МАРИЯ ШВАРНОВНА

После кончины М. Ш. ее имя было записано в синодик владимирского Успенского собора, а также в синодики др. соборов и мон-рей Владимирской епархии. Древнейшая часть несохранившегося раннего синодика Успенского собора позже была переписана при создании соборных синодиков других городов Сев.-Вост. Руси. Так, напр., в нижегородском Печерском в честь Вознесения Господня муж. мон-ре (основан в 1330) в состав помянника под киноварным заголовком «Великые кн(я)зи Владимерские и их кн(я)гини и дети» после погибшей 7 февр. 1238 г. семьи Георгия Всеволодовича записали «Вєликую кн(я)гиню Мар(ь)ю, во иноцех Марфу» (Синодик Нижегородского Вознесенского Печерского мон-ря 1552 г. Синодик опальных царя Иоанна Грозного. Н. Новг., 2009. Л. 24 об. (список 1556 г.); РГБ. Ф. 256. Рум. № 387. Л. 41 об., выписка нач. XIX в.), в помяннике «Благоверных великих княгинь» повторно указали память «великия княгини Марфы» (РГБ. Ф. 256. № 387. Л. 43 об.).

В сер. XIII - нач. XV в. владимирский Княгинин жен. мон-рь пользовался вниманием потомков правящей династии св. блгв. вел. кн. Ярослава Всеволодовича, к-рые нередко называли своих дочерей Мариями. Особую духовную связь с Княгининым мон-рем имела Московская св. блгв. вел. кнг. Евдокия Димитриевна (прп. Евфросиния), к-рую сравнивали с М. Ш. Старшая сестра Московской вел. княгини была наречена Марией, как и одна из дочерей св. блгв. вел. кн. Димитрия Иоанновича Донского и вел. кнг. Евдокии Димитриевны, а также дочь вел. кн. Василия I Димитриевича.

В Лаврентьевской летописи 1377 г. и Симеоновской летописи, созданной в кон. XV в. в Иосифовом Волоколамском (Волоцком) в честь Успения Пресвятой Богородицы мужском монастыре, подчеркивалось, что Успенский собор Княгинина мон-ря «создала великая княгыня и блаженная Всеволожа» (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 421; Т. 18. С. 39).

В нач.- сер. XV в. Княгинин монастырь запустел (большой урон ему нанесло в 1410 г. нападение на Владимир рати Нижегородско-Суздальского вел. кн. Даниила Борисовича и ордынского царевича Талыча). Это не могло не сказаться на почитании М. Ш. В кон. XV - нач. XVI в. при создании новой редакции помянника «великих княгинь», живших в сер. XIII-XV в., где наиболее подробно был дан перечень их имен, имя М. Ш. внесено не было.

Княгинин монастырь был возрожден в нач. XVI в. (по грамоте 1512 г. Московского вел. кн. Василия III Иоанновича он считался «новым»). По-видимому, к этому времени была возобновлена панихида по М. Ш. В грамоте царя Иоанна IV Васильевича Грозного клирикам владимирского Успенского собора, которую А. В. Маштафаров датирует 1547 - нач. 50-х гг. XVI в., устанавливался порядок поминания почивающих во Владимире мощей святителей, великих князей, княгинь и их детей. Согласно грамоте, полагалось «правити по государеву указу средния понахиды против того как на Москве по удельных князех». Ежегодная панихида по М. Ш. должна была проходить 19 марта (Виноградов. 1905. С. 52). В 40-50-х гг. XVI в. в обители был построен каменный Успенский собор.

В период управления Русской Церковью митр. Макарием (1542-1563) возобновился интерес к М. Ш. как члену правящей династии и основательнице Княгинина мон-ря. В 10-й гл. VI грани «Книги Степенной» царского родословия говорится о преставлении М. Ш. и ее погребении, «а в приделе Благовещения от севера на правои стране - великая княгини инока Марфа Щьварновна да великая княгини Анна, а на левои стране - мученик Авраамии...» (Сиренов. 2006. С. 399-400). В 40-х гг. XVII в. в описи владимирских гробниц при перечислении погребенных «в девичье монастыре Успения Пречистыя Богородицы, в приделе Благовещения Пречистые Богородицы, на правой стороне» первым было отмечено, что здесь «лежит великая княгиня Мария Всеволожа, во иноцех Марфа» (Сиренов. 2006. С. 405, 409). В рукописные сборники XVII-XVIII вв. помимо описания некрополей стали включать тексты с биографическими данными и рассказом о погребении М. Ш., а также список жалованной грамоты 1642 г. Княгинину мон-рю, в которой упоминаются погребенные там лица. В 1647-1648 гг. Успенский собор Княгинина мон-ря был расписан на средства из патриаршей казны. Т. о., как и в сер. XVI в., возобновление интереса к М. Ш., прежде всего было связано с церковными, а не со светскими властями России. В кон. XVII-XVIII в. сведения о М. были включены в Летописец владимирского Успенского собора (Сиренов. 2006. С. 402).

Во 2-й трети XVII в. внимание к М. Ш. как матери св. блгв. вел. кн. мч. Георгия Всеволодовича развивалось в связи с канонизацией и расширением почитания ее сына. Этот процесс ускорился по инициативе патриарха Московского и всея Руси Иосифа. 22 янв. 1645 г. в присутствии царя Михаила Феодоровича, его супруги царицы Евдокии Лукьяновны, царевича Алексея Михайловича и патриарха Иосифа, брат которого Сергий был настоятелем владимирского Успенского собора, мощи св. князя были перенесены «из придела в соборную церковь Пресвятыя Богородицы и переложены в серебряную раку позлащенну» (он же. 2003. С. 30). В начале Жития св. блгв. вел. кн. Георгия Всеволодовича подчеркивалось, что он был сыном «благоверные и христолюбивыя великия княгини Марии». В памятнике приводилось описание ее 7-летней болезни, последнего года жизни, создания Княгинина мон-ря, пострижения, прощания перед смертью с сыновьями и погребения княгини (Там же. С. 51-56).

М. Ш. упоминалась и в Костромской редакции указанного Жития. По предположению А. В. Сиренова, ее автором мог быть Сергий (Шелонин), к-рый в 1647-1648 гг. был настоятелем костромского Ипатиевского во имя Святой Троицы мужского монастыря, или один из его помощников и учеников (Там же. С. 98). В этой редакции Жития отмечалось, что отец св. князя правил в согласии «с боголюбивою своею княгинею Мариею». Агиограф охарактеризовал родителей Георгия Всеволодовича как «блаженную и богосочетанную двоицу». Под влиянием поздних рус. летописцев XVI-XVII вв. он ошибочно считал, что М. Ш. была чеш. происхождения (Там же. С. 122), отмечал, что ее муж Всеволод Георгиевич «по смерти супружницы своея многодобродетельныя великия кънягини Марии, во ыноческом чине нареченная Марфы» прожил еще 6 лет и 11 месяцев (Там же. С. 125).

В 1646-1654 гг. свящ. Иоанн Милютин в Троице-Сергиевом мон-ре составил новую редакцию Четьих-Миней (ГИМ. Синод. № 802). Под 19 марта в ней было помещено сказание «О благодарном терпении великия княгини Марии Всеволожи и о монастыри ея» (Барсуков. Источники агиографии. Стб. 353).

М. Ш. также упоминалась в «Листе за гробом благоверного великаго князя Всеволода Георгиевича», который находился во владимирском Успенском соборе (РГБ. Ф. 178. Муз. № 4288. Л. 615-615 об.; Сиренов. 2003. С. 74). Его текст, как установил Сиренов, был составлен в Москве в окружении патриарха Иосифа, вероятно, книжниками Печатного двора незадолго до перенесения мощей св. блгв. кн. Георгия Всеволодовича, которое состоялось 22 янв. 1645 г. Во 2-й пол. XVII-XVIII в. этот текст неоднократно копировался (напр., см.: БАН. 34.4.27. Л. 1, 24). Тексты этих надгробных листов были включены в состав списка 1670 г. Степенной книги старшего извода Пространной редакции (РГБ. Ф. 178. № 4288), к-рая в кон. XVII в. входила в состав рукописной б-ки Успенского собора во Владимире (Сиренов. 2003. С. 41).

Однако в сер. XVII в. процесс общерус. канонизации М. Ш. так и не начался. По мнению Сиренова, не исключено, что «участие патриарха Иосифа в почитании владимирских святынь продолжалось бы и далее, если бы не его кончина в 1652 г.» (Там же. С. 35). Следует отметить, что М. Ш. в отличие от большинства своих родственников и потомков не была похоронена во владимирском Успенском соборе, внимание к к-рому в XVII в. со стороны московских светских и церковных властей было постоянным. Поэтому почитание великой княгини носило прежде всего местный характер. Достаточно отметить, что уже в сер. XVII в. все тот же Сергий (Шелонин) не включил рассказ о М. Ш. в свою «Повесть о страдании» св. блгв. вел. кн. Георгия Всеволодовича, к-рая известна в составе его авторского сборника. Эта рукопись сохранилась в б-ке Псковской Никандровой пуст. (ПИАМ. Собр. Никандровой пуст. № 292. Л. 348-369; Сиренов. 2003. С. 99-120). Несмотря на то что в XVII в. еще существовали предпосылки для устойчивого развития почитания М. Ш. за пределами Владимира, в сер. 50-х гг. XVII в. имя М. Ш. также не было включено в т. н. Месяцеслов троицкого келаря Симона (Азарьина) (РГБ. Ф. 173/I. МДА. № 201), а в кон. XVII-XVIII в.- в «Описание о российских святых» (известно в списках XVIII-XIX вв.).

В XVIII - нач. XX в. почитание М. Ш. отмечается в старообрядческой среде. В «Алфавите российских чудотворцев» Ионы (Керженского) М. Ш. записана под 19 марта (ЯИХМЗ. № 15544. Л. 61, 1807-1811 гг.). В кон. XIX в. во Владимире М. Ш. по-прежнему считалась местночтимой святой (Леонид (Кавелин). Св. Русь. С. 166-167). В 1923 г. владимирский Княгинин женский монастырь был закрыт, и богослужение в нем прервано.

Канонизация М. Ш. подтверждена включением ее имени в Собор Владимирских святых, празднование которому установлено в 1982 г. по инициативе архиеп. Владимирского и Суздальского Серапиона (Фадеева) и по благословению патриарха Московского и всея Руси Пимена (Извекова). 22 марта 1993 г. после передачи церковным властям владимирского Княгинина женского монастыря в нем было возобновлено почитание М. Ш.

В иконописном подлиннике кон. XVIII в. под 19 марта приводится краткая характеристика облика святой: «Аки Ольга» (БАН. Строг. № 66. Л. 90). Наиболее ранние изображения М. Ш. содержатся в Лаптевском томе (РНБ. F.IV.233) Лицевого летописного свода 70-х гг. XVI в., где проиллюстрировано рождение каждого из ее сыновей (Л. 400 об., 422 об., 430 об., 432 об., 440, 447, 492 об.). Хотя миниатюры написаны по единой схеме (княгиня изображается возлежащей на ложе в левой части композиции), их детали отличаются разнообразием: служанки могут подносить М. Ш. кубок с питьем, держать опахало, купать новорожденного, показывать его М. Ш. В правой части миниатюры изображается кн. Всеволод Юрьевич, к-рому приносят весть о рождении сына или показывают младенца. Одеяние княгини также может варьироваться: от белой рубахи и зеленого покрывала до красного платья; на ее голове - белый плат и венец.

Большинство изображений М. Ш. связано с событиями жизни ее детей. В сцене венчания Константина Всеволодовича с Агафией Мстиславовной (Л. 448) М. Ш.- на заднем плане; она единственная из присутствующих женщин помимо Агафии изображена с венцом на голове. Вероятно, М. Ш. изображена в сцене преставления и погребения ее дочери (Л. 612), названной в тексте «блаженной Еленой»: у одра усопшей княжны во главе скорбящих стоит женщина в красном платье и белом платке, приложившая руку к голове в жесте горя. В сцене, где мать благословляет Константина перед отъездом на княжение в Новгород (Л. 613 об.), М. Ш. сидит слева на скамье на подушках, на ней белый плат и венец, красное, отороченное золотом платье и зеленый плащ.

Хотя в тексте неоднократно упоминается об основании М. Ш. во Владимире Княгинина мон-ря, ее изображение отсутствует на миниатюрах, иллюстрирующих строительство и освящение ц. Успения Пресв. Богородицы, где показан только Всеволод (Л. 498, 502). На миниатюре, посвященной преставлению и погребению М. Ш. в Княгинином мон-ре, она изображена дважды (Л. 614 об.). В верхней части она лежит на смертном одре; изначально миниатюрист изобразил ее в традиц. княжеском одеянии (красное платье с рукавами, отороченными золотом, белый плат и венец на голове), поздне́е платье было закрашено коричневым цветом, а плат зеленым, чтобы облик княгини соответствовал сведениям о том, что перед кончиной она приняла монашеский постриг. Ниже, в сцене положения во гроб, М. Ш. уже изображена в монашеском облачении, вокруг ее головы - нимб. Миниатюра, помещенная уже после сведений о ее кончине и погребении (Л. 615), иллюстрирует наставление М. Ш.: в княжеском платье она сидит на ложе, повернувшись к группе сыновей. Сцены благословления кн. Константина при отъезде в Новгород, кончины М. Ш. и ее погребения (оба раза княгиня представлена в монашеских одеждах, с нимбом) позднее повторены с т. зр. Константина Всеволодовича, горюющего, что не успел проститься с матерью (Л. 617, 617 об.).

Образ М. Ш. встречается в произведениях XX в., напр. на иконе «Собор святых града Владимира и области его» (кон. 50-х гг. XX в., мон. Иулиания), являющейся вкладом свт. Афанасия (Сахарова) в Успенский собор Владимира к 800-летию его возведения. Единоличные иконы святой стали писать после ее прославления. Ок. 2000 г. к 800-летию Княгинина мон-ря была написана икона М. Ш., изображающая ее в рост, вполоборота вправо, в молении Владимирской иконе Божией Матери. На ней светло-охристая ряса, коричневая мантия, темно-зеленые параман и куколь на голове. Правая рука в молении, в левой - развернутый свиток с цитатой из ее наставления сыновьям. На поземе иконы справа изображен Успенский собор Княгинина мон-ря. Подпись: «Св. блгв. кн. Мария Владимирская, во иноцех Марфа».

На постаменте памятника равноап. кн. Владимиру Святославичу и свт. Феодору во Владимире, установленному в честь 850-летия переноса столицы из Киева во Владимир (2007, скульптор С. М. Исаков, архит. С. В. Герасимов), помещено рельефное изображение М. Ш. в монашеском облачении, с развернутым свитком в левой руке.