МЯЧКОВСКИЙ ЕВФИМИЕВ ВО ИМЯ СВЯТИТЕЛЯ ВАСИЛИЯ ВЕЛИКОГО МУЖСКОЙ МОНАСТЫРЬ

Грамоты кн. Даниила Борисовича зафиксировали принадлежность М. м. важнейших с хозяйственно-экономической т. зр. владений в Гороховецком у.: «перекопа» (канала), «что перекопал Юрьи стольник», озер Нефро и Разгонево, заводи Шуренбы (Шуренбенской), омута на р. Суворше (Суворощи). К первоначальным владениям постепенно добавлялись новые. В 30-40-х гг. XV в. по завещанию Василисы (в иночестве Варвары), вдовы некоего Василия Евдокимовича, в Евфимиев мон-рь «и к великому Василью в пустыню» (т. е. в приписной М. м.) перешло «Заречье» от Жальцева истока до Бережца с озерами и истоками (АСЭИ. Т. 3. № 487. С. 469; № 488. С. 470; № 489. С. 470). Вел. кн. Иоанн III Васильевич в 1485 г. «придал… от реки от Люлеха от устья… реку Клязму до Оки, по обе стороны реки Клязмы все воды и озера и с ыстоки» (АИ. Т. 1. № 96. С. 140; АСЭИ. Т. 2. № 482. С. 522).

Почти столетие спустя в указной грамоте кн. М. Т. Черкасского от 15 нояб. 1568 г. так описывается «монастырская вотчина монастырь Василий Великий»: «...на монастырский обиход даны им рыбные ловли от реки Люлеха Клязьма вниз до устья кляземского да в реке Суворше три тони, да омуток от перекопи, что перекопал Юрьи стольник, да озеро Великое и иные озера с ыстоки» (АССЕМ. 1998. № 151. С. 307). В 1586/87 г., согласно выписи из писцовых книг Гороховецкого у. М. И. Шишелова, в вотчине Евфимиева мон-ря с дер. Старково и с. Кожином в Гороховецком у. насчитывалось уже 20 озер и 4 заводи (Там же. № 227. С. 429), к-рые можно относить к владениям приписного М. м., поскольку Старково еще с нач. XV в. принадлежало этой обители, а в XVI в. в жалованных актах неоднократно встречается устойчивая словесная формула: «...в Гороховском уезде монастырь Василей Велики, к монастырю деревня Старково з деревнями, селцо Кожино з деревнями» (Там же. № 194. С. 359; № 212. С. 385; № 262. С. 493; № 263. С. 496).

Относительно поземельных угодий М. м. самые ранние сведения содержатся в жалованной грамоте Нижегородского вел. кн. Александра Иоанновича (выданной ок. 1418-1419), в к-рой указано, что «к тому монастырю тянут» деревни Мячково, Старково, Пурхма, Новосёлка, Филипповское (АИ. Т. 1. № 25. С. 51; АСЭИ. Т. 2. № 435. С. 479). В 30-40-х гг. XV в. по завещанию Василисы (в иночестве Варвары) обители перешла дер. Бежановская (АСЭИ. Т. 3. № 487. С. 469; № 488. С. 470; № 489. С. 470). По жалованной грамоте 1485 г., вел. кн. Иоанн III Васильевич передал М. м. селище Бережец «со всем тем, что к тому селищу истари потягло» (АИ. Т. 1. № 96. 140; АСЭИ. Т. 2. № 482. С. 522). С течением времени часть вышеназванных деревень превращалась в селища и пустоши, но рядом с ними ставились монастырские починки, из к-рых подчас вырастали новые деревни, напр. дер. Мостище (Овинище) на оз. Неготине (история долгой борьбы монастырских властей за обладание этой деревней отразилась в группе док-тов: АССЕМ. 1998. № 242. С. 454-455; № 243. С. 455-456; № 244. С. 456-464; № 245. С. 465-466; № 258. С. 484-485). В целом именно из пожалований приписному М. м. сложился на протяжении XV-XVI вв. массив владений Гороховецкой вотчины Евфимиева мон-ря. По выписи 1586/87 г. из писцовых книг Гороховецкого у. М. И. Шишелова эта вотчина включала в себя 2 сельца, погост (т. е. собственно М. м.), слободку, 4 деревни и 4 пустоши, где в 38 дворах жило 40 семейных крестьян и бобылей (АССЕМ. 1998. № 227. С. 429).

Основным видом хозяйственной деятельности в этой вотчине являлась эксплуатация водных угодий. По свидетельству писцовых материалов XVI-XVII вв., жители ближайшей и исстари «тянувшей» к М. м. слободки Мячкова вообще не имели пашни, а промышляли рыбной ловлей (АССЕМ. 1998. № 227. С. 428; Добронравов, Березин. 1898. С. 442). Уже в самой ранней сохранившейся жалованной грамоте Нижегородского вел. кн. Александра Иоанновича содержались общие гарантии неприкосновенности его водных владений: «А что воды их монастырские святаго Василья, и волостели мои и их тивуни в тыя воды не вступают» (АИ. Т. 1. № 25. С. 51; АСЭИ. Т. 2. № 435. С. 479). То же распоряжение встречается в текстах грамот князей Василия и Юрия Феодоровичей Шуйских (ок. 1445-1446) (АСЭИ. Т. 3. № 491. С. 471) и вел. кн. Василия II Васильевича (от 17 янв. 1451) (Лихачёв. 1895. № 7; АСЭИ. Т. 2. № 452. С. 492). Более подробные формулировки таких гарантий имелись в грамоте кн. Феодора Юрьевича Шуйского (ок. 1447-1449), запрещавшей княжеским подледщикам, купчинам, ватажникам и езовщикам отбирать неводы у «людей гороховецкой пустыньки Василия святого» и «волочить» их озера (АСЭИ. Т. 3. № 492. С. 472). Во многом ее содержание повторяет грамота вел. кн. Иоанна III Васильевича (ок. 1462-1464): «...коли мой подледщик поедет… рыбы ловити, и он в монастырских озерах и заводях на меня рыбы не ловит, и невода у… людей монастырских на ловлю не емлет, также и в их пустыньке у Васильясвятаго не ставятся» (АИ. Т. 1. № 76. С. 126; АСЭИ. Т. 2. № 460. С. 498). Кроме того, в обеих грамотах имеются указания на участие монастырских людей в торговых операциях и на перевозку продуктов вплоть до Н. Волги. Кн. Феодор Юрьевич в связи с этим предписывал: «Також коли кого архимандрит пошлет на Низ меду купить, или рыбы, и мои купчины и ватажники меду и рыбы у них не отъимают, ни людей у них с судна не емлют, ни меду к ним в судно не ставят» (АСЭИ. Т. 3. № 492. С. 472). И вел. кн. Иоанн III Васильевич указывал своим писцам: «...в их судне монастырском рыбы их монастырские не переписывают… ни иного чего; а им в моем судне чужие рыбы, ни меду за монастырское не провозити» (АИ. Т. 1. № 76. С. 126; АСЭИ. Т. 2. № 460. С. 498).

Упоминание в вышеприведенных грамотах меда указывает на еще одну доходную статью Гороховецкой вотчины - бортные урожаи. Впервые борти как особый объект пожалования «великому Василью в пустыню» встречается ок. 40-х гг. XV в. в грамоте Василисы (АСЭИ. Т. 3. № 488. С. 470). В дальнейшем в актах неоднократно упоминаются монастырские борти, бортные деревья и бортные знамена, как правило, в контексте споров М. м. с крестьянами соседних деревень. Показательна в этом отношении грамота кн. Черкасского (получившего в 1563 Гороховец в вотчину), отправленная его гороховецким слугам. В ней сначала констатируется, что слуги и крестьяне кн. Черкасского крестьянам М. м. «не велят» ходить «в лесные… монастырские угодья и в бортные ухожаи их знамян», а затем следует угроза княжеским слугам и крестьянам «быти… в великой опале», если они и впредь «учнут» в монастырские «лесные угодья и бортныя ухожаи ходити» (АССЕМ. 1998. № 151. С. 307-308).

В отличие от споров за рыбные ловли или бортные угодья, поземельные споры о пашнях и пожнях у крестьян вотчины М. м. не так часто фиксируются в сохранившихся источниках. Это, очевидно, отражает второстепенное значение возделывания земли в их хозяйственно-экономической деятельности.

В грамоте Василисы (ок. 1427-1433), в числе «послухов» М. м. указаны «Варсонофеи, игумень монастыря святого Василья… да черноризець святого Василья Конан» (АСЭИ. Т. 3. № 487. С. 469). Имена др. насельников известны по материалам поземельных судебных тяжб. Васильевский старец Лаврентий ок. 1470-1485 гг. выиграл у местного крестьянина судебный спор о принадлежности Горловской земли (АСЭИ. Т. 2. № 465. С. 504). Ок. 1485-1490 гг. новый спор о принадлежности этой же земли (селищ Покровское, Жуковское и Горловское) удалось выиграть старцу Ивану Вороне (АСЭИ. Т. 2. № 483. С. 522-524). В 1590/91 г. васильевский игум. Адриан участвовал в «полюбовном» размежевании земли с крестьянами Купленской вол. Гороховецкого у. (АССЕМ. 1998. № 245. С. 465). Известны строители Петр (Пушечников) (1652) и Игнатий (Розбицкий) (1683) (Строев. Списки иерархов. Стб. 711. № 46). 1 мая 1702 г. строитель Игнатий (Медвецкой) был отослан к митр. Рязанскому и Муромскому Стефану (Яворскому) для наказания за «умалчивание слышанных им непристойных слов на государя»; впрочем, после наказания его велено было освободить (РГАДА. Ф. 371. Оп. 2. Ед. хр. 1095). В обители, судя по всему, проживало небольшое число насельников. Так, в 1585 г. в качестве свидетелей в поземельной тяжбе были привлечены «Васильевского монастыря чернои поп да четыре старцы», не названные в документе по именам (АССЕМ. 1998. № 221. С. 407). Возможно, это был весь наличный состав братии.

Церковь во имя свт. Василия Великого в с. Мячкове. Ок. 1900 г. Фотография. 2013 г.Сохранилось неск. предельно кратких описаний комплекса строений обители. В выписи 1586/87 г. из писцовых книг Гороховецкого у. Шишелова этот комплекс фигурирует как погост Евфимиева мон-ря «на Кузе-озере, а на погосте церковь Василей Кесареиский да трапеза, да чотыре кельи, да двор монастырьской, а в нем живут рыболовы Спасково ж монастыря». В слободке Мячково, согласно той же выписи, находился «двор монастырской Василья Великого» (АССЕМ. 1998. № 227. С. 429). По писцовым книгам З. В. Быкова и П. Колобова 1628 г. картина практически не изменилась: «...в Гороховецком уезде Спасо-Евфимиева в Суздале монастыря за р. Клязьмою монастырь, а в нем церковь Василия Кесарийскаго древяна клецки, да трапеза, да 4 кельи, да двор монастырский, в нем живут рыболовы». Наконец, в переписных книгах 1678 г. в обители указаны ц. свт. Василия Великого с приделом в трапезе во имя прп. Евфимия Суздальского и 4 кельи (Добронравов, Березин. 1898. С. 442).

Первое упоминание в источниках ц. свт. Василия Великого встречается в жалованной грамоте митр. Московского и всея Руси Симона от 15 янв. 1496 г., освобождавшей священника этого храма от митрополичьих даней и пошлин, от подчинения поповскому старосте и от суда митрополичьих десятильников; судить васильевского священника, а равно и старцев того мон-ря брался сам митр. Симон (РИБ. Т. 32. № 67. Стб. 93; АСЭИ. Т. 2. № 487. С. 527). Это пожалование практически дословно было повторено в грамоте митр. Московского и всея Руси Варлаама от 27 янв. 1512 г. (РИБ. Т. 32. № 83. Стб. 139-140; АССЕМ. 1998. № 7. С. 24-25).

К 70-м гг. XVII в. деревянная Василиевская ц. обветшала, и в 1675 г. патриарх Московский и всея Руси Иоаким выдал грамоту на возведение в М. м. двух церквей (РГАДА. Ф. 1203. Оп. 1. Ч. 1. Ед. хр. 5). В 1679 г. в обители выстроен каменный 2-престольный храм. По описанию, составленному в 1909 г., 5-главая ц. свт. Василия Великого, «в плане квадратная», была перекрыта сомкнутым сводом, имела 3-апсидный алтарь. Храм был покрыт «четырехскатной крышей, наверху стен карниз украшен кокошниками и пилястрами межу ними, в которых имеются квадратные впадины, а также ниже кокошников и пилястр один ряд квадратных впадин. Все впадины украшены изразцами зеленого цвета, поставленными на угол. Подзор крыши деревянный, выкрашенный в красный цвет... На углах наружной стороны стен выступают пилястры. Окна не имеют особых украшений за исключением среднего окна восточного фасада; оно украшено колонками, карнизом и наличником». Первоначально храм имел 2 входа: западный, а также южный, к-рый к нач. XX в. был ликвидирован. Входы были украшены колонками и арками. Северный, теплый придел во имя прп. Евфимия Суздальского был перекрыт «коробовым сводом, с абсидным алтарем». С зап. стороны церкви имелась галерея - 2-этажная, на столбах, «с арками, украшенная впадинами и пилястрами». С сев. стороны в конце галереи находилась «на каменных квадратных столбах, перекрытых арками, деревянная колокольня позднейшей постройки» (Сухов. 1909. С. 336-337).

Иконостасы как в Василиевской ц., так и в приделе были «позднего времени», хотя в храме еще в нач. ХХ в. имелось неск. икон «древнего письма» (Там же. С. 337). Главной святыней церкви считался деревянный посох («с полукруглой рукоятью сверху и чугунным копьецом снизу»), который, по преданию, принадлежал прп. Евфимию Суздальскому. Усердием вязниковского купца Елизарова для него был сделан футляр, в к-ром реликвия находилась за стеклом в алтаре в приделе прп. Евфимия (Тихонравов. 1857. С. 116; Смирнов. 1896. С. 134; Добронравов, Березин. 1898. С. 443; Сухов. 1909. С. 337; Колобанов. 1982. С. 111). В числе др. «достопримечательных» предметов в кон. XIX - нач. XX в. в церкви хранились: оловянные богослужебные сосуды - потир, дискос, звездица, 2 копия и 2 лжицы; имелся также каменный потир. Из священных облачений - фелонь крашенинной выбойки с одинаковыми по длине передней и задней сторонами и орарь, шитый золотом. Среди книг - напрестольное Евангелие (1637) в серебряном окладе, еще одно напрестольное Евангелие (1686), 9 книг месячных Миней (на 5 книгах была надпись о том, что они вложены в Евфимиев монастырь кн. Д. М. Пожарским), Устав церковный (1610). В обители имелся колокол - вклад гороховецкого купца П. И Ширяева (Тихонравов. 1857. С. 116; Добронравов, Березин. 1898. С. 443; Сухов. 1909. С. 337).

После закрытия в 1764 г. М. м. ц. свт. Василия Великого была обращена в приходскую. С постройкой в слободке Мячково ок. 1900 г. новой приходской церкви службы в Василиевской ц. прекратились, и уже к 1909 г. крыша обветшала и требовала ремонта, а стены и своды дали повсюду трещины (Сухов. 1909. С. 337). К 2017 г. руины храма жители с. Мячкова называли «старой церковью»; рядом с ними установлен деревянный поклонный крест.