КИЕВСКОЕ СОВЕЩАНИЕ 1922 ГОДА

собрание архиереев, клириков и мирян правосл. епархий Украины, состоявшееся в Киеве 2-4 сент. 1922 г. Официально называлось «Заседание членов Киевского православного церковного Собора». Дало рекомендации по важнейшим вопросам церковных реформ, решения по к-рым были приняты на заседании Синода епископов Украины 5 сент. того же года.

В нач. 20-х гг. ХХ в. церковная жизнь Украины оказалась осложнена последствиями «самосвятского» (см. в ст. Липковский В.) и обновленческого (см. Обновленчество) расколов. Обозначился ряд проблем, для решения к-рых был необходим созыв представительного собрания духовенства и мирян Украины. Так, после образования в окт. 1921 г. «Украинской автокефальной православной церкви» (УАПЦ) с самосвятской «иерархией» во главе с бывш. прот. В. Липковским особенно остро встал вопрос о языке богослужения и проповеди (часть укр. прихожан выступала за переход на укр. язык, чем пользовались сторонники УАПЦ), а также проблема будущего канонического статуса правосл. Церкви на Украине. Ранее, 25-28 февр. 1921 г., Синод епископов Украины признал возможным допустить, где того пожелают прихожане, совершение богослужения по церковнослав. книгам с укр. произношением и чтением Евангелия в переводе на укр. язык, а также проповедь на укр. языке. 6 июня того же года Синод уточнил, что для перехода на укр. язык богослужения необходимо пожелание 2/3 прихожан. Патриарх свт. Тихон признал эти решения согласными с духом правосл. Церкви. Однако патриарх отметил, что окончательное решение по этим вопросам должен принять Всеукраинский церковный Собор ([Обращение Патриарха Московского и всея России Тихона к чадам Православной Церкви на Украине от 23(10).07.1921] // Перший Всеукраïнський Правосл. Церк. Собор УАПЦ 14-30 жовтня 1921 р.: Док-ти i мат-ли. К.; Львiв, 1999. С. 503). На предстоящем Всеукраинском Соборе также предполагалось провести обсуждение вопроса о путях преодоления «самосвятского» раскола.

Другой важной проблемой, требовавшей созыва церковного собрания, был неразрешенный вопрос о замещении Киевской митрополичьей кафедры и о высшем церковном управлении на Украине. Стоявший с 1918 г. во главе составляющей часть Московского Патриархата автономной Православной Церкви на Украине Киевский и Галицкий митр. Антоний (Храповицкий) с нояб. 1920 г. был в эмиграции. Согласно принятому Всеукраинским православным церковным Собором 1918 г. и утвержденному Поместным Собором Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. Положению о Высшем церковном управлении на Украине, предполагалось, что новый Киевский митрополит должен избираться на Всеукраинском церковном Соборе и утверждаться затем патриархом Московским и всея России. Следов., патриарх не мог собственной властью объявить Киевский митрополичий престол вакантным и назначить на Киевскую кафедру нового митрополита. В этой ситуации 1-2 июня 1921 г. Синод епископов Украины обратился к патриарху свт. Тихону с просьбой о назначении в Киев своего временного представителя. В ответ на эту просьбу 23 июля того же года патриарх Тихон назначил «временным заместителем отсутствующего по нынешним обстоятельствам Киевского митрополита» Гродненского архиеп. Михаила (Ермакова) с титулом патриаршего экзарха на Украине, с возведением его в сан митрополита и с предоставлением ему прав, принадлежащих митрополиту Киевскому (Там же. С. 504).

Для окончательного решения вопроса о замещении Киевской митрополичьей кафедры предполагалось созвать в мае 1922 г. Всеукраинский Собор. Об этом митр. Михаил сообщал в письме от 19 сент. 1922 г. Варшавскому митр. Георгию (Ярошевскому): «Когда я в августе прошлого года прибыл в Киев, здесь уже назрело намерение собрать в мае нынешнего года Всеукраинский Церковный Собор. На этом Соборе предполагалось и избрание Митрополита Киевского. В зависимости от того, кто имел быть избранным,- я или другой кто,- было и решение оставаться тут или возвращаться в свою епархию» (Вестник православной митрополии в Польше. Варшава, 1923. № 1. С. 2-3).

Однако в мае 1922 г. вся Русская Церковь оказалась в крайне тяжелом положении после того, как патриарх Тихон был привлечен советскими органами к судебной ответственности и помещен под домашний арест, а созданное при поддержке властей обновленческое Высшее церковное управление (ВЦУ) объявило себя единственной законной высшей властью в Русской Православной Церкви. Митр. Михаил находился в сложной ситуации, поскольку его полномочия как патриаршего экзарха после устранения патриарха от управления Церковью могли быть поставлены под сомнение. Чтобы противостоять обновленцам, пытавшимся подчинить себе и епархии на территории Украины, митр. Михаилу требовалась поддержка и подтверждение его полномочий со стороны представителей укр. духовенства и мирян.

Собором епископов Украины была предпринята еще одна попытка созвать Всеукраинский церковный Собор. Как сообщал летом 1922 г. информатор ГПУ, митр. Михаил придавал предстоящему Собору решающее значение. По его мнению, в работе Собора главное место займут вопросы: 1) отношение к автокефалистам; 2) отношение к «Живой Церкви»; 3) формы церковного управления. При этом митр. Михаил заявил, что «он враг отделения Церкви Украинской от Великороссийской и что достаточно для Украины автономии» (Малоизвестные страницы церк. служения Экзарха Украины митр. Михаила (Ермакова). М., 2009. С. 89). Проведение Собора было назначено в Киеве на 1 сент. 1922 г. Предполагалось, что на Собор прибудут 400 делегатов от всех епархий Украины, но из-за противодействия местных властей к назначенному сроку в Киев смогли приехать лишь ок. 60 делегатов (в последующие дни прибыло еще более 20 чел.). Созыв Всеукраинского Собора вновь был отложен на неопределенное время, однако собравшиеся приняли решение провести если не Собор, то собрание части его делегатов. Власти Украинской ССР дали согласие на организацию представителями епархий «частного совещания по вопросам церковно-религиозной жизни на Украине» для обмена информацией и обсуждения предполагавшихся церковных реформ и новых церковных течений.

Оригиналы протоколов К. с., а также последовавшего за ним заседания Синода считаются утраченными. Неполная копия протоколов, принадлежавшая Подольскому и Брацлавскому архиеп. Пимену (Пегову; в 1922-1935 в обновленчестве), была опубликована с сокращениями в обновленческом ж. «Голос Православной Украины» (1925, № 3). Другим источником по К. с. является пастырское послание одного из участников собрания, Полтавского архиеп. Григория (Лисовского). Сведения о К. с. содержатся также в следственных делах ряда укр. архиереев в архивах органов безопасности.

Состоялось 3 заседания К. с. под председательством митр. Михаила, обязанности секретаря исполнял прот. Н. С. Гроссу. На 1-м заседании 2 сент. присутствовало 60 чел., на 2-м заседании 3 сент.- 79 чел. на 3-м заседании 4 сент.- 84 чел. Были заслушаны сообщения с мест о «положении церковной жизни и о назревших церковных реформах». На заключительном заседании большинство участников высказалось в пользу автокефалии Православной Церкви на Украине и выступило с пожеланием к Собору епископов Украины «в первом же своем заседании текущей сессии объявить, что Украинская Церковь отныне стала на путь автокефалии, и принять меры к закреплению этой автокефалии законно-каноническим путем». Решение о необходимости скорейшего провозглашения автокефалии во многом было связано с желанием духовенства и мирян Украины обезопасить себя от захватившего высшую церковную власть в Москве обновленческого ВЦУ. Также К. с. большинством голосов высказалось за «проведение в церковную жизнь широкой соборноправности» и «проведение украинизации богослужебного строя в церковной жизни, но без принуждения». Участники К. с. особо отметили, что «положение об автокефалии, соборноправности и украинизации богослужебного строя должны быть проведены в жизнь в самом непродолжительном времени».

Большое внимание на К. с. было уделено обсуждению ситуации с «самосвятским» расколом, учиненным на Украине сторонниками Липковского, и с действиями обновленцев в Москве. Делегат свящ. Коваленко внес предложение о приглашении на заседание членов «Всеукраинской Церковной Рады» (ВЦР) - высшего органа УАПЦ - «для обмена мнениями по вопросу о взаимном примирении», однако большинство членов собрания высказалось за то, чтобы «послушать сначала обстоятельный доклад о появлении лжеиерархии, а затем уже высказать суждение по поводу сделанных предположений». Был заслушан доклад Н. Белгородского с изложением истории возникновения орг-ции Липковского, после чего делегаты обменялись мнениями о мерах по прекращению церковного раскола. Было решено создать комиссию из 5 представителей правосл. Церкви с приглашением и 5 представителей ВЦР для обсуждения вопроса о «прекращении раскола в Православной Украинской Церкви с целью представления о сем обстоятельного доклада Всеукраинскому Церковному Собору». В эту комиссию вошли епископы Николаевский сщмч. Прокопий (Титов; впосл. архиепископ), Черниговский Пахомий (Кедров) и Белоцерковский Димитрий (Вербицкий; впосл. архиепископ), а также профессора КДА Ф. И. Мищенко и прот. А. А. Глаголев. Кандидатами в комиссию были названы проф. прот. П. Я. Светлов и свящ. Коваленко.

С докладом о «московских церковных событиях последнего времени» (т. е. об обновленческом расколе) на К. с. выступил епархиальный миссионер-проповедник Киевской епархии архим. Ермоген (Голубев; впосл. архиепископ). После продолжительного обмена мнениями было сделано заявление о том, что Православная Церковь Украины не ведет контрреволюционной деятельности и всецело стоит «на почве декрета об отделении Церкви от государства», политической лояльности к существующей в СССР власти. Это было необходимо в связи с тем, что обновленцы обвиняли сторонников канонической Церкви в политической нелояльности. Делегаты также заявили, что не имеют никакого отношения к Карловацкому Собору 1921 г. Русской Православной Церкви за границей, принявшему политические декларации против советских властей. К. с. также отмежевалось и от руководящей в то время обновленчеством группы «Живая Церковь», заявив следующее: «Составляя автокефальную Украинскую Церковь и имея во главе Священный Собор епископов и Митрополита Михаила, мы стоим за оживление церковной жизни в смысле раскрытия внутреннего богатства нашего православия. Священный Собор епископов укажет канонические пути этого оживления, обновления». К. с. также обратилось к присутствовавшим на нем епископам с просьбой ознакомить их паству «с положением вопроса о «Живой Церкви»».

К. с. предложило присутствовавшим епископам провести в скорейшее время собрание для обсуждения и утверждения высказанных инициатив. Уже на следующий день после закрытия К. с., 5 сент. 1922 г., состоялось собрание правящих епископов Православной Церкви на Украине под председательством экзарха Украины митр. Михаила, в к-ром приняли участие: Подольский и Брацлавский архиеп. Пимен (Пегов), епископы Черниговский Пахомий (Кедров), Волынский и Житомирский Аверкий (Кедров), Николаевский Прокопий (Титов), Лубенский Григорий (Лисовский), Каневский Василий (Богдашевский), Белоцерковский Димитрий (Вербицкий), Винницкий Амвросий (Полянский). Секретарем на заседании был прот. Н. Гроссу.

После обсуждения пожеланий К. с. собрание епископов постановило, что «Украинская Церковь отныне стала на путь автокефалии, то есть полной самостоятельности в делах внутреннего управления». При этом было определено, что разрешение вопроса об автокефалии «принадлежит компетенции Всеукраинского Церковного Собора». Собрание утвердило новую формулу поминовения иерархии за богослужениями на территории Украины: «О святейших православных Патриархах, о преосвященном Экзархе всея Украины митрополите Михаиле и о преосвященном епископе нашем (имярек)». Экзарх Украины в свою очередь поминал за богослужением: «Святейшего Патриарха Тихона и вся Патриархи православные». Архиеп. Григорий (Лисовский) в своем послании подчеркивал, что фактически «Церковь Украинская понималась как автономная, а не автокефальная, подчиненная Экзарху».

На собрании была обсуждена проблема замещения Киевской и Одесской архиерейских кафедр, правящие архиереи к-рых митрополиты Антоний (Храповицкий) и Платон (Рождественский) находились в эмиграции. Было определено объявить обе кафедры свободными. Временно управляющими в этих епархиях Синод постановил считать соответственно экзарха Украины митрополита Михаила (Ермакова) и архиеп. Феодосия (Феодосиева). Назначение выборов на Киевскую и Одесскую кафедры было предоставлено митр. Михаилу. На том же заседании были приняты решения о назначении нового правящего архиерея Полтавской епархии в связи с кончиной ранее управлявшего Полтавской епархией архиеп. Парфения (Левицкого). Новым Полтавским епархиальным архиереем определено было быть возведенному в сан архиепископа Григорию (Лисовскому). Также были приняты решения об образовании новых вик-ств (напр., в Полтавской епархии количество вик-ств увеличилось до 4) и об определении кандидатов в епископы на новые викарные кафедры. Синод обнародовал суждение, что «по каноническим правилам не встречается препятствий к рукоположению во епископа лиц, не постриженных в мантию, а принявших лишь рясофор». Это решение облегчало путь к епископству для безбрачных представителей белого духовенства в условиях недостатка кандидатов в архиереи среди монашествующих.

Решение об увеличении количества вик-ств отражало сложившуюся в 1922 г. ситуацию, когда обновленцы при поддержке советских властей пытались захватить высшую церковную власть и отстранить от руководства епархиями несогласных с ними архиереев. Временный патриарший заместитель Ярославский митр. священноисп. Агафангел (Преображенский) в послании от 18 июня 1922 г. предлагал епархиальным архипастырям управлять епархиями самостоятельно «впредь до восстановления Высшей Церковной Власти» (Акты свт. Тихона. С. 220). При самостоятельном управлении епархией было желательным наличие там неск. архиереев, способных составить малый Собор. Кроме того, наличие викарных епископов должно было обеспечить нормальное каноническое управление епархиями в случае ареста правящего архиерея.

Синод обсудил предложения К. с. о демократизации («соборноправности») церковной жизни, украинизации богослужения и путей «к обновлению церковной жизни применительно к требованиям времени». Было определено рекомендовать архиереям организовать комиссии для обсуждения вопросов о реформах епархиального управления. Предполагалось, что отныне епархиальное управление будет строиться «по упрощенному типу». Все епархии должны были делиться на большее или меньшее количество вик-ств. При всех епископских кафедрах должны были создаваться духовные правления из выборных представителей клира и мирян. Дела по управлению епархией следовало распределять между викарными епископами по указанию управляющего епархией и в соответствии с местными условиями. Епархиальным архиереям рекомендовалось активно привлекать мирян к делам епархиального управления в согласии с каноническими нормами. Планировалось оживить деятельность братств, сестричеств и др. религ. объединений в приходах. Было подтверждено право прихожанам самим выбирать язык богослужения. Появлявшиеся в регионах переводы богослужебных текстов, а также новые богослужебные тексты (в частности, акафисты) предписывалось присылать для просмотра и одобрения в специальную Переводную комиссию при экзархе Украины. Синод также постановил принять меры к «усилению катехизической проповеди по объяснению богослужения, к распространению всяких религиозно-нравственных по содержанию листков».

Т. о., К. с. и последовавшее за ним заседание Синода епископов Украины фактически выработали масштабную программу реформ, к-рые должны были коснуться канонического статуса Православной Церкви Украины, организации епархиального управления и урегулировать вопросы украинизации богослужения. Принятые постановления должны были способствовать решению комплекса проблем, обозначившихся к тому времени в церковной жизни Украины. Одно из ключевых решений Синода касалось митр. Антония (Храповицкого), находившегося в эмиграции и являвшегося одним из наиболее принципиальных противников советской власти среди епископов-эмигрантов. Попытка К. с. официально освободить митр. Антония от управления Киевской митрополией должна была продемонстрировать лояльность укр. епископата к советской власти. Однако патриарх Тихон не поддержал это решение Синода епископов Украины. Согласно сообщению о К. с. и его последствиях, сделанному впосл. в 1925 г. митр. Михаилом на одном из допросов в ОГПУ, «в 1922 г. состоялось на Украине совещание церковников, в том числе около 7 епископов, в том числе и меня, а всего около 70 человек. На этом совещании было вынесено пожелание, чтобы митрополита Антония Храповицкого, митрополита Киевского, считать устраненным от управления и звания митрополита Киевского. [...] Пожелание о митрополите Антонии было вынесено на совещании только епископов, бывших на Украинском совещании 1922 г. [...] Однако патриарх Тихон в том же, а может быть, в 1923 или 1924 г. аннулировал это постановление, прислав соответствующий акт на имя Полтавского епископа Григория в ответ на его запрос» (ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 4. Л. 44).

Решения К. с. относительно реформ церковной жизни были реализованы лишь частично (в основном в отношении организации новых викарных кафедр). Что касается др. предложений К. с., то они были настороженно встречены большинством прихожан Украинской Церкви и воспринимались как вынужденные меры, связанные с необходимостью противодействовать «самосвятству» и «обновленчеству». Дальнейшая работа в этой области была прервана вмешательством со стороны советских гос. органов. Уже с кон. 1922 г. на Украине произошло ужесточение гонений на Церковь. От митр. Михаила представители советской власти требовали присоединения к обновленчеству или добровольного ухода на покой, угрожая в противном случае репрессиями. 5 февр. 1923 г., после отказа экзарха Украины признать канонически законными обновленческие собрания и за предпринятые им действия против обновленцев, митр. Михаил был арестован и этапирован в Москву. За этим последовали аресты мн. укр. архиереев и священнослужителей, выступавших против обновленцев. В нач. 1924 г., когда ситуация, вызвавшая решения К. с., уже в значительной степени изменилась, патриарх Тихон и Временный Патриарший Синод РПЦ приняли определение не вводить в церковную жизнь Украины постановления и пожелания собрания укр. епископов в Киеве в сент. 1922 г. (РГИА. Ф. 831. Оп. 1. Д. 211. Л. 27-28).