ПЛАТОН

В мае 1763 г. имп. Екатерина II вновь посетила Троице-Сергиеву лавру. Приветственное слово П. «О пользе благочестия» так понравилось императрице, что она повелела тут же его напечатать, а из 2 кандидатов (архим. Гавриил (Петров) и П.), рекомендованных для обучения наследника Закону Божию, выбрала последнего, о чем в июне 1763 г. П. объявил наставник цесаревича, гр. Н. И. Панин.

В нач. авг. 1763 г. П. прибыл в С.-Петербург, определен законоучителем вел. кн. Павла Петровича и назначен придворным проповедником. П. намеревался произносить проповеди во все воскресные и праздничные дни, а затем выпустить сборники проповедей. 29 авг. состоялся 1-й урок с вел. князем. Спустя год благодарный ученик писал П.: «Не могу изъяснить вам, сколько я тем увеселяюсь, что для сооружения в сердце моем такого основания [Закона Божия] имею такого, как вы, священного строителя» (Письма цесаревича Павла Петровича. 1887. № 5. С. 7). В доме ученика П. познакомился с гос. деятелями и литераторами: братьями гр. Н. И. и П. И. Паниными, И. И. Бецким, гр. З. Г. Чернышёвым, А. П. Сумароковым, И. П. Елагиным, Д. И. Фонвизиным, кн. Б. А. Куракиным, гр. А. Б. Бутурлиным и др. В беседах затрагивались вопросы веры, науки, искусства, «для испытания умов нарочно заводились споры и давалась свобода искренно противоречить, чтобы открыть истину» (Снегирёв. 1891. Ч. 1. С. 29). На основе уроков к нач. 1765 г. П. подготовил рукопись «Православное учение, или Сокращенная Христианская богословия, для употребления Его Императорского Высочества, пресветлейшего всероссийского наследника, благоверного государя цесаревича и великого князя Павла Петровича, сочиненная Его Императорского Высочества учителем иеромонахом Платоном 1765 г.», к-рую представил на рассмотрение гр. Н. И. Панина; 10 янв. 1765 г. тот одобрил ее к печати. 27 марта 1765 г. П. подарил изданную книгу вел. князю и императрице. 8 сент. 1765 г. состоялся экзамен цесаревича по богословию, на к-ром присутствовали братья Панины, Елагин и гр. А. С. Строганов; ученик отвечал очень хорошо и получил общую похвалу (Порошин. 1881. Стб. 419-420). 12 сент. 1765 г. экзамен повторился в присутствии императрицы и придворных. 16 июля 1766 г. в Петергофе в присутствии императрицы митр. Димитрий (Сеченов) возвел П. в сан архимандрита. С этого времени П. в основном проживал в С.-Петербурге на Троицком подворье, самостоятельно выучил французский язык; у него часто собирались ученые греки, сербы, далматы, французы, немцы, англичане и итальянцы. По ходатайству вел. князя П. получал и особое лаврское жалованье, и содержание от двора (Снегирёв. 1891. Ч. 1. С. 29).

«Православное учение...» (переизд. в 1800 и 1819) стало 1-м системным изложением правосл. богословия на рус. языке. Книга была переведена на греческий, латинский, немецкий, французский, английский языки, имя П. стало известно в Европе. В 1773 г. он был назначен законоучителем принцессы Вильгельмины Гессен-Дармштадтской (в крещении Наталия Алексеевна, 1-я супруга вел. кн. Павла Петровича), по выбору и просьбе ее матери, читавшей книгу П. на нем. языке. После бракосочетания (29 сент. 1773) обучение наследника официально закончилось. За уроки П. получил пожизненную пенсию 1 тыс. р. Опубликованная переписка (ок. 150 писем имп. Павла и 9 писем П. за 1764-1800) свидетельствует об искренней привязанности и о дружбе учителя и ученика, к-рые сохранялись до конца жизни императора. «Я имел всегда причины быть вам благодарным и любил вас по бытности вашей при мне в младенчестве моем и по трудам и старанию, приложенным вами к воспитанию моему… Вы знаете сердце и намерения мои» (Письма цесаревича Павла Петровича. 1887. № 5. С. 9-10). В 1776 г., уже будучи в сане архиепископа Московского, П. был приглашен в качестве законоучителя к принцессе Софии Доротее Вюртембергской (в крещении Мария Феодоровна), 2-й супруге вел. князя.

П. находился при дворе более 10 лет. Вместе с епископами Иннокентием (Нечаевым) и Гавриилом (Петровым) он написал отзыв о «Наказе для Уложенной комиссии» имп. Екатерины II; они же входили в состав Комиссии для разработки плана преобразования духовных школ (1762-1766). Проект создания системы духовно-учебных заведений, подготовленный комиссией и представленный императрице, не был утвержден (Знаменский. 1881. С. 472-482, 536-538; Мат-лы для истории учебных реформ. 1910. С. 268-323).

Особая роль принадлежала П. в выработке отношений высшей церковной власти к расколу. В 1766 г. по поручению императрицы (поводом стало самосожжение раскольников в 1765) П. составил изданное от имени Синода «От православно-кафолической Восточной Христовой Церкви увещание бывшим своим чадам, ныне недугом раскола немощствующим». П. выдвинул принцип «христианской снисходительности к долговременным обрядовым навыкам», omnis scientia in cucullo (Громогласов. 1907. С. 5, 6, 16). Увещание открыло путь к разработке правил единоверия как формы примирения старообрядцев с правосл. Церковью при сохранении старых обрядов (Лысогорский. 1905; Павлов. 1912. № 2).

В 60-х гг. XVIII в. П. обличал в проповедях увлечения общества франц. энциклопедистами, считая, что их сочинения «суть книги самые зловредные, развращающие добрые нравы и ухищряющиеся подкапывать твердыни святой нашей веры» (Снегирёв. 1856. Ч. 1. С. 68), призывал иметь «святое честолюбие… дабы иноплеменные перестали нам быть наставниками, а паче от нас научились вере к Богу» (ПСС. 1913. Т. 1. Кн. 1. С. 16). Полемизируя с франц. просветителями, он указывал на ограниченность разума «плотского человека», поврежденного страстями в познании окружающего мира.

Известны более 600 напечатанных проповедей (1763-1806) и 52 речи П., к-рые издал еп. Дамаскин (Семёнов-Руднев). Первые проповеди П., по отзыву митр. Евгения (Болховитинова), отличались «возвышением и плодовитостию собственных мыслей, а после сказанные больше написаны словом Божиим» (Смирнов. 1855. С. 318). В предисловии к 1-му изданию проповедей П. заметил: «Притом церковный проповедник должен беседовать к людям различного состояния и понятия, и потому необходимость требует, дабы духовная беседа всякому удобопонятна была, удаляя от себя сколь возможно то подозрение, что будто проповедник более ищет хвалы слушателей за свое красноречивое слово, нежели ревнует о насаждении добродетели и страха Божия в сердцах слушателевых» (Там же. С. 318-319). Впосл. П. редко избирал догматические вопросы в качестве темы для проповедей, стараясь извлекать из Свящ. Писания «учение нравственное», к чему призывал и академических проповедников.

В 1767 г. по случаю путешествия имп. Екатерины II и переезда царского двора и Синода в Москву П. прибыл в Троице-Сергиеву лавру. 18 янв. 1768 г. был пожалован в члены Синода. В период настоятельства П. в лавре был систематизирован ее архив, укомплектована б-ка, пополнилась ризница, для к-рой в 1782 г. сооружено 2-этажное здание. По его инициативе завершены возведение лаврской колокольни (1741-1770) и восстановление здания Митрополичьих покоев, пострадавших в пожаре 1746 г., достроена Каличья башня (1759-1772), сооружены часовня-палатка над могилой прп. Максима Грека, т. н. Серапионова палатка (1783), семинарские покои «над кухней» (1801-1803), проведены ремонтно-восстановительные работы. В 1792 г. по распоряжению П. в честь 400-летия памяти прп. Сергия Радонежского на соборной площади лавры был установлен обелиск, на к-ром укреплены солнечные часы и мемориальные доски.

Платон (Левшин), митр. Московский и Коломенский, с учениками Вифанской семинарии. Нач. XIX в. (ЦАК МДА)10 окт. 1770 г. архиепископами Гавриилом (Петровым) и Иннокентием (Нечаевым), митр. Унгро-Влахийским Григорием II в присутствии императрицы П. хиротонисан во архиепископа Тверского и Старицкого с оставлением под его управлением Троице-Сергиевой лавры. Он стал преемником Гавриила (Петрова), назначенного 22 сент. 1770 г. архиепископом С.-Петербургским. После пожара в мае 1763 г. Тверская епархия находилась в «расстроенном положении»; еп. Гавриил еще в 1765 г. был вызван императрицей и оставлен в С.-Петербурге. Поселившись в загородном архиерейском доме в с. Трехсвятском, П. в первую очередь наладил деятельность духовной консистории, разобрал ее архив. В 1771 г. осмотрел храмы Кашинского у., посетил Макариев Калязинский во имя Святой Троицы монастырь, в 1774 г.- церкви и обители Старицы, Одоева, Ржева, Осташкова и Торжка, в т. ч. Нилову Столобенскую в честь Богоявления пустынь. П. исходатайствовал для учеников Тверской ДС к прежним 800 р. еще 1200 р. в год из казны, увеличил число семинаристов, ок. 70 учеников направил в Троицкую семинарию и назначил им содержание за свой счет. В 1772 г. открыл духовные уч-ща в Торжке и Осташкове. При П. был упразднен тверской Феодоровский мон-рь, основанный в XIV в.; согласно резолюции от 4 апр. 1773 г., монастырский храм вмч. Феодора Стратилата был разобран, иконостас и утварь перенесены в кафедральный Преображенский собор; древнейшие иконы св. Феодора Стратилата, образ Божией Матери и икона «Неопалимая Купина» переданы в Никольскую ц. на Зверинце.

При П. был отштукатурен и расписан интерьер кафедрального собора, прорублены 4 окна, устроены новые хоры. 31 авг. 1774 г. П. освятил обновленный собор. 20 янв. 1775 г. он встретил в Твери императрицу и цесаревича, при их отъезде 21 янв. в Москву принял 2 запечатанных указа: Высочайшее повеление о своем переводе на Московскую кафедру и о выдаче ему из казны 5 тыс. р. «в вознаграждение израсходованных им своих собственных денег на возобновление собора» (Чередеев. 1859. С. 132-133).

27 янв. 1775 г. П. прибыл в Москву и направил императрице прошение об освобождении от кафедры, к-рое было возвращено с пометой: «Держусь моего указа» (Снегирёв. 1891. Ч. 1. С. 41). 2 февр. приветствовал паству в кафедральном Архангельском соборе словом «Что убо есть Церковь?» (ПСС. 1913. Т. 1. Кн. 3. С. 376-380). После бунта 1771 г., когда в Чудовом мон-ре был убит архиеп. Амвросий (Зертис-Каменский), Московская кафедра 4 года не замещалась; управление епархией было возложено на членов Московской синодальной конторы епископов Суздальского Геннадия (Драницына) и Крутицкого Самуила (Миславского). П. поселился на Троицком подворье, поскольку архиерейские покои в Чудовой обители не были восстановлены. В 1775 г. по его инициативе в Чудовом мон-ре построено 2-этажное здание архиерейского дома (впосл. Николаевский дворец), устроена Крестовая ц. апостолов Петра и Павла, «исправлена» ризница Чудова мон-ря, обновлен институт благочинных, для к-рых П. составил особую программу. П. регулировал работу подчиненных ему учреждений различными инструкциями с целью внести порядок и единство в их деятельность. Так, он составил инструкции по обработке консисторского архива, по управлению кафедральным Архангельским собором (1776), для производства следствия по Московскому епархиальному ведомству (1776), для духовных цензоров. Мн. инструкции касались духовного образования и написаны для Вифанской семинарии, напр. ее инспекторам, полицеймагистору, ученикам о поведении в церкви, преподавателям Свящ. Писания, истории, Кормчей (ПСС. 1913. Т. 2. Кн. 10. С. 684-693) и др. Благочинническая инструкция П. (Там же. Кн. 9. С. 471-482) до Новейшего времени служила руководством для благочинных по всей России.

В мае 1775 г. П. предписал во всех московских церквах и мон-рях на всех богослужениях «воспоминать четырех святителей Московских: Петра, Алексия, Иону и Филиппа, а также благоверного Царевича Димитрия, Василия блаженного и преподобного Савву Звенигородского и на дни их совершать всенощные бдения». Наблюдал за правильным «исполнением» церковного чтения и пения, для чего без предупреждения посещал храмы во время богослужения; иногда П. сам пел и читал, стоя на клиросе; «ему обязана Москва благолепием чина церковного богослужения, лучшими певцами и чтецами» (Снегирёв. 1891. Ч. 1. С. 44-45). В 1800 г. П. издал «Учреждение о крестных ходах», к-рым руководствовались до кон. XIX в.

По ходатайству П. правительство выделило большие суммы на «исправление» московских соборов и ружных церквей. Под непосредственным наблюдением П. были «исправлены и обстроены» здания Архангельского и Василия Блаженного соборов. Если приходскую церковь можно было отремонтировать, П. «закрывал» в ней службу и приписывал приход к другим храмам, при полной ветхости здания назначал церковь «к сломке». Так, в Москве было разобрано «немало» ветхих церквей, материал их и утварь «обращены на другие предметы» (Розанов. 1870. С. 108-109).

При П. был постепенно уничтожен Крестец у Спасских ворот, где с давних времен проходили собрания безместных попов и диаконов, запрещенных в служении, находившихся под следствием и проч. За малые деньги они нанимались служить обедни при разных церквах, преимущественно домовых. 30 дек. 1775 г. П. издал предписание о запрете нанимать «викарных и домовых попов… по выбору своему», что «есть прямое своеволие и противно правилам святых отец», и велел всех московских священников обязать подписками, чтобы «никого из посторонних попов викарных и домовых и пришлых в своих церквах служить не допускали и не нанимали» (Там же. С. 135). Указом Синода от 17 мая 1788 г. было учреждено Дмитровское вик-ство, 1-м викарием избран ближайший помощник П. архим. Серапион (Александровский); с 15 дек. 1799 до 29 янв. 1804 г. викарием состоял Серафим (Глаголевский), с 7 февр. 1804 г.- Августин (Виноградский) (подробнее о служении П. в Московской епархии см.: ПЭ. Т. 47. С. 197-202).

Будучи членом Синода, П. подолгу находился в С.-Петербурге, оставляя предписания консистории: в 1776 г. отсутствовал в епархии с нач. февр. до Рождества; 1777 год пробыл в Москве; в 1778 г. отправился в столицу после 2 февр. и к 6 дек. вернулся в Москву; в 1782 г. пребывал в столице после Богоявления и до авг., вернулся в Москву для подготовки к торжественному открытию в Московской губ. присутственных мест, согласно новому «Учреждению для управления губерний Всероссийской империи» (нояб. 1775). Открытие состоялось 5-12 окт. 1782 г. и было отмечено особыми богослужениями (Розанов. 1870. С. 47-49).

С этого времени П. пребывал в своей епархии и более не призывался в Синод, большую часть времени проживал в лавре. В 1782 г. он подал прошение об увольнении. Императрица ответила, что П. может быть свободен и без увольнения, с дозволением поручить епархиальное управление викарному еп. Севскому Амвросию (Подобедову). Письма П. митр. Амвросию (Подобедову) содержат сетования на введение светских начал в церковную жизнь (Письма к преосвященным. 1870; опубл. 113 писем митр. Амвросию за 1786-1810; 78 писем архиеп. Августину с мая 1800 по июль 1811). Прежде всего это введение в церковную жизнь светских начал, к-рым «вверена вся власть» и от к-рых «проистекает все зло». «Нас ставят ни во что и не только хотят подчинить нас себе, но и почитают своими подчиненными… Особенно тяжко, что наше-то начальство не только не идет против них, но даже содействует им и бежит с ними вперегонку» (Там же. С. 15-16). Не одобрял П. и подчинения светской цензуре книг духовного содержания. «Итак мы бедные епископы и старики в своих сочинениях должны ожидать одобрения от ребят, да еще лаиков [т. е. мирян]» (Там же. С. 57). Кроме того, обер-прокурор И. И. Мелиссино был известен своими «Пунктами» о реформировании Церкви в протестант. направлении, а П. П. Чебышев - открытыми заявлениями о своем атеизме. Др. идейным противником П. стал прот. Иоанн Панфилов, духовник императрицы, и ее отношения с П. постепенно стали портиться.

29 июня 1787 г. П. был возведен в сан митрополита, чему долгое время противодействовал прот. И. Панфилов, но способствовал вел. кн. Павел Петрович. Архиерей, судя по письмам, не оставлял мысли об увольнении на покой. На П. появились «оскорбительные и небывалые дотоле» доносы. 2 февр. 1792 г. он вновь послал императрице прошение о полном увольнении от дел, на к-рое она ответила, что признаёт его заслуги, сожалеет о его болезнях, и повторила, что и «без увольнения от епархии может он жить в Троицкой лавре» (Снегирёв. 1891. Ч. 1. С. 82, 84). 17 марта 1792 г. П., недовольный таким поворотом событий, писал еп. Амвросию, что «не одне немощи телесныя препятствуют мне продолжать управление, но самое управление рождает во мне скуку и тоску» (Письма к преосвященным. 1870. С. 23). П. продолжал проповедовать, посещал обители Московской епархии (Путевые записки в Ярославль, Кострому и Владимир, 1792 г. 1891. С. 149-168), искал в монастырских б-ках материалы по истории Русской Церкви, преподавание к-рой собирался ввести в духовных уч-щах. Во время ревизии Калужской епархии, приписанной к Московской, П. посетил Оптину в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы пустынь и, найдя ее «весьма удобною для пустыннообщежительства», решил устроить ее по образцу Мефодиева Пешношского (Песношского) во имя святителя Николая Чудотворца мужского монастыря. С деятельностью П. связаны расцвет Стефанова Махрищского во имя Святой Троицы монастыря и Перервинского во имя святителя Николая Чудотворца мужского монастыря, восстановление в 1779 г. Берлюковской во имя святителя Николая Чудотворца пустыни, введение общежительного устава и строительство в Екатерины великомученицы пустыни и др. О сохранении памяти благотворителей Троице-Сергиевой лавры свидетельствует Синодик, составленный П. в 1792 г., в котором он написал: «...совершать по уставу поминовение всегда, непременно и неизменно» (Снегирёв. 1891. Ч. 1. С. 75, 85).

В 1783 г., собираясь удалиться на покой, П. приступил к устройству близ Троице-Сергиевой лавры Вифанской пуст. (см. Вифанский в честь Преображения Господня монастырь), предназначенной для погребения лаврской братии. На деньги архиерея был возведен 2-престольный храм (1783-1786; нижняя церковь освящена в честь Воскрешения св. Лазаря Четверодневного 6 авг. 1785, верхняя - в честь Преображения Господня 6 авг. 1786), построены колокольня, ограда, архиерейские и братские кельи, дом богадельни. На содержание вифанских иноков и богадельни П. внес в Гос. банк 20 тыс. р. (Дмитриев. 1900. С. 40-41). В своем доме в Вифанской пуст. П. устроил Крестовую ц. в честь Сошествия Св. Духа на апостолов, в к-рой часто совершал богослужения и пел на клиросе; к 1797 г. пустынь была приписана к Троице-Сергиевой лавре. 1 мая 1797 г., после посещения Вифанской пуст., имп. Павел I издал указ о ее возведении во второклассный монастырь, приписной к лавре, и об учреждении при обители Вифанской ДС на 100 учащихся.

В Вифанской семинарии П. начал осуществлять свою идею создания «церковно-национальной школы». Ее местоположение и само здание должны были содействовать общей задаче воспитания, намеченной П.: научать «лучшему между людьми обхождению и пристойной смелости» и т. о. способствовать возвышению духовного сословия в обществе (Беляев. Митр. Платон как строитель. 1913. С. 670). Одним из последних любимых учеников П. был В. М. Дроздов (впосл. митр. Московский и Коломенский свт. Филарет), к-рому он однажды предрек служение на Московской кафедре (Снегирёв. 1891. Ч. 1. С. 50).

Действенным средством образования П. считал развитие эстетического чувства. Для развития вкуса и талантов, упражнения в произношении и пластике П. разрешал семинаристам в вакационное время представление избранных сцен из истории (библейской, греческой или римской), а также некоторых трагедий А. П. Сумарокова, сам выбирал пьесы для представления. Воспитанники семинарии также занимались инструментальной и вокальной музыкой, пением духовных кантов, П. допускал в семинарии исполнение произведений на скрипках, гуслях, клавикордах, флейтах, гитарах (Там же. С. 63).

11 нояб. 1796 г. вел. кн. Павел Петрович сообщил П. о кончине имп. Екатерины II («Вам первому сим сообщаю…»), попросив срочно прибыть к нему (Письма цесаревича Павла. 1887. № 7. С. 273). Несмотря на то что обер-прокурор А. И. Мусин-Пушкин и члены Синода, опасаясь влияния П. на цесаревича, противодействовали его приезду в С.-Петербург, 5 апр. 1797 г. он присутствовал на коронации имп. Павла I в Большом Успенском соборе, вместе с митр. Гавриилом (Петровым) поднес императору далматик и порфиру после чтения Евангелия. 23 апр. П. принимал имп. Павла в Троице-Сергиевой лавре, 24 апр.- в Вифанской пуст., ко дню рождения императора П. приехал в С.-Петербург и оставался в столице ок. 6 недель. Несмотря на неодобрение П. нового установления о даровании духовенству светских наград, о чем он писал императору, 6 нояб. 1797 г. П. было пожаловано «командорство, состоявшее из селений в Московском уезде: сел Карачарова, Ростокина, Черкизова, деревень Калошиной и Дубровки, подмонастырской слободки Перервинской деревни Печатниковой и села Тушина» (Снегирёв. 1891. Ч. 1. С. 88). 10 мая 1798 г. в Москве состоялось последнее свидание П. и Павла I (Там же. С. 89-98). Смерть имп. Павла поразила П. до глубины души. Император завещал ему трость с изумрудным набалдашником и двуместную карету, в которой всегда ездил (Из писем имп. Марии Феодоровны. 1887. № 7. С. 285-286).

По желанию имп. Александра I Павловича П. был первенствующим митрополитом при его коронации и миропомазании (5 сент. 1801), речь П. переведена на латинский, греческий, итальянский, французский, немецкий языки и напечатана во мн. газетах. Барон Ж. Ладусет посвятил П. соч. «Похвала старости» (А. С. Письмо к издателю Вестника Европы [7 февр. 1813] // ВЕ. 1812. Ч. 66. № 21. С. 122-124; Ладусет. Письмо к преосв. митр. Платону [10 февр. 1803] // Там же. С. 125; Он же. Похвала старости // Там же. С. 126-137).

При имп. Александре I П. проживал в Троице-Сергиевой лавре и в Вифанской обители. Летом 1803 г. у него случился апоплексический удар, тем не менее с 22 мая по 17 июня 1804 г. он совершил путешествие в Киев на богомолье, общался с бывш. викарием, митр. Киевским Серапионом (Александровским). Подводя итог своей поездки, П. заключил: «...примеченная нами по большой части бедность сельских жителей сожаления достойна, тем более что сей род людей есть первый в Государстве своею многочисленностию и упражнением самый полезный... и нужный; простотою же своих нравов меньше всех развратности подвержен. А потому желательно, чтоб на сию неповинную и многоплодную Государственную отрасль правительство с большим вниманием воззрело и отняло бы все пагубные причины, кои приводят их в бедность» (Снегирёв. 1891. Ч. 2. С. 146-147). Записки П. о путешествии были изданы после его кончины, в 1813 г.; причем П. не хотел менять нек-рые выражения о веротерпимости и о злоупотреблениях местного начальства, не пропущенные цензурой.

29 июня 1807 г. в Чудовом мон-ре П. обратился к пастве с прощальным словом, заявив, что прекращает проповедовать по слабости здоровья. 3 мая 1808 г. он составил завещание. 13 июня 1811 г. уволен «от епаршеских дел» до выздоровления. Управление Московской епархией было поручено викарному еп. Августину (Виноградскому). 21 апр. 1812 г. П. служил в Свято-Духовской ц. Вифанской пуст. и рукоположил во диакона Никанора (Клементьевского; впосл. митрополит С.-Петербургский) - это было его последнее посвящение.

18 нояб. 1775 г. указом Синода под управление П. была передана Славяно-греко-латинская академия (Смирнов. 1855. С. 262-263). Указом от 15 июля 1782 г. были расширены права П. в отношении учителей (он утверждал кандидатуры претендентов и переводил их на др. должности) и учеников, но смена ректора, префекта и проповедников оставалась прерогативой Синода. 9 февр. 1800 г. П. было разрешено самостоятельно назначать префекта и проповедников. При П. было значительно увеличено содержание академии. С 1804 г. ректорами академии были ее выпускники-«платоники»: Моисей (Близнецов-Платонов), Сергий (Крылов-Платонов) и Симеон (Крылов-Платонов).

В подробном наставлении для всех учителей академии П. писал, что они должны ежемесячно составлять отчеты о классных занятиях и предоставлять упражнения самих учеников. Он значительно расширил круг предметов обучения: ввел преподавание физики, медицины, истории философии, открыл классы для изучения немецкого и французского языков (1781), нотного пения (1786) и церковного устава (1798) (Там же. С. 310, 312-314). П. покровительствовал ученым-великороссам, тем самым прервав традицию выбора учителей из выпускников Киево-Могилянской академии. Для преподавания богословия было введено руководство П. на рус. языке «Православное учение, или Сокращенная Христианская богословия...», в число богословских дисциплин вошли Свящ. герменевтика, общая церковная история, пасхалия, пастырское богословие, каноническое право. Несмотря на то что П. одним из первых заговорил об изучении рус. языка в семинариях, впосл. он поддерживал продолжение обучения и на латыни. Когда в 1800 г. вопрос о преподавании семинарских лекций на рус. языке был поднят в Синоде, П. писал еп. Амвросию (Подобедову): «Чтоб на русском языке у нас в училище лекции преподавать, я не советую. Наши духовные и так от иностранцев почитаются почти неучеными, что ни по-французски, ни по-немецки говорить не умеем. Но еще нашу поддерживает честь, что мы говорим по-латыни и переписываемся» (Письма к преосвященным. 1870. С. 50-51). П. требовал преподавать богословие в прежнем объеме и непременно на латыни, а также настаивал, «чтобы диспуты бывали чаще и чтоб они способствовали к большему поощрению ума учеников» (Знаменский. 1881. С. 765). При П. в академии улучшилось преподавание греч. языка, он старался подыскивать учителей или репетиторов из греков. Студенты изучали и новогреч. язык и посещали соседний Никольский Греческий мон-рь. Кроме того, П. усилил преподавание евр. языка. Лучших студентов он отправлял в С.-Петербургскую АН и Московский ун-т для продолжения обучения, 9 студентов (среди них - М. М. Десницкий (впосл. Михаил, митр. С.-Петербургский, Эстляндский и Финляндский) и Серафим (Глаголевский)) были направлены в учрежденную в 1782 г. Переводческую (Филологическую) семинарию для обучения философии, географии, истории, архитектуре, математике, красноречию и латинскому, немецкому и французскому языкам; при этом с них брались подписки о возвращении (Смирнов. 1855. С. 350).

П. требовал от учеников частых «молитвенных упражнений» и посещения службы церковной в праздничные и воскресные дни (Там же. С. 342). В инструкциях П. приветствовал сближение учеников с учителями, требовал, чтобы «господа учителя разговоры между собою серьезные и забавные имели почасту при учениках, а особливо в часы общих гуляний, от чего могут сии последние научиться лучшему между людьми обхождению и пристойной смелости», и предписывал исправлять учеников «более моральным образом», «усмирять по рассуждению постыжением» и обращением к их «благородному честолюбию» (Знаменский. 1881. С. 713, 715). Он и сам часто прогуливался с учителями и воспитанниками в любимой роще на Корбухе.

П. в большей мере, чем др. иерархи своего времени, содействовал поддержанию и увеличению числа ученых монахов. Особой инструкцией, написанной П., утверждалось «учреждение студентов в Московской академии, содержимых коштом Платона, митрополита Московского» (Смирнов. 1855. С. 418-422), определялись правила и положение этой корпорации. Студентов называли «платоники» (звание оставалось за ними пожизненно): к фамилии добавлялась 2-я - Платонов (Кедров С. Студенты-платоники в Академии // У Троицы в Академии. 1914. С. 202-232). Эта форма обучения студентов перешла в новую МДА и просуществовала с небольшими изменениями до 1860 г. К концу жизни П. число учащихся в академии увеличилось до 1600 чел. (Смирнов. 1855. С. 340-341), прекратились побеги из академии: улучшилось содержание студентов и само образование, к-рое становилось все более востребованным. При этом академия «приняла по своему составу исключительное значение духовно-учебного заведения: в нее были принимаемы только дети священно- и церковнослужителей», было много учеников из др. епархий (Там же. С. 338).

В 1775 г. П. открыл ДУ в Перервинском мон-ре (на монастырские доходы), а также в Лаврентиевом калужском в честь Рождества Христова и в Саввиновом Сторожевском мон-рях. В 1777 г. была открыта Дмитровская семинария с неполным курсом обучения: без философии и богословия.

П. положил начало систематической разработке рус. церковной истории, написал и издал «Краткую церковную российскую историю» (1805), в к-рой осветил основные церковные события - от Крещения Руси до 1700 г. Этот труд предпринят с целью дать руководство по истории Русской Церкви в помощь для обучения в духовно-учебных заведениях, поскольку на рус. языке не было подобных трудов. По мнению П., знание истории «учащемуся в пользу Церкви Российския и в надежду быть в духовном звании, почитается быть не только пристойным, но и необходимо нужным» (Краткая церк. рос. история. 1805. Т. 1. С. I). Современники П., светские историки и писатели, в своих трудах опускали церковные дела или описывали «весьма кратко, и то по одной поверхности их касались… а некоторые и неверно, и с подлинными древними несходственные, а по новому образу мыслей своих... погрешности или слишком увеличивают, или из них худые выводят заключения, кои связь истории не утверждают, или еще, входя в самую их мысль, вредные им какие-то приписывают намерения, коих совсем не было...» (Там же. С. I, VIII). Далее П. обосновывает, как должно понимать историю и писать о ней: «Что было, того переменить невозможно; и должно оное историку так представлять, как оно было, ибо было бы безрассудно и несовестно представлять, что якобы за 500, 600, 700 и 800 лет так должны рассуждать и поступать, как ныне мудрствуют и поступают; и будто бы все то было неосновательно или суеверно, или злонамеренно, что ныне с нововозникшим слишком похваляемого любомудрия мыслей образом несходственно» (Там же. С. IX). Современники высоко оценили труд П. Феофилакт (Русанов), еп. Калужский, отмечал исключительную отважность автора, решившегося написать столь важное произведение (Беляев. Отзывы современников. 1895. С. 135). 24 февр. 1806 г. еп. Серафим (Глаголевский) писал П., что «Краткая церковная российская история» - «драгоценнейший подарок для потомства». Резко отозвался о работе П. митр. Евгений (Болховитинов), высказав в частном письме от 8 апр. 1806 г. мнение, что «это отнюдь не история, а летопись, в коей на лыко летоисчисления без порядка нанизаны бытия, как будто вместе и калачи и сайки и бублики», и нашел в тексте П. много парадоксов. Труд П. был по достоинству оценен потомками. По словам С. М. Соловьёва, это сочинение «запечатлено печатию... юного таланта»; М. О. Коялович писал, что «Краткая церковная российская история» представляет «осмысленное изложение фактов русской церковной жизни и в некоторых местах даже поражает глубиною понимания фактов» (Голубев. 1885. С. 5-6).

Считается, что П. был 1-м архиереем РПЦ, вступившим в прямые контакты с представителями англикан. Церкви. В 1793 г. англикан. богословы через гр. С. Р. Воронцова обратились с вопросами к П. о разделении и об отличиях Восточной Церкви от Западной, о крещении и поклонении иконам. Поводом послужило соч. «Папская Церковь: О некоторых разногласиях и средствах воссоединения христианских Церквей» (Женева, 1781) французского кальвиниста Л. Дютана. П. поручил составить ответ ректору Славяно-греко-латинской академии архим. Мефодию (Смирнову; впосл. архиепископ Псковский, Лифляндский и Курляндский; см.: Смирнов. 1855. С. 333; П-ский. 1912. С. 967). Вместе с ответом П. отправил свое соч. «Православное учение, или Сокращенная Христианская богословия...», переведенное на латинский язык (Снегирёв. 1891. Ч. 1. С. 101-102). И замечания П., и его книгу в Англии приняли с уважением. Замечания на вопросы о книге Дютана были переведены на англ. язык, а «Православное учение...» П. впосл. использовалось на лекциях по богословию в Оксфордском и Глазговском ун-тах. В 1810 г. имп. Наполеон I Бонапарт через своего поверенного сенатора еп. Анри Грегуара обратился к П. с предложением об объединении Восточной и Западной Церквей; архиерей решил, что это «преуготовление к покорению народов». Письмо Грегуара он отправил в Синод через обер-прокурора кн. А. Н. Голицына, а тот показал письмо имп. Александру I. По соизволению императора П. отвечал Грегуару в 1811 г. о невозможности подобного шага (подробнее см.: Глазева. Отношение Моск. митр. Платона (Левшина) к католичеству. 2010. С. 7-20).

В 1785 г. имп. Екатерина II повелела П. освидетельствовать книги, изданные в вольной типографии Н. И. Новикова, а его самого «испытать в православии». В донесении П. все книги были поделены на 3 разряда: собственно литературные, мистические, о к-рых П. ничего не мог сказать, поскольку, по собственному признанию, не понял их, и «самые зловредные… порождения так называемых энциклопедистов», которые, по мнению П., следовало уничтожить; к запрещению было предложено 6 книг. Однако самого Новикова П. считал истинным христианином (Снегирёв. 1891. Ч. 1. С. 65, 66). Когда в 1789 г. Об-во литераторов в Москве решило публиковать 69 томов сочинений Вольтера, изданных П. Бомарше, императрица указала в специальном рескрипте, чтобы такое издание «не было печатаемо ни в одной типографии без цензуры и апробации» Московского митрополита (Там же. С. 66). П. был знаком со мн. видными масонами, в частности с И. В. Лопухиным; по их просьбе он изучал их документы, в т. ч. «Устав вольных каменщиков», и пришел к выводу, что масонство «безместно и зловредно еще более, нежели… о том думать мог» (Глазева. 2011. С. 56).

Считается, что еще в 1804 г. П. предвидел Отечественную войну 1812 г. (Снегирёв. 1822. Ч. 2. С. 14) и предупреждал, что Наполеон I Бонапарт, получив передышку, завоюет др. народы Европы, а затем нападет на Россию (Там же. С. 25). Узнав, что 12 июля 1812 г. имп. Александр I прибыл в Москву, больной архиерей неск. раз пытался выехать туда из Вифанской пуст., но, обессилев, возвращался назад. 14 июля П. послал императору икону «Явление Богоматери прп. Сергию» (1588; СТМЗ), написанную на гробовой доске преподобного и ранее сопровождавшую русских царей в походах. Император передал икону Московскому ополчению, выступившему в поход из Преображенской ц. «во Спасской», в к-рой в свое время служил отец П. Архиерей сделал личное пожертвование в пользу ополчения и призвал к этому Троице-Сергиеву лавру, Махрищский мон-рь и др. обители. 6 авг. 1812 г., в день Преображения Господня, П. отслужил свою последнюю литургию в Вифании и 25 авг., накануне Бородинского сражения, приехал в Москву, чтобы в тревожное время быть со своей паствой; по воспоминаниям, он едва мог двигаться и уже плохо владел языком. 28 авг. П. прибыл в Чудов мон-рь и, сидя в кресле на крыльце, долго со слезами смотрел на Кремль, «будто прощаясь»; с большим трудом удалось уговорить его уехать. 1 сент. он прибыл в Вифанию. По распоряжению П. ценности Троице-Сергиевой лавры, Вифании и других обителей были отправлены в Вологду. Во время пребывания французов в Москве П. находился в Стефановом Махрищском во имя Св. Троицы мон-ре, затем вернулся в Вифанию. Ежедневно ходил к богослужению (иногда его приносили), «вместо митрополичьего клобука носил вязаную белую шапочку и опирался на простую трость», не знавшие П. принимали его за простого монаха (Дмитриев. 1900. С. 32). Узнав, что 8 окт. французы покинули Москву, П. сказал: «Слава Богу, Москва свободна, и я теперь умру спокойно» (Снегирёв. 1856. Ч. 2. С. 57). Он приготовил себе гроб задолго до кончины и часто ложился в него.

Отпевание П. состоялось 16 нояб. в Троицком соборе Троице-Сергиевой лавры. Погребен в Вифании, слева от входа, в малом вертепе нижнего храма. На гробнице имелась составленная П. надпись: «Здесь погребен телом преосвященный Платон, митрополит Московский, архимандрит Троицкия лавры и сея Вифанския обители и при ней семинарии основатель» (Виноградов. 1913. С. 11). Сообщения о случаях исцеления по молитвам к П. занесены в особые записи, хранившиеся в обители (Монастырские письма. М., 1863, 1884). Один из любимейших учеников П., архиеп. Евгений (Казанцев), в слове на его погребении сказал: «Закатилось светило Церкви, слава нашего века, удивление потомства, украшение и образец пастырей, пример и утешение народа» (Горский. 1912. № 46. С. 722). Современники называли П. «одною из главных пружин государственного организма» (Платоник. 1912. С. 225).

Сам П. характеризовал себя так: «Роста он был средняго, а именно 2 арш. 6 верш. с половиною… Взор по большей части веселый или тихоприятный, но не задумчивый… Походка простая, природная, без всякого притвору, но не медлительная, а скоровата. Голос светлый, тенористый, речь по большей части живая и с жаром, а потому несколько скорая… Почти все то было у него на языке, что на сердце, а потому был свободен в словах и не скрывал других пороки или страсти, за что не мало терпел. Из сего источника выходило, что он тайну хранить с трудностию мог... Но несколько горд был против гордых. Для него несносны были те, в коих он примечал, что они сами собою надменны; и потому он, обыкновенно, обходился с ними холодно - презорливо, думая тем их унизить и усмирить» (ПСС. Т. 2. Кн. 8. С . 387-388).

Награжден орденами св. Андрея Первозванного (1797) и св. Владимира 1-й степени (1809).

Иконография П. богата и разнообразна: монументальные и камерные живописные портреты 70-х гг. XVIII-XIX вв., произведения оригинальной и тиражной графики. В его портретной «галерее» немало произведений известных мастеров с необычными иконографическими решениями, точно переданными чертами внешности, достоверными (принадлежавшими П.) архиерейскими атрибутами. По описанию самого П., росту он был среднего, имел «лицо круглое и белое, по большей части с румянцем», «чело высокое», щеки полные, глаза сероголубые, средней величины, «взор по большей части веселый или тихоприятный», брови высокие, сероватые, бороду окладистую, не длинную и не густую, волосы в молодости светло-русые, «продолговатые», «за пятьдесят лет стали короче и все на голове и на бороде седые» (Автобиография Платона, митр. Московского / Предисл.: прот. С. К. Смирнов. М., 1887. С. 81).

Живописные и гравированные портреты П. относятся к неск. иконографическим типам, в основном отличающимся облачением митрополита. На самых ранних изображениях, исполненных с высоким мастерством, П. представлен во время управления Тверской епархией. На поясном портрете нач. 70-х гг. XVIII в. кисти А. П. Антропова (ТОКГ) он показан вполоборота влево, в рясе, архиерейской мантии (священноархимандрита ТСЛ, с образами преподобных Сергия и Никона Радонежских на скрижалях, хранится в СПГИАХМЗ) и высоком черном клобуке (форма XVIII в., более узкая вверху), на панагии - образ Спаса Нерукотворного с миниатюрным портретом императницы (панагия - 1742, ГММК; подобная панагия с портретом была прислана П. от императрицы и в 1801; см.: Там же. С. 67; Ризница. 2014. С. 140); в его правой руке - крупный жезл с навершием в виде змей без сулка, в левой, с четками,- книга. У П. характерное широкое лицо с румянцем на щеках, густые темно-русые волосы, спадающие на плечи, небольшие усы и короткая редкая раздвоенная борода, оставляющая открытым подбородок. К этому произведению иконографически и стилистически близок портрет из Димитриева Прилуцкого мон-ря (ВГИАХМЗ), к-рый, согласно исследованиям М. Е. Даен, был написан в мастерской Антропова в нач. 70-х гг. XVIII в., когда П. занимал Тверскую кафедру, но впосл. переделан: после возведения П. в сан митрополита цвет клобука изменен на белый, значительно прописан жезл (Даен. 2006. С. 164-166). Аналогичный ранний портрет П. (в черном клобуке) хранится в собрании НКПИКЗ (происходит из Киево-Печерской лавры).

После 1775 г., когда состоялось назначение на Московскую кафедру, мастерами круга Антропова были созданы 2 парадных портрета П. из ТСЛ (СПГИАХМЗ): иерарх запечатлен в той же позе, но в т. н. малом архиерейском облачении (мантия с вышитыми скрижалями, светлый омофор, на голове высокая митра), у жезла и панагии те же формы (добавилась 2-я панагия или крест), в левой руке - четки. Репрезентативный ростовой портрет П. в богослужебном облачении (на саккосе образ Господа Вседержителя на престоле) датируется 1780 г. (СПГИАХМЗ; в руках П. жезл и книга, под ногами орлец). К группе ранних портретов можно отнести также гравюру мастера С. Ф. Иванова с изображением П. в бытность архиеп. Московским (ок. 1780, ГМЗРК, ГИМ, ЦАК МДА; помещена в московском изд. «Поучительные слова» П. (1780)). Владыка представлен в богослужебном облачении (саккос, омофор, митра), правая рука приподнята и отведена в сторону, в левой - жезл с сулком. П. не стар, без седины в длинных волнистых волосах и в короткой бороде. Изображение П., осеняемого голубем как символом Св. Духа, заключено в овал (в надписи указаны имя митрополита и дата его рождения), расположенный над постаментом с атрибутами ученых занятий и виршами. Позднее в том же обрамлении помещен гравированный портрет П. в сане митрополита, на к-ром он одет в саккос, омофор и клобук (экземпляр с раскраской - ГМИИ). Между 1787 и 1791 гг. граверы Х. Ф. Т. Улеман и Л. Вальперга по заказу кн. А. М. Белосельского-Белозерского издали 2 овальных портрета П. (один - в богослужебном облачении, другой - в мантии и клобуке, близок к гравюре И. Розонова кон. XVIII в. (Всерос. музей А. С. Пушкина в С.-Петербурге) и живописному портрету того же времени, ГИМ) в окружении жен. аллегорических фигур с чашей, Евангелием и крестом на фоне пейзажа (экземпляры в ГМИИ, ГИМ, СПГИАХМЗ, ЦАК МДА).

В живописной мастерской ТСЛ в 1786 г. был исполнен портрет П. в богослужебном облачении (СПГИАХМЗ), вписанный в овальную раму на постаменте с апостольской цитатой (2 Тим 1. 12; одно из любимых изречений П.) и надписью («писанъ на птьдестомъ год рожденï»). По-видимому, теми же мастерами на основе гравированных образцов выполнен портрет П. 1792 г. (из Кирилло-Белозерского мон-ря, КБМЗ) в аналогичной раме, написанный «на пятьдесят шестом году» жизни митрополита). На обоих портретах фигура П. представлена в сложном развороте, правая рука развернута ладонью, левая лежит на стоящей на столе раскрытой книге. На портрете из КБМЗ облачение П. необычно: архиерейская мантия, омофор и характерный белый клобук с крестом и темной опушкой (передана фактура прозрачной ткани); панагия и крест на груди митрополита напоминают подлинные сохранившиеся предметы; в отличие от более ранних портретов в волосах и бороде П. появилась проседь.

В 1-й четв. XIX в. неизвестным художником созданы 2 поясных живописных портрета П. вполоборота вправо в разном облачении: на одном он одет в рясу и белый клобук с опушкой (такой, как на портрете из КБМЗ), на груди кроме панагии - орденские знаки и звезды орденов ап. Андрея Первозванного и блгв. кн. Александра Невского (?) (ГМЗРК); на другом он представлен в рясе и мантии с образами преподобных на скрижалях и с горностаевым подбоем, белый клобук с крестом расширяется в верхней части, панагия и жезл (в левой руке) имеют характерные формы, пальцы правой руки сложены в именословном благословении, на синем фоне изображены солнце и месяц (РГИАХМЗ). К этому же типу можно отнести поясные портреты П. 1-й пол. XIX в. (НКПИКЗ) в овалах, с традиц. скрижалями на мантии, в расширяющемся клобуке с длинным крепом.

Портрет 40-х гг. XIX в. (ЦАК МДА), очевидно восходящий к портрету 1810-1811 гг. (СПГИАХМЗ), написан уже после кончины П. как парный к изображению свт. Филарета (Дроздова), митр. Московского. Оба святителя облачены в мантию священноархимандрита ТСЛ, правой рукой именословно благословляют, в левой держат жезл с сулком (у П. навершие в виде посоха), на к-ром вышит вензель митрополита. Этот извод встречается в иконографии П. с нач. XIX в.: портреты из Московского епархиального дома (ГИМ), 1812 г. (написан в год кончины П., ПЗИХМЗ), 1-й четв. XIX в. (из древлехранилища братства блгв. кн. Александра Невского во Владимире, ГВСМЗ; ЦАК МДА; частное собрание), ростовой вариант в интерьере храма 1-й пол. XIX в. (СГИХМ), роспись сер. 60-х - нач. 70-х гг. XIX в. худож. В. П. Петрова в братской трапезной Оптиной пуст. (Ист. опис. Козельской Введенской Оптиной пуст. / Сост.: иером. Леонид (Кавелин). М., 18763. С. 137-138), где П. представлен в рост, в том же облачении, вместе со свт. Филаретом (Амфитеатровым). На мн. портретах воспроизведена подлинная панагия П. «из камня нерукотворенного» (сибирского агата) с молящимся на Голгофе (1784, СПГИАХМЗ; запечатлена на литографии 1850 г.) и др.

В кон. XVIII - нач. XIX в. получил распространение «кабинетный» тип изображения П., включающий в зависимости от использованных образцов неск. иконографических вариантов. Так, на поясном портрете кон. XVIII в. (ГИМ) П. показан вполоборота вправо, в коричневой рясе и белом клобуке с фактурным крепом, на груди - панагия с Голгофой и орден ап. Андрея Первозванного, в руках - посох и четки; точно переданы особенности внешности митрополита (наклон головы, бледный, с румянцем цвет лица, небольшие глаза, высокий изгиб бровей, проседь в волосах и слегка раздвоенной бороде). На поколенном портрете 1-й пол. XIX в. (ГМИР) облик П. более идеализирован, на нем голубоватая ряса и клобук, панагия, крест и ордена; митрополит сидит возле стола с небольшой книгой в левой руке. П. часто изображали в кабинетной обстановке, сидящим вполоборота влево в кресле возле стола с книгами и чернильницей с пером. Эти портреты восходят к оригиналу австр. худож. Л. Гуттенбрунна 1800 г. (СПГИАХМЗ, повторения 1-й четв. XIX в.- ГИМ, ГЭ; поясной вариант нач. XIX в.- СПГИАХМЗ). Владыка, одетый в темную рясу и белый клобук с крестом, откинулся в кресле, на его груди панагия (или крест) и орденская звезда (справа), в левой руке свиток. Мастер подчеркнул серо-голубой цвет глаз П., седину его волос и бороды.

«Тип Гуттенбрунна» в поясном, поколенном, погрудном вариантах получил большое распространение в печатной графике, особенно на гравюрах и литографиях в изданиях сочинений П. Среди них: гравюры 1803 г. И. С. Клаубера (ГИМ, СПГИАХМЗ, Вологодская обл. картинная галерея, ЦАК МДА), 1803-1805 гг. И. Дюмениля (СПГИАХМЗ), 20-30-х гг. XIX в. И. В. Ческого по оригиналу О. Эстеррейха и его перегравировки (ГМИИ, ГИМ, ЦАК МДА), ок. 1843 г. Н. И. Соколова из собрания портретов П. П. Бекетова (ГМИИ, ГПИБ; см.: [Бекетов П. П.] Портреты именитых мужей Рос. Церкви, с прил. их кр. жизнеописания. М., 1843), литографии К. Эргот 3-й четв. XIX в. (ЦАК МДА) и др. На мн. эстампах у П. окладистая седая борода, на груди добавлены награды (как правило, ордена ап. Андрея Первозванного и равноап. кн. Владимира): литографии 1865 г. П. Ф. Бореля (ГИМ; см.: Портретная галерея рус. деятелей / Изд.: А. Э. Мюнстер. СПб., 1865. Т. 1), 3-й четв. XIX в. с факсимиле автографа П., в т. ч. тоновая литография мастерской ТСЛ (СПГИАХМЗ), гравюра на стали ок. 1880 г. (Наши деятели: Галерея замечательных людей России в портретах и биографиях / Изд.: А. О. Бауман. СПб., 1880. Т. 8. Вкл.), с.-петербургское издание П. П. Протасова 1894 г. (РГБ, ЦАК МДА, ГМЗРК) и др. Д. А. Ровинскому было известно более 20 гравированных портретов П.

Аллегорический портрет-картина большого размера кон. XVIII - нач. XIX в. (ЦАК МДА) представляет П. с учениками Вифанской ДС. Он восседает за столом с пером в руке, левую руку воздел к ангелу, протягивающему горящее сердце с надписью «горе сердца» и раскрытую книгу с текстом (Иез. 3. 17). П., запечатленный в профиль, одет в домашнюю рясу, на панагии - Голгофа, ткань клобука от порыва ветра, повеявшего при явлении ангела, спала; на столе раскрытая книга с недописанными строками (Пс 61. 2), чернильница с пером, глобус, сзади полки с книгами, показывающие на любовь к ученым занятиям. Справа изображены ученики семинарии с цветами и нотами в руках и их воспитатель (скорее всего, в эту группу также включены портреты). Ровинский указал, что подобное произведение находилось «в Вифании, в комнатах митрополита Платона»: «Митрополит Платон (в серой рясе и бархатной камилавке), сидящий у стола, с пером в руке. Справа стоят ученики семинарии и в числе их, с цветком в руке, его воспитанник турченок Магомет, во святом крещении Моисей Петрович Платонов». По сведениям Ровинского, картину написал упомянутый М. П. Платонов (Ровинский. Словарь гравированных портретов. Т. 4. Стб. 236). «Вифанская» тема в иконографии П. представлена также картиной франц. худож. Ж. Делабарта «Вид на Троице-Сергиеву лавру от Спасо-Вифанского монастыря», находившейся в Александровском дворце Царского Села (1798, ГРМ): справа постройки Вифании, на переднем плане группа монахов с благословляющим П. в центре (с посохом в руке).

В 1798 г. в Троице-Сергиевой лавре была изготовлена плащаница (вышита послушницей Хотьковского мон-ря П. Я. Шатиловой, СПГИАХМЗ; см.: Ризница. 2014. С. 213-215, 223. Ил. 153) с композицией «Положение во гроб» и фигурой молящегося на коленях заказчика - П. (слева возле края, на нем мантия и омофор, голова не покрыта, пальцы рук сплетены).

Сохранились редкие изображения П. в гробу: написанная не ранее 1812 г. картина (Музей-заповедник «Дмитровский кремль») и литография 1841 г. мастерской В. В. Логинова, с цитатой из духовного завещания архипастыря (РГБ; дело Моск. комитета дух. цензуры о портрете П. в гробу см.: ЦГИАМ. Ф. 2393. Оп. 1. Ед. 1774). П. в митре и омофоре, в сложенных на груди руках - крест и Евангелие, в ногах - архиерейская мантия; на картине справа изображен его преемник еп. Августин (Виноградский). Протограф, очевидно, находился над гробницей П. в ц. Воскрешения прав. Лазаря Вифанского мон-ря (Митр. Платон и основанная им Вифанская обитель. Серг. П., 1909. С. 26).

Горельефный образ П. помещен в композиции «Просветители» (скульптор М. А. Чижов) на фризе памятника 1000-летию России в Вел. Новгороде, созданного в 1862 г. по проекту М. О. Микешина, при участии И. Н. Шредера. В 2008 г. на территории Николо-Перервинского мон-ря установлен бронзовый памятник П. (скульптор А. А. Бичуков). К 200-летию со дня кончины П. в 2012 г. возле Вифанского Преображенского мон-ря открыт памятник П. (белорус. скульптор А. С. Шомов).