НИКОДИМ ТИСМАНСКИЙ

С кон. XIX в. болг. историография называла местом рождения Н. Т. г. Прилеп в Македонии (Martynov. 1863. Р. 326; Балкански. 1996. С. 119). Это мнение было принято и в румын. церковной и научной историографии (Русев, Давидов. 1966. С. 84; Lăudat. 1980. С. 169-176; Балкански. 1996. С. 119-124; Tomoniu. 2010. P. 11-21). Но предложенная без достаточных аргументов Дж. С. Радойчичем гипотеза о происхождении Н. Т. из с. Прилепец (не сохр.) близ г. Ново-Брдо в Косове и Метохии, откуда, по преданию, был родом и серб. князь мч. Лазарь (ок. 1329-1389), получила распространение в серб. литературе (Радоjичuћ. 1963. С. 143).

Вопрос об этническом происхождении Н. Т. не может быть решен на основе данных исторических источников, относящихся к разным эпохам. Так, современные Н. Т. серб. хроники - прежде всего Житие серб. старца Исаии Серрского из афонского мон-ря Хиландар - приписывают ему греч. происхождение (Нићифор (Дучић). 1884. С. 66-67). Во 2-й пол. XVII в. архидиак. Павел Алеппский на основе рассказов монахов из мон-ря Тисмана создал краткое, 1-е известное на данный момент Житие Н. Т., в к-ром утверждал, что отец святого был греком из г. Кастория, а мать - сербкой (Paul de Alep. 1976. Р. 197; Idem. 2014. P. 357). И в посвященной Н. Т. службе (Slujba osebită. 1767. Fol. 18), и в его Житии, написанных на румын. языке в 1839 г. иером. Стефаном из Тисманы на основе устных преданий, передававших содержание слав. рукописи, созданной, как можно предполагать, учениками Н. Т. и утраченной в XVIII в. (Ştefan de la Tismana. 1883. Р. 17), подтверждается серб. происхождение святого. Иером. Стефан отразил традицию, получившую распространение не только в монашеской среде Тисманы, но и в румын. фольклоре, согласно которой Н. Т. имел знатное происхождение и был в родстве с серб. кн. мч. Лазарем и валашским господарем Николае Александру Басарабом (1352-1364), отцом господаря Владислава (Влайку) I Водэ (1364 - ок. 1377), ктитора мон-ря Водица. Наличие родственных связей по материнской линии с валашским господарским правящим домом Басарабов вызвало предположение о румын. элементе в генеалогии Н. Т. Существование его родственных связей с княжескими и господарскими фамилиями допускал и Н. Йорга (Iorga. 1914. Р. 455), но позже эта т. зр. была подвергнута сомнению, т. к. такое родство, куда более важное для современников Н. Т., чем его этническое происхождение, не нашло отражения в серб. источниках и в силу этого было маловероятно (Lăzărescu. 1965. Р. 253-254). Вместе с тем многие исследователи были уверены в происхождении Н. Т. из элиты своей эпохи на основе того, что он имел влияние на румын. господарей и серб. князей, к-рое использовал для организации монашеской жизни в Сербии и Валахии. В то же время следует учесть и тот исторический факт, что мн. святые, не будучи знатного происхождения, влияли на правителей.

По всей вероятности, Н. Т. с детства готовил себя к служению Церкви. В 1335 г. он встречался с афонскими монахами, участвовавшими в освящении мон-ря Дечаны (эта гипотеза появилась вместе с предположением о рождении Н. Т. в Косово). После этой встречи (очевидно, без разрешения родителей) Н. Т. уехал на Афон и нес послушание под началом игумена мон-ря Хиландар старца Исаии Серрского. Духовное формирование Н. Т. происходило на основе афонской книжности, в к-рой особое значение придавалось сохранению правосл. доктрины и укреплению литургических традиций. В 1338 г. Н. Т. принял постриг, в 1341 г. рукоположен во диакона, в 1343 г.- во иерея. Считается, что он был игуменом Хиландара и даже занимал должность протоэпистата (управляющего) Св. Горы (Iorga. 1914. Р. 456).

Ок. 1365 г. Н. Т. покинул Афон и обосновался в придунайских землях в районе г. Кладово (ныне в Сербии), к-рые входили в тот период в состав Видинского царства Иоанна Срацимира (1356-1396) (Коледаров. 1989. Т. 2. С. 85. Карта № 8). Здесь находился один из центров сопротивления правосл. мира католич. экспансии, предпринятой кор. Венгрии Людовиком (Лайошем) I Великим (1342-1382) под патронатом Рима. После взятия венг. крестоносцами г. Бдин (ныне Видин, Болгария) 2 июля 1365 г. военно-адм. организация этого региона усилиями ордена францисканцев сопровождалась интенсивным обращением православных в католичество (Hurmuzaki. 1890. Vol. 1. Pt. 2. Р. 145-146). В католичество был обращен видинский деспот с семейством и ок. 1/3 жителей Видина. После высылки деспота именно церковная иерархия возглавила сопротивление католич. экспансии. Мобилизация правосл. Церкви происходила как на местном уровне, при помощи клира и монахов, так и на уровне К-польской Патриархии, к-рая планировала широкий комплекс дипломатических мер с целью сохранения своего церковного влияния на юго-востоке Европы в противовес экспансии католицизма.

Успение прп. Никодима Тисманского. Роспись галереи братского корпуса мон-ря Тисмана. XX в. Мастер Г. Попеску

По сведениям архидиак. Павла Алеппского и иером. Стефана Тисманского, Н. Т. находился в это время в Видине. В изложении архидиак. Павла, он совершил поездку в Буду, где намеревался обратить венг. кор. Людовика I из католичества в Православие. Король, выслушав его проповедь, предложил: «Я зажгу большой огонь, и, если ты пройдешь через него живым и невредимым в своих одеждах и с Евангелием в руках, я тебе поверю». Н. Т. прошел сквозь огонь вместе с диаконом, к-рый при этом держал ладан в руках (Paul de Alep. 1976. Р. 198; Idem. 2014. P. 358). По мнению историков, версия архидиак. Павла является сложившимся под влиянием классической агиографической лит-ры и вост. фольклора описанием реального события, связанного со страданиями Н. Т. в огне, изложение которого менялось на протяжении 250 лет в ходе устных пересказов тисманских монахов. Иером. Стефан, описывая это чудо, отмечал, что оно произошло в присутствии кор. Матьяша (не идентифицирован), имя к-рого указано на маленьком серебряном мощевике, подаренном мон-рю Тисмана в 1671 г. тисманскими насельниками иеродиак. Никодимом и игум. Петронием для хранения частицы мощей (пальца) Н. Т. (Ştefan de la Tismana. 1883. Р. 55). Среди ученых есть также мнение о том, что в Буде Н. Т. сопровождал визант. императора Иоанна V Палеолога, к-рый весной 1366 г. прибыл к кор. Венгрии Людовику I, чтобы просить поддержки в войне против турок. В помощи схизматикам королевский двор по настоянию папы Римского Урбана V отказал: сохранились 2 письма папы 1366 г., адресованные Людовику I и Иоанну V (Hurmuzaki. 1890. Vol. 1. Pt. 2. P. 119, 127-129). В комментариях к изданию на румын. языке работы Н. Йорги «La place des Roumains dans l'histoire universelle» (Bucarest, 1935. 3 vol.) историк Р. Константинеску предположил, что Н. Т. также сопровождал имп. Иоанна V в Рим в 1369-1370 гг., где византийский император официально исповедовал веру по лат. обряду (Iorga. 1985. P. 176, 188).

Серб. народная традиция приписывает Н. Т. основание мон-рей близ Кладова - Вратны и Манастирицы (см. в ст. Тимокская епархия Сербской Православной Церкви). Иером. Стефан указывал на то, что в 1811 г. он видел на р. Шайна, в районе Кладова, маленькую каменную церковь без куполов во имя Трех святителей, к-рую освятил Н. Т. и в к-рой при входе, с левой стороны, сохранилась роспись с его ктиторским изображением с церковью в руках (Ştefan de la Tismana. 1883. Р. 28-29).

Приезд Н. Т. в Валашское княжество не позже весны 1370 г. можно связать с усилением здесь позиций католич. Церкви, к-рое произошло в период признания валашским господарем Владиславом I вассалитета Венгрии. Хотя в 1369 г. княжество освободилось от венг. зависимости, оно приняло обязательства соблюдать религ. права католиков (обращение Владислава I к валашским католикам: Hurmuzaki. 1890. Vol. 1. Pt. 2. P. 148-149). Меры по реорганизации католич. Церкви в этом регионе подготовили почву для буд. попыток короля Венгрии восстановить здесь патримонию своей короны. Для противодействия католич. пропаганде и в целях сохранения в стране приоритетного положения правосл. Церкви Владислав I основал в Северине (ныне Дробета-Турну-Северин, Румыния) 2-ю в Мунтении (после признанной в 1359 К-полем Унгро-Влахийской митрополии) правосл. митрополию, во главе к-рой в соответствии с указом К-польского патриарха (не сохр.) был поставлен Анфим (Критопулос; в 1381-1401 митрополит Унгро-Влахийский). Соперник митр. Анфима митр. Видинский Даниил, претендовавший на Унгро-Влахийский престол, также находился в это время в Мунтении.

Могила прп. Никодима Тисманского в кафоликоне мон-ря Тисмана

Другим важным политическим актом стало основание мон-ря Водица, к-рый получил статус центра защиты Православия, закрепленный назначением на должность настоятеля обители Н. Т.- героя межконфессиональных конфронтаций в Видине, где он, как и митр. Даниил, больше не мог оставаться из-за опасности, к-рой они подвергались после того, как город взяли венг. войска. Работы по сооружению кафоликона во имя прп. Антония и др. построек проходили в Водице с весны или лета 1370 до 1372 г. В ктиторской грамоте об основании мон-ря, изданной Владиславом I ок. 1374 г., впервые говорится о присутствии Н. Т. в Валашском княжестве. Документ не соответствует специфическим обычаям господарской канцелярии и может считаться наиболее древним сохранившимся славяно-румын. монастырским Типиконом, созданным на румын. пространстве (Muntean. 2005. Р. 84). В грамоте указано, что господарь, будучи ктитором Водицы, «послушав честнаго в иноцех Никодима», «с кир Никодимовем трудом и того братии, съзидахъ и пописах» (DRH. B. Ţara Românească. 1966. Vol. 1. P. 17-18). Помимо Четвероевангелия, облачений и литургической утвари, а также земельных владений мон-рь ежегодно в престольный праздник - в день памяти прп. Антония - получал дары (продукты питания, одежду, обувь, одеяла) для 12 насельников. В грамоте содержалось каноническое положение: «Пакы устави господство ми, по съвету, яко по смръти кир Никодимове, да нест никы господар волен да постави на месте том старейшину, ни архиереи, ни ин кто, но како речет кир Никодим и како уставит, такози да дръжут иже тамо иноци и сами да си полагают старейшину» (Ibid. P. 18). Также документ дает все основания полагать, что Владислав I по совету Н. Т., т. е. следуя афонскому Типикону, дал Водице статус самоуправления, что было новшеством для румын. монастырей, находившихся в административной и канонической зависимости от митрополита (в соответствии с актом Синода К-польской Патриархии от мая 1359). Т. о., через следование афонским традициям и в обход давления со стороны митрополита установились прямые личные отношения между господарем,- патроном Водицы (и позже Тисманы), и Н. Т.- старцем и настоятелем мон-ря. В то же время выведение мон-ря из юрисдикции церковных иерархов не предполагало в соответствии с концепцией Владислава I освобождение обители от фискальных обязательств перед гос-вом. Н. Т. внедрял афонские традиции в организацию монашеской жизни и во всем Валашском княжестве. Так, мон-рям было дано зафиксированное в источниках того времени право самим выбирать игумена путем голосования на монашеском соборе. Афонский дух, который культивировал Н. Т., будучи советником неск. валашских господарей, усиливал стремление РумПЦ к получению статуса независимости, автокефалии (neatarnare) от Матери-Церкви - К-польской Патриархии. По мнению мн. историков, в т. ч. Н. Шербэнеску, «автокефальные амбиции» Унгро-Влахийских митрополитов появились сразу же после основания Унгро-Влахийской митрополии в мае 1359 г., когда Синод К-польской Церкви издал соответствующий эдикт. Уже митр. Унгро-Влахийский свт. Иакинф Вичинский не соблюдал нек-рые его положения, господарь Николае Александру Басараб, а затем его сын Владислав I способствовали этому, и основание Водицы и Тисманы на основе самоуправления, по сути, было неканоническим, поскольку это было проявлением самовластия (Şerbănescu. 1987. P. 51-53).

Самоуправление валашских монастырей положило начало культурному соперничеству между иерархией Унгро-Влахийской митрополии, представители которой с самого начала происходили из среды к-польских клириков и имели хорошее богословское и философское образование, и монастырским монашеством, формировавшимся в рамках слав. культуры. Независимость мон-рей от греч. церковной иерархии и усиливавшееся влияние соседних слав. земель создавали условия для того, чтобы слав. начало, культивировавшееся в мон-рях Н. Т., все более обретало почву, утверждая славянский язык в качестве не только языка Церкви, но и офиц. языка гос-ва.

В нач. 1375 г. в составе миссии во главе со старцем Исаией Серрским, призванной примирить К-польскую Патриархию с Сербской Церковью, на которую была наложена схизма, Н. Т. посетил К-поль (иногда указывается, что в качестве переводчика). Считается, что в К-поле Н. Т. был возведен патриархом К-польским Филофеем Коккином (1353-1354; 1364-1376) в сан архимандрита, получил право освящать церкви и был награжден набедренником. Нек-рые ученые высказали сомнения в том, что он виделся с патриархом Филофеем (Бойчева. 1979. С. 43; Lăudat. 1980. C. 175).

В 1375 г. вслед. новой войны между кор. Людовиком I и господарем Владиславом I Венгрия вернула себе крепость Северин, документ этого года свидетельствует о существовании католич. епископии в Северине (Hurmuzaki. 1890. Vol. 1. Pt. 2. Р. 276). Н. Т. вынужден был покинуть Водицу. Для нового мон-ря он выбрал место на севере Олтении, в долине р. Тисмана. Мон-рь Тисмана был основан господарем Раду I (ок. 1377 - ок. 1385), братом и преемником Владислава I. Ктиторский акт Раду I отсутствует, сведения о начале монашеской жизни в Тисмане можно почерпнуть из грамоты его сына господаря Дана I (ок. 1385-1386), к-рый увеличил пожалование своего отца мон-рю: «Сего, благоизволи господство ми якоже и господству, сице и сему въсприемник быти, обновити убо помен родителя моего, своею же ради душу, с храм Пресветыю Владичицу Богородицу и Приснодевы Марию наздати и укрепити всекыми прилогы и доходци, не тьчию се, но и елика при родители моем приложися ся монастирю, все подтвръдити и укрепити» (DRH. B. Ţara Românească. 1966. Vol. 1. P. 20). Согласно этому документу, в мон-ре на тот момент проживали 10 монахов. После того как Валахия вслед. династического кризиса и гражданской войны в Венгрии вновь установила контроль над Северином, Н. Т. вернулся к управлению мон-рем Водица, сохранив в то же время и пост настоятеля в Тисмане. Это положение было отражено в грамоте Дана I, а также в документе от 27 июня 1387 г. господаря Мирчи Старого (1386-1418), к-рый увеличил пожалования этим 2 мон-рям (Ibid. Р. 22-23; Бойчева. 1979. С. 44-45).

В возведении мон-рей и устроении там монашеской жизни Н. Т. оказывал поддержку серб. кн. мч. Лазарь. Его пожертвования подтвердил его сын, деспот св. Стефан Лазаревич (1402-1427): согласно грамоте 1406 г., св. Стефан вернул валашским мон-рям земельные владения и села: «Иже помощью блаженаго родителя моего създаше се, храмь Пречьстой Богородици на Тисменои и Великаго Андониа на Водици. Метохы яже имаху в области царства ми, подобно якоже и инаа в забытие и запустение коньчно преложеннаа. Ихже благоволи царство ми поновив пакы приложити прежде реченным мон-ром имена же сим сиа: Три Броды, Хановци, Дражевци, Крушевица з Духовци, Изворц, Баричь, Бикинь, Пониква, Попорате» (DRH. B. Ţara Românească. 1966. Vol. 1. P. 68). Очевидно, эти действия были продиктованы стремлением серб. деспота упрочить союзные отношения в рамках складывавшегося осенью 1406 г. антиосманского альянса в составе Сербии, Валахии и Венгрии. Благодаря значению Тисманы 23 нояб. 1406 г. здесь со своим двором и с игуменами др. мон-рей остановился господарь Мирча Старый по пути в Северин, где состоялась встреча с венг. кор. Сигизмундом I Люксембургским (1387-1437). Можно предполагать, что Н. Т. был одним из посредников в деле осуществления этой миссии.

В 1400-1406 гг. Н. Т. находился в Трансильвании. Там ок. 1400 г. он основал мон-рь Прислоп, сведения о чем сохранились в рифмованной хронике 1762 г. «Plângerea sfintei mănăstiri a Silvaşului din eparhia Haţegului, din Prislop» (Плач святого Силвашского монастыря из епархии Хацега, из Прислопа) (Cronici şi povestiri româneşti versificate. 1967. Р. 76). Впосл. Прислоп стал преклоненной монастырю Тисмана обителью.

Традиция приписывает Н. Т. основание еще 4 мон-рей в Олтении: Тополницы (рядом с Водицей), Кошуштя-Кривелника, Гура-Мотрулуя и Вишины. По-видимому, эти обители были созданы его учениками в соответствии с афонским Типиконом, введенным в Водице и Тисмане.

В грамоте Мирчи Старого от 23 нояб. 1406 г. содержится запрет на ловлю рыбы в р. Тисмана всем, кроме насельников мон-ря, а также запрет пасти скот на землях, принадлежащих Тисмане. Это последний прижизненный документ, в к-ром упоминается Н. Т. (DRH. B. Ţara Românească. 1966. Vol. 1. P. 70). Он скончался 26 дек. 1406 г., похоронен близ кафоликона монастыря Тисмана в указанном им месте. Сразу же после погребения на могиле Н. Т. стали происходить многочисленные исцеления, поэтому монахи перенесли мощи и положили их в раке в кафоликоне. Согласно преданию, спустя некоторое время Н. Т. явился во сне одному монаху и попросил скрыть его мощи, дабы они не были украдены. Насельники выполнили просьбу святого и спрятали их под спудом, однако со временем сведения об этом месте были утрачены. В мон-ре Тисмана сохранился только палец святого, помещенный в мощевик, который был выполнен в 1671 г. чипровскими мастерами. Иногда (скорее всего, ошибочно) указывается, что мощи Н. Т. находятся в Печской Патриархии (Lăudat. 1980. P. 176).

Н. Т. был причислен к лику святых Синодом РумПЦ 26 окт. 1955 г. Время канонизации в Сербской Православной Церкви неизвестно: в 1962 г. Архиерейский Собор подтвердил включение имени Н. Т. в список сербских святых (Милеуснић. 2000. С. 89-96). В серб. г. Заечар основан церковный хор им. Н. Т. Святой также почитается в не признанной православным миром Македонской Православной Церкви, где он считается уроженцем г. Прилеп. В 2015 г. в одном из храмов Прилепа было зафиксировано мироточение иконы Н. Т.

Богословская деятельность Н. Т. может быть реконструирована опосредованно, на основе 2 писем (очевидно, созданных в период между 1385 и 1391), к-рые ему адресовал патриарх Тырновский свт. Евфимий. Первое письмо (Evtimij Tărnovski. 1901; 1971r. P. 205-220; Idem. 2014. P. 13-44) можно датировать 80-ми гг. XIV в., т. к. адресат называется уже Тисманским. В нем свт. Евфимий отвечал Н. Т. на нек-рые вопросы догматического характера, касающиеся сотворения и свободы ангелов, чествования Креста и существования диавола. В историографии выдвигается т. зр., согласно к-рой интерес Н. Т. к этим темам был связан с хождением в близких ему кругах апокрифической лит-ры, созданной в среде болг. богомильства. Из этого письма также становится ясно, что Н. Т. было известно учение о чинах ангельских. Это указывает на его знакомство с корпусом «Ареопагитики», приписываемым Дионисию Ареопагиту, что совершенно закономерно, поскольку Н. Т. находился в кругу старца Исаии Серрского, осуществившего перевод «Ареопагитик» на церковнославянский язык. Во втором, частично сохранившемся письме (Evtimij Tărnovski. 1901; 1971r. P. 221-224; Idem. 2014. P. 45-51) свт. Евфимий отвечал Н. Т. на вопрос о сане священнослужителя в перспективе канонического права, очевидно, в связи с основанными Н. Т. мон-рями. Этот текст показывает, что Н. Т. распространял на придунайских землях идеи болг. исихастов (Turdeanu. 1947. P. 122).

В 1404-1405 гг. Н. Т. переписал Четвероевангелие на слав. языке - 1-й датированный манускрипт Валашского княжества. Есть основания полагать, что он выполнил также фронтисписы, виньетки и инициалы перед каждым Евангелием, имеющие особое значение в истории румынской литературы и искусства. Рукопись вставлена в чеканный серебряный с позолотой оклад, на лицевой стороне в центре помещено изображение Распятия, в каймах - апостолов; на оборотной стороне - композиция «Сошествие во ад». Оклад атрибутируется как созданный в валашской мастерской (имеет надписи на церковнославянском яз.), датируется по времени создания рукописи и считается заказанным Н. Т. (Nicolescu. 1968. P. 266-269). Памятник хранится в Национальном музее истории Румынии.

Нек-рые исследователи на основании почерка атрибутируют Н. Т. рукопись «Лествицы» (Национальный музей истории Румынии), сохранившуюся в Урзикуце (жудец Долж, Румыния) (Mircea. 1966. P. 203-204; Florescu. 1989. P. 109-127; Балкански. 1996. С. 124). Также Н. Т. сделал переплет из серебра и считается 1-м серебряных дел мастером, известным в румын. княжествах. Его мастерская по обработке серебра (или драгоценных металлов) в Тисмане является одной из самых древних при правосл. мон-рях (Simion. 2016. P. 924-926).