МАТРОНА

Исп. Матрона Белякова. Фотография. 1933 г.

Григорьевна Белякова (27.10.1863, дер. Анемнясево Касимовского у. Рязанской губ.- 29.07. 1936, Москва), исп. (пам. 16 июля, в Соборе Рязанских святых и в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской). Биография М. известна в основном по жизнеописанию, составленному с ее слов ок. 1933 г. приезжавшими в Анемнясево из г. Касимова братьями сщмч. Николаем и мч. Владимиром Правдолюбовыми. После их ареста рукопись находилась в архивах органов гос. безопасности, где была обнаружена и опубликована в 90-х гг. ХХ в. прот. Сергием Правдолюбовым, настоятелем храма Живоначальной Троицы в Троицком-Голенищеве в Москве.

М. род. в многодетной крестьянской семье; по воспоминаниям односельчан, семья была одной из самых бедных в окру́ге. Была крещена свящ. Филиппом Правдолюбовым в Казанском храме с. Шеянки (ныне Шеенки) Касимовского у., к приходу к-рого относилась дер. Анемнясево. Родители с раннего детства не любили М., она терпела обиды, ругань и побои. До 7 лет росла, как обычные дети: играла, любила ловить бабочек. «Посажу их, бывало, на окошко и не пускаю,- вспоминала она,- этим только и грешна была». В 1870 г. М. заболела оспой и полностью ослепла. Несмотря на слепоту, родители вменили ей в обязанность нянчить младших сестер и братьев. В 10 лет она нечаянно уронила младшую сестру с крыльца на землю. Вернувшись, мать жестоко избила ее за недосмотр за ребенком. В это время М. было видение Пресв. Богородицы, обратившейся к ней с утешением. Девочка сказала об этом матери, но та стала еще сильнее избивать дочь. Еле живая от побоев М. с трудом залезла на печку, а на утро она не смогла встать. «И вот с тех пор я не могла ни ходить, ни сидеть, а только лежала»,- рассказывала М. При этом она все время оговаривалась: «Боюсь я, что это грешно. Не прогневать бы мне Бога. Про мать так рассказывать, грех-то какой».

Исп. Матрона Анемнясевская. Икона. Нач. XXI в. (ц. Рождества Богородицы во Владыкино)

Ростом М. так и осталась как 10-летний ребенок. Без посторонней помощи могла только переворачиваться с боку на бок, шевелить руками, брать небольшие предметы. До 17 лет М. пребывала в родительском доме, а после смерти родителей жила с сестрой Дарьей в небольшом доме, построенном на пожертвования почитателей блаженной. М. лежала круглые сутки в небольшой комнатке в детской кроватке, задернутой пологом. Летом, когда в избе становилось душно, ее выносили в прохладные сени, и там она находилась до самой зимы, несмотря на наступавшие холода. Впосл. Дарья, относившаяся к сестре как к источнику получения материальных средств, отобрала по суду дом себе. М. вынуждена была переселиться к племяннику Матфею, который вместе с женой Ириной относился к блаженной с любовью и теплом. После кончины мужа Ирина продолжала ухаживать за М., стараясь облегчить ее участь. М. была терпелива и смиренна. Односельчане относились к ней с глубоким сочувствием, видели в ней угодницу Божию, навещали ее, просили помолиться за них. С Божией помощью М. исцеляла и утешала обращавшихся к ней. Со временем молва о М. распространялась все шире, к ней приходили со своими скорбями, нуждами и болезнями из соседних сел и деревень, из Касимова и др. отдаленных мест. Эти посещения превратились в беспрерывный поток паломников. В 1930 г. в Великий пост, по воспоминаниям очевидцев, в один день пришли 70 чел.

М. знала наизусть много молитв, которые запоминала после первого же прочтения, цитировала по памяти Свящ. Писание, пересказывала очень точно Жития святых. Акафисты и др. церковные песнопения пела удивительно чистым и звонким детским голосом, очень правильно, воспроизводя особенности гласов и распевов. Часто пела духовный кант в присутствии посетителя, вкладывая в исполнение особый иносказательный смысл, понятный пришедшему человеку. М. советовала каждому молиться, одним рекомендовала «справлять получницу», занятым на работе или многодетным напоминала, что молиться можно везде и всегда, даже лежа; особенно же высоко ставила молитву в храме: «В церкви молитва в три поклона - больше, чем дома в триста». У М. появилось много друзей и почитателей из числа белого духовенства и монашествующих. Особенно она привечала монашек и девиц. В доме М. собирались большие группы девушек и под ее руководством вечерами распевали канты. Она строго соблюдала посты, кроме среды и пятницы держала пост и по понедельникам, с 17 лет не употребляла мяса. Не реже раза в месяц М. причащалась Св. Христовых Таин, в 30-х гг. ХХ в. ее причащал духовник - священноисп. Александр Орлов, настоятель храма во имя мц. Параскевы Пятницы с. Шеянки. В конце жизни М. перестала интересоваться мирской жизнью. Старица предчувствовала грядущие гонения, готовилась к переходу в иную жизнь. В кон. июня 1933 г., когда М. посетил свящ. Николай Правдолюбов с женой Пелагией, она много говорила о тяжести жизни, о страданиях, о том, что необходимо терпеть все, что посылает Господь, с благодарностью нести крест, данный Богом каждому: «От креста-то своего никуда не убежишь, как ни трудно, а надо его нести… Пошли и нам, Господи, терпенье, помоги крест донести».

Исп. Матрона Анемнясевская и новомученики Касимовские. Икона. Нач. XXI в. (Покровская ц. при Бутырской тюрьме, Москва)

Местные власти со все большим беспокойством следили за посещавшими Анемнясево паломниками. Летом 1935 г. Бельковский районный отдел НКВД в связи с доносом о составлении свящ. Николаем Правдолюбовым и его братом Владимиром жизнеописания М. начал следственное дело «попов Правдолюбовых и больного выродка Матрены Беляковой». Всего по обвинению в антисоветской и антиколхозной агитации были арестованы 10 чел., в основном из числа местного духовенства. 23 июня 1935 г. в районном отделе НКВД был выписан ордер на арест М., однако вышестоящие областные власти распорядились допросить ее на дому. На допросе 29 июня М. сказала: «В предъявленном мне обвинении виновной себя не признаю. Действительно, меня ежедневно посещает много почитателей, но я их не приглашала и против советской власти ничего не говорила». 5 июля правление колхоза в Анемнясеве приняло решение о выселении М. из деревни, т. к. она «тормозит дело коллективизации». Было составлено соответствующее обращение в районный отдел НКВД: «Немедленно изъять гражданку Белякову Матрешу из пределов деревни Анемнясево как вредного элемента, она своей святостью сильно влияет на темную массу». 2 авг. особое совещание при НКВД СССР приговорило М. к принудительному лечению. 8 сент. 1935 г. ее поместили в дом инвалидов в дер. Хотяжи Звенигородского р-на Московской обл.

Зимой 1935/36 г. уроженка соседней с Анемнясево дер. Полухтино Анна Харитонова стала хлопотать, чтобы ей разрешили взять М. на поруки. 28 марта 1936 г. заведующий Московским отделом социального обеспечения без согласования с НКВД отдал распоряжение о передаче М. из дома инвалидов на попечение Харитоновой. 30 марта М. вывезли из дома инвалидов в Москву, где она поселилась в доме в Б. Казённом пер., в квартире у Вассы Самылкиной. Туда вскоре началось паломничество почитателей М. Причащать ее возили в ближайший храм в честь Покрова Пресв. Богородицы на Лыщиковой горе. В нач. мая того же года М. была перевезена в дер. Корякино Клепиковского р-на Московской (ныне Рязанской) обл., где проживала в доме Дарьи Шубиной. Все это время органы НКВД вели поиск местонахождения М. 9 мая в Москве была арестована Анна Харитонова. Узнав о ее аресте, Шубина вечером 13 мая попросила жительницу той же деревни Анастасию Дубасову временно принять блаженную у себя. В ночь на 14 мая в дом Дубасовой явились сотрудники НКВД во главе с начальником 7-го отделения СПО УГБ и начальником районного отдела внутренних дел, а также районный прокурор и председатель сельсовета. Дубасова по просьбе М. успела вынести ее из дома и спрятала на огороде, но во время обыска старица была обнаружена. После задержания М. поместили в дом инвалидов им. Радищева во Владыкине (ныне в черте Москвы) с худшими условиями проживания, чем в предыдущем, и минимальным питанием. Скончалась она, по офиц. свидетельству, от сердечной недостаточности. Была похоронена на Владыкинском кладбище. В 60-х гг. ХХ в. в связи с реконструкцией подъездных путей железной дороги бо́льшая часть старого Владыкинского кладбища была снесена. Часть останков из вскрытых могил перенесли на Долгопрудненское кладбище, однако могила М. в их описи не значится. Точное место ее захоронения остается неизвестным.

М. была причислена к лику местночтимых святых Рязанской епархии резолюцией патриарха Московского и всея Руси Алексия II от 22 апр. 1999 г. Прославлена для общецерковного почитания Архиерейским юбилейным Собором РПЦ 2000 г.