САВВЫ ОСВЯЩЕННОГО ЛАВРА

Основатель С. О. л. прп. Савва Освященный в кон. 70-х гг. V в. поселился в отшельнической келлии-пещере на склоне ущелья Кедрон, юго-восточнее Вифлеема. Через 5 лет вокруг его келлии сложилась община, ставшая прообразом С. О. л. Информация о первых 80 годах ее существования содержится гл. обр. в трудах мон. Кирилла Скифопольского (VI в.). Вначале, когда в С. О. л. было ок. 70 чел., прп. Савва приказал построить оборонительную башню на месте сев. окончания ущелья и небольшой храм для общей молитвы (Cyr. Scyth. Vita Sabae. S. 100). 12 дек. 490 г. Иерусалимский патриарх Саллюстий освятил 1-й соборный храм С. О. л., а прп. Савву официально поставил игуменом (Ibid. S. 103-104). Тогда же еще один храм прп. Савва устроил в пещере (ныне ц. свт. Николая Чудотворца). Большое число келлий и часовен при них были высечены в скалах вдоль всего ущелья. Т. о., уже в первые годы своей истории С. О. л. активно развивалась; в кон. V в. здесь проживали ок. 150 монахов. В 491 г. прп. Савва унаследовал по смерти матери значительную сумму денег, на к-рые в 492 г. на южной и северной оконечностях территории С. О. л. были построены соответственно странноприимница и т. н. Малая киновия - отдельный общежительный мон-рь, что давало возможность для насельников сочетать общежительный и отшельнический виды подвижничества - это особая черта комплекса С. О. л., к-рая отличает его от всех остальных известных мон-рей древней Палестины (Hirschfeld. 1992. P. 24-26). В 494 г. в лавру пришли опытные строители - принявшие монашество братья Геласий и Феодул из Исаврии. Их появление активизировало развитие мон-ря: вскоре были возведены больница для монахов, хлебопекарня и др. 1 июля 501 г. Иерусалимский патриарх свт. Илия I (II) освятил новый, расширенный монастырский собор во имя Пресв. Богородицы (Cyr. Scyth. Vita Sabae. S. 117).

Лавра прп. Саввы Освященного. Фотография. 2020 г. Фото: С. В. ТархановаОк. 493 г. патриарх Саллюстий осуществил адм. реформу палестинских мон-рей: 2 наиболее известных игумена, преподобные Савва и Феодосий Великий, были поставлены архимандритами соответственно необщежительных лавр, к-рых в VI в. было не менее 19, и киновий Палестины (Cyr. Scyth. Vita Sabae. S. 115; idem. Vita Theod. S. 239). Это обстоятельство сделало недавно основанную С. О. л. одним из первенствующих мон-рей региона. Такой статус она сохранила и после смерти прп. Саввы, что отражало кроме духовного авторитета и большое число насельников, и крупные владения монастыря. В сер. VI в. в лавре продолжалось строительство. Были сооружены 2 цистерны - под башней прп. Саввы и в скале над его пещерой; работами руководил мастер-мон. Мама из Вифлеема (Idem. Vita Sabae. S. 187). Прп. Савва избрал своим преемником на посту игумена авву Мелита (Мелитона; 532-537; Ibid. S. 182, 187-188). При нем Иерусалимский патриарх Петр забрал на нужды Патриархии 1 тыс. золотых монет, пожалованных прп. Савве дуксом Палестины Суммом для строительства оборонительных стен, к-рые тогда так и не были возведены.

С. О. л. сыграла важную роль в оригенистских спорах сер. VI в. в Палестине. Мон. Кирилл Скифопольский, наиболее подробно описавший эти события, связывал распространение оригенизма в лавре и др. мон-рях с кончиной прп. Саввы и ослаблением контроля за монашеской жизнью при его преемниках. Став игуменом после Мелита, Геласий из Исаврии (537-546) изгнал оригенистов из С. О. л. и, пользуясь правами архимандрита, из неск. др. мон-рей Палестины. Его поддержал патриарх Петр, по просьбе к-рого игум. Геласий совместно с игум. Софронием написал послание против оригенистов к имп. св. Юстиниану I: оно было использовано в К-поле для составления имп. антиоригенистского эдикта 543 г. Однако влияние оригенистов в Палестине и в С. О. л. в нек-рой мере сохранялось. В сер. 40-х гг. VI в. ситуация еще более усложнилась, т. к. игум. Геласий и патриарх Петр выступили против эдикта имп. Юстиниана об осуждении «Трех Глав». В 545-546 гг. престарелый Геласий отправился в К-поль, чтобы сообщить имп. Юстиниану, как относятся насельники С. О. л. и ряд иерархов Иерусалимской Церкви к этой проблеме, однако не был принят ни императором, ни К-польским патриархом, отчасти из-за придворных интриг Феодора Аскиды, бывш. оригениста и выходца из Новой лавры (см. подробнее в ст. Иудейская пустыня). В окт. 546 г. игум. Геласий умер на обратном пути в Палестину, после чего противостояние оригенистов и их противников в С. О. л. достигло кульминации. В февр. 547 г. игуменом стал оригенист Георгий, причем часть сторонников Православия покинула С. О. л. (Ibid. S. 194-196), в т. ч. прп. Иоанн Молчальник. Георгий вскоре был обвинен в нечестии и смещен, но и его преемники по-прежнему разделяли взгляды Оригена. Спустя 7 месяцев Георгий был изгнан из С. О. л. в результате конфликта в среде самих оригенистов, а новым игуменом стал ученик прп. Саввы Кассиан из Скифополя (547-548), чью кандидатуру утвердил патриарх Петр (известен также по подписи в актах К-польского Собора 536 г.- ACO. Т. 3. P. 36, 50). Ранее Кассиан в течение 8 лет был игуменом лавры прп. Харитона; его перевод в качестве настоятеля из одного мон-ря в другой является исключительным решением и указывает на стремление патриарха Петра прекратить конфликт в С. О. л. По смерти игум. Кассиана его преемником был избран Конон из Ликии (Cyr. Scyth. Vita Sabae. S. 196), к-рый оставался на этом посту по крайней мере до периода между 568 и 578 гг., когда блж. Иоанн Мосх жил в Фаранской лавре (Ioan. Mosch. Prat. spirit. 42). Конон пришел в С. О. л. в юности, но уже после смерти прп. Саввы. Со временем его игуменства связаны победа православных над оригенистами и общее успокоение общины. По просьбе патриарха Петра он составил трактат против оригенистов и совершил поездку в К-поль (552-553), добившись высокого положения при дворе имп. Юстиниана. Поскольку в это время в Иерусалиме умер патриарх Петр, фактически по совету игум. Конона и его спутников новым Иерусалимским патриархом был избран Евстохий из Александрии, живший в К-поле. Тогда же Конон, как архимандрит лавр Палестины, и Евлогий, как архимандрит киновий, приняли участие во Вселенском V Соборе в К-поле (Mansi. T. 9. Col. 191-194; ДВС. Т. 3. С. 294-298). Осуждение оригенизма на Соборе привело к кризису Новой лавры; почти все ее насельники были изгнаны властями. В 555 г. по решению патриарха Евстохия туда из С. О. л. были переселены 60 монахов и еще такое же число из др. мон-рей Иудейской пустыни (Cyr. Scyth. Vita Sabae. S. 199-200). Это соотношение чисел отчасти показывает в сравнении размеры мон-рей в сер. VI в. Наиболее крупными были, по-видимому, С. О. л. (оплот Православия) и Новая лавра (оплот оригенизма). Остальные мон-ри были многочисленны, но располагали существенно меньшим числом братии. При игум. Кононе мон. Кирилл Скифопольский нек-рое время жил в С. О. л. и работал в т. ч. над Житиями преподобных Саввы и Иоанна Молчальника.

Дальнейшая история С. О. л. этого периода известна лишь фрагментарно. В посл. трети VI - нач. VII в. С. О. л. неоднократно посещали блж. Иоанн Мосх и свт. Софроний I, патриарх Иерусалимский, в сочинениях которых нашел отражение ряд обстоятельств из жизни мон-ря. Помимо игум. Конона прп. Иоанн упоминает насельников С. О. л. Афанасия, пресвитера лавры Петра и др., причем авва Афанасий сетовал на упадок добродетели по сравнению с прежними временами (Ioan. Mosch. Prat. spirit. 3, 11, 53, 59, 130, 137). Прп. Феодор Сикеот, подвижник из Галатии и епископ Анастасиополя, трижды посещал Палестину и бывал в С. О. л. В 3-й визит (кон. 80-х гг. VI в.) он прожил в лавре несколько месяцев и даже изъявлял желание остаться здесь простым отшельником. Т. о., лавра была широко известна во всем христианском мире и привлекала внимание как монастырь, где реализуются идеалы подвижнической жизни. Дальнейшее относительно успешное развитие С. О. л., как и всей христ. Палестины, было прервано персид. оккупацией 614 г.

Вступление сасанидской армии в Палестину весной 614 г., к-рое поддержало местное евр. население, сопровождалось разорением монастырей бедуинами. Главным источником сведений об этих событиях выступает повествование мон. Антиоха Стратигия из С. О. л., находившегося тогда в Иерусалиме. Нападения на мон-ри начались практически одновременно с осадой Иерусалима (15 апр.). Из источников известно пророчество о неминуемом падении города старца Иоанна из лавры Гептастом, связанной с С. О. л., к-рый практически сразу же был убит напавшими на обитель разбойниками. Первый набег бедуинов на С. О. л. произошел за неделю до падения города, в кон. апр. Церковь была разграблена, большинство насельников во главе с игум. Никомидом, подобно монахам др. обителей, бежали за Иордан, в пров. Аравия. 44 старца, не хотевшие покидать лавру, были взяты в плен и убиты следующей бандой бедуинов, пришедшей в ущелье (см. Савваитские преподобномученики, 44). Вернувшиеся в лавру монахи, повинуясь игумену киновии прп. Феодосия Великого Модесту (впосл. патриарх Иерусалимский, святитель), к-рый в это время был местоблюстителем Иерусалимского престола, остались в мон-ре, однако мн. пещерные келлии были заброшены. Через 2 месяца при известии о новом нашествии бедуинов монахи перебрались в покинутый мон-рь аввы Анастасия в 3,5 км от Иерусалима. В 616 г. по настоянию игум. Модеста часть савваитов во главе с новым игум. Фомой возвратилась в лавру. В их числе был прп. Антиох, к-рый описал мученичество саввинских отцов и судьбу своего мон-ря после персид. вторжения. В обители же аввы Анастасия в течение мн. лет сохранялся своеобразный «филиал» С. О. л. На какое-то время этот мон-рь стал самой крупной и процветающей палестинской обителью; именно там ок. 620 г. принял монашество прмч. Анастасий Персиянин.

Вскоре после возвращения Палестины под контроль византийской администрации (после 628) началось вторжение арабов-мусульман (634). Мон-ри Иудейской пустыни не пострадали в ходе военных действий, однако вхождение Палестины в состав араб. халифата запустило в действие долгосрочные факторы, повлиявшие на упадок монашеского движения. Мон-ри были лишены гос. поддержки, без к-рой выживание в пустыне было крайне проблематичным, а резкое ослабление связей Ближ. Востока с остальным христианским миром привело к значительному сокращению паломников. В ситуации распада церковных структур в сер. VII в., когда пустовали все 3 ближневост. Патриарших престола, а часть епископов приняла господствовавшее в К-поле учение монофелитства, мон-ри Иудейской пустыни во главе с С. О. л. стали ядром, вокруг которого консолидировались верные Православию круги. Пресв. Иоанн из С. О. л. присутствовал на Латеранском Соборе 649 г. в составе делегации вост. монахов и клириков, рассматривавших Римский престол как последний оплот ортодоксии (ACO II. Vol. 1. P. 51-57). Братия С. О. л., как и др. обителей Иудейской пустыни, продолжала играть определяющую роль в церковных делах и после восстановления Патриаршества в Иерусалиме (ок. 668).

Первые полтора века после араб. завоевания в жизни ближневост. православных сохранялось преемство визант. материальной и духовной культуры. С. О. л. оставалась главным мон-рем Иудейской пустыни. По описаниям паломников, отшельники жили в отдельных келлиях-пещерах на склонах каньона Вади-эн-Нар и лишь по воскресным дням собирались в церкви лавры (The Travel of Willibald // Early Travels in Palestine. N. Y., 1969. P. 19). Рядом с церковью находились дом игумена с садом и, видимо, хозяйственные постройки. Не имея возможности заниматься земледелием, насельники лавры полностью зависели от поставок продовольствия из Иерусалима (для этого в мон-ре держали вьючных верблюдов) и пополняли свой рацион небольшим количеством съедобных растений, к-рые собирали в пустыне. Лавра имела метох (подворье) в Иерусалиме, где останавливались иноки, приходившие, в частности, для продажи ремесленных изделий. Точных данных о численности монахов С. О. л. в этот период нет. Зап. источники нач. IX в. сообщают о 150 насельниках, что вполне соответствует той картине, к-рую рисуют палестинские житийные тексты (Griffith. 1992. Chap. 11. P. 17). В визант. агиографии IX в. упоминаются 600 иноков (Сборник палестинской и сирийской агиологии. СПб., 1907. Вып. 1. С. 214), в лат. сказании IX в. о Кордовских мучениках - 500 (см.: Griffith. 1992. Chap. 11. P. 16), но эти цифры принадлежат авторам, не знакомым с палестинскими реалиями, и явно завышены.

Ослабление связей правосл. Востока с христианским миром за пределами халифата привело к тому, что в Иудейской пустыне почти исчезли монахи византийского и западноевропейского происхождения. С. О. л. сохраняла полиэтничный характер, но теперь там жили преимущественно выходцы из сиро-египетского региона. В источниках упоминаются уроженцы Палестины, Заиорданья, особенно часто Дамаска, а также Эмесы (Хомса) и Египта. Наряду с грекоязычными особую группу составляли сироязычные монахи, происходившие из Центр. и Сев. Сирии; у них был собственный пресвитер, служивший литургию на родном для них языке (Лопарев. 1912. С. 24). Обилие груз. переводов арабо- и сироязычных агиографических текстов палестинского происхождения, относящихся к VIII-X вв., подтверждает факт присутствия в лавре сообщества груз. монахов (см. статьи Макарий Лететели, прп., Синайский Многоглав).

Из среды монахов С. О. л. выбирали епископов палестинских городов, а иногда и патриархов, напр. Фому I (807-821). Савваиты занимали и ключевые позиции в окружении Иерусалимских первосвятителей. Так, мон. Андрей (см. ст. Андрей Критский) (впосл. архиепископ Критский, прп.) был секретарем патриарха Феодора (ок. 668 - до 681) и в 681 г. присутствовал на Вселенском VI Соборе как один из представителей ИПЦ. Прп. Иоанн Дамаскин оказывал влияние на патриарха Иоанна V (705-735). Преподобноисп. Михаил Синкелл во 2-м десятилетии IX в. был приближенным патриарха Фомы I; несколько ранее савваит Евстафий выступал хранителем базилики Св. Гроба. Духовный авторитет С. О. л. в правосл. мире подкрепляли ее подвижники (напр., прп. Стефан Савваит Старший), особенно те, кто пострадали от «агарян»: 44 отца, убитые в дни персид. нашествия, Савваитские преподобномученики, 20, замученные бедуинами в 797 г., мон. Христофор, бывш. мусульманин, обезглавленный по приказу халифа в апр. 789 г. за отказ вернуться в ислам. С. О. л. оставалась одним из ведущих центров визант. лит-ры и духовной мысли. Кроме преподобных Андрея Критского и Иоанна Дамаскина в лавре подвизались преподобные Косма , Стефан Савваит Младший. Леонтий Дамаскин в нач. IX в. написал Житие своего наставника прп. Стефана Старшего, подвизавшегося при игуменах Стратигии (см.: Garitte. Calendrier Palestino-Georgien. P. 216-217) и Василии (90-е гг. VIII в.). Считается, что часть преданий о прп. Стефане Старшем еще ранее была зафиксирована письменно - т. о., агиографическое творчество было широко распространено среди савваитов. В С. О. л. сложился основной очаг интеллектуального сопротивления иконоборчеству, доминировавшему в Византии в VIII в. Учение прп. Иоанна Дамаскина и его последователей о почитании икон восторжествовало на Вселенском VII Соборе (787), где вост. патриархов представляли 2 палестинских монаха. Визант. иконоборчество 2-го периода в IX в. вызвало столь же непримиримое сопротивление палестинского клира и монашества. Иерусалимский патриарх Фома I в 813 г. направил в К-поль делегацию, включавшую выходцев из С. О. л.- преподобноисповедников Михаила Синкелла, Феодора Начертанного и Феофана Начертанного, к-рые были на долгие годы заключены в тюрьму за обличение иконоборчества. Оживление контактов имп. Карла Великого с Ближ. Востоком в нач. IX в. привело к появлению в Иерусалиме колонии франк. монахов; известно об их догматических разногласиях с монахами С. О. л. по вопросу о Filioque (808-809) (Бартольд В. В. К вопросу о франко-мусульманских отношениях // Он же. Соч. М., 1966. Т. 6. С. 457-458).

Устойчивое развитие христ. Востока в первые век-полтора после араб. завоевания сменилось явственным демографическим и культурным упадком на рубеже VIII и IX вв., причины которого остаются во многом неясными. В наибольшей степени от этого кризиса пострадали мон-ри, выступавшие опорами идентичности ближневост. христиан. Есть упоминания о разрушении ряда обителей Иудейской пустыни во время катастрофического землетрясения в 749 г. Братия С. О. л. периодически несла потери от эпидемий. Но главной угрозой мон-рям стали банды бедуинов, безнаказанно нападавшие на обители в условиях ослабления гос. власти. Так, за отказ выдать имущество в 797 г. в ходе междоусобий араб. племен были убиты 20 савваитов. Прп. Феофан Исповедник под 809 и 813 гг. сообщает о череде нападений на мон-ри Иудейской пустыни, в частности о разорении С. О. л., и о массовом исходе христиан из Палестины (Theoph. Chron. P. 484, 499). Возможно, 1-я из этих дат не совсем точна: разгул анархии и разорение бедуинами многих мон-рей сиро-егип. региона приходятся на 811-813 гг., когда шла гражданская война из-за борьбы за власть сыновей халифа Харуна ар-Рашида. Отголоски этих потрясений нашли отражение и в лат. источниках. Известно краткое лат. сказание (не позднее XI в.) о нападении сарацин на С. О. л. в правление Иерусалимского патриарха Георгия (после марта 797-807), когда при обороне обители погибли 100 монахов, а 24 были сожжены (см.: Повесть Епифания о Иерусалиме и сущих в нем мест / Изд., пер. и коммент.: В. Г. Василевский. СПб., 1886. С. 72, 270-271). Эти сведения, хотя носят легендарный характер и содержат явные хронологические ошибки, по всей видимости, отражают реальные факты разорения мон-рей Иудейской пустыни бедуинами в кон. VIII - нач. IX в. Исторические катаклизмы 811-813 гг. можно считать условным рубежом, разделившим 2 эпохи в жизни правосл. Востока и С. О. л. в частности.

Кризис сиро-палестинских правосл. общин в 1-е столетие правления Аббасидов (750-850) привел к исходу в Византию мн. христиан, в т. ч. последних носителей греч. образованности. Данные греческих и латинских источников о палестинском монашестве настолько резко сокращаются в объеме, что у ученых возникло представление о глубоком упадке мон-рей Св. земли в IX-XI вв. Однако такое впечатление может быть обманчивым ввиду того, что лит. творчество мелькитов развивалось в этот период на арабском и сирийском языках и осталось незамеченным в Византии и Зап. Европе. В кон. VIII-IX в. в мон-рях Палестины началась работа по переводу на араб. язык визант. культурного наследия. Духовным центром арабоязычного христианства выступала С. О. л. Именно здесь наряду с лаврой прп. Харитона и Синайским мон-рем (см. ст. Екатерины великомученицы монастырь на Синае) зародилась и развивалась арабо-христианская письменность. При этом С. О. л. оставалась одним из немногих культурных центров Ближ. Востока, где сохранялось знание греч. языка, что способствовало расцвету в мон-ре переводческой деятельности, интенсивному интеллектуальному обмену между греческой, сирийской, грузинской и арабо-христ. лит-рами (так, здесь были выполнены переводы трудов прп. Исаака Сирина на греческий, арабский и грузинский языки). Начала складываться и оригинальная арабоязычная полемическая и апологетическая литература, призванная поддержать идентичность мелькитов перед лицом ислама и конкурирующих христ. исповеданий, причем на языке, доминировавшем в ближневост. культурном пространстве. Первым крупным мелькитским автором, писавшим на араб. языке, был Харранский еп. Феодор Абу Курра (2-я пол. VIII - 1-я треть IX в.), возможно выходец из С. О. л.

Зарождение арабо-христ. письменности предположительно относят к сер. VIII в. Древнейшие датированные рукописи восходят к 50-80-м гг. IX в. Примером межэтнического взаимодействия в стенах С. О. л. может служить греко-сиро-араб. Псалтирь IX в., вывезенная А. С. Норовым из мон-ря в XIX в. (Пигулевская Н. В. Греко-сиро-арабская ркп. IX в. // ППС. 1954. Вып. 1(63). С. 60-76). Ученые выделяют особую школу южнопалестинской мелькитской книжной традиции IX-X вв. с характерными особенностями палеографии и грамматики. При этом не всегда можно различить рукописи, вышедшие из скрипториев С. О. л., лавры прп. Харитона и Синайского мон-ря, поддерживавших между собой теснейшие связи. Так, известны 2 житийно-гомилетических сборника, переписанные в 885/6 г. монахом С. О. л. Антонием (Давидом) Багдадским по заказу синайской братии, стремившейся собрать в своей б-ке корпус базовых текстов монашеской традиции на араб. языке (Griffith. 1992. Chap. 11).

Помимо переводов Свящ. Писания книжники С. О. л. уделяли особое внимание святоотеческой лит-ре разных жанров, востребованной в монашеской среде. В лавре или соседних мон-рях были переведены написанные мон. Кириллом Скифопольским повествования о визант. подвижниках Иудейской пустыни: преподобных Савве Освященном, Феодосии Великом, Евфимии Великом и др., а также Мученичество 20 савваитов, Житие Стефана Савваита Старшего, гомилии прп. Анастасия Синаита, изречения егип. отцов (Apophthegmata Patrum), «Луг духовный» блж. Иоанна Мосха и мн. др. В палестинских мон-рях циркулировали араб. версии сочинений святителей Иоанна Златоуста и Василия Великого, преподобных Иоанна Дамаскина, Варсонофия Великого и Дорофея Газского, мон. Евагрия Понтийского и т. д. Уникальная роль С. О. л. в IX-X вв. как моста между культурами подчеркивается целым рядом сделанных там переводов с вост. языков на греческий, что в целом не было характерным для визант. интеллектуальной традиции. Круг чтения арабоязычных монахов включал таких авторов, как Афраат и прп. Ефрем Сирин; правосл. культура вобрала в себя сир. мистико-аскетическую традицию через переводы трудов прп. Исаака Сирина и Иоанна Апамейского (см. подробнее: Treiger A. Syro-Arabic Translations in Abbasid Palestine: The Case of John of Apamea's Letter of Stillness (Sinai ar. 549) // PdO. 2014. Vol. 39. P. 70-131; Idem. Christian Graeco-Arabica: Prolegomena to a History of the Arabic Translations of the Greek Church Fathers // Intellectual History of the Islamicate World. Leiden, 2015. Vol. 3. N 1/2. P. 190-191, 195, 197-198). Ученые говорят о «школе» арабо-христ. богословия, сложившейся в палестинских монастырях в сер. IX в. под влиянием трудов еп. Феодора Абу Курры, которые активно переписывали в С. О. л. Многие произведения палестинской агиографии VIII-IX вв. сохранились только в переводах на груз. язык, что свидетельствует о тесных контактах грузинского и мелькитского монашества в обителях Св. земли. С араб. версий были сделаны груз. переводы агиографических текстов прп. Стефана Савваита Младшего о 20 мучениках лавры († 797) и о мч. Романе Новом († ок. 780), Мученичества Михаила Савваита, ряда трудов еп. Феодора Абу Курры и др. (Griffith. 1988. P. 15-16).

Особую роль в культурных связях внутри правосл. мира играл к-польский мон-рь Хора, где традиционно селились монахи-выходцы из Палестины. Так, преподобноисп. Михаил Синкелл после освобождения из заточения был игуменом этого мон-ря до конца жизни. При нем в обители сложилась агиографическая школа, хотя и грекоязычная, но ориентированная на прославление подвигов именно палестинских монахов. Эти тексты в свою очередь переводились на араб. язык в С. О. л. и циркулировали на Ближ. Востоке. Так, возможно, в мон-ре Хора были составлены апокрифическое послание 3 вост. патриархов с обличением иконоборчества (836) и Житие свт. Феодора Эдесского, легендарного подвижника и чудотворца, которому приписывали многолетнее пребывание в С. О. л. Это Житие, отчасти напоминающее биографию еп. Феодора Абу Курры, содержит также вставной сюжет о мученичестве инока С. О. л. прмч. Михаила Савваита, которое относили ко временам омейядского халифа Абд аль-Малика (685-705). Вне зависимости от степени историчности Житие свт. Феодора является важным источником сведений о путях формирования арабо-правосл. идентичности и той базовой роли сакральных центров, к-рая отводилась в мелькитской картине мира Иерусалиму и С. О. л. Можно уловить даже отголоски соперничества между лаврой и ее иерусалимским метохом за обладание мощами наиболее почитаемых мучеников.

Среди большого количества текстов, созданных в стенах палестинских мон-рей, пока не выявлено памятников, освещающих событийную историю С. О. л. после разорения обителей Иудейской пустыни в 813 г. Однако недавно открытый Патерик лавры прп. Харитона (см.: Treiger A. Unpublished Texts from the Arab Orthodox Tradition. Pt. 3: The Paterikon of the Palestinian Lavra of Mar Chariton // Chronos. Tripoli, 2018. N 38. P. 7-46), сохранивший сведения о процветающем монашеском движении 2-й трети IX в., позволяет перенести эту аналогию и на С. О. л. О том же свидетельствует и лит. активность монахов лавры в IX-X вв. Судя по всему, потрясения нач. IX в. не носили такого катастрофического характера, как представлялось ранее, и лавра смогла восстановиться. Несомненно, из числа братии С. О. л. по-прежнему выбирали кандидатов на замещение архиерейских кафедр. Возможно, выходцем из лавры был Иерусалимский патриарх Феодосий, к-рый, по свидетельству франк. паломника мон. Бернарда, за свое благочестие был призван на Патриарший престол из мон-ря, лежащего в 15 милях от Иерусалима (The Voyage of Bernard the Wise, A. D. 867 // Early Travels in Palestine. N. Y., 1969. P. 27). Единственный известный святой из С. О. л. этого периода - один из кордовских мучеников († 852), мон. Георгий, проживший в лавре 27 лет и знавший греческий и арабский языки, а также латынь. Из агиографических текстов и колофонов рукописей известны имена неск. настоятелей лавры этого периода: Давид (сер. IX в.), Симеон (или Соломон; 864), Иоанн Раккский (924/5), Павел (962), Марк (нач. XI в.), Власий (1038) (Цагарели. 1888. С. 188, 234, 235; Nasrallah. Histoire. Vol. 3. T. 1. P. 69; Παπαδόπουλος-Κεραμεύς ᾿Α. ῾Ιεροσολυμητικὴ βιβλιοθήκη. Πετρούπολις, 1894. Τ. 2. Σ. 716).

С сер. X в. начали возобновляться связи правосл. Востока с Византией и в мелькитской среде стало расти влияние греческой культуры. С. О. л. привлекала паломников и монахов из визант. пределов - как арабов-христиан антиохийского региона, так и грекоязычных богомольцев из М. Азии и с островов Архипелага. Среди насельников С. О. л., очевидно, увеличивалось число монахов греч. происхождения. Сохранились 2 греч. манускрипта, переписанных в лавре в X в., и 6 - в XI в. Это гл. обр. Лекционарии, что свидетельствует о поддержании греч. богослужебной практики. Продолжавшееся присутствие в лавре грузин подтверждается довольно большим количеством рукописей IX-XI вв., переписанных груз. насельниками. Эти манускрипты сохранились либо на Синае, либо в собрании груз. Крестового монастыря, основатель к-рого прп. Прохор Грузин в 1038 г. заказывал первые книги для своей обители в С. О. л. (см.: Цагарели. 1888. С. 93, 126, 162, 187-188, 225, 231, 234-235; Pataridze T. Christian Literature in Arabic in the Early Islamic Period (8th-10th c.): The Circulation of Texts and Ideas between the Greek, Syriac, Arabic, and Georgian Communities // Le Muséon. Louvain, 2019. Vol. 132. N 1/2. P. 199-122).

По всей видимости, на рубеже X и XI вв. С. О. л. являлась связующим центром для обителей, оставшихся в Иудейской пустыне. Так, киновиальный мон-рь прп. Евфимия Великого служил местом, где проходили подготовку молодые иноки, прежде чем присоединиться к отшельникам лавры в пещерах Вади-эн-Нар. В тот же мон-рь отправляли на покаяние провинившихся монахов лавры. В ходе гонений на христиан фатимидского халифа аль-Хакима в 1009 г. были разрушены мн. палестинские храмы и мон-ри, однако С. О. л. не пострадала, вопреки встречающимся в лит-ре утверждениям (Дмитриевский А. А. Древнейшие патриаршие Типиконы: Святогробский Иерусалимский и Великой К-польской церкви. К., 1907. С. 79). Более того, известна греч. рукопись, переписанная в лавре неким Симеоном в сент. 1019 г., т. е. при халифе аль-Хакиме (The Sabaite Heritage. 2001. P. 176). О продолжающейся монашеской жизни свидетельствуют и колофоны рукописей, выходивших из стен С. О. л. на протяжении XI в., и сохранившиеся печати лавры того же времени, в т. ч. с изображением прп. Саввы (Laurent. 1965. P. 409-410).

Вторжение в Палестину крестоносцев (1099) сопровождалось всплеском враждебности мусульман по отношению к местному христ. населению. По сообщению приписки к рукописи Sinait. gr. 1096, 15 мая 1099 г. «исмаилиты» убили в лавре 15 отцов (Планк П., свящ. Правосл. христиане Св. Земли во времена крестовых походов (1099-1187) // АиО. 2000. № 4(26). С. 180). Это побудило уцелевшую часть братии перебраться в Иерусалим, в мон-рь-подворье рядом с башней Давида. Зап. паломник Зевульф (1102-1103) писал, что С. О. л. была покинута, а оставшиеся монахи служат в одноименном монастыре внутри городских стен (Путешествие Зевульфа в Св. Землю, 1102-1103 гг. // Житье и хоженье Данила, Русьскыя земли игумена, 1106-1107 гг. СПб., 1885. Ч. 2. Прил. 5. С. 282. (ППС; Т. 3. Вып. 3(9)).

Однако по мере стабилизации обстановки в центральных районах Иерусалимского королевства С. О. л. была вновь заселена. Рус. паломник игум. Даниил в нач. XII в. описывал находившиеся там 3 церкви, отдельную часовню с гробом прп. Саввы, а также гробницы прп. Иоанна Дамаскина, свт. Феодора Эдесского, прмч. Михаила Савваита, прп. Иоанна Молчальника, прп. Афродисия и др. Паломник Иоанн Фока (1185) добавляет к этому перечню гробницу прп. Космы Маюмского. В поминальную книгу лавры игум. Даниил записал имена рус. князей. Т. о., С. О. л. оставалась важнейшим центром паломничества и почитания ближневост. святых, число к-рых все более увеличивалось за счет местных преданий.

В ситуации разрушения крестоносцами правосл. церковных структур в Палестине игумены С. О. л. приняли на себя роль предстоятелей местной правосл. общины. Игум. Даниил описывал, как в Великую субботу игумен лавры шел в ц. Воскресения Христова рядом с иерусалимским кор. Балдуином I и потом во главе правосл. духовенства молился перед Св. Гробом об обретении благодатного огня. Кадило прп. Саввы стояло на Гробе Господнем в центре, в то время как католич. лампады были подвешены под потолком Кувуклия. Согласно документам 1173 г., игумен имел статус епископа-коадъютора при лат. Иерусалимском патриархе и должен был обеспечивать духовное окормление православных в юж. районах королевства, округе Газы и Элевтерополя. В пожизненное пользование игумену передавался мон-рь св. Георгия в Беэр-Шеве (The Sabaite Heritage. 2001. P. 92). Известна печать С. О. л. с изображением прп. Саввы, датируемая XI-XII вв. (Laurent. 1965. P. 410). В источниках сохранились имена игуменов XII в.: Арсения, двух Василиев (возможно, один и тот же человек), Мелетия (1163/64) и Саввы.

В XII в. произошел новый подъем мон-рей пустыни, пользовавшихся покровительством иерусалимских королей и визант. императоров. Мн. обители были вновь отстроены и заселены, монахи стремились возродить и продолжить ранневизант. аскетические традиции. С. О. л. приобрела значительную недвижимость, доходы от к-рой позволяли ей существовать в бесплодной пустыне. Уже игум. Даниил упоминал село св. Саввы под Вифлеемом (предположительно, совр. Бейт-Сахур). Кор. Мелисенда († 1161) пожаловала обители ряд деревень в Иудее; впосл. руководство лавры продало эти имения и на вырученные средства приобрело у кор. Амальрика (Амори) I (1162-1174) дер. Тора (не идентифицирована) (The Sabaite Heritage. 2001. P. 92; Pringle. 1998. P. 260). Во владении С. О. л. числился ряд метохов и земельных угодий на Кипре. Сельскохозяйственные земли в долине Иордана находились в общей собственности мон-рей Иудейской пустыни: каждая обитель имела свой участок со сторожевой башней, садами и виноградниками (Иоанн Фока. 1889. С. 49).

С. О. л. сохраняла полиэтничный характер, хотя считается, что со времен крестоносцев в палестинском монашестве преобладали не местные уроженцы, а выходцы с Балкан и Кавказа. Иоанн Фока свидетельствовал, что в обители продолжалась древняя традиция пустынножительства, келлии на склонах Вади-эн-Нар были населены иноками. Он упоминает 40 богоносных мужей, в т. ч. «6 непосредственно беседующих с Богом»: Стефана, Феодора, Павла, не названных по имени уроженца К-поля и груз. старца, а также столпника Иоанна, «всем известного своей прозорливостью» (Там же. С. 47). Аскетические практики подвижников Иудейской пустыни оказали влияние и на зап. монашество. В пустыне стали появляться группы монахов европ. происхождения, к-рые, в частности, образовали одну из общин в составе С. О. л. В уставе обители было отмечено, что по существующему порядку грузинские и франкские монахи, собравшись в своих церквах, слушают литургические часы, ежедневный канон и Евангелие на собственном языке, а потом присоединяются к остальной братии в главной церкви для совершения Евхаристии. Видимо, монахи араб. происхождения ходили на литургию вместе с греками. Присутствие арабов среди саввинской братии подтверждается колофонами ряда рукописей, хранящихся ныне в Синайском мон-ре (напр.: Sinait. arab. 40, 1136/37 г.). Знаменитый арабо-христ. врач и астролог Абу Сулейман ибн Аби Фана, живший в Иерусалиме в посл. четв. XII в., на склоне лет удалился в мон-рь «Эс-Сик», т. е. в С. О. л. или лавру прп. Харитона (Ibn Abi Usaibi‘ah. History of Physicians / Transl. L. Kropf. Jerus., 1971. P. 744-746, 882). Сохранялись давние организационные связи С. О. л. с др. монастырями Иудейской пустыни. Обитель прп. Евфимия, как и раньше, выступала центром подготовки молодых иноков к подвижничеству и местом, куда отсылали на покаяние согрешивших монахов. Подобную ситуацию описывал прп. Неофит Затворник (Ɨ после 1214(?)), повествовавший о жизненном пути груз. столпника Гавриила (The Sabaite Heritage. 2001. P. 87-89; Pringle. 1998. P. 260). Сохранялся старинный запрет посещать С. О. л. женщинам. Когда в 1173 г. прп. Евфросиния Полоцкая просила разрешения братии на то, чтобы быть похороненной в лавре, просьбу отклонили, ссылаясь на этот запрет, и предложили как место упокоения соседний мон-рь прп. Феодосия, где погребены матери преподобных Саввы, Феодосия и др. святых.

С. О. л. оставалась центром книгописания, воспроизводства монашеской культуры и образовательных стандартов и в целом сохранения правосл. вероучения, литургической и исторической традиции в условиях господства в Палестине Римско-католической Церкви. Известно неск. сборников с антилат. полемическими текстами, переписанных в лавре в XII-XIII вв. (The Sabaite Heritage. 2001. P. 90-91, 176).

После битвы под Хаттином (1187) айюбидский султан Салах-ад-Дин отвоевал у крестоносцев Иерусалим и бóльшую часть Палестины. Сохранилось очень мало информации о том, насколько эти потрясения затронули удаленные мон-ри. Был короткий период нестабильности, когда в Иудейской пустыне действовали банды мусульм. разбойников; франк. монахи исчезли из палестинских обителей, но в целом монашеское присутствие в регионе сохранилось. Однако мон-ри утратили земельную собственность в Палестине и теперь полностью зависели от милостыни христ. государей и паломников.

Нек-рые сведения о С. О. л. в 1229 и 1234-1235 гг. можно почерпнуть из 2 Житий свт. Саввы Сербского, составленных иером. Доментианом и иером. Феодосием Хиландарцем. В эти годы свт. Савва I, архиеп. Сербский, совершил 2 паломничества на Св. землю. Во время 1-го путешествия он (по всей видимости, уже в Иерусалиме) познакомился с игуменом лавры Николаем, вместе с к-рым и отправился в С. О. л., где провел неск. дней и посетил живших в окрестностях отшельников (Доментиан, иером. Житие св. Саввы // Алексеев. 2016. С. 206; Феодосий, иером. Житие св. Саввы // Там же. С. 300-301). Из упоминания иером. Доментиана, что по возвращении в Иерусалим свт. Савва «пошел с игуменом в лаврскую метохию, где они изначально пребывали», можно заключить, что в Св. граде он жил в лаврском метохе (согласно др. источникам, этот метох находился близ ворот Давида и, вероятно, был одним из гостевых домов, основанных еще прп. Саввой - см.: Марковић. 2009. С. 65). Тогда же свт. Савва испросил у патриарха Афанасия II и у игумена с братией С. О. л. храм ап. Иоанна Богослова для устройства при нем серб. подворья; участие в этом представителей С. О. л. может указывать на то, что здание некогда также являлось лаврской собственностью (Там же. С. 66-68). Из описаний обоих паломничеств складывается впечатление, что настоятель и братия (возможно, часть) С. О. л. в тот период в основном проживали в Иерусалиме (Там же. С. 55-56). На обратном пути в г. Акре (Акко) свт. Савва выкупил «порабощенную» латинянами лаврскую метохию, ц. св. Георгия, и вернул ее прежнему владельцу (Доментиан, иером. Житие св. Саввы // Алексеев. 2016. С. 219; Феодосий, иером. Житие св. Саввы // Там же. С. 307; иных сведений о храме не сохр.; вероятно, он был уничтожен мамлюками в 1291). Во время кратких пребываний в Акре свт. Савва жил в лаврской метохии свт. Николая, к-рая, по всей видимости, составляла некий единый комплекс с выкупленной ц. св. Георгия в т. н. квартале Ланца (Марковић. 2009. С. 76-78).

Повествуя о 2-м паломничестве уже ушедшего на покой свт. Саввы (осень 1234 - рубеж 1235 и 1236), агиографы описывают его встречу с братией и игуменом С. О. л., состоявшуюся сразу по его прибытии в мон-рь ап. Иоанна Богослова в Иерусалиме (Доментиан, иером. Житие св. Саввы // Алексеев. 2016. С. 219; Феодосий, иером. Житие св. Саввы // Там же. С. 307). Из их слов складывается впечатление, что братия С. О. л. тогда жила на сербском подворье - возможно, это было обусловлено договором, заключенным при его устроении (дальнейшая судьба подворья неизвестна; возможно, оно было уничтожено в 1244 - см.: Марковић. 2009. С. 55-56). При описании дальнейших путешествий свт. Саввы иером. Доментиан не упоминает С. О. л., а иером. Феодосий сообщает, что святитель оставлял вклады «во всех святых местах, и в лавре святого Саввы... как в первый приход, так и придя опять» (Феодосий, иером. Житие св. Саввы // Алексеев. 2016. С. 307).

Согласно преданиям, из С. О. л. свт. Савва привез иконы Божией Матери «Млекопитательница» и «Троеручица», к-рые ранее принадлежали прп. Савве, и посох преподобного: реликвия трижды упала, когда свт. Савва молился в храме лавры, что было расценено как желание основателя передать ее в дар гостю. Один из посохов, связанных с этой легендой, хранится в основанной свт. Саввой Карейской испоснице (типикарнице) на Афоне, а 2-й - в мон-ре Св. Троицы близ г. Плевля (Черногория). Основываясь на предисловии к слав. переводу Иерусалимского устава архиеп. Сербского свт. Никодима († 1324), нек-рые исследователи выдвигали разные версии о влиянии архитектуры, фресок и устройства Сионской ц. в Иерусалиме и С. О. л. на важнейшие по статусу серб. храмы эпохи свт. Саввы - ц. в честь Вознесения Господня мон-ря Жича и ц. во имя св. Апостолов мон-ря Печская Патриархия. Однако М. Маркович, проанализировав историю этих храмов, признал такие гипотезы несостоятельными и предположил, что слова свт. Никодима носят символический характер, указывая на введение в Сербской Церкви Иерусалимского устава (Марковић. 2009. С. 102-112, 157-160, 164-168).

Период относительного благополучия закончился для палестинских христиан в кон. 30-х гг. XIII в., с обострением военного противостояния крестоносцев и мусульман. В 1244 г. войско хорезмийцев, союзников егип. султана, захватило Иерусалим и устроило резню, в к-рой погиб и патриарх Афанасий II. В этот драматический период C. О. л. понесла одну из самых больших утрат: в кон. 40-х гг. венецианцы похитили мощи прп. Саввы. Мамлюкские султаны, во 2-й пол. XIII в. распространившие власть на сиро-палестинский регион, проводили политику жесткого подавления инаковерующих и демонстративной поддержки ислам. религ. учреждений. Как духовный противовес мон-рям Иудейской пустыни султан Бейбарс I (1260-1277) отстроил суфийскую завию Наби-Муса, расположенную в том же регионе, недалеко от дороги из Иерусалима в Иерихон. При строительстве завии были использованы элементы архитектурного убранства, взятые из разоренных церквей крестоносцев. Более того, по словам мусульм. хрониста Муджир ад-Дина аль-Улайми, в сент. 1269 г. султан, лично наблюдавший за строительством, распорядился разобрать на стройматериалы келлии мон-ря Эс-Сик (предположительно С. О. л.), чтобы он не стал опорным пунктом крестоносцев в случае их нового вторжения на Св. землю (Histoire de Jérusalem et d'Hébron depuis Abraham jusqu'à la fin de XVe siècle de J.-C.: Fragments de la Chronique Moudjir-ed-din / Trad. H. Sauvaire. P., 1876. P. 238). Церкви и постройки лавры не пострадали, но, возможно, были разрушены келлии и переходы между ними в Вади-эн-Нар, что привело к прекращению традиции пустынножительства в удаленных пещерах.

Киворий над гробницей прп. Саввы Освященного. Фотография Ф. А. Бонфий. 1867–1878 гг. (Рейксмусеум, Амстердам)Оставаясь одним из важнейших центров паломничества, С. О. л. сохраняла известность в христ. мире и периодически получала милостыню от правосл. государей и церковных иерархов. Так, помимо связей с Сербией известно о поступлении милостыни от груз. католикоса Евфимия III, о чем игум. Иоанникий оставил пространную запись в 1334 г. (Краткий обзор собрания рукописей, принадлежавшего преосв. еп. Порфирию, а ныне хранящегося в Имп. Публичной б-ке. СПб., 1885. С. 129); на средства визант. имп. Иоанна VI (Иоанна Кантакузина; 1341-1354) была обновлена и украшена фресками главная церковь лавры - об этих росписях с восхищением отзывались паломники последующих столетий (Восемь греч. описаний св. мест XIV, XV и XVI вв. СПб., 1903. С. 161, 172. (ППС; Т. 19. Вып. 2 (56)); Три греческие безымянные проскинитария XVI в. СПб., 1896. С. 58. (ППС; Т. 16. Вып. 1 (46)); Арсений (Суханов). 1889. С. 196). Экономику мон-ря поддерживали принадлежавшие ему земельные угодья в удаленных странах, в частности, метохи на Кипре, впрочем утраченные в позднее средневековье.

Братия С. О. л. оставалась полиэтничной с преобладанием греч. элемента. Запись игум. Иоанникия 1334 г. была выполнена по-гречески - это, очевидно, был его родной язык. Известны неск. греч. манускриптов, переписанных в лавре в XIII-XV вв. и имена копиистов Матфея (1330), Гавриила (1334), Иакова (1392) и др. На рубеже XIII и XIV вв. в С. О. л. жили и работали поэт-богослов Нил Савваит и еще ряд анонимных грекоязычных авторов (The Sabaite Heritage. 2001. P. 175-176; Nasrallah. Histoire. Vol. 3. T. 2. P. 88-89). Ключевое место среди подвижников, связанных с лаврой, занимает прп. Савва Новый Афонский († ок. 1349). В С. О. л. были отдельные общины иверских и русских монахов (Доментиан, иером. Житие св. Саввы // Алексеев. 2016. С. 206). Большую расписанную фресками груз. церковь рядом с лаврой видел паломник архим. Агрефений в 70-х гг. XIV в. Сохранились 2 араб. рукописи, переписанные савваитами Ханной (1246/47) и Иоакимом ар-Рабави из-под Керака (Эль-Карака; 1426-1434) (Порфирий (Успенский), еп. Книга бытия моего. СПб., 1896. Т. 4. С. 49; араб. ркп. № 146 из Святогробского собрания в Иерусалиме). С. О. л. продолжала играть заметную роль в делах ИПЦ. Архим. Агрефений, описывая пасхальные богослужения в Иерусалиме, упоминает игуменов лавры - действовавшего Стефана и бывшего Марка, на тот момент митрополита одного из престолов Антиохийской Церкви (возможно, впосл. Антиохийский патриарх Марк I). Иерусалимский патриарх Дорофей I в одном из колофонов поименовал себя «некогда святогорец, потом святосаввинец», указывая на свое монашеское прошлое в Синайской обители и С. О. л. (Описание св. мест безымянного конца XIV в. / Ред.: А. И. Пападопуло-Керамевс. СПб., 1890. С. VI-VII. (ППС; Т. 9. Вып. 2(26)). С. О. л., ее церкви и хранившиеся там мощи были многократно описаны в паломнической лит-ре XIV-XV вв. Так, архим. Агрефений оставил детальное описание гробницы прп. Саввы, стоявшей посреди лавры под куполом на 6 столпах. Сам саркофаг представлял собой 2-скатный беленный известью короб, накрытый плащаницей, что больше похоже на захоронения в мусульм. усыпальницах-тюрбе, чем на плоские раки с мощами, распространенные в правосл. традиции. Начиная с кон. XIV в. в русских и греческих паломнических описаниях фигурируют гиперболизированные представления о былом процветании обители, в частности, огромные цифры пустынников, некогда подвизавшихся вокруг келлии прп. Саввы. Архим. Агрефений говорит о 10 тыс. монахов, инок Игнатий Смольнянин (между 1393 и 1395) - о 14 тыс., и эта цифра закрепляется в дальнейшей традиции.

Контраст между мифологизированным образом древнего «золотого века» палестинского монашества и его нарастающим упадком в мамлюкскую эпоху породил в среде саввинской братии легенду, согласно к-рой, после изгнания крестоносцев из Иерусалима некий мусульм. султан уничтожил лаврскую братию и разрушил келлии в Вади-эн-Нар, чем и объяснялось сложившееся печальное положение обители. Питательной средой для этого сказания послужили реальные факты мученичества насельников лавры в 614, 797 и др. годах, разрушение монастырских построек в 1269 г., а также сохранение останков мн. поколений монахов в пещерном склепе-костнице при ц. свт. Николая - их почитали мощами убиенных мучеников. Первым эту легенду воспроизвел нем. паломник доминиканец Феликс Фабри (нач. 80-х гг. XV в.).

По мере нарастания кризиса правосл. государственности Балкано-Черноморского региона во 2-й пол. XV в. (гибель под ударами османов Византийской империи, Сербии, Трапезунда, а также дезинтеграция Грузии) С. О. л., как и др. духовные центры правосл. Востока, лишалась финансовой и демографической поддержки извне. Тяготы монашеской жизни в пустыне не привлекали сиро-палестинских мелькитов - в монастырях оставалось все меньше монахов араб. происхождения. В результате мон-ри Иудейской пустыни утрачивали связь с окрестным арабо-правосл. населением и соответственно теряли его поддержку. Положение усугублялось ослаблением мамлюкской власти, безнаказанными разбоями кочевых племен в окраинных областях гос-ва. Мон-ри становились первыми жертвами бедуинских набегов и вымогательств. В таких условиях обители Иудейской пустыни на протяжении XIII-XV вв. были заброшены одна за другой. С. О. л. держалась в окружении агрессивных номадов дольше всех. Архим. Агрефений (ок. 1370) насчитал там 15 («полтретья десятка») монахов. Инок Зосима (1420) сообщал о 30 старцах. Священноинок Варсонофий (1456) ограничился кратким описанием топографии обители без подробностей о ее текущем состоянии (Хождение священноинока Варсонофия ко святому граду Иерусалиму в 1456 и 1461-1462 гг. М., 1896. С. XX, 10. (ППС; Т. 15. Вып. 3(45)). Картину резкого упадка рисует Фабри: в лавре оставались 6 греческих монахов, при этом внутри монастырской ограды пребывали также арабы - как феллахи из деревень, так и кочевники-бедуины. У мон-ря были сложные отношения с номадами, к-рые использовали его строения для хранения имущества и как убежище в случае опасности. Более чем вероятно, что бедуины брали с монахов дань продовольствием, как это происходило в те же годы с Синайским мон-рем. Возможно, соседствующее с лаврой племя обеспечивало доставку грузов в нее на своих верблюдах и отгоняло др. группы кочевников. В конечном счете С. О. л. была оставлена монахами на фоне общего упадка христ. Востока в последние десятилетия мамлюкской эпохи. Известны греч. проскинитарии, ориентировочно датируемые XV в., один из к-рых сообщает число насельников лавры, близкое к данным Фабри (5 монахов или меньше), а другой утверждает, что монахов в лавре не осталось (Восемь греч. описаний св. мест XIV, XV и XVI вв. СПб., 1903. С. 152, 161). Точная дата запустения мон-ря неизвестна. Самыми поздними свидетельствами о монашеском присутствии в С. О. л. являются путевой дневник Фабри и греч. рукопись из синайского собрания, переписанная в лавре мон. Дионисием в 1482 г. (Sinait. gr. 712; см.: Gardthausen V. Catalogus codicorum Graecorum Sinaiticorum. Oxonii, 1886. P. 157); совр. местонахождение этой рукописи указывает на одно из направлений исхода саввинских иноков.

Завоевание Палестины Османской империей (1516) сопровождалось установлением относительно веротерпимого режима, временным усмирением бедуинских племен, включением стран Леванта в общеимперское экономическое пространство и широким притоком на Св. землю монахов и паломников с Балкан. Все эти факторы способствовали возрождению монашеского присутствия в Иудейской пустыне. В научной лит-ре широко распространено утверждение, что С. О. л. была вновь заселена в 1504 г. серб. монахами из Архангельского мон-ря, к-рый в свою очередь стал городским метохом лавры в Иерусалиме (Леонид (Кавелин). 1867. С. 45-52). Однако это мнение основано на поздних сообщениях Иерусалимского патриарха Досифея II Нотары (1669-1707). В действительности, нет никаких свидетельств кон. XV - нач. XVI в. о том, что оба мон-ря в это время были обитаемы. Архангельский мон-рь, основанный серб. кор. блгв. Милутином в нач. XIV в. как центр слав. монашеской колонии на Св. земле, пользовался щедрой благотворительной поддержкой властей Сербии (см. подробнее: Недомачки В. Манастир Арханђела Михаила и Гаврила в Jерусалиму // ЗЛУ. 1980. Књ. 16. С. 25-70), но гибель серб. государственности во 2-й пол. XV в. привела к упадку мон-ря, а незадолго до 1479 г. он опустел из-за эпидемии чумы.

Главным «донором» возрождения С. о. л. выступил мон-рь вмц. Екатерины на Синае, бывший игумен которого Иоаким Влах переселился в ущелье Вади-эн-Нар вместе с 50 монахами. Датировка этого события остается не до конца ясной. В венецианских архивах сохранилось обращение руководства лавры к властям Венеции по поводу возвращения бывшего метоха на Кипре, в Пафосе; в нем говорится, что С. О. л. была восстановлена 36 лет назад при поддержке османского султана; документ не датирован, но помещен в группе материалов 1544-1557 гг. (Arbel B. Venetian Cyprus and the Muslim Levant, 1473-1570 // Cyprus and the Crusades. Nicosia, 1995. P. 169, 182). В 1527 г. молдав. господарь Петру IV Рареш посылал милостыню в лавру (Cândea. 2011. P. 46. N 284). Известен также фирман османского султана Сулеймана I Великолепного от окт. 1533 г., разрешавший восстановление церкви в мон-ре Эс-Сик. Возрождая лавру, игум. Иоаким пытался собрать ее утраченную б-ку, и одна из книг, ранее принадлежавших С. О. л., как явствует из приписки к ней, была выкуплена у священника сел. Бейт-Джала и возвращена в монастырь в 1533/34 г. Совокупность этих свидетельств позволяет отнести восстановление С. О. л. к кон. 20-х - нач. 30-х гг. XVI в. Известное в древнерусской книжности описание лавры 1547 г., составленное саввинским иером. Софронием, содержит сообщение, что игум. Иоаким возродил покинутый мон-рь в 7048 г. от Сотворения мира (1539/40). Это свидетельство, также широко распространенное в научной лит-ре, следует признать ошибочным.

В течение следующего столетия С. О. л. существовала как центр автономной монашеской «республики», аналогичной сообществам обителей Афона, Метеорских монастырей, Синайского мон-ря. Братия лавры составляла замкнутую корпорацию, фактически независимую от Иерусалимских патриархов. Архангельский мон-рь в Иерусалиме выступал как городское подворье С. О. л. Оба мон-ря имели общую казну и, как правило, одного игумена. Сербам из Архангельского мон-ря принадлежал особый престол в храме Св. Гроба. За пределами Палестины лавра владела рядом метохов с недвижимостью, приносившей стабильный доход. Саввинские монахи «переключили» на свои мон-ри часть потока паломников, прежде всего, видимо, славянских и молдовалашских, и поступавшую от них милостыню. Финансовую помощь С. О. л. оказывали владетели Дунайских княжеств и рус. цари. Все это позволяло саввинской братии сохранять финансовую независимость и самостоятельно выплачивать налоги.

Характерной чертой братства савваитов в XVI в. было преобладание в его составе представителей слав. народов. Архангельский мон-рь в османской документации именовался «Монастырь сербов» (Дайр-эс-Сирб). Помимо сербов в С. О. л. жили выходцы из болгарских/македонских земель и валахи, принадлежавшие в то время к слав. культуре. В одной из книг лавры сохранилась вкладная запись игум. Иоакима Влаха на церковнослав. языке (Красносельцев Н. Ф. Славянские рукописи Патриаршей б-ки в Иерусалиме // ПС. 1888. Т. 3. № 12. Прил. С. 11). Кроме того, в С. О. л. пребывали монахи греч. происхождения; в Святогробском собрании хранится 28 греч. рукописей, переписанных в стенах лавры в XVI в., и 22 - в XVII в. Мон. Иосиф Савваит составил на греч. языке канон Пресв. Богородице, сохранившийся в копии иером. Григория от нояб. 1550 г. (The Sabaite Heritage. 2001. P. 176). Среди греч. рукописей, вывезенных из Палестины архим. Порфирием (Успенским) (ныне - в РНБ), известны листы из 5 книг, переписанных в С. О. л. в XVI в. (самая ранняя - 1539 г.; Ернштедт. 1885). В нач. XVII в. в лавре подвизался Мелетий Хиосец (впосл. Антиохийский патриарх Евфимий III). Наконец, среди савваитов встречались и правосл. арабы, в т. ч. люди, впосл. сыгравшие ключевую роль в культурном возрождении мелькитов кон. XVI-XVII в. (cм. ст. Мелькитский ренессанс): митр. Иоаким Вифлеемский, Антиохийский патриарх Евфимий II Карма († 1635) и Варлаам, настоятель саввинского подворья в Яссах. В книгах, принадлежавших лавре, сохранились записи XVI - нач. XVII в. др. араб. насельников обители (см.: Панченко. Правосл. арабы. 2020). Именно пребывание в полиэтничной среде палестинского монашества познакомило арабских иноков С. О. л. с истинными масштабами правосл. цивилизации и побудило их к попыткам преодоления культурной изоляции своего народа. Интересной фигурой в рядах братии сер. XVI в. был некий «епископ лавры» Герман (Ɨ нояб. 1563) - видимо, предстоятель одной из балканских кафедр, ушедший на покой на Св. землю и поселившийся в С. О. л. В условиях крайне ограниченного числа архиереев в ИПЦ Герман оказался довольно заметной фигурой в церковных кругах. В 1557 г. в Каире он вместе с Иерусалимским и Антиохийским патриархами участвовал в Соборе, урегулировавшем статус епископа Синайского мон-ря.

Численность саввинских монахов в XVI в. составляла неск. десятков чел. Иером. Софроний (1547) насчитал 50 монахов, польск. путешественник кн. Миколай Кшиштоф Радзивилл Сиротка (1584) - ок. 30. Османские налоговые реестры 1553/54 г. отмечали в С. О. л. 20 насельников, в Архангельском мон-ре - еще 15, однако эти цифры могли быть занижены из-за коррумпированности переписчиков. Согласно Трифону Коробейникову (1593), в обоих монастырях насчитывалось в общей сложности 80 «старцев», а вместе с ушедшими на послушание (т. е. сборщиками милостыни и персоналом метохов) - 250 чел.

С. О. л. упорно отстаивала независимость от Иерусалимского патриарха, выступая как одна из наиболее значимых частей правосл. сообщества Палестины наряду с греч. братией патриаршего мон-ря в Иерусалиме (см. ст. Святогробское братство), груз. монашеской колонией и старейшинами правосл. арабов. Патриарх Досифей II Нотара приводит немало раздраженных отзывов о «гордыне» саввинских монахов и игуменов, примеры к-рой сохранились в коллективной памяти Святогробского братства. Пик конфликта пришелся на зиму 1578/79 г., когда против престарелого патриарха Германа, желавшего передать Иерусалимский престол своему племяннику Софронию, выступили монахи С. О. л. и выходец из их среды митр. Иоаким Вифлеемский, видимо сам претендовавший на Патриаршество. Спор разрешился при участии Александрийского патриарха Сильвестра и экзархов 2 др. вост. патриархов, к-рые подтвердили независимый статус С. О. л., но при этом поддержали передачу Патриаршества Софронию, с чем согласился и игумен Архангельского монастыря Афанасий.

С. О. л. поддерживала широкие международные связи, особенно с Антиохийским Патриархатом, т. к. оставалась одним из немногих очагов араб. монашества. Антиохийский патриарх Иоаким IV ибн Джума, посещавший Иерусалим весной 1558 г., судя по всему, был и в лавре, к-рой пожертвовал рукопись, как и его ученик иером. Муса (Моисей) в 1577 г. Эти и др. книги содержат многочисленные приписки араб. паломников, посещавших лавру (см.: Панченко. Правосл. арабы. 2020). В 1560 г. патриарх Иоаким IV, обращаясь к рус. посланнику Василию Познякову, испрашивал царскую милостыню для С. О. л. (РГАДА. Ф. 52/1. Кн. 1. Л. 173). В 1594 г. Антиохийский патриарх Иоаким VI ибн Зияде в грамоте к русскому царю Феодору Иоанновичу просил передать милостыню для Антиохийского престола через направлявшееся в Москву посольство лавры (Там же. Ф. 52/2. № 6).

«Женская башня». Фотография. 2020 г. Фото: С. В. ТархановаДолгие годы ктиторами С. О. л. выступали молдавские и валашские князья, принадлежавшие к той же слав. культуре, что и многие из савваитов. Помимо финансовой помощи, к-рая позволила восстановить обитель в нач. 30-х гг. XVI в., известно о пожалованиях милостыни со стороны молдавского господаря Александру III Лэпушняну, за что братия С. О. л. благодарила его в грамоте, датируемой 1564-1568 гг. (Cândea. 2011. P. 28. N 178; P. 46. N 284). В 1583 г. молдав. господарь Петру VI Хромой передал С. О. л. метох в Яссах с мон-рем св. Саввы - самое известное из ее заграничных владений.

С сер. XVI в. милостыню в С. О. л. стали посылать рус. государи. Согласно позднейшим преданиям, впервые денежная помощь поступила от царя Иоанна IV Васильевича Грозного и свт. Макария, митр. Московского, на восстановление монастырской трапезной в 1552 г. В благодарность савваиты устроили в церкви придел во имя прор. Иоанна Предтечи, небесного покровителя царя. В кон. 50-х гг. XVI в. игум. Иоасаф обращался к царю Иоанну IV с просьбой о помощи в восстановлении разрушенной монастырской ограды, жалуясь на «обиды великие» от бедуинов. Милостыня в размере 200 р. была передана с посольством Познякова в 1560 г. Особенно часто посланники С. О. л. ездили в Москву за милостыней в 80-х - нач. 90-х гг. XVI в. Так, саввинские старцы были в свите митр. Иоакима Вифлеемского в 1582-1585 гг. В кон. XVI в. в руководстве лавры видную роль играл великий келарь Дамаскин, уроженец Македонии. Он многократно посещал Москву и пользовался доверием боярина, впосл. царя Бориса Феодоровича Годунова. В 1591 г. Дамаскин получил особую милостыню тайно от греч. иерархов, вместе с к-рыми возвращался из Москвы - рус. правительство знало о греко-серб. трениях в Палестине и старалось не вызывать недовольство Иерусалимского патриарха щедрыми вкладами в С. О. л. В 1592 г. игумену лавры Христофору было передано 150 р., а игумену Архангельского мон-ря Кириллу - еще 90 р. и жалованная грамота о регулярном приезде старцев обители в Москву за милостыней (похоже, в этот период каждый из мон-рей возглавлялся отдельным игуменом, однако данная ситуация была нетипичной).

В 1566 г. прибывший в Иерусалим османский наместник в приступе гнева или подозрительности приказал казнить 20 монахов С. О. л. Об этом сообщает Франческо Кварезми, в 20-х гг. XVII в. гвардиан (настоятель) францисканского монастыря в Иерусалиме, посещавший С. О. л. (Pringle. 1998. P. 262). История о казни монахов быстро соединилась со старинным сказанием об истреблении иноков лавры «агарянским» царем: в новой версии предания сюжетная канва была взята из легенды, к-рую веком раньше записал Фабри, а само событие было отнесено к османской эпохе. Первым эту историю зафиксировал в 1583 г. кн. Миколай Кшиштоф Радзивилл, к-рый со слов савваитов и иерусалимских христиан написал об убиении в недавнее время иерусалимским санджак-беем тысячи савваитов. Это происшествие не упоминалось ни посольствами лавры, прибывавшими в Москву, ни в летописях патриарха Досифея II Нотары и его продолжателей, однако периодически появлялось в паломнической лит-ре: у свящ. Иоанна Лукьянова (1701), в менее конкретном изложении - у В. Г. Григоровича-Барского (1726) и иером. Мелетия (1794).

Кризис Османской империи в кон. XVI - нач. XVII в. и прекращение финансовых поступлений из разоренных войнами Дунайских княжеств пагубно сказались на положении С. О. л. В послании игум. Гавриила, отправленном в Москву в сент. 1602 г. с архим. Григорием, говорилось, что бóльшая часть братии из-за голода, нужды и угрозы от бедуинов была вынуждена, забрав церковные сосуды, перейти в Архангельский мон-рь в Иерусалиме. Известна рукопись, переписанная там саввинским мон. Абд аль-Каримом Кармой (впоследствии патриарх Евфимий II) в 1604 г. Посольство архим. Григория, достигшее Москвы в 1604 г., получило щедрую милостыню от царя Бориса Годунова; за савваитами были зарезервированы особые кельи на греч. дворе у московского в честь Богоявления монастыря. Однако Смутное время привело к расстройству внешних связей Русского гос-ва и прекращению поддержки вост. единоверцев, что усугубило проблемы братии С. О. л.

Монахи пытались вернуться в лавру и восстановить обветшавшие стены, чтобы защититься от бедуинов. Ок. 1605 г. они получили от османских властей разрешение на строительные работы, которые тянулись много лет. К этому времени относится возведение на юж. стороне лавры укрепленной башни с церковью во имя прп. Симеона Мироточивого (Немани) (после ухода сербов переименована в честь прп. Симеона Столпника; ныне «Женская башня»). Об этом свидетельствуют тексты 2 османских дефтеров от 23 и 30 июля 1613 г. (Heyd U. Ottoman Documents on Palestine: 1552-1615. Oxf., 1960; Фотић. 1990). Башня использовалась как убежище при нападениях кочевников. Архим. Леонид (Кавелин), кроме того, предполагал, что монахи-сербы хотели обособиться в собственном комплексе строений из-за трений с греками. Строительство башни, сопровождавшееся выплатами османским властям, окончательно подорвало финансы обители.

По данным (возможно, завышенным) новоспасского келаря грека Иоанникия, состоявшего до 1619 г. при Иерусалимском патриархе, в С. О. л. проживали до 50 монахов, но игумен оставался в Архангельском монастыре. Паломник В. Я. Гагара (1635) сообщал, что в лавре жили 90 (в др. редакции - 110) монахов (Житие и хождение в Иерусалим и Египет казанца Василия Яковлева Гагары, 1634-1637 гг. СПб., 1891. С. 13, 59. (ППС; Т. 11. Вып. 3(33)). Известны греч. рукописные книги, созданные в С. О. л. в 1606 и 1613 гг. (Ернштедт. 1885. С. 17). Книжное собрание лавры продолжало пополняться вкладами паломников. Монах-араб Неофит в 1618 г. переписал Четвероевангелие и оставил записи на полях др. араб. книг, что свидетельствует о сохранении араб. присутствия в обители.

С возобновлением в 20-х гг. XVII в. контактов России с правосл. Востоком саввинские архимандриты неоднократно приезжали в Москву в составе иерусалимских посольств или самостоятельно (1625, 1629, 1636). В грамотах они писали о разрушении ветхих монастырских построек, нападениях кочевников и больших долгах, обременявших обитель. Посольство 1636 г. от игум. Афанасия было последним, представлявшим С. О. л. как самостоятельную церковную организацию.

Серб. иноки, лишенные надежных источников дохода, были вынуждены в условиях непростых отношений с Иерусалимскими патриархами покинуть свои обители. Между 1636 и сер. 40-х гг. XVII в. патриарх Феофан IV погасил сербские долги в 54 тыс. пиастров и забрал их мон-ри и метохи в свою юрисдикцию. Архангельский мон-рь был превращен в гостиницу для паломников, где оставалось 2-3 монаха-хранителя. С. О. л. была вновь заселена иноками, однако находилась теперь в прямом подчинении патриархам. Ее использовали как место ссылки для провинившихся святогробцев (по выражению архим. Порфирия (Успенского), «иерусалимская Сибирь»), годичного послушания для молодых монахов и приюта для престарелых иноков. Собственных источников пропитания лавра не имела, не считая маленьких огородов в стенах обители, и все необходимое получала из Иерусалима.

Точная дата возвращения монахов в С. О. л. неизвестна. Скорее всего это произошло в конце Патриаршества Феофана IV, в сер. 40-х гг. XVII в. Следующий патриарх Паисий, отправляясь ок. 1648 г. ко двору рус. царя Алексея Михайловича, взял с собой саввинского архим. Неофита, к-рый представил в Посольском приказе жалованные грамоты, ранее данные лавре. Это позволяет предположить, что к тому времени монастырь снова был населен. Митр. Гавриил Назаретский в описании св. мест, отражающем ситуацию на 1650 г., тоже изображает С. О. л. как действующий монастырь (Повесть о святых и богопроходных местах св. града Иерусалима, приписываемая Гавриилу, Назаретскому архиепископу, 1651 г. СПб., 1900. С. 18. (ППС; Т. 18. Вып. 1(52)). Келарь Троице-Сергиева мон-ря Арсений (Суханов), посещавший С. О. л. весной 1652 г., приводит несколько противоречивые данные о том, что заброшенная лавра была во владении бедуинов 12 лет, а потом по султанскому указу возвращена монахам 6 лет назад (в тексте явно ошибочно - 60 лет).

Паломники, посещавшие С. О. л., описывали 7 или 8 церквей, включая главный храм Благовещения Пресв. Богородицы с колокольней и крестом на куполе, что было большой редкостью на Ближ. Востоке. В этот период в С. О. л. жили 10-15 монахов (Повесть и сказание о похождении в Иерусалим и во Царьград черного диак. Ионы Маленького, 1649-1652. СПб., 1895. С. 24. (ППС; Т. 14. Вып. 3(42)); Арсений (Суханов). 1889. С. 195-200). В 1667 г. Иерусалимский патриарх Нектарий восстановил часть стен С. О. л., отстроил трапезную, гостиницу для паломников и патриаршие покои. Ок. 1668 г. лавру посетил франц. иезуит М. Но, подробно ее описавший и упомянувший, что мн. фрески были сильно повреждены мусульманами (видимо, в период запустения лавры; см.: Pringle. 1998. P. 262). По всей видимости, впосл. С. О. л. была на некоторое время снова оставлена: патриарх Досифей II Нотара сообщает, что в июле-нояб. 1688 г. он, издержав 12 тыс. пиастров, восстановил полуразрушенный мон-рь, где давно уже пасся скот бедуинов (см.: Максим Симский. 1904. С. 77-78). Этому, однако, противоречат упоминания о присутствии саввинского игум. Даниила на хиротонии Антиохийского патриарха Кирилла V в 1672 г. (ркп. ИВР РАН. В 1227. Л. 129) и о пребывании в лавре ок. 70-х - 1-й пол. 80-х гг. XVII в. уроженца Дамаска Прокопия ибн Даббаса (с 1685 Антиохийский патриарх Афанасий III). Возможно, новый период запустения был непродолжительным. В нач. XVIII в. на средства валашского господаря Константина Брынковяну был предпринят еще один этап реконструкции С. О. л. (Каптерев Н. Ф. Сношения Иерусалимского патриарха Досифея с русским правительством, 1669-1707. М., 1891. Прил. С. 41).

Известно неск. описаний С. О. л. паломниками 1-й пол. XVIII в.: свящ. Иоанном Лукьяновым (1701), иеромонахами Макарием и Сильвестром (1704), Ипполитом (Вишенским) (1709), Варлаамом (Леницким) (впосл. архиепископ Псковский и Нарвский; 1712), Григоровичем-Барским (1726), мон. Серапионом (1749) и др. Григорович-Барский сообщил наиболее детальные сведения о топографии, уставе и повседневном быте мон-ря. Он перечислил церкви: главную - во имя прп. Саввы Освященного, примыкавшую к ней ц. Сорока мучеников Севастийских, Вознесения Христова в башне, раньше служившей трапезной, свт. Иоанна Златоуста в углу мон-ря под нависавшей скалой, пещерную свт. Николая с высеченными в скале костницами, где лежали останки иноков, малую прп. Саввы в пещере, где он подвизался; помимо этих храмов, где периодически совершались службы, были еще 2 недействующие церкви и гробница прп. Саввы.

Лавра прп. Саввы Освященного. Фотография. 1910 г. (Специальная коллекция и центр архивных исследований ун-та штата Орегон, США)Численность насельников колебалась от 15 (по свидетельству иером. Ипполита (Вишенского)) до 5-6 чел. (по данным иером. Варлаама). Авторы 2-й пол. XVIII - 1-й пол. XIX в. дают бóльшие цифры: 30 (иером. Игнатий (Деншин; 70-е гг. XVIII в.), 25 (Константен Франсуа Шассбёф, граф де Вольней, 1784), 20 (иером. Мелетий, 1794), 30 (Норов, 1835) насельников. Этнический состав братии С. О. л., как и всего Святогробского братства, характеризовался преобладанием греков и небольшим количеством представителей др. правосл. народов Вост. Европы и Леванта: тюркоязычных христиан Анатолии, южных и восточных славян, арабов. Наблюдатели 1-й пол. XIX в. отмечали растущую долю рус. насельников. В XVIII в. в стенах С. О. л. было написано 46 греч. рукописей, из них 31 - мон. Иоанникием, к-рый также переплел и отреставрировал многие обветшавшие манускрипты. В 30-х гг. XIX в. игуменом лавры был видный церковный писатель и историк Неофит Кипрский.

Главной проблемой С. О. л. наряду с трудностями снабжения продовольствием были отношения с бедуинами. Район Иудейской пустыни, примыкавший к мон-рю, держало племя (или группа племен) убейдиев (аль-убейд), возводивших свое происхождение к рабам, к-рые были поселены в окрестностях лавры для ее обслуживания по приказу визант. имп. Юстиниана I. Убейдии давно перешли к полукочевому образу жизни и приняли ислам, однако продолжали считать себя под покровительством лавры и требовали от нее продовольственных выдач и уплаты за себя податей. Мн. паломники описывали, как ежедневно десятки бедуинов собирались перед обителью, метали через стену камни и с громкими криками требовали пищи. Старцы бросали им хлеб со стены, а старейшинам спускали на веревке в сосуде долю от монастырской трапезы. В отличие от мамлюкской эпохи, когда окрестные бедуины постоянно пребывали внутри обители, в османский период они туда не допускались. Из-за угрозы нападения бедуинов братия избегала выходить за ворота и не могла пользоваться источником воды, когда-то забившим по молитве прп. Саввы на дне ущелья; монахи собирали в цистерны воду зимних дождей, к-рая летом, нагреваясь на солнце, становилась рассадником комаров. В башне, возвышавшейся над монастырем, постоянно сидел на страже один из монахов, отслеживавший все передвижения в окрестностях. Убейдии обладали исключительным правом на доставку грузов и сопровождение паломников из Иерусалима в лавру, получая за каждого неск. пиастров в воротах обители.

В марте 1800 г. бедуины племени хиджая сожгли ворота С. О. л., ворвались внутрь и разграбили обитель (Максим Симский. 1904. С. 91). Ситуация еще более ухудшилась после Греческого национально-освободительного восстания 1821 г., когда ИПЦ, разоренная османскими поборами, не имела средств, чтобы содержать мон-рь и откупаться от кочевников. В 1823 г. лавра отказала убейдиям в покровительстве, и иерусалимский градоначальник бросил в тюрьму неск. членов этого племени за неуплату налогов. Тогда убейдии захватили лавру, избили монахов, расхитили припасы и удерживали мон-рь, пока Патриархия не выкупила арестованных. В дальнейшем убейдии требовали, чтобы С. О. л. выплачивала за них все подати и штрафы,а в дни мятежей против османских властей бедуины использовали монастырь как тыловую базу. В голодный 1832 г. лавра была вынуждена кормить все племя (185 мужчин); споры из-за продовольственных выдач закончились тем, что игум. Неофита ударили саблей. Монахи неоднократно (1823, 1828, 1832) порывались бросить обитель и уйти в Иерусалим (Неофит Кипрский. Двадцатилетие или продолжение всего случившегося в Правосл. Иерусалимской Церкви с 1821 г. до настоящего 1841 г. // Мат-лы для истории Иерусалимской патриархии XVI-XIX в. СПб., 1901. Ч. 1. С. 133, 155, 168. (ППС; Т. 19. Вып. 1(55)).

Оккупация Сирии и Палестины войсками егип. паши Мухаммада Али в 1832-1841 гг. сопровождалась прекращением преследований иноверцев и жестким подавлением феодальной анархии и бедуинских разбоев. Наместник Сирии Ибрагим-паша, сын Мухаммада Али, запретил все поборы убейдиев с лавры и разместил там небольшой отряд солдат для охраны. Эти меры вызвали недовольство номадов и спровоцировали нападения на паломников и караваны с провизией. Прекращение незаконных вымогательств османских властей и растущий поток милостыни от паломников стабилизировали финансы ИПЦ. Возможно, к этому времени относится приобретение С. О. л. виноградника под Вифлеемом (Порфирий (Успенский). 1896. С. 117). Однако егип. правление с его тяжелым налоговым бременем и рекрутскими наборами вызвало массовое недовольство в Палестине и привело к восстанию 1834 г. Бедуины неск. месяцев держали в осаде С. О. л., требуя возобновления денежных и продовольственных выдач. После подавления мятежа положение мон-ря стабилизировалось. Норов, посещавший лавру в 1835 г., даже утверждал, что монахи проповедовали в кочевьях и склонили некоторых бедуинов к принятию христианства, впрочем поверхностному (Норов. 1844. С. 63). Изгнание египтян из Сирии и Палестины (1841) сопровождалось кратковременным усилением влияния кочевых племен, но османская администрация продолжала политику Ибрагим-паши по принудительному замирению бедуинов и переводу их на оседлый образ жизни. Угроза С. О. л. со стороны кочевого окружения окончательно сошла на нет, вход внутрь для бедуинов был запрещен.

Значимой фигурой в истории мон-ря был игум. Иоасаф Критский (1843-1874), являвшийся духовником Патриархии и пользовавшийся авторитетом аскета и старца. При нем число братии возросло приблизительно до 80 чел. и произошло восстановление обители после землетрясения 13 мая 1834 г. В ходе масштабной реконструкции 40-х гг. XIX в. при финансовом участии России была возведена бóльшая часть совр. построек, завезены рус. иконы и церковная утварь. Ввиду близости С. О. л. к главным палестинским святыням ее более или менее подробные описания оставили практически все рус. путешественники на Св. землю XIX в., в частности А. А. Уманец (1843), схим. Парфений (Агеев; 1845, 1871), архим. Порфирий (Успенский; 1844), иером. Леонид (Кавелин; 1858-1859), Д. Д. Смышляев (1865), архим. Антонин (Капустин; 1857, 1868) и др. В 80-х гг. XIX в., при патриархе Никодиме, хранившееся в мон-ре собрание с древними рукописями по большей части было перенесено в греч. Патриархат в Иерусалиме (Святогробское собрание). Важнейшим событием в истории лавры ХХ в. стало торжественное возвращение мощей прп. Саввы из Венеции в окт. 1965 г., после их многовекового отсутствия.

В наст. время мон-рь подчиняется непосредственно Иерусалимскому патриарху, к-рый назначает для его управления наместников. В обители сохраняются строгие аскетические традиции: запрет на посещение территории женщинами, отказ от использования электричества, распорядок дня по т. н. визант. времени и др. На нач. XXI в. в лавре проживали ок. 15 монахов.

При жизни прп. Саввы было построено 3 церкви, 2 из них сохранились и, по-видимому, неоднократно перестраивались. 1. Небольшая часовня или молитвенный дом на вост. склоне каньона (точное расположение неизвестно). 2. ц. Феоктиста (ἡ θεόκτιστος ἐκκλησία - богозданная церковь), устроенная в пещере в 486 г. (Cyr. Scyth. Vita Sabae. S. 102). По описанию мон. Кирилла Скифопольского, ее местоположение совпадает с местоположением совр. ц. во имя свт. Николая, архиеп. Мирликийского, в сев.-зап. части ансамбля - практически квадратной (11 м сторона), с глубокой апсидой, к югу от к-рой было выделено место для баптистерия. Агиограф прп. Саввы упоминает также диаконикон, который теперь служит костницей (оссуарий). Закрытый ныне проход связывал церковь с построенной над ней т. н. Башней Саввы. 3. Соборная ц. во имя Пресв. Богородицы, возведенная монахами-братьями Геласием и Феодулом Исаврами (между 494 и 501; завершена предположительно при имп. Юстиниане I), стояла во дворе, где позже было устроено захоронение прп. Саввы. На ее месте сейчас - т. н. Великая (Благовещения Пресв. Богородицы) церковь, через двор напротив ц. свт. Николая. Совр. здание - зального типа неф с выступающей наружу апсидой, шириной равной нефу (общие размеры: 27×7 м; солея - 3,5 м, апсида - 3,5 м), с галереей вдоль сев. стороны, к-рая завершается на востоке квадратной комнатой (пастофорием? ныне ризница), связанной с апсидой. Тип здания в виде 2-нефной базилики (неф+галерея) известен в ранневизант. монастырях. К западу от церкви расположен нартекс (6,1×3,65 м), его стены были расписаны в 1865 г. В храме находятся мощи прп. Саввы. Двухэтажная купольная ц. в честь Собора Архангелов (70-е гг. ХХ в.), по нек-рым сведениям, возведена на месте более раннего храма.

Наибольшее число жилых пещер анахоретов располагается непосредственно рядом с лаврой, по мере удаления их число уменьшается. Пещеры к северу от Мар-Сабы в радиусе 250 м сохранились хуже, чем более удаленные. После персидского завоевания обители объекты № 1-30, 32-49 (Patrich. 1994. P. 105-175ff, 68*-91*) были заброшены. В период мусульм. владычества населенные пределы лавры постепенно сужались и сократились до центрального комплекса.

Пещерные обители разнились по сложности устройства. Патрих условно разделил их на 2 основные категории: 1. Келлия для 1 монаха (всего 34); 2. Келлия для группы монахов (всего 7; предположительно для духовного учителя и учеников, для членов одной семьи, для одной этнической группы). Виды келлий категории 1: a) естественная пещера, приспособленная для обитания (обители № 7, 24, 37); b) келлия на узком выступе рядом с обрывом (№ 6, 10-13, 15, 19-24, 44, 47); c) жилая пещера и келлия рядом с ней (№ 8, 14, 35, 39, 43); d) жилая пещера, фланкированная комнатой на поднятом основании (№ 45, 48); e) жилище, построенное в вертикальной шахте (№ 29, 30, 46); f) конструкция на склоне (№ 2, 4, 5, 9, 17, 26, 38). Виды келлий категории 2: a) жилая пещера и конструкция на выступе перед ней (№ 32-34); b) конструкция на широком выступе (№ 49). Наиболее ранние келлии имели минимальные удобства и небольшой размер, другие были многоэтажными и просторными. Часовни либо целиком были устроены в пещере, либо наполовину в пещере и наполовину выстроены из камня, либо сложены из камня полностью. Небольшие апсиды, или молитвенные ниши, являющиеся частью часовен, были обнаружены по меньшей мере в 15 из обителей; возможно, ранее все пещеры были оборудованы подобными нишами для совершения келейного правила в соответствии с уставом лавры.

Часовни были обнаружены в пещерных обителях № 15 (?), 21, 23, 24, 28, 29, 32, 33, 34 (?), 35, 37 (?), 39 (?), 43, 45. Наиболее примечательные из них:

№ 21. Принадлежала иером. Феодосию (упом. в греч. надписи, содержащей также изображение креста). Часовня на 2-м ярусе.

№ 23. Байт-Суфья (Дом Софии). Согласно традиции, сюда были перенесены останки Софии, матери прп. Саввы. Комплекс в скале (6×28 м) с часовней (2,05-2,2×2,7 м), в к-рой были найдены остатки углубления в полу, служившего, возможно, для размещения переносного реликвария с мощами. Росписи в часовне включают сцены «Крещение(?)», «Распятие», «Воскресение Христово», «Успение Пресв. Богородицы», сохранилось изображение прп. Саввы; на стенах апсиды - архангелы Михаил, Рафаил, Гавриил (идентифицируются по инициалам). Время создания фресок неясно.

№ 28. Комплекс (общая длина 22 м) включает 2 часовни, расположенные одна над другой. Нижняя часовня, с апсидой на зап. стене (1,8×2,7 м, толщина стен - 0,7-0,8 м, апсида - 0,3×0,45 м), была построена из обработанных камней, хорошо сохранились входы, окна и перекрытие. Полукупол апсиды стоял на опорах, украшенных грубо вырезанными капителями. Частично сохранились настенные фрески (лик святого, медальон). Состояние верхней часовни хуже, не считая остатков напольной мозаики с геометрическими мотивами (поврежденные участки отреставрированы мраморными и битуменовыми плитками).

№ 29. Башня Иоанна Молчальника - в 200 м на северо-восток от мон-ря, встроена в вертикальную шахту на вост. склоне Кедронского ущелья. Состоит из жилой келлии, цистерны и часовни, высеченной в скале. Местная традиция, основанная на сохранившейся греч. надписи, связывает этот комплекс с прп. Иоанном Молчальником. Часовня на 2-м ярусе - 2,8×4 м (увеличена в размерах до 3,9×4 м) с апсидой (2,25 м × 2,5 м), примыкающей с юго-вост. стороны,- изначально вырезана в скале, затем выстроена из камней. На оштукатуренных стенах апсиды различимы фигуры 3 святых: Анании, Азарии (или Захарии?), Мисаила (Три отрока в пещи огненной?), к-рые не раз поновлялись, но ныне большая их часть сбита. Фрагментарно сохранился написанный в той же технике крест. Время создания фресок неясно.

№ 34. Двухъярусный комплекс для проживания 2-3 монахов (2,25 м высотой) в юж. части мон-ря, на север от часовни праведных Иоакима и Анны (№ 35). При ремонте сохранен изначальный облик.

№ 35. Часовня праведных Иоакима и Анны проходом связана с исихастерием прп. Саввы. Возможно, наиболее ранняя из сохранившихся построек; была отремонтирована в совр. период. Сохранился поздний иконостас с образами праведных Иоакима и Анны, прп. Саввы в нижнем ярусе и Деисусом - в верхнем. На полах - остатки византийской мозаики. Исихастерий прп. Саввы (1,25×1,3×1,5 м) представляет собой пещеру с окном. Стены покрыты изображениями крестов, оставленными паломниками в разное время.

№ 37. Пещера прп. Саввы (3,2×5,5×2,7 м) на юго-востоке от мон-ря - согласно традиции, место изначального поселения прп. Саввы, указанное ему ангелом. К ней ведет дорожка от нижних монастырских ворот. В пещеру можно попасть только с помощью приставной лестницы; в недавнее время келлия неск. раз поновлялась.

№ 43. Обитель прп. Иоанна, сына прп. Ксенофонта (см. в ст. Ксенофонт, Мария, Аркадий и Иоанн). В основном помещении сохранилась напольная мозаика (изображение 2 сандалий, геометрические мотивы), найдены фрагменты оконницы (?) - оштукатуренного окна с круглыми небольшими стеклами. К северу от этого помещения расположена часовня (2,3×3,2 м).

№ 45. Башня Аркадия. Согласно традиции, здесь жил еще один сын прп. Ксенофонта. В их Житии сохранилось упоминание о пребывании Аркадия с отцом и братом в С. О. л. (их мощи почитаются в монастыре), но, по мнению исследователей, они должны были находиться в лавре прп. Харитона еще до основания С. О. л. (Patrich. 1994. P. 168-169ff, 88*-89*). В келлии сохранились граффити паломников. Часовня - с 3 нишами на сев.-вост. стене. В период самых ранних разведок еще были различимы фигуры 7 святых, время создания фресок неясно.