ОХАНСКОЕ ВИКАРИАТСТВО

Пермской епархии (см. ст. Пермская и Кунгурская епархия), существовало в 1923-1929 гг. на территории бывш. Оханского у. Именовалось по г. Оханску (ныне адм. центр Оханского р-на Пермского края). Во исполнение указа патриарха свт. Тихона (Беллавина), Синода и Высшего Церковного Совета от 23 июня 1919 г. об увеличении числа епископов 24 дек. 1919 г. Пермский епархиальный совет поручил пермскому духовенству и мирянам иметь суждение об открытии викарных кафедр в соответствии с числом уездов. Первоначально предусматривалось иметь епископов в Перми, Красноуфимске и Соликамске, но приходам остальных 4 уездов, в т. ч. Оханского, предоставлялась полная свобода высказать свое мнение по этому вопросу. Резолюции съездов духовенства и мирян Оханского у., состоявшихся в 1920 и 1921 гг., неизвестны.

В первые 2 месяца после ареста в мае 1922 г. патриарха свт. Тихона и начала обновленческого раскола Пермский еп. Сильвестр (Братановский; впосл. архиепископ) с подчиненным ему духовенством не признавал каноничности обновленческого Высшего церковного управления (ВЦУ). После того как в Оханск дошли сведения об аресте патриарха и о появлении самочинного ВЦУ, съезд духовенства и мирян главного (1-го) благочиннического округа Оханского у., собравшийся в авг. 1922 г., не признал законности церковного управления раскольников. Однако прибывший в том же месяце в Пермь уполномоченный ВЦУ свящ. Михаил Трубин (в расколе «протоиерей») «под всевозможными угрозами» заставил признать ВЦУ сначала духовенство г. Перми во главе с еп. Сильвестром, а затем и духовенство в уездах. Вскоре в Оханский у. явились уполномоченные обновленцев, ложно утверждавшие, что власть ВЦУ передал сам патриарх; т. о. уполномоченные «поколебали некоторых из священнослужителей» (РГИА. Ф. 831. Оп. 1. Д. 221. Л. 3). Большинство представителей духовенства стало поминать ВЦУ, а после ареста законного еп. Сильвестра (22 дек. 1922) подчинилось «рукоположенному» раскольниками Кунгурскому «епископу» Николаю Ашихмину, который 6 янв. 1923 г. был назначен временно управляющим Пермской обновленческой епархией. Незначительная часть духовенства и приходских советов осталась при прежнем мнении, отказавшись признавать ВЦУ.

В связи с разногласиями по вопросу признания ВЦУ в кон. февр.- нач. марта 1923 г. был созван съезд духовенства и представителей приходов Оханского у. В съезде участвовали представители не только главного, 1-го округа, но и 3-го округа, включавшего Успенский собор г. Оханска. В результате разъяснений уполномоченного ВЦУ, заявившего, что последнее «является лишь временною властию, ввиду того что Патриарх лишен возможности сам управлять Русскою Церковью», собрание большинством голосов постановило, «дабы не создавать новых церковных управлений», признать обновленческое ВЦУ как временную (до собора) «власть административную, но не каноничную, почему ставленников новых епископов [в] приходы не принимать» (Там же. Л. 3). Оханские депутаты на епархиальном собрании участвовали в выборах делегатов от Пермской епархии на обновленческий собор 1923 г. Однако поведение на собрании уполномоченного ВЦУ и его сторонников, которые «действовали с насилием» и провели на собор только сторонников «обновления» и членов обновленческих групп, продемонстрировало участникам собрания стремление обновленцев с помощью собора упрочить свою власть. В результате в Оханском и др. уездах Пермской епархии началось движение за полное отделение от ВЦУ.

14 мая 1923 г. делегаты от Оханска приняли участие в съезде православного духовенства и мирян соседнего Осинского у., на котором поддержали отмежевание от обновленческого Высшего церковного совета (ВЦС; новое название ВЦУ) и от раскольничьего Пермского ЕУ, признали дезорганизацию церковной жизни и право епархии в этих обстоятельствах на переход к «автокефалии» (самоуправлению) на основании постановления патриарха, Синода и Высшего Церковного Совета от 20 нояб. 1920 г. (о мерах на случай разобщения епархии с высшей церковной властью или в связи с вынужденным прекращением ее деятельности). В результате нек-рые приходы Оханского у. вошли в адм. подчинение избранному на съезде Осинскому уездному церковному совету (ОУЦС), к-рому поручалось просить правосл. епископов из соседних епархий санкционировать открытие викарной кафедры в Осе как единственном центре Православия в Пермской епархии и обеспечить ее каноническое возглавление. Съезд постановил временно войти в юрисдикцию Нижнетагильской «автокефалии» во главе с Нижнетагильским еп. Львом (Черепановым), управляющим правосл. приходами Екатеринбургской епархии.

В мае 1923 г. оханские общины не допустили к служению в своих храмах временно управлявшего Пермской обновленческой епархией Кунгурского «епископа» Николая Ашихмина и уполномоченного ВЦС Трубина, прибывших по окончании раскольничьего собора. На созванный ими съезд духовенства и мирян прибыли представители только половины приходов, к-рые, заслушав разъяснения о составе собора и принятых им постановлениях, решили признать собор как «высшую церковную власть и постановления его проводить в жизнь с согласия приходских собраний». Однако др. половина приходов не признала каноничность собора и его постановления.

В кон. июня 1923 г. ОУЦС, в ведении к-рого находились до 60 приходов Осы и Оханска, а также Осинского, Оханского и Кунгурского уездов, по рекомендации Нижнетагильского еп. Льва вошел в каноническое подчинение Собору уфимских («автокефальных») архиереев во главе с епископом Бирским Трофимом (Якобчуком) и епископом Давлекановским Иоанном (Поярковым; впосл. архиепископ). 29 июня Собор уфимских епископов одобрил открытие викарной кафедры в Осе и назначил на нее епископа Нижегородской слободы г. Уфы Петра (Гасилова) «для временного управления всеми общинами верных православию Пермской епархии» (Там же. Д. 209. Л. 4 об.). Однако еп. Петр в Осу не прибыл, т. к. в середине июля власти арестовали почти всех членов ОУЦС.

К тому времени православные Оханского у. сумели опровергнуть распространяемые уполномоченными обновленцев ложные сведения об участии в раскольничьем соборе большинства епископов старого поставления и о присутствии на нем «уполномоченных представителей Восточных Церквей». В результате практически все приходские собрания и причты вынесли постановления «о прекращении всякого общения с собором и назначенными им епископами и о необходимости найти для Пермской епархии или для Оханского у. епископа старого поставления и старо-церковного направления» (Там же. Д. 221. Л. 3 об.).

23 авг. 1923 г. правление оханского кафедрального Успенского собора, «заручившись устным и письменным согласием окружающих церквей уезда», провело заседание и постановило открыть епископскую кафедру при соборе с назначением на нее архиерея по усмотрению патриарха. Соответствующее ходатайство было направлено свт. Тихону 27 авг., для доклада патриарху в Москву командирован священник оханского Успенского собора Иоанн Окулов. По постановлению патриарха и Синода от 6 сент. 1923 г. на Оханскую кафедру был назначен настоятель Давидовой в честь Вознесения Господня мужской пустыни архим. Никон (Соловьёв), которому поручалось временное управление Пермской епархией (Там же. Л. 2); вскоре состоялась его архиерейская хиротония (указание митр. Мануила (Лемешевского) о поставлении Никона (Соловьёва) во епископа Оханского в 1919 ошибочно). В сент. 1923 г. архиерей прибыл в Оханск. Еп. Никон часто объезжал приходы епархии, сохранившие верность патриарху, способствовал воссоединению обновленческих общин с Патриаршей Церковью; за месяц служения на Оханской кафедре еп. Никону удалось объединить под своим руководством ок. 100 приходов Пермской епархии (Там же. Д. 218. Л. 296).

Труды архиерея, результатом которых стала активизация церковной жизни, были расценены властями как «будирование масс», и 14 окт. 1923 г. еп. Никон был помещен под домашний арест. В надежде добиться отмены наложенных ограничений и получения разрешения на совершение богослужений в храмах Перми и Пермского у. еп. Никон 20 окт. явился в Пермский губотдел ГПУ, где его без объявления причин арестовали и спустя сутки отправили в пермский домзак № 1. Через несколько дней архиерею предъявили обвинение по ст. 70 УК РСФСР в «пропаганде и агитации в направлении помощи международной буржуазии»; обвинительное заключение отослали на утверждение в Москву.

Через камеру от камеры еп. Никона содержались арестованные в июле члены ОУЦС. В нояб. 1923 г., при последнем разговоре во время прогулки, Оханский викарий известил членов ОУЦС о состоянии здоровья патриарха, об отношении последнего и др. правосл. архиереев к обновленцам и в целом о положении дел в Церкви. На случай своего продолжительного ареста еп. Никон рекомендовал православным доложить об этом патриарху и ожидать его распоряжений. В случае ареста патриарха и всего священноначалия Церкви Оханский архиерей призвал православных как прежде «обходиться без епископа… только не иметь сношения с обновленцами». Священнослужители должны были «наблюдать», чтобы в правосл. приходах «были священники не обновленцы». Также еп. Никон призвал верующих «в политику совершенно не вмешиваться и не дозволять никаких противоправительственных слов и действий». 24 нояб., перед отправкой еп. Никона в Москву, ему разрешили проститься с членами ОУЦС и благословить их. Когда стало очевидно, что еп. Никон не сможет в скором времени вернуться на Оханскую кафедру, находившиеся в заключении члены ОУЦС просили православных оханцев сообщить об этом патриарху. После освобождения членов ОУЦС последние сами направили первосвятителю соответствующий доклад (Там же. Д. 262. Л. 19 об.- 20). В 1924 г. еп. Никон был освобожден из московской Бутырской тюрьмы и назначен временно управляющим Сергиевским викариатством Московской епархии; архиерей служил в ц. во имя арх. Михаила в Красюковке (в черте г. Сергиева (ныне Сергиев Посад), между Троице-Сергиевой лаврой и Гефсиманским скитом). В составленном в авг. 1924 г. иподиак. Николаем Кирьяновым списке правосл. иерархов еп. Никон значится все еще с титулом «Оханский», но в том же году он был назначен епископом Кузнецким, викарием Томской епархии.

Между тем оставшиеся после ареста еп. Никона без архипастырского попечения приходы О. в. начали искать архиерея. 9 дек. 1923 г. к Воткинскому еп. Амвросию (Казанскому) обратился представитель 2 благочиннических округов бывш. Оханского у. священник Покровской ц. села Б. Баклуш (ныне Баклуши Большесосновского р-на) Павел Будрин с просьбой принять в подчинение еп. Амвросия приходы, оставшиеся без архиерейского окормления. В связи с этим 15 дек. еп. Амвросий запросил мнение патриарха. 4 янв. 1924 г. патриарх и Синод поручили еп. Амвросию «временно заботу и попечение» о приходах Пермской епархии (Там же. Д. 273. Л. 1-2). Однако неск. приходов бывш. Оханского у. и ок. 50 приходов бывш. Осинского у. отказались подчиняться еп. Амвросию в связи с его обновленческим прошлым и в кон. дек. 1924 г. поддержали ходатайство об учреждении Осинского викариатства.

Резолюцией патриарха свт. Тихона от 25 янв. 1924 г. временное управление Пермской епархией (в т. ч. приходами О. в.) было поручено викарию Уфимской епархии Стерлитамакскому еп. Марку (Боголюбову). Однако еп. Марк на кафедру не прибыл в связи с высылкой в февр. 1924 г. в Нарымский у. Управление приходами О. в. перешло к временно управлявшему Пермской епархией Кунгурскому еп. сщмч. Аркадию (Ершову), архиерейская хиротония к-рого состоялась 30 марта 1924 г.

По данным митр. Мануила (Лемешевского), в 1924 г. Оханским викарием был определен еп. Павел (Вильковский; впосл. архиепископ). Однако ни в анкете, ни в подробной автобиографии архиерей не упоминал о подобном назначении, указав, что примерно с 1923-1924 по 1926 г. находился на покое (Архив УФСБ по Краснодарскому краю. Д. П-48721. Т. 1. Л. 59, 67-68). Известно, что 27 марта 1924 г. еп. Павел находился в Москве, т. к. был вынужден «происками и насилием грузинского и живоцерковнического духовенства оставить пределы Закавказья», и ходатайствовал перед патриархом (как управляющий Кавказским Экзархатом епископ Бакинский и Елисаветпольский) о «временном командировании» в одну из епархий близ его родной кафедры, откуда его вытесняли националисты и обновленцы, чтобы сохранить возможность управления своей паствой. 28 марта он был определен временно управляющим Полоцкой кафедрой, но отказался от этого назначения, заявив, что «не желает и не считает полезным для церковного дела удаляться от своей паствы в Закавказье» (назначение отменено 2 апр. того же года) (РГИА Ф. 831. Оп. 1. Д. 272. Л. 85, 104-104 об.). Вскоре еп. Павел ушел на покой, проживал в Туапсе, а затем в Саровской пуст., в связи с чем его имя не значится в списке православных иерархов, составленном иподиак. Николаем Кирьяновым в авг. 1924 г. Назначение на Оханскую кафедру, если таковое имело место, еп. Павел не принял.

В 1926 г. временное управление О. в. было вверено сосланному в Уральскую обл. за противодействие обновленчеству викарию Тамбовской епархии Моршанскому еп. Иоанну (Георгиевскому). В авг. 1928 г. он был назначен епископом Оханским, а 23 янв. 1929 г. перемещен на Кунгурскую викарную кафедру Пермской епархии, после чего О. в. не замещалось.