теогония и космогония,- две стороны одного процесса. «Великая мистерия» Божественного откровения есть одновременно и рождение, и творение (Ibid. XIII 71-87; 94-96).

Я. Бёме. Прижизненный портрет. Неизвестный художникОгромную роль в теософии Б. играет «Противообраз», обозначающий Божественную Премудрость или Деву Софию. София есть, согласно Б., полнота выраженности Божества во взаимопроникновении Отца и Сына в Духе, это есть совершенное знание Бога о Cамом Cебе как троичном. Вопреки распространенному предубеждению оппонентов и критиков, Б. не рассматривает Софию как самостоятельную сущность, но отводит ей исключительно пассивную роль «Зеркала» триединой Божественности, что подчеркивается обозначением ее как Девы (в противоположность Жене) (Von der Menschwerdung Jesu Christi. I 16, 12). Символика Софии как энергии Божественного присутствия в природе, сочетающая в себе гностические и каббалистические мотивы, оказала влияние на формирование позднейших оккультных учений.

Истолкование природы основано у Б. на учении о т. н. «источных духах», или «качествах»,- нетварных силах, сочетание и взаимодействие к-рых образует многообразие чувственно явленного мира. В природе триединство Бога воплощается в динамическом, подвижном единстве противоборствующих сил видимой природы («качеств»). Следуя Парацельсу, Б. подчеркивает пребывание природы в постоянном формообразовании, «воображении». В этом подвижном единстве природа выступает как Тело Божие. «Источные духи» суть образы природы, непосредственно рождающиеся из Божества (ibid. II 5, 5). Первая группа из 3 образов знаменует откровение темной природы Божества: (1) «терпкость», т. е. слепая воля; (2) «горечь», или «жало», т. е. движение, притяжение; (3) «страх». Динамика этих качеств - круговращение Божества в Самом Себе, «вращение Божественного колеса», образ к-рого дан в видении прор. Иезекииля (Aurora. III 10; ср.: Иез 1. 15-21). Разрыв круговращения ознаменован раскрытием 4-го образа, «огня», или «искры»: «темный огонь» замыкает мучительное томление Божественной воли к откровению, одновременно «огонь света» прорывает замкнутость Божественности внутри Себя. Затем следуют 3 образа, или качества, «светлого мира», к-рые соответствуют первым трем, преображенным рождением: (5) «свет», или «любовь»; (6) «звук», или «тон»; (7) «сущность», или «телесность», обозначающая полноту осуществления и преображения всех качеств и рождение природы (Von der Menschwerdung Jesu Christi. II 11, 46; ср.: Aurora. XVII 2). 7 «источных духов», или «качеств», соотносятся с 7 днями творения в кн. Бытия. Неоднократно отмечалась исключительная близость этого учения к каббалистическому учению о «сефирот» (см. Каббала), однако прямая преемственность остается недоказанной.

Принципиальное значение для всего творчества Б. имеет аналогия между природой и языком. Бог «изрекается» в природу, творение есть «изречение слова в рождение вечной природы» (Betrachtung göttlicher Offenbarung. III 27). Природные процессы суть отображение внутрибожественной жизни в особом предметном языке, то, что Б. называет «signatura rerum» (обозначение вещей). Этой идее соответствует язык самого Б., перегруженный алхимической символикой, произвольными этимологиями, эмблематическими фигурами и чувственными аналогиями. Первосотворенная природа как совершенное откровение Божества есть органическое единство, в к-ром темные качества Божественной сущности вечно остаются в латентном состоянии и просветляются и смягчаются любовью (ibid. III 27). Однако в отличие от пантеистических мистиков эпохи Возрождения Б. подчеркивает не только единство, но и раздвоение между Богом и природой, являющееся следствием космической катастрофы - падения Люцифера. Произволением Люцифера Божественный гнев был пробужден к действию, и движение «качеств» в природе приобрело характер непримиримой распри (Aurora. XVII 5-6). Первая воля Бога и первое откровение Его внутренней сущности, первое творение, по Б., было разрушено падением диавола, вслед. чего сделалось необходимым второе творение, имеющее своим результатом сотворение первочеловека Адама.

В основе антропологических воззрений Б. лежит представление о первочеловеке как микрокосме: «Небо, земля, звезды и элементы - все в человеке, даже Троица Божественности, и нельзя назвать ничего, что не было бы в человеке» (Vom dreifachen Leben des Menschen. VI 49). Человек - образ соединения внутрибожественных принципов и в этом смысле образ Божий. Именно в человеке, во взаимном познании Богом человека как Своего отображения и человеком Бога как своего прообраза и происходит откровение (Von den drei Prinzipien. XIV 57). В соответствии с учением о signatura rerum Б. истолковывает человеческую телесность. Первочеловек Адам, согласно Б., имел, подобно ангелам, совершенное тело, «силовое тело», пребывающее в органическом единстве с природой и потому лишенное органов (у Адама не было ни желудка, ни детородных органов, ни легких). Адам имел тело, способное проходить сквозь камни и деревья, восприятие, никогда не ослабевающее в своей остроте, он был способен пользоваться окружающим миром, не нуждаясь в нем. Поэтому, живя во времени, Адам не знал страданий, болезней, был бессмертен (Vom dreifachen Leben des Menschen. XI 24). Отсюда представление об андрогинной сущности первочеловека: Адам мог продолжать свой род, не нуждаясь в др. существе, т. к., будучи внешне бесполым, внутренне содержал в себе обе необходимые для зачатия и рождения «тинктуры» (Misterium Magnum. XVIII 2). Овнешнение телесных функций, разделение полов Б. рассматривает как прямое следствие грехопадения.

Своеобразно толкование Б. грехопадения прародителей. Адам, подобно Люциферу, актом «воображения» пробудил в себе латентную мощь «терпкого» и «горького» качеств, направил свою волю во внешний мир и т. о. подчинил себя ему. Б. полагает, что падение Адама произошло еще до сотворения Евы, и видит указание на это в том, что Адам погружается в сон (первосотворенный человек не знал усталости и не нуждался в сне). Сон Адама означает, согласно Б., неполноту и порчу, порожденную неправильным направлением воли. Сотворение Господом Евы, долженствующее внешне восполнить эту неполноту, и вся последующая история грехопадения есть уже только следствия падения первочеловека (ibid. XIX 4).

Синтез 3 аспектов мировоззрения Б. (теософского, космологического и антропологического) осуществляется в т. н. христософии - учении о мистерии нового рождения человека во Христе. Основной формой изложения «христософии» является многослойное и изощренное по методам аллегорическое толкование Свящ. Писания с опорой на учение об «источных духах». Б. постоянно подчеркивает космическое значение Боговоплощения, к-рое является целью становления всей природы, а также миссию Христа как нового Адама (Vom dreifachen Leben des Menschen. V 140). Христология имеет у Б. еретические черты: разделение личности человека Иисуса и Божественной ипостаси Бога Слова.

Аскетическое учение Б. в целом строится на идее, проводимой Фомой Кемпийским в соч. «О подражании Христу»: «Тот христианин, кто во Христе претерпевает вочеловечение, страдание и смерть, в ком со смертью Христовой отмирает его лицемерие, в ком из смерти Христовой воскресает новая воля и новое смирение и кто в своей внутренней основе живет и существует во Христе» (Misterium Magnum. LXIII 51). В исторической перспективе «христософия» приобретает черты мессианского пророчества о грядущей новой Реформации в духе хилиастического учения Иоахима Флорского. Б. делит историю человеческого рода на 7 эпох, соответствующих вскрытию 7 апокалиптических печатей в Откровении Иоанна Богослова. Шестая эпоха начинается смертью и Воскресением Христа и завершается полным и исчерпывающим «откровением Царствия Божия», за к-рым следует уже седьмая эпоха, знаменующая конец времен. Б. называет шестую эпоху «эпохой лилии» (Ep. 28. S. 8ff.; 42. S. 47; ср.: Von den drei Prinzipien. XVIII 59). Эсхатологическими настроениями особенно отмечены поздние сочинения Б., гл. обр. послания, адресованные ученикам.

Влияние Б. обширно и многообразно. Хотя устойчивой религ. общины последователям Б. создать не удалось, живая традиция передачи его идей долгое время сохранялась в Германии («ангельские братья») и впосл. была перенесена нем. переселенцами в США. Новый всплеск интереса в сер. XVIII в. к философско-богословским идеям Б., инициированный теософскими сочинениями Л. К. Сен-Мартена и Ф. К. Этингера, проявили деятели европ. романтизма: философы и теологи (Ф. В. Й. Шеллинг, Г. В. Ф. Гегель, Ф. фон Баадер), писатели и поэты (И. В. Гёте, Новалис, А. фон Арним), художники (Ф. О. Рунге), композиторы (А. Брукнер). Б. высоко оценивали Л. Фейербах, Э. фон Гартман, А. Шопенгауэр. Почти не исследовано воздействие Б. на европ. культуру ХХ в. (напр., кинематограф А. Ганса, аналитическая психология К. Г. Юнга и др.). Интересу к Б. в нач. ХХ в. немало способствовала антропософия Р. Штайнера.

В Россию идеи Б. проникли в кон. XVII в. с учением нем. мистика К. Кульмана, в это же время появляются первые рус. переводы сочинений самого «тевтонского философа». Распространению идей Б. в дальнейшем содействовали Н. И. Новиков, И. Г. Шварц. С. И. Гамалеей было переведено более 70 сочинений Б. В рус. философии XIX-ХХ вв. влияние Б. просматривается в творчестве Вл. С. Соловьёва, через посредство к-рого мн. понятия и образы Б. вошли в культурный лексикон Серебряного века, в творчестве Н. А. Бердяева, прот. Сергия Булгакова.