КИРИЛЛ

(Наумов Василий Николаевич; 25.12.1823, Калуга - 10.02.1866, Казань), еп. Мелитопольский. Род. в семье диакона, окончил Калужскую ДС (1843) и СПбДА (1847). 7 июня 1847 г. пострижен в монашество с именем Кирилл, 22 июня рукоположен во диакона, 21 июля - во иерея. 31 окт. того же года назначен бакалавром богословия при СПбДА, с 12 дек. помощник инспектора академии. 22 марта 1849 г. удостоен степени магистра богословия, 26 сент. 1851 г. получил звание экстраординарного профессора. 7 окт. 1851 г. возведен в сан архимандрита. 16 янв. 1855 г. К. был назначен инспектором СПбДА; в том же году получил степень доктора богословия за дис. «Пастырское богословие», 12 апр. 1855 г. утвержден в звании профессора. Читал лекции по нравственному и пастырскому богословию и по церковному красноречию, был членом академического правления, ревизовал духовные семинарии. Составил учебник по пастырскому богословию для духовных семинарий (1853). Несмотря на серьезные замечания по учебнику К., высказанные митр. Филаретом (Дроздовым) и архиеп. Антонием (Амфитеатровым), он сохраняет свое значение как «первая научная пасторологическая система в России» (Чистович И. А. История СПбДА. СПб., 1857. С. 290; Иннокентий (Пустынский). 1899. С. 134, 136).

В 1857 г. в связи с уходом из СПбДА ректора архим. Макария (Булгакова) на епископское служение ожидалось, что его место займет К., но ректором был назначен архим. свт. Феофан Затворник. В нач. 1857 г. встал вопрос о выборе настоятеля посольской церкви в К-поле, К. являлся одним из кандидатов на эту должность. Митр. Московский Филарет, отвечая на запрос обер-прокурора Синода гр. А. П. Толстого, писал, что К. обладает и знаниями, и способностями, и даром общения в «разностихийных сферах» для служения в К-польской миссии. Однако К. от назначения отказался. В том же году решался вопрос о возобновлении деятельности Русской духовной миссии в Иерусалиме (РДМ). После того как рекомендованный на пост начальника миссии еп. Поликарп (Радкевич) отказался ехать из-за болезни, была окончательно одобрена кандидатура К. (АВП РИ. Ф. РИППО. Оп. 873/1. Д. 694. Л. 96-96 об.). 1 сент. 1857 г. имп. Александр II утвердил всеподданнейший доклад А. М. Горчакова о назначении К. начальником РДМ в Иерусалиме. 13 окт. 1857 г. он был рукоположен во епископа Мелитопольского.

Избрание К. на пост начальника РДМ в сане епископа было связано с новой стратегией восстановления влияния России на правосл. Востоке и в первую очередь в Иерусалиме. По словам Горчакова, после Крымской войны 1853-1856 гг. Иерусалим стал центральным пунктом не только всего Востока, но и Запада, на к-рый было устремлено внимание всей Европы. В 1856 г. было создано Российское об-во пароходства и торговли (РОПИТ), а вслед за этим поставлен вопрос о возобновлении в Иерусалиме РДМ - учреждения, уже до Крымской войны получившего признание на Востоке. В докладе имп. Александру II Николаевичу Горчаков отметил, что «роль смиренных наблюдателей уже невозможна для нашей Миссии, нам необходима представительность на Востоке, разумеется, не политическая, а церковная, в которой нам не могут отказать ни турки, ни франки, имеющие своих патриархов и епископов в Святом Граде». Министр считал необходимым во главе миссии поставить епископа вместо архимандрита. По мнению Горчакова, это «произвело бы сильное, благодетельное впечатление не только в Иерусалиме, но и в Царьграде» (Архив РДМ в Иерусалиме (далее: АРДМ). П. 1. Д. 1. Л. 4-4 об.). 23 марта 1857 г. доклад был утвержден имп. Александром II.

Турецкое правительство дало согласие на возобновление русского церковного присутствия в Иерусалиме. В письме везира генерал-губернатору Иерусалима отмечалось, что «не представляется препятствия пребывать епископу, какой будет назначен, и другим монахам, только под условием, чтоб они занимались единственно духовными делами и нуждами подданных и поклонников упомянутой великой державы (России), не вмешиваясь в религиозные и духовные дела разных народов, в подданстве Высокой Порты состоящих (т. е. в т. ч. в дела Иерусалимского Патриархата)» (АВП РИ. Ф. РИППО. Оп. 873/1. Д. 694. Д. 87-88). Но в российском МИД, а затем и в Синоде последний пункт был изменен. В отношении исполнявшего должность товарища министра иностранных дел к обер-прокурору от 16 авг. 1857 г. процитированный пассаж был пересказан следующим образом: «Порта признает официальное существование нынешней Духовной Миссии нашей в Иерусалиме, которая прежде сего проживала там негласно и была только терпима. Чрез это признается право нашей Духовной Миссии на самостоятельную деятельность и дается ей возможность сноситься с Патриархом Иерусалимским на основании совершенного равенства, вне всякой зависимости от Святогробского духовенства» (Там же. Л. 94-94 об.). В результате Синод не счел нужным уведомить Иерусалимского патриарха Кирилла II о том, что в Иерусалимский Патриархат направляется рус. епископ. К. потребовались значительные усилия для выстраивания отношений с предстоятелем Иерусалимской Церкви.

В инструкции МИД были определены задачи начальника РДМ: поддерживать дружеские отношения с греч. духовенством, а также с иноверными духовными властями; основное внимание обращать на араб. духовенство; подавать пример церковной ревности и благолепия; осуществлять наблюдение за т. н. поклонниками великой державы и устроить для них богадельню в Крестовом монастыре (если патриарх уступит его миссии) по примеру лат. заведений; распространять свои действия на соседние Антиохийский и Александрийский Патриархаты; стараться не допускать присоединения яковитов, халдеев и коптов к Римско-католической Церкви (АРДМ. П. 1. Д. 1. Л. 13).

Еп. Кирилл (Наумов). Фотография. Сер. XIX в.

Непосредственное участие в работе РДМ принимала имп. Мария Александровна. Она оказывала материальную помощь К. и выделила собственные средства на нужды миссии. В ее окружении возникла идея создания Благотворительного комитета под покровительством императрицы для поддержки деятельности РДМ в Палестине, проект которого по просьбе императрицы был составлен митр. Филаретом (см.: Филарет Московский, свт. Собр. мнений. Т. 3. С. 285-286). Перед отправлением на Восток К. посетил свт. Филарета. 7 нояб. 1857 г. митрополит написал архим. Антонию (Медведеву), что К. «обладает свободным движением мысли и слова: но опытами не приготовлен к делу, которое и для опытных затруднительно... Дают ему 14 000 руб. сер. в год; и устрояется нечто вспомогательное, под покровительством Высоких особ, но план устроения еще не в ясных чертах» (Он же. Письма прп. Антонию (Медведеву), наместнику Св.-Троицкой Сергиевой Лавры. М., 2007. Т. 3. С. 38-39).

В дек. 1857 г. К. прибыл в К-поль и вскоре был представлен К-польскому и Иерусалимскому патриархам и членам К-польского Синода. Российский посланник А. П. Бутенёв в донесении в МИД отмечал, что К. произвел благоприятное впечатление на к-польских церковнослужителей. Халкидонский митр. Герасим высказался о пользе, к-рую могло бы иметь для греч. Церкви пребывание представителя РПЦ (НБУВ ИР. Д. 3. 6315. Л. 6-6 об.). По словам Бутенёва, греческие иерархи приняли К. как высокого посредника между ними и Русской Церковью, как лицо, уполномоченное от Синода на решение важных церковных вопросов не только в Иерусалиме, но и в К-поле (Там же. Л. 10).

10 янв. 1858 г. К. и члены РДМ выехали из К-поля. По прибытии в Иерусалим епископ столкнулся с неустроенностью и незащищенностью рус. паломников и поднял вопрос о необходимости открытия консульства, к-рое могло бы взять на себя часть организационных проблем паломников. Как писал епископу посланник Бутенёв, «содержание последних объяснений Ваших с Иерусалимским Патриархом Кириллом о необходимости учредить особый Консульский пост в Иерусалиме было мною в свое время доведено до сведения г. Министра иностранных дел, который, в ответ на сие, известил меня телеграфическою депешею от 8/20 февраля о предстоящем избрании консула во Св. Град» (Отношение посланника А. П. Бутенёва к еп. Кириллу. К-поль, 21 февр. 1858 г. // АРДМ. П. 60. Д. 1184. Л. 1). Не сумев подобрать достойной кандидатуры для нового консульского поста, МИД и РОПИТ, договорившись, отправили в Иерусалим агента Об-ва пароходства и торговли В. И. Доргобужинова, не имевшего дипломатического опыта. 11 авг. 1858 г. буд. консул писал К.: «Я отправлюсь во Святой Град, где постоянною целью моих усилий будет способствовать Вашему Преосвященству в трудах вверенного Миссии дела с искреннею к нему любовью, полным убеждением в правоте начинаний наших и надеждою руководствоваться благосклонными советами и указаниями Вашими» (АРДМ. П. 60. Д. 1184).

Однако, как показал ближайший опыт, «ни любви, ни совета» между консульством и миссией не было. Уже в нач. 1859 г. К., ища содействия к-польского посланника, писал кн. А. Б. Лобанову-Ростовскому о ссоре с Доргобужиновым. Это привело к разладу их отношений и нарушило взаимодействие РДМ и консульства.

В мае 1859 г. в Иерусалим прибыл вел. кн. Константин Николаевич. Чтобы урегулировать конфликт между епископом и консулом, он определил каждому границы их деятельности, прав и обязанностей. К. предписывалось осуществлять нравственное и духовное окормление рус. паствы, церковное представительство, совершение богослужений, управление РДМ, а также передавать консулу замечания в связи с обнаруженными недостатками в работе миссии. Консул представлял политическую, дипломатическую, гражданскую и полицейскую власть, решал вопросы приобретения земель и домов, хозяйственного заведования постройками, приютами, госпиталями на основании инструкций, которые он будет получать из комитета (НБУВ ИР. Ф. 13. Ед. хр. 6344. Л. 8). Но конструктивного сотрудничества между начальником РДМ и консулом так не получилось; в нач. 1860 г. Доргобужинов был отозван из Иерусалима.

Не сразу сложились и отношения К. с Иерусалимским патриархом. К. сообщал в С.-Петербург о тяготившей его зависимости от патриарха и жаловался, что для каждой службы в Архангельском мон-ре требуется особое письменное дозволение (Там же. Л. 158 об.). МИД и Синод делали все возможное, чтобы скорректировать позицию начальства РДМ по отношению к Иерусалимской Патриархии и Святогробскому братству. И под влиянием наставлений из Москвы и С.-Петербурга К. удалось наладить корректные и даже дружественные отношения с Иерусалимским патриархом и епископами. В кон. 1861 г. К. писал: «Месяц назад прибыл сюда Блаженнейший (патриарх Кирилл.- И. Ю. Смирнова). Теперь мы с ним меняемся любезностями. Надобно сознаться, что большего внимания, расположения и доверия нельзя было и желать». Патриаршего наместника, митр. Мелетия, К. в том же письме называл добрейшим и почтеннейшим старцем, к-рого он любит «как отца родного» (Кирилл (Наумов). Письма. 1890. № 10. С. 190).

О характере деятельности РДМ в течение 2 первых лет ее пребывания в Иерусалиме К. информировал митр. Филарета 17 апр. 1860 г.: «Что касается до православных, поддерживаем, сколько можем, надежды их на Православную Россию и ограждаем, по мере сил, безопасность их. Десяток школ, разбросанных по местам, угрожаемым более других натиском протестантства или латинства, приносит уже добрые плоды, подавая отрадные надежды в будущем. Поддержка духовенства и церквей, помощь бедным христианам, благовременная поддержка благоприятствующих православию турецких чиновников, преследуемых латинской пропагандой, деятельное участие в обезопасении участи православных в Ливане от беспокойных друзов,- привлекает к нам сердца единоверцев наших» (Письмо к митр. Филарету. 1900. С. 557). Эта большая работа во многом была возможна благодаря поддержке Благотворительного комитета имп. Марии Александровны, регулярно высылавшего епископу значительные суммы. Секретарь императрицы П. А. Мориц уже в мае 1858 г. сообщал К., что денежные приношения не оскудевают, и исправно посылал в Иерусалим церковные одеяния и др. приношения (АРДМ. П. 36. Д. 696. Л. 1). К лету 1858 г. общая сумма, переданная в распоряжение начальника РДМ, составила ок. 30 703 р.

В апр. 1860 г. на заседании Палестинского комитета была представлена записка, в которой предлагалось изменить статус начальника РДМ в Иерусалиме, и было решено, что назначение на должность начальника миссии епископа, а не архимандрита было ошибкой (РГБ ОР. Ф. 188. К. 11. Ед. хр. 5. Л. 30). Члены комитета, как утверждалось в записке, приписывали данные недоразумения не одной неопытности епископа или его излишней впечатлительности, но преимущественно неправильному положению рус. архиерея в Иерусалимском Патриархате. Для того чтобы впосл. пресечь недоразумения между духовной и гражданской властью в Иерусалиме, члены Палестинского комитета, ссылаясь на мнение вел. кн. Константина Николаевича, предлагали назначить начальником миссии архимандрита вместо епископа (Там же. Л. 30 об.- 31 об.).

Тем не менее К. еще 3 года продолжал руководить миссией. На протяжении этих лет ускоренными темпами возводились здания РДМ. В виду скорого окончания строительства в нач. 1863 г. встал вопрос о том, какой статус будут иметь эти богоугодные заведения в Палестине и кому поручить управление ими. Вел. кн. Константин Николаевич назвал комплекс этих построек Иерусалимской Троицкой лаврой и поставил перед Синодом вопрос об учреждении для нее должности настоятеля в сане архимандрита. В рескрипте на имя обер-прокурора вел. князь порекомендовал устранить те затруднения, к-рые происходят собственно от высокого иерархического сана начальника РДМ, и пожелал, чтобы К. получил др. назначение (Собр. мнений и отзывов митр. Филарета. 1896. С. 397). Митр. Филарет, заметив, что по церковным канонам Синод не может благословить основание лавры в Иерусалиме, предложил назвать выстроенные богоугодные заведения Русской или Свято-Троицкой странноприимной обителью, а ее управление поручить начальнику РДМ в сане епископа или архимандрита (Там же. С. 402).

С политической т. зр. МИД «не считал необходимым, чтобы во главе Иерусалимской Миссии нашей был непременно епископ». Но «ввиду того, что в настоящее время возбуждено много важных вопросов, в которых преосвященный Кирилл принимал деятельное участие» полагал «неудобным» поспешное отстранение его от дел (Там же). Речь шла не только о 1-м совместном российско-франц. проекте ремонта купола храма Гроба Господня, инициированном К., но и о вопросах присоединения коптских и абиссинских епархий к РПЦ, о контактах с предстоятелями Александрийской и Антиохийской Церквей, о деле Синайского мон-ря и проч. (см. подробнее: Лисовой Н. Н., Кроза Д., Смирнова И. Ю., Микилева М. А. Проект двух императоров: У истоков русско-французского союза // Российская история. 2013. № 6. С. 65-86; Никодим (Ротов), митр. История Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Серпухов, 1997. С. 121-185).

Однако присутствие К. в Иерусалиме не устраивало его противников. 19 мая 1863 г. консул А. Н. Карцов направил в Азиатский департамент МИД донос «о безнравственном поведении» начальника РДМ, к-рый заканчивался предложением отозвать К. из Иерусалима (АВП РИ. Ф. РИППО. Оп. 873/1. Д. 694. Л. 141-141 об.). Имп. Александр II, на записке Карцова поставил резолюцию: «Крайне грустно, если все это правда. Но и слухов сих было бы достаточно, чтобы не оставить его на месте» (НБУВ ИР. Ф. 175. Ед. хр. 2338. Л. 4 об.). Ознакомившись с донесением консула и резолюцией императора, 19-21 июня 1863 г. Синод постановил: «1) Епископа Кирилла от занимаемой им должности начальника духовной миссии нашей в Иерусалиме уволить; 2) за неимением в настоящее время вакантной епархиальной кафедры назначить преосвященного Кирилла, до времени, в распоряжение архиеп. Казанского Афанасия, предоставив ему, пр. Кириллу, иметь помещение в находящемся в заведовании викария Казанской епархии Казанском Спасо-Преображенском второклассном монастыре с управлением оным... 3) за тем избрать в звание начальника иерусалимской духовной миссии лицо в сане архимандрита» (АВП РИ. Ф. РИППО. Оп. 873/1. Д. 694. Л. 163; Собр. мнений и отзывов митр. Филарета. 1896. С. 406-407).

К. не согласился с решением Синода: «Надо мною совершен какой-то странный суд, не подходящий ни под какие законы - ни Божеские, ни человеческие, ни гражданские, ни церковные,- писал он в донесении обер-прокурору Синода А. П. Ахматову 22 авг. 1863 г.- На всяком суде подсудимый знает, в чем его обвиняют и за что судят. Для меня в этом отношении сделано непостижимое исключение. Я прочел уже свой приговор, а доселе не знаю, ни кто мои обвинители, ни в чем обвинения. В продолжение всего времени службы на Востоке я не имел ниоткуда ни малейшего замечания по службе, и вдруг подвержен осуждению. В самом Указе от 28 июня ни малейшим намеком не объяснено, в чем судили меня» (АВП РИ. Ф. РИППО. Оп. 873/1. Д. 694. Л. 169-172). В обращении к обер-прокурору К. просил следующее: «а) чтобы мне предоставлено было право оградить себя от незаконного осуждения без суда, которого по совести, убеждению и праву не могу признать законным решением и не могу принять с покорностью; б) чтобы мне сообщены были копии с переписки по делу обо мне, которые дали бы мне возможность знать, откуда и какие обвинения падают на меня, и оправдать себя в очах Святейшего Правительствующего Синода; в) чтобы это право самооправдания, немало, может быть, затрудненное неправильным ходом дела, мог я привести через посредство Восточных Патриархов и иерархов, бывших свидетелями моей шестилетней службы на их глазах и имеющих возможность устроить правильный суд на строгом основании церковных правил; г) чтобы ради сего предоставлено было мне право остаться здесь на Востоке под кровом священных Патриарших престолов, доколе я буду оправдан законным судом, и честь моя, как епископа русского, будет ограждена» (Там же).

Нежелание Мелитопольского епископа возвращаться в Россию свт. Филарет назвал печальным событием и рекомендовал Синоду напомнить К. о церковном послушании в следующих словах: «Если Ваше перемещение Вам неприятно: это такой случай, который встречается во всяком роде службы и принимается с послушанием, а тем более в духовной службе. В перемещении Вашем нет оскорбительного. В качестве епископа уездного города Мелитополя, Вы равняетесь викариям, и назначены на место, которое занимал викарий, и притом, как Вы сами замечаете, в ожидании открытия епархиальной кафедры». Там же приводился аргумент о решении понизить ранг начальника РДМ: «Продолжение же Вашего пребывания в Иерусалиме неудобно и с той стороны, что положено не иметь там епископа» (Филарет Московский, свт. Собр. мнений и отзывов по делам Правосл. Церкви на Востоке. С. 461-462).

За К. вступился патриарх Иерусалимский и члены Иерусалимского Синода. Секретарь российского посольства в К-поле Е. П. Новиков сообщал российскому посланнику в К-поле гр. Н. П. Игнатьеву 27 авг. 1863 г.: «Патриарх выразил сожаление, что такая важная перемена в управлении Иерусалимскою нашею Миссиею последовала без предварительного дружеского с ним сношения... и что ему неизвестны причины такого распоряжения, хотя он и подозревает, что побудительным к оному поводом послужили какие-нибудь личные жалобы на нашего епископа, но с чьей стороны, он не знает...» (НБУВ ИР. Ф. 175. Ед. хр. 2338. Л. 10-10 об.). В др. донесении Новиков писал, что члены Иерусалимского Синода, свидетельствуя о ревности и заслугах К., ходатайствуют об оставлении преосвященного во главе РДМ и что патриарх Кирилл говорил о своем намерении письменно обратиться к Синоду с прошением в пользу К. (Там же. Л. 12-12 об.).

Члены Иерусалимского Синода составили 2 петиции (одну - на имя Горчакова, другая была адресована Синоду) об оставлении К. в Иерусалиме и превозносили его достоинства. Однако Новиков не отправил документы по назначению, объяснив патриарху, что ходатайство Иерусалимского Синода может быть воспринято как превышение власти, потому что просьба Иерусалимского Синода касается меры внутреннего управления РПЦ, не подлежащей ни в каком случае вмешательству иностранных иерархов (Там же. Л. 13, 14 об.).

Помимо греческих иерархов с просьбой об оставлении епископа Мелитопольского на Св. земле обратились к кн. Горчакову и светские власти Иерусалима, объясняя, что К. в «совершенстве ознакомился с обстоятельствами и делами Св. земли» (Там же. Л. 20-20 об.).

Указ о своем перемещении в один из монастырей Казанской епархии К. воспринял как незаслуженную ссылку.

16 марта 1864 г. Синод постановил приказать Мелитопольскому епископу немедленно следовать к месту назначения. 20 апр. того же года К. прибыл в К-поль и через неск. дней проследовал далее на родину. К. был погребен под алтарем ц. мучеников Киприана и Иустины в казанском в честь Преображения Господня мон-ре.

Служение К. во главе РДМ в Иерусалиме не изучено. К. досталась ответственная роль главы рус. церковного, а на первых порах и дипломатического представительства на Св. земле в то время, когда там на протяжении мн. лет активно действовали зап. миссии. Свою деятельность РДМ осуществляла в условиях жесткой конкуренции с представителями светских ведомств - МИД и Морского мин-ва. К. удалось установить дружественные равноправные отношения с греч. иерархами как на Св. земле, так и в К-поле, что явилось началом нового этапа греко-российских межцерковных отношений. Тот факт, что Иерусалимский Синод во главе с патриархом Кириллом отправил ряд ходатайств в пользу К., свидетельствует о принятии греч. высшим духовенством российского церковного представительства и его руководителя в сане епископа во главе миссии, не считая это нарушением канонических прав К-польского Патриархата. Отзыв К. из Иерусалима и понижение статуса РДМ с назначением на место начальника РДМ архимандрита в то время, когда в Иерусалиме с 1841 г. пребывал англиканский епископ, а с 1847 г. и лат. патриарх, были неудачными решениями в российской политике на православном Востоке; их причины были не столько в особенности служения К., сколько в межведомственной конкуренции и предпринимательской активности российских представителей на Св. земле.

Иконография