ИГНАТИЙ

Судя по сохранившимся документам Соловецкого мон-ря, И. был пострижеником этой обители, к 1661 г. имел сан диакона. И. выполнял общемонастырские хозяйственные поручения, в частности управлял нек-рыми соляными промыслами в 1663-1664 гг.

После того как к сер. 60-х гг. XVII в. в Соловецком мон-ре сложилась оппозиция осуществлявшейся богослужебной реформе (см. в ст. Никон (Минов), патриарх Московский и всея Руси), И. стал одним из ее руководителей. Ближайшими его сподвижниками были Герасим (Фирсов), Александр Стукалов, Геннадий (Качалов), Ефрем Каргополец. Деятельность оппозиции была направлена в первую очередь на смещение архим. Варфоломея и келаря Савватия (Обрютина), к-рые пытались удержать братию в подчинении церковным властям. Участие в оппозиции стало причиной острых конфликтов И. с монастырским начальством, в этот период он дважды убегал из обители. Известна дата 2-й попытки бегства - 14 мая 1666 г., тогда диакон бежал вместе с 4 монахами, их поймали в 200 верстах от мон-ря в М. Шуйке Кожеозерской вотчины, после чего посадили в монастырскую темницу и по приказанию келаря Савватия «смиряли монастырским смирением». В донесении келаря царю об этих событиях сообщается, что «а и преже, государь, сего те чернцы от нас из монастыря бегали ж, и мы, нищие, в погоню посылали, и поймали их наши погонщики на Двине от монастыря верст с триста». Наказание И. стало причиной бунта соборных старцев Александра Стукалова, Геннадия (Качалова) и Ефрема Каргопольца, 28 июня 1666 г. во время службы попытавшихся убить Савватия (МДИР. Т. 3. С. 103-104). И. был лишен сана (в челобитной архим. Варфоломея царю от 11 авг. 1666 И. назван бывш. диаконом: «Старец Игнатей, черной дьякон, а ныне и дьяконство потерял» - Там же. С. 97).

И. (как диакон) подписал 3 первые соловецкие челобитные в защиту старого обряда (2-я и 3-я челобитные написаны 30 сент. 1666; подпись И. как диакона может объясняться тем, что в мон-ре еще не было известно о лишении его сана, это распоряжение было, по-видимому, привезено в обитель в окт. 1666), под 4-й челобитной (15 окт. 1667) подписи И. уже нет. Это позволяет предположить, что бывш. диакон окончательно покинул мон-рь между окт. 1666 г. и нач. сент. 1667 г., до начала Соловецкого восстания. Это предположение не противоречит дате ухода И., принятой в позднейшей старообрядческой традиции: 6175 (1666/67) г. В старообрядческом предании (отразившемся в сочинениях Семена Денисова (см. в ст. Денисовы) и Ивана Филиппова) уход И. из мон-ря обретает символический характер, поскольку прп. Гурий Соловецкий предсказал ему: «Игнатие, изыди от монастыря сего, ибо свой монастырь равный собереши» (Повесть об осаде Соловецкого мон-ря. 1988. С. 158; Филиппов. 1862. С. 46; в интерпретации старообрядческих историографов «свой монастырь» И.- это община его последователей, погибшая вместе со своим учителем в Корнилиевом Палеостровском в честь Рождества Пресв. Богородицы мон-ре в 1687).

Покинув Соловки, И. поселился в каргопольском «Спасовом монастыре» у игум. Евфимия, к-рый «любил же старое благочестие и служил по-старому. У него, Евфимия, жили соловецкие старцы Игнатий да Герман... да старец Иосиф... и иных человек с восмь - все жили у Евфимия игумена, в поварной келии немало время пребыша» (Брещинский. 1985. С. 90). Впосл. И. обосновался близ сел. Повенцы «в Выговской пустыни, и выходя в села Повенецкое, и в Шунское, и Толвуйское, укрепляя и учаше стояти в древлецерковном благочестии люди» (Филиппов. 1862. С. 27). В «Слове надгробном Петру Прокопьеву» (1719) Андрей Денисов сообщал, что И. посещал Курженскую пуст. (находилась на острове Курженского оз. в Пудожской вол. Олонецкого у.). В 70-х гг. XVII в. пустынь стала центром старообрядчества, там бывали Досифей, Корнилий Выговский и др. И. с ними «схождашеся и единоумно о благочестии усердствоваху... Многи же сей отец священный просвети учением, научи благоверию, наказа добродетелем и на подвиг возстави» (Денисов А. 2008. С. 49). И. сыграл важную роль в создании Выголексинского общежительства, о чем неоднократно говорится в «Истории Выговской пустыни» Ивана Филиппова. Учениками И. были мн. выговские первопоселенцы, в т. ч. Даниил Викулин, который в течение года был келейником бывш. соловецкого инока. По свидетельству Жития Андрея Денисова, И. часто посещал в Повенцах дом Дионисия Евстафьева, отца Андрея и Семена Денисовых, крестил Андрея - основателя общежительства. С деятельностью И. и Емельяна Повенецкого, развернувших активную проповедь «древнего благочестия» среди крестьян, связана новая волна старообрядческого освоения «Выговской пустыни» в сер. 80-х гг. XVII в.

В 70-х гг. XVII в. И., по всей видимости, оказался втянут в продолжавшиеся почти десятилетие догматические споры между находившимися в заключении в Пустозерске Аввакумом Петровым и Лазарем, с одной стороны, и бывш. диак. Федором Ивановым - с другой. Споры были вызваны ложным учением Аввакума, к к-рому присоединился Лазарь, о Св. Троице (Аввакум отрицал единосущность Св. Троицы, утверждал, что в Св. Троице - три существа, отделял Христа от 3-го Лица Св. Троицы). Своих противников, в частности Федора Иванова и, по-видимому, И., отстаивавших в данном случае догматически верное мнение, Аввакум обвинял в «единобожии». В «Книге обличений, или Евангелии вечном» (ок. 1679) Аввакум поучает И.: «Не преподает бо Отец в Сына, ниже Сын во Отца, тожде и Дух Святый, соловянин Игнатий. И веруй, трисущную Троицу несекомую секи по равенству, не бось, едино - на три существа, тожде естества и образы три равны... Зри, Игнатей: «На трое течет источник Божества»,- добре печатны стихи, о нихъже соблажняет тя бес; по Арию не рцы: «Три естества неравныя», а равны три естества добре, или три существа; не шевели больши тово» (Аввакум, протопоп. Книга обличений, или Евангелие Вечное // Памятники истории старообрядчества XVII в. Л., 1927. Кн. 1. Вып. 1. Стб. 625; 627-628, примеч. 5. (РИБ; Т. 39)).

Крушение надежд на возвращение царя Феодора Алексеевича к «старой вере» (взошел на престол 30 янв. 1676), трагическое переживание своего времени как «последнего» и убежденность в приходе «духовного» антихриста привели И. к выводу о смерти как единственном способе освобождения от антихристова мира. Соловецкий мон-рь накануне и в ходе восстания воспринимался участниками старообрядческого движения как «Новый Иерусалим» и последний оплот веры. После падения обители истинная вера, по мнению старообрядцев, сохранилась лишь в перемещающемся сообществе верных и не имела твердого оплота на земле. Выходцы с Соловков - И., Пимен, Герман Коровка и Иосиф Сухой - должны были собрать свои «корабли верующих» и возглавить их движение в иной мир через самосожжения - «гари» (И. имел видение: «...четыре корабля великие, полны множества народа христианскаго, аки по морю по воздухе пловуще»). Для самосожжения И. избрал Палеостровский мон-рь на острове на Онежском оз., где он водворился со своими последователями в янв. 1687 г. Дождавшись прихода царских войск, к-рым поручено было арестовать старообрядцев, И. и его «корабль» сожгли себя. Источники называют разное число участников 1-й палеостровской «гари»: 1 тыс., 1,2 тыс., 2 тыс., 2,5 тыс. или 2,7 тыс. чел. Последователи И. позднее организовали новые «гари»: 9 авг. 1687 г. (Пимен, дер. Березов Наволок Кольского присуда, более 1 тыс. чел.), 23 нояб. 1688 г. (Герман Коровка, Емельян Иванов Второй, Палеостровский мон-рь, 500, 1,5 тыс. или 2 тыс. чел.), между 12 и 17 авг. 1693 г. (Иосиф Сухой, Строкина пуст. в Пудожском крае, более 800 чел.). Однако большинство старообрядцев негативно отнеслись к идее самосожжений. Палеостровские «гари» 1687-1688 гг. имели прямое отношение к истории Выголексинского общежительства: выход И., жившего со своими сторонниками в келье на Сарозере на окраине «Выговской пустыни», в Палеостровский мон-рь предотвратил разорение старообрядческих поселений, существовавших в глубине «Выговской пустыни» (этот отвлекающий маневр применил 1,5 года спустя и Емельян Иванов). На базе неразоренных старообрядческих «пристанищ» через неск. лет сложилось Выголексинское общежительство.

Большинство текстов И. дошло в неполных списках, структура ряда сочинений допускает различные их интерпретации; в частности, можно считать нек-рые тексты, следующие в рукописях за Челобитной царю Феодору Алексеевичу, главами этой Челобитной или же самостоятельными сочинениями. Темой основных сочинений И.- «Книги о титле на кресте Христовом» и Челобитной царю Феодору Алексеевичу - является защита надписания на Голгофском кресте (титла) «Царь Славы Icус Христос Сын Божий» против все более распространявшегося в то время в России надписания «IНЦI» (Iсус Назарянин Царь Iудейский), основанного на евангельском чтении Ин 19. 19-20 (ср. также: Лк 23. 28, Мк 15. 26, Мф 27. 37).

«Книга о титле на кресте Христовом» - условное название, заимствованное из «Отразительного писания» Евфросина, в старообрядческих рукописях сочинение называется обычно «Писание священнодиякона соловецкаго Игнатия, преждебывшаго отца и страдалца, на отступники-никонияны обличительно о написании титлы IНЦИ на кресте Господни». Полный текст сочинения найден мной в рукописи РГБ. Барс. № 1011. В «Книге о титле...» аргументация носит богословский характер: автор пишет о том, что «Пилатово написание» («IНЦI») делает Бога земным царем, в то время как Христос является Царем Славы. И. подробно излагает мысли о значимости Воплощения Христа для спасения человечества и о важности почитания Пресв. Богородицы. По утверждению И., «правильное титло» является залогом хранения от ересей, указывает верный путь к прославлению Богоматери, Которая ходатайствует за людей перед Своим Сыном, спасая от пагубного воздействия антихриста. В сочинении звучат трагические ноты, вызванные гибелью защитников Соловецкого монастыря в 1676 г. и падением обители.

Челобитная царю Феодору Алексеевичу имеет не только тематическое, но и текстовое сходство с «Книгой о титле...», нек-рые части сочинений совпадают дословно. При этом структура текстов различна, в каждом есть значительные самостоятельные части. Челобитная начинается обращением к новому царю, к-рый, как надеялся И., отменит богослужебную реформу. Затем следует раздел о надписании на кресте, во многом совпадающий с «Книгой о титле...». Сопоставительный анализ раскрытия темы «правильного титла» в сочинениях И. осложняется тем, что не известен ни один полный список Челобитной Феодору Алексеевичу, при этом существующие списки содержат разные редакции текста. В целом можно утверждать, что в Челобитной Феодору Алексеевичу данная тема изложена подробнее, чем в «Книге о титле...». Открытым остается вопрос об окончании Челобитной Феодору Алексеевичу; возможно, она завершалась «Сказанием об Адаме нынешнем», тематически перекликающимся с вводной частью произведения.

Сочинения И., посвященные «правильному титлу», оказали влияние на последующую старообрядческую традицию. Сведения о Соловецком мон-ре из вводной части Челобитной Феодору Алексеевичу вошли в «Историю об отцах и страдальцах соловецких» Семена Денисова (в списках Челобитной данный раздел зачастую опускается; то же относится и к заключительной части «Книги о титле...», посвященной почитанию Пресв. Богородицы). Для переписчиков Челобитной Феодору Алексеевичу и «Книги о титле...» важнейшей была тема надписания на кресте. Такие части Челобитной, как «О надписании титлы», «О кресте и крыже», бытовали отдельно. Интерес к текстам И., посвященным «правильному титлу», объясняется существованием более позднего спора между старообрядцами Выговского общежительства (см. Поморцы), к-рые придерживались т. зр. И., и федосеевцами, защищавшими надписание «IНЦИ». После того как в 70-х гг. XVIII в. федосеевцы признали правоту поморцев, от федосеевцев откололись титловцы, державшиеся прежних убеждений.

В «Книге о титле...» появилась тема, в конце жизни ставшая для И. главной,- пришествие в мир «духовного» антихриста (под ним понимается «ложное учение никониянской церкви», к-рому противостоит «истинная церковь», водимая Богородицей) и падение последних оплотов благочестия. Наряду с др. учителями старообрядчества И. стоял у истоков учения о «мысленном антихристе», занявшего большое место в старообрядческих спорах в XVIII в. Осмысление гибели соловецких насельников в результате поражения Соловецкого восстания привело бывш. диакона к убеждению в нечестивости царя Алексея Михайловича, подпавшего под власть антихриста, дальнейшие события дали повод И. разочароваться и в царе Феодоре Алексеевиче. Старообрядец ставит рус. правителей в ряд с визант. имп.-еретиками Львом III Исавром и Константином V Копронимом. Высшего напряжения проповедь И. достигает в соч. «Исповедание» 1682 г., где автор обращается к гонителям старообрядцев со словами: «Скончевайте скоряе всех нас о истине Христове… Не разсылайте в заточения, предайте смерти скорее, да вам обличники не будем!» Непосредственным результатом такого настроения стало самосожжение И. и его учеников, а также ряд последовавших «гарей».

В старообрядческой традиции и в зависимой от нее в этом вопросе научной лит-ре существовала т. зр., согласно к-рой автором всех сочинений 60-80-х гг. XVII в. в защиту титла «Царь Славы Iсус Христос Сын Божий», подписанных именем Игнатий, являлся И., к-рый т. о. отождествлялся с соловецким уставщиком («еклисиархом») Игнатием, написавшим в нач. 1666 г. Челобитную царю Алексею Михайловичу (Памятники старообрядческой письменности. 1998. С. 39-45). Однако более внимательный анализ сочинений и разыскания в области соловецкой книжности позволяют пересмотреть устоявшиеся взгляды.

Так же как и И., но на 10 лет раньше, уставщик Игнатий отстаивал правильность титла «Царь Славы Iсус Христос Сын Божий» против надписания «IНЦI». Однако сопоставление Челобитной Алексею Михайловичу с несомненно принадлежащими И. сочинениями на данную тему (с Челобитной Феодору Алексеевичу и с «Книгой о титле на кресте Христовом») позволяет сделать вывод, что это отождествление неверно: ни по строю аргументации, ни по манере изложения названные труды не могут быть атрибутированы одному автору. Челобитная Алексею Михайловичу написана книжным человеком, обладавшим большими знаниями, отличавшимся богословско-филологическим складом мышления и спокойствием тона. В данном труде обращает на себя внимание большое число ссылок на использованные книги: «Кириллову книгу», Большой Соборник 1647 г., Слова свт. Григория Богослова с толкованиями митр. Никиты Ираклийского, Русский Хронограф, Хронику Матфея Стрыйковского, Книгу о семи тайнах церковных Евсевия Памфила, Повесть о Тихвинской иконе Пресв. Богородицы, Грамматику, Требник иноческий (М., 1652), «Литос» (К., 1642) и т. д. Использование многочисленных источников выдает в авторе уставщика, привычного к работе с мн. богослужебными и четьими книгами, притом что такие занятия необязательны для диакона. Уставщик Игнатий в доказательство своей правоты приводит примеры конкретных памятников, указывая их местонахождение: крест царя Константина и крест Корсунский в Успенском соборе, кресты прп. Антония Римлянина в Благовещенском соборе. По способу изложения Челобитная Алексею Михайловичу стоит в ряду сочинений первых старообрядческих апологетов, таких как Никита Добрынин и Лазарь. В «Книге о титле на кресте Христовом» и в Челобитной Феодору Алексеевичу, сочинениях, текстуально связанных и, без сомнения, принадлежащих одному автору - «черному дьякону» И., мы не найдем ни одного свидетельства из Челобитной Алексею Михайловичу. Более того, в данных трудах аргументация упрощена, автор оперирует не доказательствами, а рассуждениями, изложение является эмоционально окрашенным.

Сторонники отождествления уставщика Игнатия с И. ссылаются на старообрядческую традицию, что неверно в отношении ее раннего этапа. Инок Евфросин в «Отразительном писании» (1691) называет И. только диаконом (Памятники старообрядческой письменности. 1998. С. 160). В «Слове надгробном Петру Прокопьеву» Андрея Денисова, в Житии инока Корнилия Выговского (20-е гг. XVIII в.) и в «Истории Выговской пустыни» Ивана Филиппова сообщается об И.- «отце», «старце», «черном дьяконе» - как проповеднике старообрядчества в Обонежье (в этих сочинениях не упоминаются лит. труды И.). Только Семен Денисов говорит об авторе «Книги о титле на кресте Христовом» как о «дьяконе и екклисиархе» (Денисов С. Истории об отцах и страдальцах Соловецких: Лицевой список из собр. Ф. Ф. Мазурина / Изд. подгот.: Н. В. Понырко, Е. М. Юхименко. М., 2002. С. 91). Однако Семен Денисов мог смешивать 2 писателей, писавших на одну тему. Родившийся в 1682 г. Семен был еще юн, когда И. захаживал в дом его отца, и к тому же он мог и не знать всех перипетий внутренней жизни Соловецкого мон-ря. Показательно отсутствие указания на то, что И. был «еклисиархом», в написанном Андреем Борисовым не позднее 1787-1788 гг. Житии Андрея Денисова, причем в эпизоде, где такое указание имело бы большой смысл,- в рассказе о духовном наставничестве И. по отношению к 1-му уставщику («еклисиарху») Выга Петру Прокопьеву (гл. «Откуду же общежительство сие начало прият...»). Следовательно, сообщение Семена Денисова является исключением из выговской традиции, говорящей только о «черном дьяконе» И. «Черным дьяконом и эклисиархом» И. называется также в списках фрагментов Челобитной Феодору Алексеевичу, что, по-видимому, является позднейшей интерполяцией на основе того же замечания Семена Денисова.

Автор Челобитной Алексею Михайловичу уставщик Игнатий известен по документам Соловецкого мон-ря как клирошанин и головщик (руководитель монастырского хора) с 1644 г. (РГАДА. Ф. 1201. Оп. 1. № 45. Л. 26, 35; в статье С. Г. Зверевой упоминание клирошанина и головщика Игнатия ошибочно отнесено к 1633/34 г.: Зверева С. Г. Мастера пения Кирилло-Белозерского и Соловецкого монастырей XVI - 1-й пол. XVII в. // ДРИ. М., 1989. [Вып.]: Художественные памятники Рус. Севера. С. 349). Он был намного старше И. К 1666 г., когда Игнатий стал в Соловецком мон-ре уставщиком, ему было ок. 60 лет и он более 20 лет являлся головщиком. Вероятно, уставщик Игнатий - одно лицо со «старцем Игнатием», к-рый в 1652 г. в Соловецком мон-ре написал Житие св. Анны Кашинской. Об этом в 1677 г. рассказал кашинский дьячок Никифор на следствии по делу о канонизации св. Анны Кашинской: «А житие ея слогал и писал Соловецкаго монастыря старец Игнатей, по велению того ж монастыря уставщика старца Никодима... А сказывал ему житие ея он, Никифор, про што ведал и слыхал. А он-де сыскал и у себя в Степенной книге, что она благоверного великого князя Михаила Тверскаго супружница великая княгиня Анна. А житие-де ее слагали оне и писали по своему разуму, и Степенной книги, и по ево, Никифоровым, словам, что он им про житие ея сказывал. А вынес-де он, Никифор, то житие с собою ис Соловецкаго монастыря в то время, как переносили мощи Филипа митрополита ис того Соловецкаго монастыря в царствующий град Москву» (Семячко С. А. Круг агиографических памятников, посвящ. Анне Кашинской. II. Агиографический цикл // ТОДРЛ. 1999. Т. 51. С. 221; предположение о том, что автором Жития св. Анны Кашинской является И., было высказано Н. Ю. Бубновым и С. А. Семячко: Бубнов Н. Ю. Неизвестная челобитная дьякона Игнатия Соловецкого царю Федору Алексеевичу // Рукописное наследие Др. Руси: По мат-лам Пушкинского Дома. Л., 1972. С. 93-94; Семячко С. А. Почитание св. блгв. кнг. Анны Кашинской и агиографические памятники, ей посвященные // РЛ. 1998. № 3. С. 153; она же. Круг агиографических памятников, посвящ. Анне Кашинской. II. Агиографический цикл // ТОДРЛ. 1999. Т. 51. С. 222). Т. о., можно предположить, что Игнатий входил в ближайший круг соловецкого уставщика Никодима (известного также как Никодим Типикарис), по поручению к-рого и написал Житие св. Анны Кашинской.

8 июня 1658 г. Игнатий («чернец Игнатей») поставил подпись под соборным приговором братии Соловецкого мон-ря о неприятии новоисправленных книг (ГИМ. Син. свит. № 1171; МДИР. Т. 3. С. 3-6). К 1666 г. Игнатий был избран соборным уставщиком Соловецкого мон-ря, сменив в этом качестве иером. Геронтия (Рязанова). К этому времени в Соловецкой обители находились по крайней мере 2 книжника с именем Игнатий: уставщик (автор Челобитной Алексею Михайловичу) и иеродиакон (И.). 14 февр. 1666 г. оба подписались под 1-й соловецкой челобитной о вере (ГИМ. Син. свит. № 1183; МДИР. Т. 3. С. 45-46; 1-й книжник подписался как «уставщик чернец Игнатей», второй - как «дьякон Игнатьище»). По-видимому, тогда же в связи с известием о созыве Большого Московского Собора уставщик Игнатий написал Челобитную царю Алексею Михайловичу о титле на кресте, предлагая заменить «латыно-римское начертание» «IНЦИ» на «богословное» - «Царь Славы Iсус Христос Сын Божий». Игнатий обосновывал свою позицию, во-первых, употреблением защищаемого им надписания на мн. изображениях Распятия и в творениях отцов Церкви; во-вторых, тем, что «царь иудейский» - это обвинение, выдвинутое против Христа неправедным судом и подразумевающее земное царствование, в то время как с богословской т. зр. Христос - Царь Славы (2-й аргумент в сочинении изложен кратко, упор сделан на «свидетельства»). Полный текст Челобитной неизвестен. Т. зр. Игнатия в отношении титла имела в Соловецком мон-ре много последователей, в числе к-рых, возможно, был И. В марте 1669 г. один из самых радикальных лидеров Соловецкого восстания мирянин Фаддей Петров Бородин (Кожевник) возглавил уничтожение крестов с «неверным» титлом (в Предисловии к Ирмологию Соловецкого мон-ря 1678 г. это событие описывается так: «Помыслиша бо и глаголаша в лукавстве: приидите... потребим и кресты вся, имеющия положенную титлу на себе... и множество святых старинных крестов с положенною на них титлою оный враг Божий Фаддейчише Кожевник со единомысленники своими, обретшаяся на острове Соловецком, посече и пожже» - Ундольский В. Замечания для истории церковного пения в России // ЧОИДР. 1846. Кн. 3. С. 37).

Весной 1666 г. уставщик Игнатий, возможно в связи с поданной им Челобитной, был вызван в Москву. 31 мая он предстал перед отцами Собора в патриаршей крестовой палате, где вынужден был признать «новопечатные справные книги» и новоисправленные обряды (МДИР. Т. 3. С. 106-107; его подпись («чернец Игнатий») имеется на обороте листа с текстом допросных речей 31 мая 1666 г.- ГИМ. Син. свит. № 1191). По возвращении на Соловки Игнатий был разжалован в головщики и, по-видимому, покаялся в своем отступлении от «старых обрядов». Как «чернец Игнатьище» он подписал 2-ю и 3-ю соловецкие челобитные (ГИМ. Син. свит. № 1201) и «Сказку» соловецких иноков архим. Сергию от 6 окт. 1666 г. (Там же. № 1200).

Во время осады Соловецкого монастыря Игнатий занимал умеренную позицию и относился к той части братии, к-рая выступала против вооруженного сопротивления царю и отказа молиться за царя. В июне 1670 г. «выходцы» из Соловецкого мон-ря рассказывали, что инок Игнатий головщик и еще неск. соловецких священнослужителей (священники Тихон Рогуев, Митрофан, Амвросий, Сильвестр) настроены против вооруженного сопротивления властям, но на черных соборах молчат «страха ради» (Чумичева. 1998. С. 66). Осенью 1675 г. бывш. уставщик сделал вклад в обитель, в т. ч. книгами: «184-го [1675] году старец Игнатеи крылашанин дал вкладом книг на 5 рублев да 5 рублев денег» (Архив СПбИИ РАН. Колл. 2. № 152. Л. 365 об.). Возможно, он пережил разгром Соловецкого восстания 22 янв. 1676 г. и остался в обители. В б-ке Соловецкого мон-ря сохранился принадлежавший ему список Кормовой книги, сделанный, по-видимому, в 1676 г., с записью-«скрепой»: «Сия тетрати в переплете черньца Игнатия, головщика и бывшаго уставщика, списаны с церковных кормовых книг слово в слово» (РНБ. Солов. № 965/1075. Л. 238-249; запись - автограф бывш. уставщика Игнатия, почерк неразборчивый, вероятно, из-за преклонного возраста писавшего). Рукопись датируется на том основании, что в ней указаны заупокойные кормы по соловецкому архим. Варфоломею († 1669) (Л. 240) и по бывш. архим. Саввина Сторожевского мон-ря Никанору († 23 янв. 1676) (Л. 244 об.).