БЕСПОПОВЦЫ

Разделение старообрядцев на Б. и поповцев обычно относят к 90-м гг. XVII в.: на Новгородском соборе в 1694 г. были провозглашены основные начала беспоповщины (уложение собора опубликовано: Смирнов. Внутренние вопросы в расколе. С. 041-045), в 1695 г. беглопоповцы построили на Ветке ц. Покрова Богородицы. По-видимому, физическое вымирание священников «дониконовского» поставления и отсутствие в старообрядчестве епископов заставили последователей «старой веры» именно к 90-м гг. XVII в. определиться в своем отношении к возможности иметь священство. Часть старообрядцев рассматривала пресечение «древлеправославной» трехчастной иерархии как одно из проявлений состоявшегося прихода антихриста (буд. Б.), другие же приход антихриста считали грядущим (буд. беглопоповцы). В этой же связи стоял вопрос о возможности приема в старообрядчество священников, рукоположенных после богослужебной реформы Патриарха Никона, и мирян, крещенных по новым уставам (более мягкое отношение к «никонианским» хиротонии и крещению будет усвоено беглопоповцами, жесткое - Б.). Споры по этим вопросам восходят к сочинениям первых учителей старообрядчества - Аввакума, Федора Иванова, Авраамия, Герасима (Фирсова), Спиридона (Потёмкина) и др., но окончательное решение в духе 2 буд. основных старообрядческих доктрин они получили в посл. десятилетии XVII в.

Изображение расправы воеводы Мещерикова с участниками Соловецкого восстания. Настенный лист. Нач. XIX в. Фрагмент (ГИМ)

Первые шаги по складыванию беспоповской практики следует отнести ко времени Соловецкого восстания 1667-1676 гг. Не подчинившиеся богослужебной реформе соловецкие иноки и бельцы предприняли попытки порвать со священниками, к-рые выступали против радикальных мер восставших, в частности против немоления за царя и Патриарха. Часть соловецких иноков и бельцов перестала ходить в церковь и на исповедь к духовным отцам, «а исповедываются промеж собою у простолюдинов, и помирают без покаяния и без причастия» (Чумичёва О. В. Соловецкое восстание 1667-1676 гг. Новосиб., 1998. С. 57-58, 101-102). Районом первоначального распространения беспоповщины стал север России, Поморье, где проповедовали покинувшие Соловецкий мон-рь во время осады известные учители старообрядчества - иеродиак. Игнатий, Иосиф Сухой, соборные старцы Герман (Коровка), Геннадий (Качалов), чернец Пимин и др. Малолюдность Поморья, удаленность населенных пунктов друг от друга, небольшое количество храмов, традиц. для этих мест преобладание часовен, необходимость зачастую обходиться без священников способствовали укреплению в этих местах беспоповского учения. Огромное влияние на формирование поморского центра беспоповщины оказал инок Корнилий Выговский († 1695 в возрасте 125 лет), авторитет к-рого был чрезвычайно высок. Ученики соловецких старцев Д. Викулин и А. Денисов вместе с Корнилием основали в 1694 г. знаменитое в истории старообрядчества Выговское общежительство, многое для его устроения сделал проживший там неск. лет еще один выходец из Соловецкого мон-ря священноинок Пафнутий. Выговское общежительство стало центром самостоятельного течения в беспоповщине - поморского согласия, его авторитет был исключительно высок во всем старообрядчестве. В 1-й пол. XVIII в. поморское согласие широко распространилось на всей территории России - поморские общины существовали в Москве, С.-Петербурге, Поволжье (Ярославль, Керженец, Саратов), Стародубье. Очень рано поморцы появились в Верхокамье, на Урале и в Зап. Сибири. Региональные центры чаще всего возникали в связи с деятельностью выговских эмиссаров и были тесно связаны с Выгом.

Инок Корнилий Выговский. Настенный лист. Выг. 1-я пол. XIX в. Фрагмент (ГИМ)В новгородско-псковских землях в кон. XVII в. большим авторитетом пользовались старообрядцы священноинок Варлаам, бывш. протопоп псковского Троицкого собора, по существу создавший новгородскую старообрядческую общину, и Илия, бывш. священник из Крестецкого Яма. Среди учеников и последователей Варлаама и Илии в 90-х гг. XVII в. наиболее деятельным был Феодосий Васильев, бывш. дьячок из Крестецкого Яма, возглавивший беспоповское федосеевское согласие (см. Федосеевцы). Васильев принимал активное участие в Новгородских соборах 1692 и 1694 гг., провозгласивших беспоповское учение, и уже в эти годы, по-видимому, возглавлял новгородскую общину. В 1699 г. община Васильева переселилась в Польшу, в Невельский у., где федосеевцы прожили 9 лет и затем, в связи с грабежами польск. солдат, вынуждены были переехать в Великолуцкий у., во владения кн. А. Д. Меншикова, позднее - на Ряпину мызу Юрьевского у. Ряпинская община, к-рой руководил после смерти Васильева в 1711 г. его сын Е. Федосеев, существовала до 1719 г., когда была разогнана рус. солдатами. После этого федосеевцы расселились в Польше, Лифляндии, Курляндии, Валахии и в Стародубье, остались общины и в новгородско-псковских пределах.

Федосеевцы сходились с поморцами в основных пунктах учения: о воцарении духовного антихриста, о прекращении истинного священства, в признании «никониан» еретиками 1-го чина, в строгом соблюдении запрета на совместную молитву и трапезу с «инославными». Вместе с тем выговцы и федосеевцы имели между собой немало разногласий. Одним из основных был вопрос о надписании на кресте (титле). Федосеевцы считали, что на распятиях должны изображаться литеры «IНЦI», символизирующие собой надпись, сделанную на Кресте Христовом Понтием Пилатом,- «Iсус Назарянин Царь Iудейский» (Ин 19. 19-20, ср. также Лк 23. 28, Мк 15. 26, Мф 27. 37). Поморцы, вслед за почитаемым ими диак. Игнатием Соловецким, считали, что кресты с титлом «IНЦI» появились на Руси в результате реформы Патриарха Никона, заимствовавшего это надписание у католиков. Они придерживались более древней надписи «Ц. С. I. Х. нiка» («Царь Славы Iсус Христос нiка»).

Разногласия между поморцами и федосеевцами существовали и в вопросе о браках. Имея общее мнение о недопустимости заключения браков в антихристово время «в неприсутствии священных лиц», 2 беспоповских согласия различались в отношении к староженам (людям, вступившим в брак до принятия старообрядчества). Федосеевцы считали брак староженов законным и принимали их в свое согласие без развода. Выговцы же проповедовали полное безбрачие. По-разному поморцы и федосеевцы относились к «торжищному брашну», т. е. продуктам, покупаемым на рынке у «инославных» или иноверцев. Федосеевцы считали такие продукты оскверненными и полагали в очищение их 100 поклонов со специальной молитвой. Выговцы утверждали, что «по нужде» покупать «брашно» на рынке можно и его не нужно очищать молитвой и поклонами.

Родословное древо Андрея и Семена Денисовых. Настенный лист. Выг. 1-я пол. XIX в. Фрагмент (ГИМ)Разногласия между поморцами и федосеевцами выявлялись постепенно, в ходе обмена посланиями и встреч представителей согласий. В 1700 г. было написано 1-е послание выговца А. Денисова к федосеевцам в Польшу, ответ Васильева был направлен выговцам ок. 1701/02 г. (оба текста изданы: Смирнов. Из истории раскола. С. 50-96). В 1703 г. Васильев впервые посетил Выговское общежительство, где состоялись его беседы с поморскими наставниками. Ок. 1704 г. А. Денисов написал 2-е послание в Польшу (изд.: Смирнов. Споры и разделения. С. 023-031), в к-ром призывал федосеевцев к миру. Ок. 1705 г. Васильев отправил на Выг «Послание о «догматах» и титле» (изд.: Там же. С. 017-020). Письма становились все более резкими. В 1706 г. Васильев вторично отправился на Выг для беседы. А. и С. Денисовы в это время были в отъезде. В их отсутствие Васильев столкнулся с резким неприятием выговскими наставниками своей позиции по поводу титла, глава федосеевцев покинул Выговское общежительство, объявив о полном разрыве с поморцами.

Семен Денисов. Настенный лист. Сер. XIX в. Фрагмент (ГИМ)Дальнейшая история взаимоотношений 2 согласий представляет собой непрерывную полемику (главным предметом споров был вопрос о надписании на кресте), сопровождавшуюся, впрочем, неоднократными попытками достичь примирения (источники 2-й пол. XVIII в. сообщают, будто бы в 1708 г., во время поездки А. Денисова в Новгород, Васильев примирился с ним). В 1710 г. А. Денисов написал соч. «О федосеевцах» (изд.: Там же. С. 031-060), имеющее характер окружного послания к своим единоверцам; в нем подробно рассматривается суть разногласий между поморцами и федосеевцами. В 1716 г. А. Денисов обратился к Е. Федосееву с «Посланием на Ряпину мызу», содержавшим в себе призыв к примирению (изд.: Там же. С. 061-068). Известны также написанные во 2-м десятилетии XVIII в. 2 полемических послания выговского уставщика П. Прокопьева, адресованные федосеевцу Н. Семёнову (изд.: Там же. С. 089-0100). Ответ федосеевцев на мирные инициативы поморцев был отрицательным. Они требовали, чтобы выговцы признали правоту их учения, в первую очередь о титле, и лишь после этого соглашались говорить о примирении.

Андрей Денисов. Настенный лист. 10-е гг. XIX в. Фрагмент (ГИМ)Такая ситуация сохранялась до 1727 г., когда федосеевский наставник И. Трофимов отправился на Выг и 5 авг. заключил мирное соглашение с выговскими наставниками во главе с А. Денисовым. Стороны решили, что будут продолжать исследовать вопрос о титле, но пока не найдено надежных свидетельств в оправдание написания «IНЦI», федосеевцы будут придерживаться в этом вопросе т. зр. выговцев. Мирное соглашение неукоснительно соблюдалось его участниками, но далеко не все федосеевские общины приняли его, Трофимов упорно разыскивал свидетельства о правильности титла «IНЦI», неоднократно представляя выговцам неопровержимые, по его мнению, доводы. Выговцы всякий раз легко доказывали свою правоту, т. к. древних крестов с титлом, защищаемым федосеевцами, действительно не существовало. Последнее обращение Трофимова к выговцам в защиту титла состоялось в 1745 г., в том же году федосеевский наставник умер. Вместе с тем известны примеры взаимодействия поморцев и федосеевцев: в нач. 30-х гг. XVIII в. выговскому киновиарху С. Денисову удалось погасить раздор среди федосеевцев по поводу возможности внесения изменений в старопечатные книги, продолжавшийся более 10 лет (сочинение С. Денисова на эту тему изд.: Смирнов. Споры в расколе. С. 487-490).

В кон. XVII в. в беспоповщине возникло еще одно самостоятельное согласие - спасово. Изначально стоявшее особняком в беспоповщине, оно отличалось от др. толков тем, что почитало за лучшее вообще остаться без таинств и соборной молитвы, чем доверить совершение их мирянину, поэтому спасовцы не перекрещивали при приеме в свое согласие. Одно из ранних названий спасовцев, восходящее к XVIII в.,- козминщина, или кузминовщина, по имени некоего беспоповца Козьмы, к-рый запретил перекрещивание. Его последователи размышляли следующим образом: «Время наступило последнее, антихрист настал в мире... правые веры и таинств нигде не видим. И как-де нет на земле никакой святыни, то желающие содержать старую веру долженствуют сами прибегать к Спасу, Который Сам ведает, как нас, бедных, спасти» (Иоаннов А. (Журавлёв). Ч. 2. С. 43). Т. о., становится понятным смысл более поздних наименований согласия: «нетовцы» - проповедующие отсутствие благодати на земле, «спасовцы» - уповающие на Спаса. Вместе с тем свт. Димитрий Ростовский, выделяя «козминщину, к-рая святых тайн нигде не сказует на земле», отмечает и таких староверов, к-рые «ни к поповщине, ни к беспоповщине не пристали» и «Крещения у себя никакого не имеют» (Димитрий Ростовский. Л. 31 об. 2-го счета).

В единственном дошедшем до нас спасовском «родословии» (рубеж 60-70-х XIX в.) история согласия возводится к Ладожскому скиту, основанному в кон. XVII в. в Поморье. В «родословии» говорится о существовавших в XVIII в. спасовских скитах в Нижегородской губ. и в галицких лесах Костромской губ. (Мальцев А. И. Малоизвестное сочинение по истории старообрядцев спасова согласия // Старообрядчество: история и современность, местные традиции, рус. и зарубежные связи. Улан-Удэ, 2001. С. 307-309). В 1-й четв. XVIII в. община спасовцев была обнаружена властями в Подмосковье.

Уже в XVIII в. началась полемика спасовцев с др. согласиями, прежде всего с поморским. В соч. «О задании православного крещения познати и о священстве и како в Господа нашего Исуса Христа не веруют» (ок. 1800) содержатся 31 вопрос «от некоего любомудреца нарицаемых спасова согласия, поданные к заонежским, си есть поморского согласия, о Великороссийской Церкви и чиннодействующем крещении ея» и «Ответы от поморской страны» (РГБ. Егор. № 1556). Известно выговское полемическое соч. «О крещении», направленное против ладожан (Дружинин. С. 331, № 225).

Новый этап в истории беспоповщины открылся событиями кон. 30-х гг. XVIII в., когда на Выг прибыла правительственная комиссия О. Т. Квашнина-Самарина в связи с доносом, в к-ром сообщалось, что выговцы не молят Бога за правящую государыню (отказ от молитвы за монарха впервые был провозглашен защитниками Соловецкого мон-ря). Часть выговских насельников, чтобы не вводить молитвы за императрицу, призывала к самосожжению, однако победило умеренное крыло, и в 1739 г. в богослужение общежительства были введены молитвы за императрицу. Это решение стало причиной раскола в поморском согласии. Часть непримиримых противников «царского богомолия» во главе со старцем Филиппом покинула общежительство, образовав филипповское согласие. Филипповцы стали именовать оставшихся на Выге новопоморским, монастырским, мануйловым (по имени руководителя общежительства Мануила Петрова) согласием или тропарщиками (за то, что те поминали царствующую особу в тропарях, кондаках и стихирах). В 1742 г. при попытке властей захватить его Филипп вместе со своими сторонниками сгорел, однако его идеи, заключавшиеся в следовании учению первых поморских отцов и отрицании «царского богомолия», нашли многочисленных сторонников сначала в Поморье, а затем и в др. регионах.

В 30-х гг. XVIII в. вновь обострились взаимоотношения поморцев и федосеевцев. Федосеевцы категорически возражали против «царского богомолия», поморцы же были недовольны активизацией выступлений федосеевцев в защиту титла «IНЦI». Дело дошло до разрыва отношений в кон. 30-х гг. В 1744 г. общение между согласиями было восстановлено собравшимися в Москве наставниками поморцами Д. Матвеевым, Ф. Калининым, М. Григорьевым и федосеевцами И. Трофимовым и Ф. Фёдоровым. Согласно условиям мира, поморцы обязались либо прекратить «царское богомолие» после отъезда правительственной комиссии (она находилась на Выге в течение 7 лет), либо оправдать его от Писания. Выговские руководители предпочли последний вариант, и Матвеев написал «Книгу в оправдание царского богомолия».

Старообрядец поморского согласия. Гравюра. 1794 г.Позиция и аргументы выговцев не устроили федосеевцев, и по инициативе последних в нач. 50-х гг. XVIII в. мир был расторгнут. Польский собор федосеевцев (1 окт. 1751) принял постановление («Польский устав»), в 4-й ст. к-рого было записано: « С заонегами (выговцами.- А. М.) разделение иметь и с ними ни пити, ни ясти, ни на молении стояти. А страдалцев наших прежних учения не хулить, а поморских учителей нынешних учения не хвалить. А кто приидет от заонег в наше христианство - да сотворит поклонов 300 до земли, и заонежскаго учения ему не простирать» (изд.: Сборник для истории старообрядчества. Т. 1. С. 10-21). Эта статья, по-видимому, изначально относилась только к Выговскому общежительству и не распространялась на др. поморские общины, бо́льшая часть к-рых по-прежнему не молилась за императрицу. С этими общинами федосеевцы надеялись сохранить союзные отношения, при условии что они прервут общение с Выгом. В 60-х гг. XVIII в. федосеевцы безрезультатно обращались с такого рода предложениями к саратовским и московским поморцам. Одновременно наблюдался возврат федосеевцев к учению Феодосия Васильева, в частности, федосеевские наставники вновь начали активно защищать титло « IНЦI» . Перспектива возобновления дружеских отношений между федосеевцами и поморцами также осложнялась развивавшейся в поморском согласии (особенно в Москве) тенденцией к оправданию новоженческих браков (новоженами старообрядцы называли супругов, вступивших в брак после присоединения к старообрядчеству), допустимость к-рых категорически отрицалась федосеевцами. Тем не менее вплоть до кон. 60-х гг. XVIII в. переговоры о примирении федосеевцев и поморцев продолжались. По-видимому, в 1769 г. было подписано новое союзное соглашение между московскими федосеевцами и поморцами. Правда, примирение оказалось кратковременным, и уже в нач. 70-х гг. XVIII в. федосеевцы полностью и окончательно отказались от идеи союза с поморским согласием. В дальнейшем федосеевцы начали искать пути примирения с филипповцами, к-рые, так же как и федосеевцы, отрицали «царское богомолие» и проповедовали безбрачие.

Преображенский богаделенный дом с видом кладбища. Гравюра Р. Курятникова. 1852 г. (ГИМ)К нач. 60-х гг. XVIII в. филипповское согласие значительно усилилось за счет присоединения к нему мн. поморских общин. В эти годы филипповские общины существовали не только в Поморье, но и в С.-Петербурге, Москве и практически во всех областях Центр. России, с нач. XIX в.- в Зап. Сибири. Для филипповского согласия с самого начала его формирования был характерен полицентризм, какого не было ни в одном др. беспоповском согласии. В немалой степени это было связано с быстрым разгромом первого центра филипповцев и гибелью самого Филиппа. Впосл. филипповские общины, объединенные по сути только одной идеей - неприятием молитвы за государя, др. вопросы решали самостоятельно и очень часто по-разному. В 60-х гг. XVIII в. большой авторитет в согласии приобрела московская община, появившаяся в 1762 г. в результате перехода значительной части московских поморцев в филипповское согласие и размежевания как с Выговским общежительством, так и с федосеевцами. Община, к-рую возглавили братья Г. и А. Яковлевы, находилась на Балчуге, отчего ее членов называли «балчужными», в 70-х гг. XVIII в. там была устроена часовня. В 70-х гг. XVIII в. в Москве появились еще 2 филипповские общины, наставники к-рых - И. Алексеев и С. Андреев - сначала признавали главенство А. Яковлева, но ок. 1777 г. заявили о своей полной самостоятельности. К Москве как центру в 60-70-х гг. XVIII в. тяготели ярославские и кимрские (из с. Кимры в Тверской губ.) филипповцы, а также часть филипповцев, живших в Поморье.

В то же самое время шел процесс усиления и распространения (до Урала и Зап. Сибири на восток и до Царицына, Астрахани и Сев. Кавказа на юг) федосеевского согласия, центром к-рого также стала Москва. Этому в немалой степени способствовала деятельность московского наставника И. Иванова († 1770) и особенно И. А. Ковылина († 1809), в 1771 г. основавшего Преображенское кладбище, к-рое еще при жизни Ковылина превратилось в наиболее влиятельный центр федосеевщины. Москва во 2-й пол. XVIII в. стала главной ареной противостояния между федосеевцами и филипповцами, к-рое имело наиболее жесткий характер в 60-70-х гг. Филипповцы характеризовали своих оппонентов (не только федосеевцев, но и представителей др. старообрядческих согласий) как еретиков и требовали от них покаяния и полного отказа от своих «лжеучений». Очень ярко позицию московских филипповцев характеризует полное заглавие «Стостатейника» - устава согласия, принятого в 1777 г.: «Православное исповедание и содержание православныя Христовы церкви в сохранение от федосеева и новомонастырскаго согласия и прочих соблазнов в нынешнее последнее время» (РГБ. Барс. № 940. Л. 1).

Федосеевцы начиная с 1774 г. неоднократно выражали готовность примириться с филипповцами и пойти на компромисс в вопросах, разделявших 2 согласия. Однако филипповцы в тот период были согласны примириться только при условии признания федосеевцами своих ошибок. Ситуация изменилась после 1779 г., когда А. Яковлев побывал в Выговском общежительстве с целью ознакомления со старыми поморскими уставами и изменил к лучшему свое отношение как к поморцам, так и к федосеевцам. (Аналогичную поездку в 1772 предпринял Ковылин, но она ужесточила его отношение к поморцам.) В 1780 г. Яковлев заключил мирное соглашение с руководителем московских федосеевцев Ковылиным, причем обе стороны пошли на взаимные уступки (федосеевцы, правда, в большей степени, нежели филипповцы, во многом отказавшись от учения Васильева о браках, титле и «торжищном брашне» и признав правоту полемизировавших с ним выговцев). Впрочем, мирное соглашение коснулось только части московских филипповцев - сторонников А. Яковлева. Мн. филипповские наставники как в Москве, так и в регионах отказались участвовать в «миротворном» проекте Яковлева, обвинив его в чрезмерных уступках федосеевцам. В 1791 г. федосеевцам удалось подписать мирное соглашение с петербургскими филипповцами, а в 1803 г.- с московской общиной И. Алексеева (к тому времени уже скончавшегося). Все эти примирения не были ни всеобщими, ни долговечными, однако они свидетельствовали о том, что в беспоповщине существовали не только «споры и разделения», но и интеграционные процессы, хотя их эффективность была существенно ограничена борьбой за власть и личными амбициями руководителей общин.

Г. И. Скачков. Литография. 1869 г.Во 2-й пол. XVIII в. произошли существенные перемены и в поморском согласии, в первую очередь в Москве, к-рая в посл. трети XVIII в. стала подлинной столицей рус. старообрядчества. Московская поморская община, группировавшаяся вокруг Покровской (Монинской) моленной во главе с ее руководителем В. Емельяновым († 1797), с нач. 70-х гг. XVIII в. неоднократно обращалась на Выг с просьбами признать возможным заключение новоженческих браков. Руководители общежительства долго сопротивлялись, но в конце концов москвичи, от к-рых Выг находился в прямой финансовой зависимости, добились своего. В 1798 г. выговцы в специальном послании, привезенном в Москву Г. И. Скачковым (руководитель московских поморцев в 1808-1821), признали новоженческие браки. Острые столкновения по этому вопросу среди поморцев прекратились, но это решение вызвало резкую критику со стороны федосеевцев и филипповцев, уже давно в своих сочинениях подчеркивавших «нетвердость» поморцев в данном вопросе. Признание поморцами новоженческих браков окончательно закрыло для них возможность примирения как с федосеевцами, так и с филипповцами. Со стороны поморцев делались попытки примирения, но заканчивались неудачей.

Ок. 1766 г. возникло еще одно самостоятельное течение в беспоповщине - странническое согласие (см. Странники). Причины его появления были связаны с изменением политики по отношению к старообрядчеству в правление имп. Екатерины II, когда был принят ряд законов, улучшивших положение старообрядцев (императрица призвала старообрядцев, укрывавшихся за рубежом, вернуться на родину, обещав им льготы и свободу от притеснений, было объявлено о прекращении преследования старообрядцев внутри России, отменены судебные и следственные дела над ними, упразднена Раскольничья контора Сената, отменено унизительное «указное платье», священникам правосл. Церкви было запрещено без приглашения входить в дома старообрядцев), а также были приняты меры, облегчившие для желающих запись в раскол. Либерализация правительственной политики впервые создала реальные условия для массовой легализации старообрядцев через запись в раскол, укрепила позиции умеренных, склонных к компромиссу с властями, сил в старообрядчестве.

Среди Б. вспыхнула острая дискуссия о допустимости записи в раскол, начало к-рой совпало с проведением в 1764-1765 гг. 3-й ревизии податного населения (обзор беспоповских сочинений на эту тему см.: Мальцев. Староверы-странники. Прил. II. № 4, 31, 32, 49, 50, 59, 62, 94, 100, 114, 129, 130, 137, 143, 154, 168). Спорившие разделились на 3 группы: а) оправдывающих возможность легализации на условиях правительства («записные»); б) тех, кто предпочитал скрывать свою принадлежность к старообрядчеству, пользуясь покровительством подкупленных священников правосл. Церкви («укрывающиеся за попами»); в) тех, кто предпочитал находиться на нелегальном положении вне ведения властей (странники). Последние заявили, что запись в раскол и укрывательство «за попами» несовместимы с истинной верой; виновные в этих прегрешениях должны каяться и нести епитимии. Основная идея ранних странников заключалась в том, что «истинную церковь» можно сохранить только за пределами «антихристова» мира, находясь в бегстве и укрывательстве от «антихристовых» властей.

Идеи ранних странников были развиты в 80-х гг. XVIII в. бывш. филипповским иноком Евфимием, к-рый стал учить, что российские императоры, начиная с Петра I, являются последовательными воплощениями антихриста, а правительственные чиновники и духовные власти - это слуги сатаны. В числе главных «богопротивных» дел императоров Евфимий называл проведение ревизий населения, введение паспортной системы, подушной подати. Первые идеологи странничества еще допускали возможность пребывания в их согласии «исправленных» покаянием и епитимией мирских жителей. Евфимий же заявил, что только перешедшие на нелегальное существование могут считаться истинными христианами и удостоиться крещения. Евфимий характеризовал представителей др. толков старообрядчества как еретиков, к-рых необходимо перекрещивать, так же как и «никониан». В 1784 г. он вторично крестил сначала себя, затем 7 своих последователей. В XIX в. община Евфимия выросла в мощное и влиятельное странническое (бегунское) согласие, широко распространившееся в Центр. России, Поморье, на Урале и в Зап. Сибири (судьба первых общин странников, предшественников Евфимия, неизвестна). Принцип странствования в согласии трансформировался в необходимость жить нелегально.

Во 2-й пол. XVIII- нач. XIX в. в беспоповщине появилось еще неск. мелких течений. Отрывочные сведения дошли до нас о пастуховом (адамантовом) согласии, основанном неким Василием Степановым, к-рый учил о необходимости отказа от употребления «антихристовых» денег (в XIX в. с такой же проповедью выступали нек-рые страннические общины) и паспортов, осуждал «записных» старообрядцев, а также самоубийства ради Христа, не признавал староженческих браков, запрещал ходить по каменной мостовой. Аароновское согласие, основанное в 60-х гг. XVIII в. А. М. Аароновым, оправдывало браки (сначала староженческие, а затем и новоженческие) и осуждало «записных» старообрядцев. Оба эти согласия, по-видимому, выделились из филипповщины.

Особые мнения в сер. XVIII в. среди филипповцев проповедовали С. И. Шаготский и инок Иона. Первый учил, что поморцев, принявших «моление за царя», необходимо перекрещивать, поскольку император является воплощением антихриста. Поморский источник сообщает, что с Шаготским «согласен бе в Сергиеве ските старец Павел Пономарев с прочими». Отсюда, а также из ряда филипповских источников ясно, что перед нами не одинокий проповедник, а руководитель самостоятельного течения в филипповщине. Инок Иона был известен далеко за пределами Поморья, где проживал и имел последователей, своей проповедью допустимости самоубийства «ради Христа» вне зависимости от того, существует ли опасность ареста властями. Филипповские источники свидетельствуют о мягком отношении Ионы к федосеевцам. Особую, более терпимую, позицию по отношению к федосеевцам и поморцам занимал в 60-х гг. XVIII в. московский филипповский наставник М. Григорьев, за что был осужден филипповским собором 1769 г. как еретик. Источники 2-й пол. XVIII в. упоминают о существовании еще неск. незначительных «толков» в филипповщине, не приводя при этом информации об особенностях их учения.

Федосеевское согласие в этот период являлось более сплоченным, хотя и в нем шли беспрерывные дискуссии по различным вопросам. Особое мнение о молении за государя имели стародубские федосеевцы, вопреки общей позиции считавшие, что в определенной форме «царское богомолие» допустимо. Подобные идеи в кон. XVIII - нач. XIX в. развивал наставник Я. В. Холин. Новгородские федосеевцы продолжали почитать кресты с титлом «IНЦI», уже после того как Ковылин отказался от этой традиции, за что получили в полемической лит-ре именование «титловщина». В кон. 70-х гг. XVIII в. из федосеевщины выделилось бабушкино согласие. Филипповские источники сообщают, что его основателем был некий Епифаний Лактионов, учивший, что не следует читать каноны и Псалтирь, что можно принимать крещение без предварительного поста. Вместо «Божественного пения» бабушкины пели какие-то стихи собственного сочинения, федосеевцев принимали к себе через перекрещивание. На самом Преображенском кладбище на соборах порой возникали острейшие дискуссии. Примером этого может служить Московский собор 1791 г., где велись жаркие споры о причастии, толковании Апокалипсиса, надписании на кресте, примирении с филипповцами, торговых заведениях «духовных лиц» и т. д.

В 1-й пол. столетия течение беспоповства существенно расширилось. Взаимоотношения основных беспоповских согласий развивались в том же русле, что и ранее. Поморцы находились в своеобразной изоляции; федосеевцы и филипповцы периодически предпринимали безрезультатные попытки примирения (1820-1821, 1845 и др.); спасовцы не имели контактов с др. согласиями; странническое согласие продолжало придерживаться крайне негативного отношения к др. течениям беспоповщины, перекрещивая переходящих в странничество. Продолжалось непрестанное возникновение и исчезновение мелких толков в рамках основных течений беспоповщины. Жесткое антистарообрядческое законодательство имп. Николая I привело к резкому ухудшению положения приверженцев «старой веры», в результате чего в 1-й пол. XIX в. к беспоповской практике начали переходить ранее бывшие беглопоповцами урало-сибир. софонтиевцы-часовенные (см. Часовенное согласие). Тюменский собор 1840 г. утвердил переход часовенного согласия на позиции беспоповщины. Однако, несмотря на радикальное изменение практики, часовенное согласие (ныне весьма многочисленное) не может быть безусловно отнесено к беспоповщине, поскольку оно отрицает беспоповское мнение о полном пресечении истинного священства после реформ Патриарха Никона, в отдельных общинах часовенных до наст. времени существует обычай «причащения» богоявленской водой, повсеместно сохраняется память о священстве в согласии, бессвященнословное состояние считается временным.

Издание манифеста «Об укреплении начал веротерпимости» (1905), провозгласившего, что «отпадение от православной веры в другое христианское исповедание или вероучение не подлежит преследованию», и указа «О порядке образования и действия старообрядческих и сектантских общин» (1906), легализовавшего старообрядческие орг-ции, коренным образом изменило положение последователей «старой веры» и в то же время усилило полемику как внутри согласий, так и между ними.

Большинство старообрядческих общин приняло новые законы, и это значительно оживило старообрядческую жизнь, привело к повсеместному созданию или возрождению общин, развитию просветительской и благотворительной деятельности. Однако в старообрядчестве существовали и противники указа 1906 г. Наиболее последовательной критике указ был подвергнут иноком Григорием (первоначально предположительно часовенный, перешедший в странническое согласие) в «Послании к превозлюбленной сестрице Екатерине Афанасьевне», написанном 29 июля 1927 г. (ОРКиР НБ МГУ. № 3/93). Григорий называл зарегистрированные старообрядческие сообщества общинами последнего антихриста, где «все раскольницы, старообрядцы и [прочие] владеют кииждо своим именем», автор послания настаивал на том, что единственное возможное имя для его последователей - это «христиане», и осуждал старообрядческие об-ва, принявшие новые законоположения.

В нач. XX в. продолжали действовать основные согласия, сложившиеся ранее. К 1908 г. в Москве были зарегистрированы следующие беспоповские общины (судя по регистрационным документам, их опережали представители поповского направления): 21 дек. 1906 г. зарегистрировалась «первая московская община беспоповцев поморского законнобрачного согласия на Покровской улице в уч. Лефортовской части в доме Г. Е. Козьминой», наставник И. М. Горбунов; 10 янв. 1907 г.- «некрасинская старообрядческая община последователей федосеевского толка беспоповцев - единоверцев Преображенского богаделенного дома, служащих в дер. Некрасиной Клинского у. (Московской губ.)», наставник Е. Г. Дубровин; 25 янв. 1907 г.- «старообрядческая община дер. Якшино Рузского у. Московской губ. беспоповцев старопоморского согласия» (федосеевцы), наставник З. К. Манушин; 13 марта 1907 г.- «вторая московская старообрядческая община старообрядцев беспоповцев поморского брачного согласия», наставник Н. И. Шпунтов, и «московская община христиан древлеправославного кафолического исповедания старопоморского благочестия» (федосеевцы) на Преображенском кладбище, наставники: С. И. Грузинцев, Т. Т. Бутусов, В. Я. Бельцев, Е. С. Васков, Н. А. Замятин, С. И. Иванов, Ф. С. Кузнецов, Г. Г. Рожков, М. Ф. Рогачёв, И. М. Савичев, З. Терентьев, Н. С. Цыганков. 12 июля 1907 г. была зарегистрирована «зуевская община старообрядческая поморского брачного согласия с. Зуева Богородского у. Московской губ.»; 3 июля 1907 г.- «первая серпуховская старообрядческая община в дер. Заборье Серпуховского у. Московской губ. старообрядцев-христиан древлеправославного кафолического исповедания старопоморского согласия» (федосеевцы); 20 февр. 1909 г.- «старообрядческая община старопоморского благочестия в дер. Курьяновой Волоколамского у.» (федосеевцы) (ЦГИАМ. Ф. № 54. Оп. 104. Д. 9. 30.11.1906 - 1.12.1909 гг. Л. 21-22об., 26, 57-57об.- 60).

Жизнь общин поморского согласия после 1905 г. повсеместно отличалась активностью. 1-3 окт. 1901 г. прошел съезд наставников, посвященный перестройке и обновлению виленского храма под председательством Батова, к-рый рассмотрел 38 вопросов. 25-27 янв. 1906 г. состоялся съезд старообрядцев Сев.-Зап., Привислинского и Прибалтийского краев под председательством А. М. Пимонова, в к-ром участвовало более 450 чел. На съезде восторжествовала идея сотрудничества с др. поморцами, а также обсуждались проблемы гражданских прав духовных наставников, внутреннего благоустройства молитвенных домов, открытия школ. Съезд послал благодарственный адрес имп. Николаю II за дарование свобод старообрядцам и челобитную на имя председателя Совета министров гр. С. Ю. Витте «о нуждах русского населения в Прибалтике», где особо был поставлен вопрос о рус. школах. Важные решения были приняты на Самарском соборе поморцев (14 сент. 1905); вопросы разделения с общинами, не приемлющими брак, решались на неск. уральских соборах: 2-м Озерковском (1905), Коробейниковском (1906).

Церковь в честь Воскресения Христова и Покрова Божией Матери в Токмаковом пер. в Москве. Фототипия. 1909. (ГИМ)Оба всероссийских собора поморцев, приемлющих брак, прошли в храме в честь Воскресения и Покрова 2-й поморской общины в Токмаковом пер. в Москве (построен в 1908). На 1-й собор (1-12 мая 1909) съехалось более 553 представителей поморских общин из 47 губерний, председателем съезда был выбран Л. Ф. Пичугин, сделавший основной доклад «О существе Церкви Христовой и ее таинствах», также были заслушаны доклады: о таинствах Крещения, Покаяния и Брака, о проблеме настоятельства и духовничества в общинах. На одном из последних заседаний Собора был избран Совет соборов и съездов, председателем к-рого стал Пичугин. Собор также постановил возродить духовное просвещение среди поморцев: открыть школы, учредить уч-ще для начетчиков, печатать богослужебные книги и учительную лит-ру, выпускать периодические издания. В сент. 1912 г. собрался 2-й Всероссийский собор поморцев под председательством Худошина. Круг обсуждаемых проблем был существенно шире, нежели на 1-м соборе. Значительное место занял вопрос об увековечивании памяти поморских отцов, основателей Выголексинского мон-ря и поморского согласия. На 2-м соборе были образованы центральные органы Поморской церкви - Высший духовный совет и Духовная комиссия (Духовный суд), просуществовавшие до 1930 г.

В 1911 г. в Двинске (совр. Даугавпилс, Латвия) прошел Всероссийский съезд поморцев по народному образованию, признавший желательным повсеместное открытие старообрядческих уч-щ, а также постоянного учебного заведения для подготовки наставников и ежегодных педагогических курсов для учителей и апологетов поморства; были одобрены проект учебника по Закону Божию и программа издания ж. «Щит веры», 1-й номер к-рого вышел в том же году. Важным консолидирующим этапом должен был стать 3-й Общероссийский поморский собор 1914 г., но его проведению помешала первая мировая война. Отчасти заменой ему стало Всероссийское совещание поморцев в авг. 1917 г. В том же году начал выходить объединенный печатный орган «Вестник Всероссийского союза христиан поморского согласия», издававшийся под ред. В. Н. Хвальковского до 1919 г.

20-е гг. XX в. были временем высокой активности поморских общин, пытавшихся приспособиться к изменившимся общественным условиям. Практически повсеместно проходили соборные заседания, в ходе к-рых обсуждались вопросы уставного, вероучительного и организационного характера. На Урале особый резонанс имели Малодубровский собор 1923 г. и Курганский (Южноуральский областной) собор, прошедший 24-27 нояб. 1924 г. под председательством Худошина, в к-ром участвовали 420 делегатов. В том же году состоялся собор в Верхокамье, где рассматривались проблемы «беззаконных» и смешанных браков, мирщение, брадобритие, головобритие и табакокурение, говорилось о необходимости епитимьи, о ведении метрических книг, осуждалась «прелесть» антихриста. В Поволжье 14-16 мая 1923 г. состоялся Саратовский губернский съезд христиан поморского законобрачного согласия под председательством Худошина. Съезд обсуждал проблемы брадобрития, табакокурения, мирщения, запретил крещение через обливание, одобрил программу 2-го предсоборного совещания, к-рое состоялось 7 мая 1923 г. в Москве, и постановил собрать 3-й Всероссийский собор поморского согласия 1 сент. 1923 г. в Москве. В 1924 г. состоялся Нижегородский областной собор.

15-17 июня 1924 г. в саратовском Троицком храме прошел собор поморцев Нижневолжской обл., приемлющих брак. На собор прибыло более 200 участников, в качестве слушателей присутствовали представители федосеевского, филипповского, спасова, белокриницкого и др. согласий. Программа собора включала избрание областной духовной комиссии, обсуждение прав и обязанностей настоятелей, согласование богослужения в разных общинах, ознакомление с законами советской власти, касающимися религии, доклады с мест о церковных нуждах. Собор разработал инструкцию областному Духовному совету, протокол собора был утвержден на Саратовском (Нижневолжском областном) соборе, прошедшем 25-30 мая 1925 г. На соборе обсуждались местные проблемы, в т. ч. необходимость крещения самокрестов, происходящих от Матвея Андреевича, к-рые присоединяются к поморцам; решался вопрос о церковном пении, прошли выборы во всероссийский Духовный совет, вырабатывались положения о соборах и проведении в жизнь их решений. В. З. Яксанов выступил с докладом «О современных задачах христианского общества», где особо отметил необходимость организации районных собраний поморцев, издания краткого изложения их учения, развития образования, особенно настоятелей, сохранения устойчивого старообрядческого быта. Собором был принят проект объединения с федосеевцами. В авг. 1926 г. в Барнауле прошел Сибирский старообрядческий съезд.

Домашняя беспоповская моленная в станице Гиагинской (Адыгея). Фотография. 70-е гг. ХХ в.В 20-х гг. проходили областные Северокавказские соборы: 1-й - в 1925 г., о нем сведений не сохранилось, 2-й состоялся 22 мая - 4 июня 1926 г. в станице Гиагинской (совр. Адыгея), в нем участвовал 151 чел., были представители из Пскова, Н. Новгорода, Сибири. Собор рассмотрел 42 вопроса и избрал областной Духовный совет Сев. Кавказа во главе с С. А. Строгановым, местопребыванием совета был определен Ставрополь.

25-27 марта 1927 г. в Орехово-Зуеве собрался 1-й съезд представителей Духовных советов поморского согласия Центрального округа под председательством наставника С. В. Герасимова, на съезде присутствовали 82 участника. Съезд определил статус помощника наставника, порядок его избрания и поставления. В том же году, в мае, состоялся собор в с. Кошлакове (Курской губ., ныне в Белгородской обл.) под председательством П. В. Ершова, председателя Высшего духовного совета, в соборе участвовали 200 чел., в т. ч. настоятельницы Чугуевского и Кошлаковского жен. мон-рей. Рассматривались уставные и богослужебные вопросы. В последующие годы соборы проходили тайно, их решения тщательно скрывали, иногда вообще не записывали, но сохраняли в устной форме, в 30-х гг. соборы у поморцев, по-видимому, не созывались.

Активные гонения на старообрядчество со стороны советской власти были связаны с широко развернувшейся в 1929 г. коллективизацией, к-рая сопровождалась борьбой с кулачеством. Старообрядческое крестьянское хозяйство в большинстве своем было достаточно зажиточным, и это дало основание Н. К. Крупской сказать, что «борьба с кулачеством есть одновременно борьба со старообрядчеством». В 30-х гг. было репрессировано большинство наставников поморского согласия. В Нижегородской обл., крупнейшем центре «старой веры», по неполным данным, в 1937 г. арестовали и расстреляли настоятеля нижегородской общины поморцев И. М. Кокунина, настоятеля чернухинской общины П. И. Боровкова, настоятеля гарской общины С. И. Сочнова, уставщика И. Ф. Ушакова и др. Мн. старообрядцы были арестованы и сосланы за нежелание вступать в колхозы. В марте 1930 г. власти закрыли московский поморский храм в Токмаковом пер. Общине, к к-рой в 1921 г. присоединились прихожане 1-й московской (Переведеновской, или Любушинской) моленной, а также поморцы из Рязани, Орехово-Зуева и др. городов, перебравшиеся в Москву, власти предоставили центральную часть Успенского храма на Преображенском кладбище. В последующие годы и в наст. время поморская община размещается на Преображенском кладбище, идет и восстановление храма в Токмаковом пер., возвращенного в 1993 г.

Церковь в честь Успения Божией Матери на Преображенском кладбище. Фотография. 2002 г.В более благоприятной ситуации оказалось многочисленное поморское согласие в Прибалтике. В 30-х гг. в Латвии существовало 82 общины и 89239 прихожан - по данным И. Н. Прозорова («свыше 90000 старообрядцев (в одной Риге 10556 человек)» - по данным И. Н. Заволоко). В Литве в это время насчитывалось 53 прихода и 35 тыс. прихожан, в Эстонии - 12 приходов, ок. 10 тыс. прихожан. На протяжении 20-х гг. прибалтийские общины поморцев регулярно собирались на съезды, соборы, активно участвовали в общественно-политической жизни Прибалтийских республик.

Поморские общины Латвии стремились к консолидации и согласованности действий. 4 нояб. 1920 г. в Резекне состоялся 1-й организационный Вселатвийский съезд поморцев, на к-ром был избран Центральный комитет по делам старообрядцев Латвии и было решено ежегодно созывать соборы. С 1927 г. в Даугавпилсе, затем в Риге выходил ежегодный поморский «Церковный календарь». В 1928-1933 г. под ред. Заволоко издавался ж. «Родная старина», публиковались учебники по Закону Божию и по церковной истории. Единое руководство старообрядческими общинами Латвии сохранялось до мая 1929 г., когда группа поморцев во главе с лидером «Блока православных и старообрядческих избирателей и организаций», депутатом 3-го сейма Латвии С. Р. Кирилловым вышла из Центрального комитета и организовала Совет старообрядческих соборов и съездов. После гос. переворота К. Улманиса (май 1934) старообрядческие орг-ции наряду с др. общественными объединениями были распущены. Свою деятельность они возобновили после принятия в Латвии в февр. 1935 г. «Закона о старообрядческих общинах», предоставившего общинам религ. и хозяйственную самостоятельность.

В 1920 г. Виленский край вошел в состав Польши. В объединении и укреплении поморского согласия в Польше в 20-30-х гг. значительную роль сыграли братья Пимоновы. Благодаря их усилиям в 1922 г. в Вильно возобновило свою работу старообрядческое уч-ще. 14 окт. 1925 г. открылся 1-й Всепольский съезд старообрядцев, итогом к-рого стало принятие Устава старообрядческой церкви и избрание Высшего старообрядческого совета в Польше, председателем к-рого стал глава виленской общины сенатор польск. парламента Арсений Моисеевич Пимонов. Его старанием в 1928 г. в Польше был издан закон, регулирующий деятельность поморского согласия в стране.

Ковенский (в совр. Каунасе) приход поморцев в Литве стал инициатором созыва 19 мая 1922 г. 1-го Вселитовского съезда старообрядцев, к-рый постановил организовать в Литве Центральный старообрядческий совет под председательством В. А. Прозорова. 21 дек. 1923 г. состоялся 2-й Вселитовский съезд поморцев, на к-ром был переизбран тот же состав совета и дополнен представителями с мест. Для решения текущих вопросов при Центральном совете была создана духовная комиссия из 5 наставников. В 1926 г. прошел 3-й Вселитовский съезд старообрядцев, 13 марта 1927 г.- 4-й съезд. 12 старообрядческих общин Эстонии (в Причудье, Тарту и Таллине) также регулярно собирались на старообрядческие съезды, на к-рых был утвержден устав старообрядческой церкви, обсуждались организационные вопросы. Один из съездов избрал Центральный совет (ЦС) и Духовную комиссию поморцев в Эстонии. Как правило, на съездах присутствовали поморцы из Латвии, Литвы и Польши.

Церковь в честь Покрова Божией Матери в Вильнюсе (поморского согласия). Фотография. 2001 г.В 30-х гг. жизнь прибалтийских общин еще более активизировалась. 30 марта 1930 г. состоялась встреча представителей старообрядчества Вильнюса и Риги, где основное внимание было уделено необходимости повышения статуса старообрядческих уч-щ в обоих городах. 1-й съезд представителей орг-ций рус. меньшинств (Варшава, 28-29 июня 1931) ставил своей целью объединение рус. населения Польши. 12-13 июля 1931 г. состоялся съезд старообрядцев Эстонии на о-ве Пийриссаар на Чудском оз. под председательством П. П. Баранина. На съезде присутствовали гости из Латвии, в т. ч. Заволоко, к-рый провел беседу с молодежью об истории и традициях «старой веры». В Тарту в 30-х гг. действовал старообрядческий кружок под председательством Л. Е. Гришакова, одной из задач к-рого являлась работа с молодыми людьми. В кон. 20-х - нач. 30-х гг. в Прибалтике строились новые моленные.

На 2-м межгос. совещании поморцев Прибалтики (Вильнюс, 12-14 апр. 1939) с участием представителей общин Литвы, Латвии, Эстонии и Польши было решено готовиться к объединительному собору и созданию единого центра, но этим планам не удалось осуществиться в связи с присоединением гос-в Балтии к СССР. По всем республикам прошли карательные акции, были репрессированы наиболее видные деятели согласия: Г. С. Елисеев, депутат 3-го сейма Латвии, председатель 1-й старообрядческой общины в Даугавпилсе, был сослан в Сибирь; М. А. Каллистратов, депутат всех 4 (довоенных) сеймов Латвии, расстрелян в 1941 г.; Заволоко, осужденный по обвинению в антисоветской деятельности, 8 лет провел в лагерях и 9 лет на поселении в Новосибирской обл. Тяжелые потери понесли общины Литвы и Эстонии.

В окт. 1944 г. Высший старообрядческий совет созвал съезд наставников и представителей общин Литвы, Латвии, Эстонии и Белоруссии. Съезд избрал новый состав Совета под председательством И. Ф. Романова и вынес ряд важных постановлений по богослужебным и дисциплинарным вопросам. В 40-х гг. проходили соборные заседания и в др. поморских общинах СССР: 23 июня 1948 г. в Верхокамье состоялось собрание 6 территориальных старообрядческих сообществ-«соборов», в результате к-рого появилось «Воззвание дорогим нашим по вере братиям святой Христовой Церкви» с призывом к дёминцам и максимовцам преодолеть разделение (Рукописи Верхокамья. С. 243-245).

14 окт. 1966 г. в Покровском храме Вильнюса прошел собор, посвященный 300-летию старообрядчества, с участием общин Балтии, Краснодарского края, Сибири, Москвы, Ленинграда. На заседаниях с докладами выступили председатель Высшего старообрядческого совета И. Никитин («Старообрядческая церковь и соборы»), управляющий делами совета И. Егоров («Старообрядческая церковь в прошлом и настоящем времени») и председатель рижской Гребенщиковской общины Л. Михайлов («Значение Выговской пустыни в истории старообрядчества»). Собор отметил почетными наградами 44 деятелей согласия. Совещание наставников 2-5 авг. 1973 г. в Куйбышеве было посвящено проблеме присоединения к поморцам самокрестов.

Следующий представительный поморский собор состоялся также в Вильнюсе 14 июля 1974 г. В числе других он принял постановление об отношении к Русской Церкви, в к-ром отмечалось, «что старообрядческой поморской церкви следует жить в мире и христианской любви со всеми Церквами, но всегда сохранять святую древлеправославную веру в духе учения Христа, незыблемых канонов Церкви и святоотеческих преданий» (Барановский. С. 153). Председателем Высшего старообрядческого совета (ВСС) в Литве на соборе был избран И. И. Егоров, продолживший дело своего отца, к-рый входил в этот орган еще в 20-х гг.

Начиная с 80-х гг. активизировалось немногочисленное, ок. 1 тыс. чел., сообщество поморцев, проживающих в 3 регионах Польши: Сувальско-Сейненском, Августовском и Варминско-Мазурском. Верховную власть в поморском согласии в Польше осуществляет Всепольский собор - собрание наставников и представителей приходов, к-рый созывается каждые 5 лет. Местом проведения 1-го собора в 1983 г. стала дер. Габове-Гронды (бывш. Сувалкское, ныне Белостокское воеводство), на нем был образован Высший совет - орган, представляющий старообрядцев как отдельную религ. группу в органах власти. В 1988, 1993 и 1997 гг. в г. Сувалки прошли Всепольские соборы поморцев, где обсуждались вопросы вероучения, устройства и управления общинами, информирования гос. власти о нуждах согласия.

1000-летию Крещения Руси был посвящен собор поморцев в Вильнюсе (1988), в к-ром участвовали 40 наставников и почти тысяча представителей общин и гостей из разных регионов СССР. 17-18 июля 1995 г. в гривской старообрядческой общине г. Даугавпилса состоялся 1-й Вселатвийский собор, на нем присутствовали 15 наставников Латвии, 9 наставников из Литвы, Эстонии и России и 155 участников. На соборе разбиралась ситуация в рижской Гребенщиковской общине, решались вопросы внутренней жизни согласия, был утвержден новый устав Древлеправославной поморской церкви (ДПЦ) взамен принятого еще в советское время. Важное значение имела встреча руководителей поморских общин в С.-Петербурге 22 февр. 1996 г., в к-рой принимали участие председатели церковных региональных советов России, Латвии и Литвы, наметившие дальнейшие пути сотрудничества в области просвещения, издательской деятельности, решения дисциплинарных вопросов.

Высшей точкой объединительного движения внутри поморского согласия в Прибалтике стал Вильнюсский собор, состоявшийся 28-30 июля 1996 г. В его работе приняли участие 98 делегатов, в т. ч. 17 наставников, представлявших 25 приходов Литвы, 25 приходов Латвии, 11 приходов Эстонии и 4 прихода Польши. Собор подтвердил все решения Гривского собора (1995), принял устав ВСС как международного регионального старообрядческого центра, восстановил деятельность ЦС старообрядцев Литвы. Почетными председателями ВСС стали И. И. Егоров и Л. В. Пимонов. Собор избрал Духовную комиссию и ее председателя - наставника 1-й даугавпилсской общины А. Жилко.

Прошли важные соборные заседания и в др. старообрядческих центрах. 29 авг. 1998 г. в Калласте состоялся Собор представителей 11 общин Эстонии, завершившийся формированием Союза старообрядческих общин Эстонии под председательством П. Г. Варунина. Съезд поморцев Эстонии прошел 11 июля 1999 г. на о-ве Пийриссаар. На съезде духовных наставников 11 окт. 1998 г. в дер. Кублищина под председательством Г. А. Карпова был организован ЦС ДПЦ в Белоруссии. Утверждение членов совета произошло на 1-м Всебелорусском соборе ДПЦ (Полоцк, 1998). В 1999 и 2000 гг. также в Полоцке состоялись 2-й и 3-й Всебелорусские соборы ДПЦ под председательством П. А. Орлова. В Риге 23-24 окт. 2000 г. под председательством А. Жилко состоялся съезд старообрядческих общин ДПЦ стран Балтии, направленный на усиление консолидации и сотрудничества староверов региона; в съезде приняли участие представители общин Латвии, Литвы, Эстонии и Белоруссии.

В кон. XX - нач. XXI в. сложная ситуация существовала в рижской Гребенщиковской общине - крупнейшем сообществе поморцев в Латвии. Духовный наставник общины Иоанн Миролюбов (избран в февр. 1995) поддерживал контакты с представителями РПЦ (преимущественно с единоверцами), РПЦЗ, старообрядцами, приемлющими Белокриницкую иерархию, за что был отлучен от ДПЦ Гривским собором, отлучение было подтверждено 17 сент. 2001 г. на расширенном заседании ЦС ДПЦ Латвии. Не согласившийся с этим решением Иоанн Миролюбов, к-рый имеет последователей среди поморцев, продолжает служить в Гребенщиковской общине. На собрании членов общины, сторонников Миролюбова, состоявшемся 14 июля 2002 г., были приняты 2 заявления: «О веротерпимости и изучении возможности возврата к древней церковной традиции» и «О самостоятельности (автономии) рижской Гребенщиковской старообрядческой общины». В этих документах подтверждается принадлежность общины к поморскому согласию и одновременно провозглашается «право членов общины изучать возможность восстановления церковной полноты», т. е. совершения церковных таинств, также восстанавливается автономный статус общины, к-рым она обладала до 1941 г.

В наст. время на территории России существует более 200 общин поморского согласия, значительная часть общин не зарегистрирована. В Белоруссии действуют 37 общин, на Украине - 45, в Эстонии - 11, Латвии - 66, Литве - 27, Польше - 4, в США - 4, в Казахстане - 18, Киргизии - 3, в Молдавии - 1. Есть сведения о группах поморцев в Румынии, Финляндии, Швеции, Германии, Франции, Бразилии, Аргентине, США. Координационным органом региональных (поместных) советов ДПЦ является Единый совет (ЕС) ДПЦ, созданный в июне 2001 г. В его состав входят региональные объединения: Российский совет (РС) ДПЦ, ЦС ДПЦ Латвии, ВСС Литвы, ЦС ДПЦ Белоруссии. РС ДПЦ, образованный 21-22 нояб. 1989 г., управляет поморскими общинами в России, на Украине, в Казахстане, Киргизии, Молдавии. В РС входит образованный в 1997 г. Поволжский областной совет ДПЦ. В последние годы РС проводит подготовку к созыву 3-го Всероссийского собора ДПЦ.

Церковь в честь Воздвижения Креста Господня на Преображенском кладбище (федосеевского согласия). Фотография. 2002 г.Федосеевцы. 1905-1917 годы стали временем активизации федосеевского сообщества Москвы и связанных с ним общин. 11 марта 1907 г. состоялось собрание московских федосеевцев, на к-ром присутствовали председатель Г. К. Горбунов, члены комитета общины и прихожане, всего 99 чел. Собрание постановило: утвердить общину для Москвы и уезда, приходским храмом считать Крестовоздвиженскую ц. на Преображенском кладбище и присвоить общине это наименование. В марте община была зарегистрирована, 8 апр. того же года состоялось ее первое легальное собрание. Настоятелем общины стал С. Е. Грузинцев, духовными отцами - Т. Т. Бутусов, В. Я. Белов.

15 авг. 1909 г. в Преображенском богаделенном доме был утвержден «Устав московской общины христиан древлеправославного вероисповедания старопоморского согласия», в том же году открылась школа с 3-годичным курсом обучения. Почетный член общества старообрядцев Преображенского кладбища в Москве Горбунов в 1910 г. учредил типографию, выпустившую тысячи книг церковнослав. печати. В том же году Горбунов устроил богадельню для престарелых старообрядцев, где постоянно проживало ок. 300 мужчин и женщин. В 1912 г. на Преображенском кладбище открылась больница с бесплатной раздачей лекарств. При Преображенской общине отливали иконы, действовала иконописная мастерская, особой известностью пользовались иконописцы А. Т. Михайлов († 1948) и Т. И. Илларионов († 4 мая 1930). Наиболее тесные связи у московской общины существовали, как и ранее, с федосеевцами Волги, Сибири, Урала.

Вопрос о браке оставался весьма актуальным в согласии в нач. XX в. 3 марта 1913 г. на Урале состоялся Гагарьинский собор федосеевцев под рук. М. Ф. Тельминова, осудивший бессвященнословные браки. Решения этого собора впосл. были сурово осуждены на общестарообрядческом Курганском соборе в 1924 г. Разногласия в отношении к браку существовали между казанскими и московскими федосеевцами. По мнению совр. казанских федосеевцев, в 1907 г. Преображенская община сделала послабление для своих прихожан-новоженов и приняла их на общее моление. «Федосеевские общины Казани, Чистополя, с. Алексеевского и др., напротив, сохранили до сего времени строгие правила польских и новгородских соборов: «Здравых новоженов на соборное (на исповедь) не принимать без разводу»» (Хрычёв. С. 212). Более тесным было взаимодействие казанских федосеевцев с вятскими. Известный старообрядческий печатник из Вятки Л. А. Гребнев в течение недолгого времени сотрудничал в типографии Горбунова на Преображенском кладбище, потом вернулся на Вятку, где с помощью казанских жителей Семёновых устроил новую типографию. В отношении исполнения устава вятские общины отличаются значительной строгостью.

Гонения на веру, развернувшиеся после установления советской власти, затронули и федосеевцев. В богаделенный дом при Преображенском кладбище было решено вселить ок. 400 беженцев из голодающих губерний за счет закрытия большинства моленных. 10 янв. 1923 г. приходской комитет Преображенского кладбища был оповещен, что 4 храма подлежат закрытию и ликвидации.

15-17 авг. 1924 г. в Саратове прошел собор федосеевцев, на к-ром присутствовали духовные отцы, попечители, клир, а также прихожане из Саратова, Астрахани, Самары, сел Воскресенского, Ключей, Красного Яра, Пряхино, Дубовки, Алексеевки, Ахмата и др. Одним из основных поводов к созыву собора было широко распространившееся в согласии снисходительное отношение к т. н. половинкам (членам согласия, состоящим в браке с «инославными» или атеистами) и новоженам. Первых почти всюду начали принимать на общую молитву без ограничений, а новоженов (престарелых) нек-рые отцы духовные принимали на исповедь, а иногда и на общую молитву - все это стало предметом нападок со стороны наиболее строгих духовных отцов и вызвало необходимость соборного обсуждения. На Соборе среди прочих был заслушан доклад Т. Е. Тулупова с историческим анализом воззрений старообрядцев на брак и призывом беспристрастно рассмотреть вопрос о новоженах, было также зачитано письмо от отцов Преображенского кладбища С. Образцова, М. Спиридонова, З. Любезнова о необходимости разумного послабления устава в связи с «оскудением и ослаблением христианства». Почти единогласно была принята резолюция, в к-рой говорилось: «Не уничижая постановления наших предков... строгие правила о новоженах не вменять духовным отцам в обязательное руководство». В случае несогласия отдельных сторон определили «не иметь никакого раздела между обществами», недовольным было предоставлено право апеллировать к Всероссийскому собору и добиваться созыва такового (Постановление Саратовского собора. С. 26-27). В кон. 20-х гг. общественная жизнь согласия практически повсеместно прекратилась.

М. И. Чуванов с портретом И. А. Ковылина. Фотография. 80-е гг. XX в.Преображенская федосеевская община вновь была зарегистрирована в 1945 г., число ее членов в Москве составляло 2500 чел., с областью - 5 тыс. чел. В общине преобладали женщины, председателем была Н. Ф. Михайлова, настоятелем Крестовоздвиженского храма, где службы совершались почти ежедневно, являлся Н. Д. Ващенко. После кончины Михайловой в 1951 г. председателем общины был избран Сергеев, пользовавшийся большим авторитетом. Сергеева на этом посту в 1967 г. сменил М. И. Чуванов, потомственный федосеевец, большой знаток старообрядческой и древнерус. книжности, к-рый возглавлял московскую федосеевскую общину до своей кончины († 15 апр. 1988). С кон. 80-х гг. гос-во начало постепенно возвращать монастырские строения. Их ремонт, а также реставрация Крестовоздвиженского храма проводились под рук. председателя общины А. И. Лобзы и главного настоятеля А. М. Иванова. В наст. время в общине действует воскресная приходская школа, возобновилась традиция призрения старых и немощных. Аналогичный путь - от почти полной ликвидации до постепенного возрождения - прошли и др. федосеевские общины.

Центр московских филипповцев - Братский двор - в нач. XX в. также пережил подъем, хотя уже в то время стала очевидной малочисленность согласия. Рядом с моленной на Братском дворе была возведена колокольня. 15 янв. 1912 г. состоялся Собор, решения к-рого подтвердили строгие правила согласия: староженов и новоженов, а также переходящих от федосеевцев не принимать на исповедь, живущих с женами и тех, кто ест мясо и пьет чай, отлучать от согласия; от федосеевцев в свое сообщество принимать через 6-недельный пост, от брачных поморцев - через 12-недельный, от проч.- через перекрещивание. В 1926 г. Братский двор был разорен, по устным свидетельствам, филипповская община собиралась на Рогожском кладбище. В 1940 г. филипповцам была передана бывш. федосеевская Никольская часовня на Преображенском кладбище, где немногочисленные последователи согласия собирались до 1990 г., когда из-за отсутствия прихожан часовня была закрыта. В наст. время отдельные филипповцы проживают в Одессе, Нижегородской и Кировской областях, Кимрах, Сибири, в 90-х гг. появились свидетельства о небольшой общине в Румынии, делаются попытки возродить скитскую жизнь в Каргополе Архангельской обл., где оказалась часть утвари из московской Никольской часовни.

Часовня во имя свт. Николая Чудотворца на Преображенском кладбище. Фотография. 1999 г.Как и др. течения старообрядчества, Спасово согласие пережило подъем в нач. XX в. Центром согласия в те годы стал Н. Новгород, о к-ром в 1967 г. неизвестный спасовец писал: «Церковь Христова нижегородская, впоследствии горьковская... была светочем для всех православных христиан-спасовцев, здесь был центр. Сюда направлялись наши надежды, отсюда мы получили свет евангельского учения» (ОКиР НБ МГУ. № 2430. Л. 2). Съезды и соборы спасовцев, проходившие в Н. Новгороде, обычно приурочивались к проведению ярмарки. Первый легальный съезд малоначальных спасовцев состоялся 15-16 авг. 1906 г. под председательством Н. Я. Кузнецова и был открыт докладом А. А. Антипина. В съезде участвовали более 80 посланцев из разных мест Нижегородской губ. Одним из центральных был вопрос о мерах для поддержания малоначальных спасовцев по всей России. Съезд принял постановление о ближайших задачах: объединить все местные общества малоначальных спасовцев в единое «тело церковное»; составить ежегодное Всероссийское собрание для всеобщего совета и решения всех нужных вопросов; в каждом селении для руководства обществом избрать местного настоятеля с помощником; каждая местность на расстоянии ок. 50 верст должна составить старообрядческий округ во главе с избираемым старшим настоятелем и помощником. Большое внимание в постановлении уделялось обучению наставников и молодого поколения, чему должно было способствовать Попечительское старообрядческое братство Спасова согласия, в к-рое было избрано 40 чел. Члены попечительства, особенно Антипин, Кузнецов, много сделали для сплочения и регистрации малоначальных сообществ, отстаивали свое учение в многочисленных полемических беседах, материалы к-рых публиковали в Н. Новгороде. Деятельность сообщества была прервана заключением и расстрелом (6 сент. 1918) Антипина, закрытием спасовских общин.

15 авг. 1907 г. в Н. Новгороде открылся собор спасовцев большого начала, в к-ром участвовали 175 делегатов из Вологодской, Ярославской, Саратовской, Владимирской, Нижегородской, Рязанской, Самарской, Симбирской, Костромской, Казанской губерний. Собор подтвердил беспоповское мнение об отсутствии в наст. время правосл. пастырей и, следовательно, о невозможности совершения мн. таинств, запретил мирянам совершение крещения, исповеди и венчания. Таинство брака, по мнению собора, состоит «не в молитвах священника, а в согласии лиц, вступающих в брак по воле родителей». Собор предписал крестить тех, кто переходит в Спасово согласие от «еретиков» и не имеет крещения в 3 погружения, имеющих же - не перекрещивать. Отлучение от церкви полагалось тем, кто стрижет или бреет бороду, а также «тайно причащающимся запасными крохами». В постановлении говорилось, что «иночество может существовать и без священства».

Представители Спасова согласия приняли участие в прошедшем 24 сент. 1917 г. в Н. Новгороде губ. политическом съезде старообрядцев, к-рый был созван Нижегородским политическим союзом старообрядцев всех согласий (основан 29 авг. 1917) с целью объединения старообрядчества в ходе выборов в Учредительное собрание. На съезде говорилось: «Для объединения старообрядцев на политической основе нет препятствий, так как речь идет о гражданском объединении во имя спасения погибающей Родины... Родина гибнет, народ беззаконничает, нет между людьми Бога, искренней любви» (цит. по: Сиднев. Порушенная деревня. С. 18). В съезде, на к-ром председательствовал поморец А. А. Молодов, приняли участие 150 уполномоченных от поморцев, белокриницких, спасовцев.

Начиная с 1920 г. новоспасовцы регулярно собирались на съезды, где обсуждали гл. обр. способы ограждения общин от влияния внешнего мира. Собор, прошедший в 1920 г. в Вольске, решал вопросы «о стрижении головы по-польски», о роженицах, о всенощных на Рождество, Богоявление и Благовещение, о навечерницах, о наречении имени младенцу в 8-й день, о крещении младенца, о каждении. В 1924 г. состоялись 2 собора: 2 февр.- в дер. Кизатовке Вольского у. Саратовской губ. и 15 авг.- в Н. Новгороде. В 1925-1927 гг. прошли 3 собора в Н. Новгороде, в мае 1927 г.- собор в Самаре. Все эти собрания решали разнообразные насущные вопросы жизни согласия и стремились к тому, чтобы эти постановления выполнялись всеми членами согласия. В 1926 г. новоспасовцы предприняли попытку создания «центральной организации Всероссийского братства», был избран совет братства из 17 чел. под председательством И. И. Востроухова. Собор 1927 г. принял решение зарегистрировать все новоспасовские общества и установить сбор с каждого из их членов в пользу Всероссийского братства в размере 5-10 к. (ОРКиР НБ МГУ. № 2429. Л. 37-37об. Л. 54).

1927-1959 гг. были для спасовцев временем характерного для мн. старообрядческих согласий тайного существования - за этот период неизвестно ни одного соборного постановления. Собор 1959 г. решал вопрос о браке Варёновой и Долгополова, хотя и в 50-х гг. внутри согласия возникали вопросы обрядово-бытового характера. Так, в тетради казанского настоятеля И. Г. Москвичёва содержатся его вопросы и ответы на них известного вольского старообрядца-полемиста В. А. Войкина о хуле на имя Исуса Христа, «плодах брадобрития», о крещении, епитимиях и отлучении (Там же. № 24592). 15 апр. 1966 г. в Мелекессе (Димитровград) Ульяновской обл. собрался достаточно представительный, последний из известных на сегодняшний день спасовских соборов, 18 делегатов к-рого прибыли из Казани, Саратова, Энгельса, Стерлитамака, Мелекесса, Душанбе, Горького, Вольска и неск. сел для обсуждения разнообразных вопросов внутренней жизни согласия, в т. ч. «о смешанных браках христиан с еретиками», «о троеженцах, можно ли верным иметь с таковыми общение», о крещении младенцев, «родители которых уклонились в нечестия», «при погребении христианина могут ли прощаться с умершими и еретики», «о взимании воды в день Богоявления», «о женах, оставленных мужем без всякой вины», «о молении за усопших православных христиан в воскресные и праздничные дни», «о каждении икон и прочих, как производить», «о брадобритии», «о питии и ядении с еретиками», «о принятии приходящих от ереси ради вступления в брак», «о сорокоусте по усопших», «о поминовении усопших во вторник Фоминой недели» (Там же. № 2429. Л. 63-69). Начиная с 1887 г. на соборных заседаниях спасовцев неизменно обсуждались проблемы отношения к «брадобритцам» и «табашникам», о сообщении в «еде и питии с еретиками», о принятии к молитвенному общению приходящих «от неверных», «безбожников», «о принятии приходящих от ереси ради вступления в брак» или ради «крещения младенца». И всегда, независимо от окружающей социокультурной ситуации, соборы принимали запретительные решения. Особенно сурово наказывались новшества во внешнем виде христианина: «бреющих бороды и усы отлучать от христианских обществ и не иметь с ними общего ни в коих христианских потребностях» (постановление собора 1887, подтверждавшееся вплоть до 1966).

В нач. XXI в. спасовские общины были достаточно широко представлены в Поволжье (центр - Саратов) и Предуралье (центр - Стерлитамак), возрождается община в Череповце, известны попытки учреждения общины в Москве, поскольку в столицу переселились многие из последователей согласия. По-прежнему весьма многочисленны спасовцы разных направлений в Нижегородской обл., где есть последователи «глухой (непоющей) нетовщины», староспасовцы, к-рые в 80-х гг. XX в. перешли на позиции новоспасовщины, но сохранили самостоятельность.

Старообрядцы-странники Давыд Васильевич и Фёдор Михайлович. Фотография. 1918 г.Согласие странников в XX - нач. XXI в. было достаточно многочисленным. До нач. 30-х гг. XX в. среди странников-статейников шла активная полемика, начавшаяся в 1900 г., когда общину с. Сопелки, где ранее был настоятелем родоначальник странников-статейников Киселёв, возглавил К. П. Пятаков, а его помощником в проповеднической деятельности стал ученик Киселёва П. В. Рябинин (впосл. инок Арсений). Между главой общины и его заместителем вспыхнул ожесточенный спор. В 1910 г. Пятаков был смещен, его заменил Рябинин. В качестве третейского судьи в 1913-1916 гг. в спорах участвовал проф. КазДА М. Н. Василевский, к к-рому за разрешением сложных вопросов обращались противники Рябинина Давыд Васильевич и Федор Михайлович. В результате полемики сложился объемный корпус сочинений и соборных деяний, к-рые бережно сохранялись в течение XX в.

В послевоенное время разрозненные общины странников В. Волги, Приколвья, Причулымья, Архангельской обл., Саратовщины и Ср. Азии стремились сохранить традиции согласия, зафиксировать свидетельства о духовных отцах и рядовых членах согласия, пострадавших в 30-х гг. XX в. В кельях чердынского братства в Пермской обл. велись синодики, к-рые бережно хранила инокиня Галина (Андронова); в кельях у матушек Текусы и Клавдии в деревнях Талово, Черепаново также хранились исторические рукописи: один из синодиков содержит 480 имен инокинь, др., с Требником и чином погребения, восходит к 1697 г. и заканчивается именами членов согласия, скончавшихся в 80-х гг. XX в. Из сочинений странников сер. XX в. известно «Обращение к благодетелям и обращение к братии» инока Никиты из Ташкента, к-рое также хранилось на Колве у матушки Галины. В «Обращении» о странниках сказано: «Христианское наше сообщество... не от мира сего... Наши благодетели, живущие еще в мире и повинующиеся всем требованиям государственной власти, должны обязательно стремиться тоже к мироотречничеству и духовному возрождению» (цит. по: Сморгунова. Старец Никита Семенович. С. 102).

В 20-х гг., когда советская власть пыталась расширить свою социальную базу, В. Д. Бонч-Бруевич назвал странников в числе наиболее близких к советской власти религ. сообществ (Эткинд А. Русские секты и советский коммунизм: проект В. Бонч-Бруевича // Минувшее: Ист. альманах. М.; СПб., 1996. Т. 19. С. 284).

В 90-х гг. XX в. узкий круг последователей страннического учения был сосредоточен в своих исторических центрах, хотя в нек-рых регионах, в Каргополье, Казани, на Саратовщине, странников почти не осталось.