МЕНЗЕЛИНСКОЕ ВИКАРИАТСТВО

Церковь во имя Св. Троицы в Мензелинске. 1878 г., разрушена в 30-х гг. ХХ в. Фотография. 10-е гг. ХХ в.

Уфимской епархии. Существовало в 1923-1924 гг. Названо по г. Мензелинску Уфимской губ. (с 1920 ТАССР; ныне в Татарстане). Впервые ходатайство об учреждении М. в. было предпринято в период рассмотрения Поместным Собором Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. вопроса о викарных епископах, когда патриарху Московскому и всея России свт. Тихону была направлена телеграмма свящ. А. А. Тёмина, уполномоченного приходским советом мензелинского Николаевского собора, с просьбой о «скорейшем назначении» епископа в Мензелинск. Рассмотрев прошение, патриарх 13 апр. 1918 г. распорядился препроводить его в канцелярию Поместного Собора. Собор принял постановления о викарных епископах (от 15 апр. 1918) и об учреждении новых епархий и вик-ств (от 8 авг. 1918), согласно которым существующие епархии подлежали «сокращению в своих пределах» за счет открытия уездных вик-ств. Соответствующие резолюции должны были приниматься на уездных или епархиальных собраниях и с заключением правящих архиереев представляться на решение высшей церковной власти. Предполагалось, что кафедры должны содержаться на местные средства. 4 сент. 1918 г. под председательством Уфимского еп. Андрея (Ухтомского) состоялось Уфимское епархиальное собрание. На нем был заслушан доклад Комиссии по епархиальному управлению, в котором признавалось необходимым увеличение количества вик-ств «ввиду территориальной обширности епархии, многочисленности населения и в целях миссионерских (ввиду размножения сектантства)». Еп. Андрей решительно выступил за открытие новых кафедр. Отвечая на вопрос об изыскании средств для их обеспечения, архиерей указал на второстепенность этой проблемы и выразил готовность «скорее быть необеспеченным викарием в Белебее, чем епархиальным и обеспеченным в Уфе», а также заявил, что «если в Белебее или другом городе из-за средств не будет викария, то он перейдет туда» (Постановления Уфимского Епарх. Собрания августовской сессии 1918 г. С. 21, 23). Желательность открытия вик-ства именно в Мензелинске депутаты связывали с особой миссионерской значимостью кафедры и с многочисленностью паствы из крещеных инородцев, в связи с чем в состав викариатства предлагалось включить и сев. часть соседнего, Белебеевского у. Собрание постановило признать «принципиально желательным» открытие вик-ств во всех уездах епархии, и в первую очередь в Мензелинском у. На содержание Мензелинского архиерея было решено отпускать по 1000 р. в год из «церковно-народного фонда», предусмотреть средства от благочиний уезда, от мензелинского во имя святого пророка Илии женского монастыря и из др. источников. После уточнения вопроса о средствах Уфимскому ЕУ поручалось возбудить ходатайство об открытии М. в. перед высшей церковной властью.

Однако из-за гражданской войны реализовать решения епархиального собрания не удалось. Осенью 1918 г. ввиду наступления Красной Армии и поступления сведений о расправах большевиков с представителями духовенства епархиальный совет был эвакуирован в Златоуст. 31 дек. Красная Армия заняла Уфу, в марте 1919 г. в город вошли части Белой Армии, а в июне в Уфимской губ. окончательно утвердилась советская власть. Еп. Андрей (Ухтомский) с мая 1919 г. находился за пределами своей епархии, 21 дек. 1919 г. он был впервые арестован и до 1922 г. лишен возможности возвратиться в Уфу из-за неоднократных арестов. В связи с его длительным отсутствием на кафедре временно управляющим Уфимской епархией весной 1920 г. был назначен единоверческий (см. Единоверие) Охтенский еп. сщмч. Симон (Шлеёв). Вновь возникший вопрос об открытии М. в. в новых условиях церковной жизни был продиктован уже не столько миссионерскими, сколько практическими соображениями: Мензелинск из-за отдаленности от Уфы и по причине затруднительного (особенно зимой) транспортного сообщения нуждался в собственном епископе. Вопрос приобрел дополнительную остроту после того, как 27 мая 1920 г. декретом ВЦИК и СНК РСФСР Мензелинский у. из Уфимской губ. был передан в состав ТАССР как отдельная административно-территориальная единица - Мензелинский кантон. На собраниях верующих стали звучать предложения о присоединении кантона к Казанской епархии (см. Казанская и Татарстанская епархия) или даже к Елабуге с образованием самостоятельной Елабужской и Мензелинской епархии. В июле 1921 г. еп. Симон выдвинул кандидатом во епископа Мензелинского овдовевшего настоятеля стерлитамакского собора в честь Казанской иконы Божией Матери прот. Николая Орлова, вызвал его в Уфу и поручил ему вести дела канцелярии Уфимского ЕУ. Тогда же еп. Симон ходатайствовал перед патриархом об учреждении М. в. От Синода последовало согласие с поручением изыскать средства на содержание новой кафедры. Однако гибель 18 авг. еп. Симона вновь отсрочила открытие М. в.

В дек. 1921 г. на Уфимскую кафедру был назначен еп. Борис (Шипулин; впосл. архиепископ). Еп. Андрей (Ухтомский), ненадолго отпущенный из-под ареста, был определен на Томскую кафедру, в управление к-рой не вступил из-за последовавшего вскоре нового ареста. Прибывший в кон. февр. 1922 г. в Уфу новый архиерей намеревался осенью хиротонисать прот. Николая Орлова во епископа Мензелинского и сделать его своим «ближайшим сотрудником по епархии», но 19 окт. еп. Борис был арестован и отправлен в Пермь. Вступивший в управление епархией Златоустовский викарий еп. Николай (Ипатов) признал обновленческое (см. Обновленчество) Высшее церковное управление (ВЦУ) и возглавил раскольничье Уфимское ЕУ. 4 нояб. 1922 г. по приглашению Союза приходов Уфы в епархию прибыл освобожденный из-под ареста еп. Андрей (Ухтомский). Он незамедлительно принял меры против раскола, провозгласив временную автокефалию (так в документах того периода нередко именовалось самоуправление) Уфимской епархии в соответствии с постановлением патриарха Тихона, Синода и Высшего Церковного Совета от 20 нояб. 1920 г. и с посланием патриаршего заместителя Ярославского митр. сщмч. Агафангела (Преображенского) от 18 июня 1922 г. Еп. Андрей объявил деятельность ВЦУ и обновленческого Уфимского ЕУ незаконной, привел к покаянию Златоустовского еп. Николая (Ипатова) и совершил с ним 2 тайные архиерейские хиротонии: архим. Трофима (Якобчука) - во епископа Бирского и свящ. Николая Боголюбова (в монашестве Марк) - во епископа Стерлитамакского. В кон. нояб. еп. Андрей созвал экстренное собрание духовенства и мирян, на к-ром был единогласно избран временно управляющим епархией на период заключения еп. Бориса (Шипулина). 9 дек. 1922 г. еп. Андрей был арестован и выслан в Москву, однако по его благословению были совершены еще 2 тайные хиротонии: игум. Аввакума (Боровкова) - во епископа Староуфимского и игум. Иоанна (Пояркова; впосл. архиепископ) - во епископа Давлекановского. Образовавшийся т. о. малый собор православных викариев вступил в управление Уфимской епархией. Возглавлял собор старший по хиротонии еп. Трофим, а адм. делами руководил еп. Иоанн. После ареста еп. Аввакума число викариев было восполнено в нач. янв. 1923 г. хиротонией иером. Петра (Гасилова) во епископа Нижегородской слободы г. Уфы.

В то же время противодействие расколу набирало силу и в соседней Екатеринбургской епархии (см. Екатеринбургская и Верхотурская епархия). В дек. 1922 г. собрание приходов Нижнетагильского у. приняло решение об открытии уездной кафедры «на началах самоуправления» и избрало кандидатом во епископа свящ. Леонида Черепанова (см. Лев (Черепанов), еп.). Единоверческие приходы Н. Тагила с согласия др. крупных единоверческих общин постановили учредить отдельную архиерейскую кафедру, кандидатом для замещения к-рой был избран архим. Ириней (Шульмин; впосл. архиепископ). На автокефалию, учреждение новых викарных кафедр и хиротонию избранных кандидатов было получено благословение Екатеринбургского архиеп. Григория (Яцковского), находившегося в тюрьме кафедрального центра. По свидетельству архим. Иринея, архиеп. Григорий одобрил его избрание при свидании в тюрьме, подчеркнув, что «хиротония во епископа должна быть совершена епископами, не признавшими ВЦУ,- верными святому Православию и Патриарху Московскому». В ответ на просьбу православных Н. Тагила управлявшие Уфимской автокефальной епархией епископы Трофим и Иоанн дали согласие на совершение хиротоний для Екатеринбургской епархии. Перед отъездом в Уфу архим. Ириней был предупрежден ГПУ, что в случае возвращения в Екатеринбург он будет арестован. В этих обстоятельствах собор уфимских викариев предложил ему, как избранному кандидату во епископы, все же принять сан, а затем вступить во временное управление приходами бывш. Мензелинского у., территория которого в 1921 г. была разделена на Мензелинский и Челнинский кантоны. В церковном отношении оба кантона по-прежнему относились к Уфимской епархии и должны были войти в состав учреждаемого М. в. Прот. Николай Орлов, избранный ранее кандидатом на Мензелинскую кафедру, к тому времени находился в расколе (в марте 1923 он был поставлен обновленцами во «епископа Уфимского и Мензелинского»). 9 февр. 1923 г. архим. Ириней в Уфе был рукоположен во епископа единоверческого Кушвинского, викария Екатеринбургской епархии (см. Кушвинское викариатство). По поручению еп. Иоанна (Пояркова) хиротонию совершили еп. Нижегородской слободы Петр (Гасилов) и рукоположенный накануне Нижнетагильский еп. Лев (Черепанов). Еп. Ириней был назначен временно управляющим новоучрежденным М. в. До отъезда в Мензелинск он вместе с Бирским еп. Трофимом (Якобчуком) совершил 2 тайные хиротонии для Бирского вик-ства: 1 марта архим. Серафим (Афанасьев) был рукоположен на кафедру в с. Аскино (см. Аскинское викариатство), 2 марта архим. Вениамин (Фролов) - на кафедру в с. Байки (см. Байкинское викариатство) Бирского кантона.

Собор во имя свт. Николая Чудотворца в Мензелинске. 1813 г. Фотография. Нач. ХХ в.

В Мензелинске еп. Ириней был встречен верующими «с величайшей радостью». Собравшийся вскоре уездный съезд духовенства и мирян поддержал прибывшего архиерея и постановил «ходатайствовать чрез Уфу об открытии в Мензелинске самостоятельной кафедры» и об утверждении еп. Иринея Мензелинским архиереем. В период управления М. в. еп. Ириней, по свидетельству прихожан, «был чужд политики, в своих проповедях и речах был в высшей степени корректен, о советской власти говорил, что это единственная в мире власть, проводящая в жизнь евангельские начала свободы и братства и равенства. Вмешательство в политику бывшего Патриарха Тихона осуждал и в молитвах за богослужением имени его не поминал» (Архив УФСБ РФ по Свердловской обл. Д. П-18284. Л. 91). 26 июня 1923 г. еп. Ириней вместе с духовенством и со всеми приходами Мензелинска официально примкнул к обновленчеству, о чем послал заявление обновленческому «епископу Уфимскому и Мензелинскому» Николаю Орлову. Позднее на допросе он свидетельствовал, что примкнул к раскольникам с целью «сохранить мир церковный и прекратить среди народа нелепые слухи об обновленчестве, чтобы т[аким] образом, служа в Мензелинске, не быть предметом раздора, а всех примирить, объединить» под управлением Высшего Церковного Совета (ВЦС; название ВЦУ с мая по авг. 1923); епископ также заявил, что и далее предполагал «вести дело церковного обновления», к-рое прежде для него было «не совсем понятным и казалось страшным» (Там же. Л. 119 об.). Переход в обновленчество был отчасти связан и с попыткой избежать ареста по делу еп. Льва (Черепанова), к-рый успешно противодействовал расколу в самоуправляемом Нижнетагильском викариатстве и пытался перевести на самоуправление всю Екатеринбургскую епархию. Тем не менее 29 июня еп. Ириней был арестован и этапирован в Екатеринбург, где проходил по делу о нижнетагильской автокефалии. Вместе с еп. Львом (Черепановым) и группой духовенства и мирян он обвинялся в «контрреволюционной деятельности» и связях с «черносотенным духовенством в районах Урала». Вероятно, для того, чтобы способствовать освобождению еп. Иринея, 1 июля соединенное собрание прихожан церквей г. Мензелинска известило телеграммами казанского и уфимского епархиальных уполномоченных ВЦС о признании Мензелинским архиереем ВЦС как «формы церковного управления, установленной Московским поместным (обновленческим.- Н. З.) собором». Согласно постановлению Екатеринбургского губотдела ГПУ от 17 авг. 1923 г., следственное дело было направлено в Москву, в Секретный отдел ГПУ. Туда же перевезли обвиняемых. По решению Коллегии ГПУ от 25 сент. того же года еп. Ириней и др. обвиняемые (кроме еп. Льва) были освобождены из Бутырской тюрьмы под подписку о невыезде с постоянного места жительства.

1 окт. 1923 г. еп. Ириней подал свт. Тихону рапорт, в к-ром писал, что «в Мензелинске и уезде почти нет «обновленцев», сохраняется Православие», имя патриарха возносится за богослужением, отношение гражданской власти к себе он видел «всегда хорошее, справедливое и корректное», а его арест есть не что иное, как «происки уфимских и екатеринбургских «обновленцев» чрез Казань и Екатеринбург». Не упоминая о своем уклонении в раскол, еп. Ириней заявлял, что теперь, освободившись из заключения, он «готов снова, еще с большей энергией служить св. Церкви Христовой», и просил утвердить себя в должности (РГИА. Ф. 831. Оп. 1. Д. 218. Л. 133). Определением свт. Тихона и патриаршего Синода от 2 окт. 1923 г. (указом от 3 окт.) Кушвинский еп. Ириней был назначен епископом Мензелинским. Т. о. патриарх признал законной его архиерейскую хиротонию и утвердил учреждение М. в. собором уфимских автокефальных епископов. 19 окт. еп. Иринею вместе с Давлекановским еп. Иоанном (Поярковым) и Орским еп. сщмч. Иаковом (Маскаевым; впосл. архиепископ) было поручено участвовать в хиротонии прот. Антонина Русанова по пострижении его в монашество на новооткрытую Кустанайскую викарную кафедру Челябинской епархии (см. Кустанайское викариатство) в случае, если окажется невозможным совершение хиротонии в Москве. Еп. Ириней вернулся в Мензелинск не ранее нояб. 1923 г. Однако намеченная хиротония в тот период не состоялась.

Тем временем созванное в нач. сент. 1923 г. обновленческое Уфимское епархиальное собрание приняло постановление об открытии раскольничьего М. в. Вероятно, это решение было связано с отсутствием на кафедре и неясным будущим обвиняемого в контрреволюции еп. Иринея, заявление к-рого о признании ВЦС было принято к сведению, но из-за ареста осталось без последствий. Кроме того, обновленцы осознавали необходимость придать «законность» существованию викарной кафедры, первоначально открытой автокефальными епископами. 28 окт. 1923 г. во «епископа Мензелинского» был рукоположен архим. Иоасаф (Рагозин; в ряде изданий встречается написание «Рогозин»). Утверждение митр. Мануила (Лемешевского) о его правосл. архиерейской хиротонии и о последующем уклонении в раскол неверно. Тогда же «епископ» Иоасаф был назначен временно управляющим обновленческой Уфимской епархией, поскольку еще 10 окт. «епископ Уфимский и Мензелинский» Николай Орлов был переведен на Великоустюжскую кафедру. В нач. нояб. «епископ» Иоасаф прибыл в Уфу, а уже 13 нояб. 1923 г. издал указ, предписывающий общине уфимского Воскресенского кафедрального собора под угрозой роспуска признать обновленческое ЕУ. После захвата храма «епископ» Иоасаф служил в нем, по свидетельству современников, «без молящихся и публики». В янв. 1924 г. в Уфу из заключения возвратился законный Уфимский еп. Борис (Шипулин). Вопреки ожиданиям обновленцев он выступил против раскола, в связи с чем соборная община вернулась в патриаршую Церковь, изгнала из собора «епископа» Иоасафа и пригласила служить еп. Бориса. Обновленцы ходатайствовали перед властями о снятии с регистрации «тихоновской» общины, к-рая якобы стала «больше политической, чем церковной организацией», и о регистрации новой, обновленческой. Вскоре власти удалили еп. Бориса из Уфы, а в мае-июне окончательно распустили соборную «тихоновскую» общину и вновь зарегистрировали обновленческую. «Епископ» Иоасаф вернулся в собор, однако с кон. марта 1924 г. упоминался уже как викарный «епископ Бирский», а не Мензелинский (по нек-рым сведениям, переведен на Бирскую кафедру 12 февр. 1924). Изменение его статуса было связано с новым уклонением еп. Иринея (Шульмина) в раскол в нач. 1924 г.

Точных сведений о позиции Мензелинского еп. Иринея после возвращения из заключения у православных не имелось. В рапорте свт. Тихону от 19 февр. 1924 г. временно управляющий Уфимской епархией еп. Иоанн (Поярков) сообщал, что от еп. Иринея «кроме первого уведомления о прибытии в Мензелинск вестей нет, Е[пархиальное] У[правление] местное (обновленческое.- Н. З.) утверждает, может быть, ложно, что он признал Синод, о чем у них якобы есть подписка» (РГИА. Ф. 831. Оп. 1. Д. 247. Л. 15 об.). В рапорте от 31 марта еп. Иоанн вновь отмечал, что о еп. Иринее «сведений совершенно нет, что дает основание сомневаться в его твердости» (Там же. Л. 12 об.). В то же время обновленческие источники однозначно свидетельствуют о повторном переходе еп. Иринея в раскол с последующим возвращением в каноническую Церковь (НАРТ. Ф. Р-1172. Оп. 3. Д. 1036. Л. 55 об.; Правосл. церк. вестн. 1925. № 2. С. 21; Матвеев С., прот. С кем они // Там же. 1926. № 2. С. 3). Возвращение еп. Иринея вместе с большей частью приходов Мензелинского кантона (в Челнинском сильно было влияние обновленцев) состоялось в мае 1924 г. Возможно, не последнюю роль в этом сыграл Сарапульский еп. Алексий (Кузнецов; впосл. архиепископ), к-рый пытался открыть в своей епархии Малмыжское викариатство и долгое время безуспешно искал епископа для замещения новой кафедры. В рапорте от 9 мая 1924 г. он просил патриарха о создании в г. Малмыже викарной полусамостоятельной епископской кафедры и о назначении на нее еп. Иринея, изъявившего на это свое согласие. 10 мая датировано ходатайство еп. Иринея на имя свт. Тихона, содержащее просьбу освободить его от управления М. в. и назначить в распоряжение еп. Алексия в качестве его викария на предполагаемую к открытию Малмыжскую кафедру. При этом еп. Ириней вновь скрыл от патриарха свое уклонение в раскол. По этой причине в составленном Н. Б. Кирьяновым «Списке канонических архиереев, проживающих в России», по состоянию на авг. 1924 г. с правкой свт. Тихона рядом с именем Малмыжского еп. Иринея нет пометы о пребывании в обновленчестве и о принесении покаяния. Определением патриарха и патриаршего Синода от 26 мая 1924 г. в Малмыже была открыта викарная кафедра Сарапульской епархии, на которую и был перемещен еп. Ириней. Истинная причина ухода из Мензелинска, по словам самого еп. Иринея, заключалась в том, что «20 церквей кантона, в большинстве бедных, не в состоянии содержать своего епископа». Еп. Ириней оставил Мензелинск 2 июля 1924 г. М. в. более не возобновлялось. Правосл. приходы на его территории до 1927 г. находились в ведении временно управляющего Уфимской епархией еп. Иоанна (Пояркова), а затем отошли Казанскому митрополиту.

В ходе приведения обновленческим синодом церковных границ в соответствие с гражданским административно-территориальным делением обновленческие приходы Мензелинского и Челнинского кантонов в нач. июня 1924 г. перешли в ведение Казанского ЕУ. Центром раскола стало Челнинское кантонное церковное управление, поставившее перед Казанью вопрос об учреждении при Николаевском соборе с. Набережные Челны (ныне город) кафедры «самостоятельного епископа». Однако ни в 1924 г., ни позднее обновленцам не удалось возобновить викарную кафедру на территории бывш. М. в.