ЕВГЕНИЙ

(Зернов Семен Алексеевич; 18.01.1877, Москва - 20.09.1937, Бидаикское отд-ние Карагандинского ИТЛ), сщмч. (пам. 7 сент., в Соборе Нижегородских святых, в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской, Новомучеников и исповедников Радонежских, Отцов Поместного Собора Церкви Русской 1917-1918 гг.), митр. Горьковский. Из семьи диакона. Окончил Заиконоспасское ДУ и Московскую ДС (1897). В 1898 г. поступил в МДА. Во время учебы 8 марта 1900 г. принял монашество с именем Евгений. 5 апр. того же года рукоположен во диакона, 25 марта 1902 г.- во иерея. Окончил МДА канд. богословия и был определен 12 авг. 1902 г. преподавателем сектоведения в Черниговскую ДС. Читал лекции по обличительному богословию, истории рус. раскола и местных сект. За доклад «О состоянии раскола и сектантства в Черниговской епархии» удостоен 12 нояб. 1902 г. благодарности епархиального начальства. Был активным членом совета братства во имя св. кн. Михаила Черниговского. Заведовал библиотекой-читальней, был организатором религиозно-нравственных чтений для народа в здании братства. 4 авг. 1904 г. назначен инспектором Черниговской ДС.

Сщмч. Евгений (Зернов), еп. Киренский. Фотография. 1913 г. (РГИА)

С 15 марта 1906 г. ректор Иркутской ДС. 25 марта Черниговским еп. Антонием (Соколовым) в Сретенском храме черниговского Троицкого мон-ря возведен в сан архимандрита. Е. сумел успокоить жизнь семинаристов, в крайнем раздражении выступавших против начальства ДС, и привести учебно-воспитательный процесс в порядок, действуя без применения репрессивных мер. Он являлся внимательным и тактичным руководителем и одним из лучших преподавателей семинарии, заслужил любовь и уважение как студентов и преподавателей семинарии, так и духовенства и всей паствы Иркутска. Имел замечательный дар проповедника, проводимые им по воскресным дням в семинарской церкви внебогослужебные собеседования посещали помимо учеников семинарии и иркутская интеллигенция, и простой народ. Являлся председателем епархиального училищного совета, редактором «Иркутских ЕВ», членом миссионерского комитета, братства во имя свт. Иннокентия, Российского географического об-ва. 18 марта 1909 г. участвовал в комиссии по освидетельствованию останков свт. Софрония (Кристалевского). В 1910 г. сделал на Иркутском миссионерском съезде доклад «О постановке миссионерских предметов в духовных семинариях», все положения к-рого были единогласно приняты. Награжден орденом св. Анны 2-й степени (1908).

20 янв. 1913 г. хиротонисан во епископа Киренского и назначен викарием Иркутской епархии. Хиротонию в кафедральном соборе Иркутска возглавил Иркутский и Верхоленский архиеп. Серафим (Мещеряков). С 11 июля 1914 г. епископ Приамурский и Благовещенский. Прибыл в Благовещенск 18 сент., уже после начала первой мировой войны. Первым его шагом стало «Обращение к пастырям и пасомым Благовещенской епархии», в к-ром архиерей предложил образовать в каждом приходе попечительские советы, к-рые будут заботиться о семьях лиц, находящихся на фронте; установить во всех церквах особые кружки для сбора пожертвований на Красный Крест; ежемесячно отчислять на нужды войны 2% от церковных доходов и сделать единовременное отчисление 2% от церковных капиталов.

Участвовал в Поместном Соборе Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. В февр. 1918 г. был уже в Благовещенске, сообщал в письме Патриарху св. Тихону (Белавину) о том, что приход к власти в городе большевиков сопровождался захватом и разграблением красногвардейцами Благовещенской ДС и семинарской церкви, где были сорваны и разбиты иконы, арестами преподавателей семинарии. В связи с тем что здания духовного уч-ща и семинарии были заняты красноармейскими отрядами, Е. организовал учебу оставшихся в Благовещенске учеников в помещениях жен. епархиального уч-ща.

В 1919 г. Е. перешел в церковное подчинение организованному в Омске Высшему временному церковному управлению Сибири, признав за ним часть канонических прав в условиях прекращения связи с Московской Патриархией. В нояб. 1919 г. отдал распоряжение о сборе в церквах пожертвований в пользу жителей казачьих станиц, лишившихся имущества из-за нападений красных партизан. Также по распоряжению Е. в епархии были собраны сведения о священнослужителях, погибших в 1919 г. за веру от рук партизан, и в февр. 1920 г. составлен синодик с именами убиенных (10 иереев и чтец); перечисленных в нем мучеников указывалось поминать за богослужениями (на общих панихидах, на проскомидиях, на заупокойных ектениях и на литургии).

В период существования формально независимой Дальневосточной республики (ДВР, 1920-1922) Е. продолжал деятельное устроение церковной жизни в епархии. В марте 1921 г. в Благовещенске было учреждено Иннокентиевское об-во трезвости при Благовещенском соборе. Летом 1922 г. были приняты меры по возрождению церковной жизни в низовьях Амура, находившихся под контролем япон. войск, по организации там миссионерской и противосектантской работы, по достройке храма в Николаевске. Е. состоял в переписке с управляющим Забайкальской епархией Селенгинским еп. Софронием (Старковым) и обсуждал с ним организацию на территории ДВР особого церковного органа, возглавляемого Е., а также создание при каждой из дальневост. епархий по 1 «полусамостоятельному» вик-ству. Е. поддерживал среди клира и прихожан верность Патриарху Тихону, находившемуся тогда под следствием. 25 авг. 1922 г. по распоряжению Е. в храмах Благовещенска были совершены праздничные всенощные бдения, а 26 авг.- в день тезоименитства свт. Тихона - литургии и молебны о здравии и спасении Святейшего Патриарха.

С упразднением в кон. 1922 г. ДВР и окончательным установлением на Дальн. Востоке советской власти положение Церкви резко ухудшилось. При поддержке властей активизировалось обновленчество. В марте 1923 г. обновленческим Высшим церковным управлением был уволен на покой не признавший ВЦУ управляющий Владивостокской епархией Никольский еп. Павел (Введенский , выслан из Владивостока 7 мая), епархиальный совет перешел под контроль обновленцев. По просьбе владивостокского клира Е. взял на себя временное управление Владивостокской епархией (канонический епархиальный совет по благословению Е. был воссоздан 18 июля в г. Никольске (ныне Уссурийск)).

Особое недовольство властей вызывали продолжавшиеся в храмах моления за Патриарха св. Тихона и поминовение его имени за богослужениями. В ответ на требования начальника Амурского губотдела ГПУ о прекращении поминовения Патриарха как привлеченного к гражданскому суду и находящегося под стражей 11 мая 1923 г. пастырское совещание градо-благовещенских церквей выразило Е. пожелание моления о Патриархе Тихоне «во избежание каких-либо провокационных обвинений... временно прекратить». На совещании также было принято решение считать обновленческий «второй поместный собор» неканоничным и его постановления необязательными. 9 июля 1923 г. в связи с освобождением Патриарха из-под ареста и его вступлением вновь в управление Церковью Е. издал распоряжение об обязательном поминовении во время богослужения имени Патриарха Тихона.

В авг. 1923 г., после прибытия в Благовещенск обновленческого «епископа» Даниила Громовенко, в городской газете появилась заметка об увольнении Е. на покой решением обновленческого Высшего церковного управления. В ответ Е. составил письмо епархиальному совету, в к-ром заявил, что «распоряжения ВЦУ для меня никакого канонического значения не имеют, ибо я к «Живой Церкви» не принадлежу и ВЦУ, как самочинную организацию, пытающуюся захватить в свои руки церковную власть, не признаю... Святейший Патриарх Тихон с момента освобождения Советской Властью является единственным каноническим законным управителем Церкви Российской, власти которого я по долгу пастырскому подчиняюсь и призываю к этому подчинению вверенную моему духовному водительству Благовещенскую паству и пастырей».

13 авг. Е. был вызван на допрос в Амурский губотдел ГПУ, где сообщил, что возглашение за богослужением имени Предстоятеля Церкви происходит согласно церковным канонам и не представляет «какие-либо политические тенденции». В тот же день губотделом ГПУ было начато следствие по факту «использования религиозных предрассудков и малокультурности части населения в целях оказания хотя бы пассивного сопротивления распоряжениям власти путем публичного моления о бывшем патриархе». Одновременно Е. был привлечен к суду за якобы нарушение им трудовых прав служащих архиерейской дачи.

В ночь с 29 на 30 авг., сразу после всенощной службы в Благовещенском кафедральном соборе, Е. был арестован. Арест архиерея вызвал выступления прихожан. 30 авг. они собрались около здания ОГПУ, 2 сент.- у здания губ. суда, требуя встречи с губ. прокурором. Людей разогнали, поливая водой из пожарной машины, в городе были проведены новые аресты. Неск. арестованных иереев проходили впосл. по делу Е. Прихожане продолжали оказывать Е. поддержку. По улицам города ежедневно ездила повозка с надписью: «В тюрьму для епископа хлеб». Продуктов набиралось столько, что их хватало и для др. арестантов. На допросе Е. отказался признать себя виновным в предъявленных ему обвинениях, в т. ч. отрицал «участие в укреплении власти правительства Колчака» во время гражданской войны; взаимодействие с Высшим временным церковным управлением Сибири, по словам Е., не имело характера «контрреволюционной деятельности», а являлось «исполнением предписаний, касающихся жизни церковной». Следствие пришло к выводу о недостаточности и неубедительности собранных против Е. обвинительных материалов, однако освобождение архиерея было признано «совершенно недопустимым для охранения власти и революционного порядка». В окт. 1923 г. Е. был этапирован в читинскую тюрьму, его дело рассматривалось в Постоянном представительстве ГПУ на Дальн. Востоке, с дек.- в ОГПУ (Москва).

30 нояб. 1923 г., по нек-рым данным, возведен в сан архиепископа. 22 февр. 1924 г. приговорен Комиссией по адм. высылкам НКВД к 3 годам заключения за «проведение под видом церковных дел мероприятий контрреволюционного характера, контрреволюционную агитацию и распространение религиозной литературы контрреволюционного характера». Отбывал срок в Соловецком лагере. Запомнился соузникам как строгий постник, который, невзирая на тяжелые условия лагерной жизни, никогда не вкушал ни мяса, ни рыбы в постные дни. Был избран старшим соловецким архиереем. Принял активное участие в составлении «Памятной записки соловецких епископов»

1926 г. 3 дек. 1926 г. приговором особого совещания при Коллегии ОГПУ местом дальнейшего пребывания Е. была определена Коми (Зырян) АО, где он отбывал ссылку с мая 1927 г. в Усть-Куломском у. Находясь в ссылке, по нек-рым данным, с неодобрением встретил «Декларацию» 1927 г. Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митр. Сергия (Страгородского , впосл. Патриарх Московский и всея Руси) и даже написал ему по этому поводу письмо, не дошедшее, впрочем, до митр. Сергия (Польский. Ч. 2. С. 281). Одновременно Е. решительно осудил противников митр. Сергия, разорвавших с ним каноническое общение. В одном из посланий Е. писал: «...великий грех производит разделение и те, кто берет на себя право отделения от митрополита Сергия - законного заместителя митрополита Петра; приносят большой вред и собственному спасению, и Церкви православной. Нет никаких канонических оснований к неподчинению митрополиту Сергию, действия которого не касаются православного вероучения и не нарушают благодатности таинств» (Акты свт. Тихона. С. 534, 601).

С окт. 1929 г. проживал в г. Котельнич Нижегородского края. 13 авг. 1930 г. назначен на Белгородскую кафедру, однако это назначение было отменено из-за отказа в регистрации местных властей. С 22 февр. 1931 г. архиепископ Котельнический, викарий Вятской епархии, в отсутствие правящего архиерея являлся управляющим епархией. 2 апр. награжден правом ношения креста на клобуке. В окт. 1932 г. вызван к присутствию в составе зимней сессии Свящ. Синода 1932/33 г. В февр. 1933 г. утвержден архиепископом Вятским и Слободским. 16 мая 1934 г. возведен в сан митрополита и переведен на Горьковскую кафедру. Богослужения Е. отличались величием, покоем и благоговением. Он обладал притягательной силой духовной власти и пользовался огромным авторитетом среди прихожан. Е. производил на всех впечатление своим величественным видом, высоким ростом, выразительными глазами. На Пасху 1935 г., пришедшуюся на 1 мая, не стал ждать, пока пройдет демонстрация, а поехал после службы в Крестовоздвиженской ц. домой в архипастырском облачении. «Чего нам бояться? - сказал, по воспоминаниям, Е. в ответ на уговоры.- Надо Бога бояться».

3 мая Е. был арестован. Проходил по делу вместе с 5 иереями. Его обвинили в том, что он «использовал в контрреволюционных целях церковный амвон, произнеся в ряде церквей г. Горького и прилегающих районов проповеди антисоветского содержания». На допросах архиерей отверг эти обвинения, заявив, что все читаемые им проповеди были исключительно религиозно-нравственного содержания. 4 нояб. 1935 г. приговорен особым совещанием НКВД к 3 годам лагерей. Отбывал заключение в Казахстане, в Бидаикском отд-нии Карагандинского лагеря. Зимой занимался заготовкой льда, летом - прополкой сорняков. Потом был назначен учетчиком-статистиком в канцелярию отд-ния. 16 сент. 1937 г. арестован в лагере. Е. обвинили «в контрреволюционной религиозной агитации монархического направления», в проведении нелегальных молений, в распространении акафистов и служении панихид по расстрелянным. 20 сент. вместе с др. заключенными - преподобномучениками игуменами Николаем (Ащепьевым) , Евгением (Выжвой), иером. Пахомием (Ионовым) и священномучеником Стефаном Крейдичем - приговорен Особой тройкой при УНКВД по Карагандинской обл. к расстрелу. Прославлен Архиерейским юбилейным Собором РПЦ 2000 г.