ПРАКСЕЙ

[Лат. Praxeas] (кон. II - нач. III в.), раннехрист. писатель, еретик, представитель модалистического монархианства и патрипассианства. Единственными источниками сведений о П. является сочинение Тертуллиана «Против Праксея» (Tertull. Adv. Prax.; CPL, N 26; PL. 2. Col. 153-196; CSEL. 47. P. 227-289; не ранее 213, написано в монтанистский период жизни Тертуллиана), а также небольшая заметка из соч. «Против всех ересей», приписываемого тоже Тертуллиану (Ps.-Tertull. Adv. omn. haer. 8; CPL, N 34; PL. 2. Col. 72-74; CSEL. 47. P. 225-226; написано в нач. III в., но было отредактировано и дополнено в нач. IV в., вероятно, еп. Викторином Петавским). Согласно им, П. происходил из М. Азии, где претерпел мучения за веру и заслужил славу исповедника. Он первым стал учить в Риме о тождестве Отца и Сына. П. занял видное положение в Римской Церкви, однако Тертуллиан ничего не сообщает о его сане и должности. П. имел влияние на епископа (папу) Римского свт. Виктора I и, с одной стороны, склонил его к симпатиям в отношении монархианства, а с другой - к категорическому неприятию монтанизма. Характеризуя кратко учение П., Тертуллиан писал, что П. «изгнал пророчества и утвердил ересь, прогнал Параклита и распял отца» (Tertull. Adv. Prax. 1). Вероятно, в нач. III в. (до 207) П. совершил поездку из Рима в Карфаген и там проповедовал. Возможно, прибытие П. в этот город также связано с кончиной свт. Виктора I. В Карфагене его обличителем выступил Тертуллиан, тогда еще принадлежавший к кафолической Церкви. В результате, по утверждению Тертуллиана, П. признал свое заблуждение и в письменном виде изложил свое отречение: «У психиков (т. е. у православных; Тертуллиан пишет уже в монтанистский период), у к-рых тогда происходило это дело, остается (его) рукописание (manet heirographum)» (Ibid.). Однако спустя ок. 10 лет ересь П. вновь получила распространение в Карфагене, так что Тертуллиан был вынужден выступить с ее письменным обличением в трактате «Против Праксея». Это сочинение имеет двоякую направленность; с одной стороны, Тертуллиан опровергает монархианство и патрипассионизм, с другой - стремится защитить и оправдать монтанизм, противником к-рого был П.

Одна из основных проблем оценки личности и учения П. состоит в том, что, кроме Тертуллиана, ни один из древних авторов о нем не упоминал. Умалчивает о нем Ипполит Римский (Hipp. Refut. 9, 7; 10, 27), к-рый писал против монархианства в те же годы, что и Тертуллиан. Ипполит назвал имена многих известных в Риме монархиан. В склонности к монархианству Ипполит упрекал даже еп. Римского мч. Каллиста I. Тертуллиан же из всех римских монархиан рубежа II и III вв. обличал только П. Еще в сер. XIX в. исследователи ранней Церкви выдвигали гипотезы об отождествлении П. с кем-то из монархиан, названных Ипполитом. В 1864 г. Г. Хегеманн высказал мнение о том, что «Праксей» - это уничижительное прозвище еп. Каллиста (Hagemann H. Die römishe Kirche und ihr Einfluß auf Disciplin und Dogma in den ersten drei Jh. Freiburg i. Br., 1864). Эта теория получила довольно большое распространение среди нем. ученых последующих десятилетий. Г. Айслер предложил идентифицировать П. с Эпигоном, о к-ром Ипполит писал как о 1-м проповеднике патрипассионизма в Риме. Однако многие ученые высказывались против этой гипотезы, и в наст. время практически все исследователи признают историческую реальность П. Возможно, его слава и влияние в Риме были сильно преувеличены Тертуллианом, к-рый т. о. хотел подчеркнуть опасность его ереси. Возможно также, что пребывание П. в Риме было не столь продолжительным, так что Ипполит не упомянул о нем на фоне других более значимых персонажей. Для Карфагена же монархианство было новшеством, и даже такой второстепенный представитель этой ереси, как П., казался значительной персоной.

Об учении П. известно гораздо больше, чем о его жизни. Основной отправной точкой во взглядах П. было отрицание учения о Логосе (Боге Слове), которое, по его мнению, противоречило строгому монотеизму. В противоположность этому П. выдвигал учение о божественной «монархии»: «...они (сторонники П.) обвиняют нас, что мы проповедуем двух или трех, а себя называют почитателями Одного... Говорят, что они придерживаются (божественной) «монархии»» (Tertull. Adv. Prax. 3). П. не признавал никакого возможного разделения в Боге, а тринитарное учение, по его мнению, было не чем иным, как разделением (Ibid. 23). Однако в отличие от динамических монархиан, к-рые просто отрицали божественность Логоса по сущности, П. шел путем модалистического монархианства и заявлял о тождестве Отца и Сына (Ibid. 5). Он понимал Логос буквально, как Божественное Слово - голос, звук, понятный на слух, но не телесный и не самостоятельный. Сама идея существования наряду с Отцом некоего самобытного Слова для П. была неприемлема (Ibid.). Поэтому, по его мнению, когда в Евангелии от Иоанна говорится о Cлове, бывшем у Бога (Ин 1. 1), то имеется в виду неотделимость Слова от Бога, а не некое персональное бытие Слова (Tertull. Adv. Prax. 10, 30). П. делал акцент на тех местах Евангелия от Иоанна, где Христос говорил о Своем единстве с Отцом: «Я и Отец - одно» (Ин 10. 30), «Видевший Меня видел Отца» (Ин 14. 9). Равным образом П. подчеркивал важность тех мест из ВЗ, где говорится о единстве Бога (Tertull. Adv. Prax. 18-20).

При этом П. был не склонен впадать в докетизм в своем учении о воплощении. Плоть Иисуса, рожденного от Девы Марии, была подлинно человеческой: «Они говорят, что Сын плоть, то есть человек, Иисус», но зачатый от Св. Духа (Лк 1. 35). Т. е. божественное начало Отца соединилось с человеческой плотью, став Сыном. Поэтому об Отце можно было сказать, что Он Сам сотворил Себе Сына (Tertull. Adv. Prax. 10). И Иисус мог сказать: «Я в Отце и Отец во Мне» (Ин 14. 10). C этой же логикой рассуждений П. связаны его обвинения в патрипассионизме. Исходя из его учения напрашивался вывод, что сама духовная сущность Отца страдала во плоти Сына, ибо они одно. На это сами сторонники П. заявляли: «Поэтому мы не богохульствуем на Господа Бога, когда говорим, что Отец умер, так же как вы, что Сын, потому что говорим, что умер не по божественной природе а по человеческой» (Tertull. Adv. Prax. 29). Как и проч. монархиане, П., по сути, даже не задавался вопросом о Св. Троице. Учение о Св. Троице воспринималось им лишь арифметически: если Троица, значит три бога. Тертуллиан также дает представление об экзегетическом методе П. В вопросах толкования Свящ. Писания П. был сторонником его букв. понимания. При этом он был склонен узко толковать каждую фразу, отрывая ее от широкого контекста.

Все сообщения о П. у позднейших христ. писателей основаны на сведениях Тертуллиана. Упоминание о нем в трактате Псевдо-Тертуллиана «Против всех ересей» восходит к самому Тертуллиану. На нем же базируется сообщение блж. Августина Аврелия (Aug. De haer. 41), и уже, ссылаясь на Августина, упоминают о П. писатели V в.: автор «Предестината» (Praedestinatus. I 41 // PL. 53. Col. 599) и Геннадий Марсельский (Gennad. Massil. De dogm. eccl. 4).