EPISCOPALIS AUDENTIA

[лат. судебное слушание у епископа, «епископский суд»], комплекс судебных полномочий епископа и институт епископского суда по гражданским делам, сложившийся в I-III вв. и официально признанный государством в Римской и ранней Византийской империи (IV-VI вв.). E. a. предполагала рассмотрение епархиальным архиереем или лицами, к-рым он делегировал соответствующие полномочия, гражданско-правовых споров между любыми субъектами, проживающими на территории данной епархии и добровольно обратившимися к епископу для осуществления правосудия. E. a. отличается по подсудности (предметной и по кругу лиц) от обычного епископского суда, рассматривавшего все внутрицерковные дела, а также дела (в т. ч. гражданские и уголовные), сторонами в к-рых являлись клирики. E. a. отличается от коллегиального (соборного) суда епископов (Girardet. 1975. S. 64-65) по составу суда, по подсудности и по характеру полномочий: соборный суд рассматривал в качестве 2-й инстанции указанные выше дела, подсудные епископу, и дела с участием самих епископов, а также решал неюридические вопросы (догматические, литургические и т. п.), рассмотрение к-рых лишь условно может быть отнесено к судебной деятельности (см. подробнее в ст. Церковный суд). На уровне юридической терминологии, однако, эти различия прослеживались не всегда. Выражение «E. a.» иногда применялось и для обозначения подсудности епископу дисциплинарных и уголовных дел клириков (CTh. XVI 2. 47; Sulp. Sev. Chron. II 49. 9), а сам институт епископского суда по гражданским делам мог именоваться «episcopalis definitio» (CTh. I 27) или «episcopale iudicium» (Novell. Val. 35).

В ряде канонов, в толкованиях к ним Алексия Аристина и патриарха Феодора IV Вальсамона и в Синтагме Матфея Властаря говорится о праве сторон обратиться за разрешением гражданского дела к клирикам, избранным самими сторонами в качестве третейских судей (Заозерский. 1899. С. 246-252). Подобный третейский суд также нельзя отождествлять с E. a., в рамках которого епископ осуществлял судебную власть ex officio (стороны, обращаясь к E. a., не могли сами избирать епископа-судью).

Епископскую юрисдикцию в светских делах возводят к словам ап. Павла (1 Кор 6. 1-6), к-рый запрещает христианам обращаться за рассмотрением своих споров к судьям языческого гос-ва и советует поручать в таких случаях осуществление правосудия к.-л. «мудрому» (σοφός) члену христ. общины (Diliberto. 1978/1979). Со временем соответствующие судебные полномочия получили епископы. Первое упоминание о судебной деятельности епископа встречается в сочинении, приписываемом сщмч. Клименту I, еп. Римскому: ап. Петр наставляет новопоставленного еп. Климента, чтобы тот не вдавался в рассмотрение гражданских споров между членами своей общины, поскольку это плохо согласуется с ролью епископа (Ps.-Clem. Ep. ad Iacob. 5); в то же время он указывает, что христиане должны разрешать свои споры в рамках общины и судьями их должны быть пресвитеры (Ibid. 10). По-видимому, на практике в то время епископы были уже постоянно вовлечены в судопроизводство по делам данной категории, однако считалось целесообразным освободить их от непосредственного осуществления такой деятельности, делегировав их полномочия пресвитерам. На Востоке уже в III в. существовали определенные правила осуществления епископского суда (Didasc. Apost. II passim, в особенности 43-53 [= Const. Ap. II 43-53]). Так, предписывалось рассматривать дела в понедельник, чтобы стороны успели примириться до следующей воскресной Евхаристии; в заседании вместе с епископом должны были участвовать пресвитеры и диаконы; необходимо было заслушать объяснения обеих сторон. При этом основной целью судебного разбирательства являлось примирение сторон. Епископ не обладал средствами принуждения, которые имелись у государственных судов, поэтому исполнение епископского судебного решения основывалось на добровольном согласии сторон подчиниться ему (о епископском суде до IV в. подробнее см., напр.: Суворов. 1906. С. 78-87).

Издание гос. законов о E. a. означало признание гос-вом соответствующих судебных решений епископов (обзор гос. законодательства IV-VI вв. о E. a. см.: Caron. 1994. P. 269-276). Первоначально подсудность дел E. a. была определена имп. св. Константином I Великим в 318 г. (CTh. I 27. 1; подлинность конституции оспаривается; иногда она датируется 321 г., см.: Τρωϊάνος. 1964. Σ. 9. Σημ. 6): всякое гражданское дело, даже если его рассмотрение в гос. суде уже началось, может быть по соглашению сторон перенесено в E. a. Неясность текста закона позволяет предположить, что допускался перенос дела и без согласия второй стороны (см. обзор мнений: Ibid. Σ. 10. Σημ. 7), хотя из слов Созомена, сообщающего об издании данного закона, следует, что решение о переносе должно быть обоюдным (Sozom. Hist. eccl. I 9. 5). Согласно Const. Sirm. 1 (333 г.; рядом исследователей считалась неподлинной; аргументы в пользу подлинности конституции см.: Рудоквас. 1998. С. 97-99), к-рая фактически является комментарием имп. Константина к своему закону 318 г., решения E. a. должны быть окончательными по любым относящимся к ее юрисдикции делам, в т. ч. с участием несовершеннолетних; принудительное исполнение решений E. a. было возложено на гос. суды; допускалась передача дела в E. a. даже по желанию одной стороны и на любой стадии производства в гос. суде. Если дело с самого начала возбуждалось в суде епископа, согласие др. стороны тоже не требовалось. Наряду с этим законы имп. Константина от 318 и 333 гг. позволяли епископу рассматривать дела на основании христ. правосознания, не считаясь с нормами светского права, как материального, так и процессуального (Там же. С. 93-96). Невозможность же обжалования епископского решения вытекала, согласно этим законам, из того, что епископ судил не только в силу своих церковных полномочий, но и как представитель имп. власти.

Закрепляя значительные судебные полномочия за епископами, имп. Константин рассчитывал на их неподкупность, желая противопоставить их коррумпированным гос. судам (известно его мнение о том, что «священники Божии надежнее всякого светского судьи» - Euseb. Vita Const. IV 27. 2).

E. a. быстро приобрела широкую популярность: папирологические (Steinwenter. 1929/1930. S. 664-668; Lammeyer. 1933. S. 200-202; Vismara. 1937. P. 90-96) и патристические источники свидетельствуют о том, что в IV в. разрешение гражданско-правовых споров епископом представляло собой повседневную правовую практику. Так, блж. Августин жалуется на нехватку времени из-за необходимости осуществлять правосудие по гражданским делам (Aug. De opere monach. 37) и сообщает о том, что свт. Амвросий, еп. Медиоланский, также был постоянно занят рассмотрением судебных дел (Aug. Confess. VI 3). Епископ мог делегировать свои судебные полномочия кому-либо из клириков или мирян своей епархии; о подобном случае упоминает Сократ Схоластик (Socr. Schol. Hist. eccl. VII 37). Свт. Амвросий Медиоланский пишет об обязанностях епископа в качестве судьи E. a. (Ambros. Mediol. De offic. II 24. 124-125) и подробно описывает 2 случая из собственной судебной практики (Idem. Ep. 24, 56, 57), хотя их было намного больше (Idem. Ep. 32).

Массовым обращениям населения в E. a. способствовали простота и дешевизна судебной процедуры. В упрощенном епископском судопроизводстве отсутствовал ряд обременительных процессуальных формальностей (Const. Sirm. 1; Novell. Just. 83). Первоначально правосудие в E. a. было, по-видимому, полностью бесплатным, и даже в эпоху имп. св. Юстиниана I судебные пошлины и издержки в E. a. не должны были превышать 6 номиcм (CJ. I 4. 29. 7). Немаловажным был и более гуманный характер епископского суда. В основе материальных норм, применяемых E. a., находился т. н. lex christiana (CTh. I 27. 1), что означало разрешение споров в духе христ. снисхождения. После гос. признания E. a. основной обязанностью епископа-судьи по-прежнему было содействовать примирению спорящих (Statuta Eccl. antiq. 26; Greg. Nyss. De vita Greg. Thaum. // PG. 46. Col. 925-928).

На рубеже IV и V вв. подсудность E. a. подверглась значительному сокращению: для передачи или возбуждения дела в E. a. требовалось согласие обеих сторон спора. В 398 и 408 гг. издаются две конституции (CJ. I 4. 7; CTh. I 27. 2 [= Const. Sirm. 18 = CJ. I 4. 8]), направленные на предотвращение односторонней передачи дел в E. a., широко распространившейся к тому времени (см., напр.: Aurelii Symmachi Ep. III 36 // MGH. AA. B., 1883. T. 6. Pars 1. P. 82) и приводившей к чрезмерной загруженности епископов и конфликтам между сторонами. Дальнейшее развитие E. a. было связано с изданной на Западе в 452 г. 35-й новелле Валентиниана, согласно к-рой для передачи дела в E. a. стороны должны были подписать письменное соглашение по установленной форме, как при передаче дела в третейский суд (compromissum); подчеркивался исключительный характер E. a., поскольку по общему правилу епископы не обладают судебными полномочиями в светских делах.

Исследователи расценивают E. a. как разновидность третейского суда (см., напр.: Rota. 1950; Τρωϊάνος. 1964. Σ. 13) или считают полноценным судебным органом (см., напр.: Vismara. 1987. P. 63, 67), к-рый был аналогичен гос. судам либо, напротив, принципиально отличался от них, как «сверхъюридический» суд Церкви (Михаил [Семенов], иером. 1901. С. 173-179, 183). Наиболее взвешенной является позиция, согласно которой E. a. в IV-V вв. претерпела существенные изменения, отразившиеся в имп. законодательстве. Если во время имп. Константина Великого E. a. являлась частью гос. судебной системы, специальным судом, действующим от имени императора, наподобие суда префекта претория, то при императорах Аркадии, Гонории и Валентиниане III она превращается в аналог третейского суда (Суворов. 1906. С. 336-339).

Нек-рые изменения E. a. претерпела в правление имп. Юстиниана. Считается, что при нем E. a. существовала в 3 формах: ex compromisso (когда стороны по обоюдному согласию передавали дело на рассмотрение епископу; письменного соглашения не требовалось, т. к. Novell. Val. 35 не была включена в CJ), ex delegatione (осуществлялась епископом по поручению магистратов или императора по конкретным делам) и ex privilegio (Lammeyer. 1933. S. 196). Однако в действительности последняя форма не имеет отношения к E. a. и означает привилегированную подсудность клириков своему епископу (напр., согласно Novell. Just. 79, 83, к юрисдикции епископа были отнесены все гражданские дела монахов и клириков его епархии); 2-я форма тоже далека от E. a. в ее первоначальном виде. Важным новшеством явилось предоставление стороне, несогласной с судебным решением епископа, права обжаловать его в гос. суде или у императора (Novell. Just. 123. 21). Кроме того, в соответствии с Novell. Just. 86 епископ получил право надзора за деятельностью местных гос. судей, а также стал инстанцией, полномочной осуществлять суд по обвинению против таких судей.

В дальнейшем институт E. a., не будучи упраздненным законодательно, фактически перестал существовать, что было вызвано расширением компетенции епископского церковного суда, к-рому стали подсудны определенные категории дел (напр. семейные), прежде относившиеся к юрисдикции гос. судов, и любые гражданские и уголовные дела с участием клириков и церковных должностных лиц (это произошло в 629 г. на основании закона имп. Ираклия, см.: RegImp. 199).

Историко-правовое значение института E. a. состоит в том, что он повлиял на гуманизацию светского права в позднеантичный период, однако размеры такого влияния оценить сложно (Steinwenter. 1950. Sp. 916-917).