КЕЗЕМАН

[нем. Käsemann] Эрнст (12.07.1906, Дальхаузен, ныне в черте г. Бохум, земля Сев. Рейн-Вестфалия, Германия - 17.02.1998, Тюбинген, земля Баден-Вюртемберг, там же), лютеранский экзегет и богослов. Теологическое образование получил в Боннском ун-те (1925-1929), где его руководителем и наставником был профессор церковной истории и НЗ Эрик Петерсон (1890-1960). В 1929 г. в Кобленце К. сдал 1-й богословский экзамен и получил место синодального викария-проповедника в Циверихе (ныне район г. Бергхайм). В 1929-1930 гг. посещал семинар для проповедников в Марбургском ун-те под рук. Р. Бультмана, затем - в Тюбингенском ун-те под рук. А. Шлаттера. В 1931 г. защитил в Марбурге работу «Тело и Тело Христово», посвященную экклезиологии ап. Павла, и получил степень лиценциата. В том же году К. сдал 2-й богословский экзамен и был ординирован и назначен помощником проповедника и синодальным викарием в г. Бармен (ныне в черте Вупперталя). В 1933 г. он стал пастором евангелической общины в г. Гельзенкирхен.

Э. Кеземан. Фотография. 60-е гг. ХХ в.

Еще в 1932 г., видимо в стремлении поддержать общественные силы в стране, с к-рыми он связывал в то время надежды на установление мира и порядка после гражданской войны 1927-1929 гг., К. присоединился к движению «Немецкие христиане» (Deutsche Christen) - праворадикальному крылу нем. протестантов, поддерживавших А. Гитлера. Однако уже в 1933 г., наблюдая за развитием событий в обществе и в Церкви, он выступил с резкой критикой в адрес главы «Немецких христиан» рейхсепископа Л. Мюллера, обвинив его в предательстве Евангелической Церкви. Ответной реакцией рейхсепископа стало обвинение самого К. в предательстве и рекомендация властям поместить его в концентрационный лагерь. В сент. 1933 г. К., отказавшись от сотрудничества с прогитлеровскими силами, вступил в основанную пастором М. Нимёллером орг-цию «Чрезвычайная пасторская лига» (Pfarrernotbund). В 1934 г. он вместе со сторонниками из объединения Исповедующая церковь (Bekennende Kirche) во время богослужения изгнал из храма прихожан - членов «Немецких христиан», сопроводив эту акцию проповедью на тему слов прор. Иеремии: «Так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев: исправьте пути ваши и деяния ваши, и Я оставлю вас жить на сем месте» (Иер 7. 3).

Годом позже за проповедь, в которой он противопоставил стремление найти опору в земных ценностях самоотверженному следованию за Христом из темницы этого мира в мир, не принадлежащий человеку, К. был осужден церковной общественностью. В 1937 г., после проповеди в поддержку помещенных в концентрационный лагерь Нимёллера и 700 его последователей, К. был арестован и пробыл 25 дней в тюрьме, где закончил работу над кн. «Странствующий народ Божий» (Das Wandernde Gottesvolk).

В 1940 г. из-за непримиримой позиции по отношению к «Немецким христианам» К. вынужден был покинуть Вестфальский синод Исповедующей церкви. В том же году его призвали на службу в вермахт и отправили на Западный фронт, откуда вскоре из-за болезни перевели в Париж. В февр. 1941 г. по требованию прихожан его демобилизовали, но в 1943 г. призвали вновь, на этот раз в Грецию в качестве артиллериста. В 1944 г., при отступлении нем. войск из Греции, К. был легко ранен, по выздоровлении вновь отправлен на фронт. В марте 1945 г. был взят в плен амер. войсками и направлен в лагерь для военнопленных близ г. Бад-Кройцнах.

По возвращении домой он получил должность профессора НЗ в ун-те Мюнстера. С 1946 г. К. преподавал в Майнце, с 1951 г.- в Гёттингене. К этому времени относится его публичная полемика с Бультманом о проблемах исторической реконструкции новозаветной истории. С 1959 г. и до выхода на пенсию в 1971 г. К. преподавал в Тюбингене. В этот период он занимался преимущественно изучением Евангелия от Иоанна и богословия ап. Павла.

Помимо преподавательской и литературно-богословской деятельности К. активно участвовал в работе Международной религиеведческой академии (Académie Internationale des Sciences Religieuses), Об-ва библейской лит-ры и экзегетики (Society of Biblical Literature and Exegesis), был членом (с 1951) и президентом (в 1971-1972) Сообщества исследователей Нового Завета (Studiorum Novi Testamenti Societas).

За заслуги в области изучения богословия К. было присвоено звание почетного доктора ун-тов Марбурга, Дарема, Эдинбурга, Осло и Йельского ун-та.

В работе «Тело и Тело Христово» К. в основном следует выводам Бультмана в области антропологии и сотериологии ап. Павла. Эти исследования являлись составной частью программы демифологизации новозаветной вести. Отрицая эллинистическое представление о человеке как о состоящем из материального («плоть») и духовного («дух», «душа»), К. вслед за Бультманом представляет его, согласно библейской антропологии, как целостное, неделимое единство - «тело». «Плоть» не является некой частью человека, но его греховным состоянием, исцеление от к-рого (спасение) достигается через крестную смерть и воскресение Иисуса Христа.

Новый этап в исследованиях К. выявил расхождения с Бультманом, к-рый скептически относился к исторической достоверности евангельских сообщений об Иисусе Христе. В полемике с Бультманом К. были сформулированы важные выводы о значении истории для экзегетики и богословия. Позиция Бультмана состояла в том, что историческая реконструкция обстоятельств земной жизни Иисуса невозможна, поскольку тексты НЗ содержат для этого недостаточно материала; для богословия такая реконструкция не имеет значения, т. к. предметом самого раннего богословия стала именно вера во Христа, к-рая появляется только после Воскресения, и ее основное содержание - проповедь о Христе воскресшем (керигма), в то время как история земной жизни и проповеди Иисуса имела в ней значение введения. Основной, по мнению Бультмана, вопрос богословия о значении Бога для человека может быть разрешен только на основании проповеди о распятом и воскресшем Христе, без учета Его земной жизни и проповеди (Bultmann R. Die liberale Theologie und die jüngste theologische Bewegung // idem. Glauben und Verstehen: Gesammelte Aufsätze. Tüb., 1933. Bd. 1. S. 19). Главным новозаветным свидетельством, на которое опирался в выводах Бультман, были слова ап. Павла о том, что он не знает «Христа по плоти» (2 Кор 5. 16). Из утверждения, что формирующей основой христ. вероучения стала вера в распятого и воскресшего Христа, Бультман сделал радикальный вывод: проповедь и история земной жизни Иисуса не являются существенной частью этой основы (Käsemann E. Das Problem des historischen Jesus // idem. Exegetische Versuche und Besinnungen: Auswahl. 1964. Bd. 1. S. 188).

На основании своих выводов о достаточности для богословия и благочестия того, что проповедь первых христиан говорит об Иисусе воскресшем, Бультман утверждал, что историческая реконструкция земной жизни Иисуса не имеет богословского значения и, кроме того, является методологически невозможной.

К. полемизировал со своим учителем, поставив вопрос о необходимости разъяснения понятий истории и историчности, используемых в богословской и экзегетической литературе (Ibid. S. 189).

20 окт. 1953 г. К. выступил в Марбурге с докладом, в к-ром обосновал необходимость вернуть в круг наиболее обсуждаемых богословами тем т. н. проблему исторического Иисуса, т. е. вопрос о возможности исторически достоверной реконструкции обстоятельств земной жизни Иисуса из текстов НЗ и о ее значении для богословия. В частности, он отмечал, что опыт полемики между сторонниками либерального и диалектического подходов в богословии показывает: концентрация на проблеме исторического Иисуса лишает евангельскую проповедь полноты. Но, кроме того, результатом историко-критических исследований стало распространенное к тому времени мнение, что новозаветные сведения о проповеди и земной жизни Иисуса по большей части являются не историческими данными, а продуктом благочестивого творчества первых христиан, уверовавших в распятого и воскресшего Христа (Ibid. S. 187-214).

В критике Бультмана и его приверженцев К. исходил из следующих положений: синоптические Евангелия содержат значительно больше исторически достоверных сведений, чем утверждают сторонники Бультмана; древнейшие предания о Страстях и Воскресении также содержат достоверную историческую информацию, поскольку христ. проповедь с самого начала предполагала традицию и исторические факты; в силу первых 2 утверждений возможно построение систематической концепции Свящ. истории, к-рая параллельна мировой, в ней укоренена, но от нее независима, подчинена собственным законам и имеет собственную протяженность (Ibid. S. 189).

К. указал, что радикальное отделение «Христа веры» от «исторического Иисуса» ведет к утрате смысла христианской вести. Он считал, что Евангелия могут содержать недостоверные исторические сообщения, а также интерпретации, искажающие изначальные слова Иисуса. Но при этом К. настаивал на том, что в распоряжении экзегетов есть средства установить подлинное слово Иисуса Христа, к чему ученый и призывал исследователей. К. поддержали многие ученые, и т. о. было положено начало тому направлению в новозаветных исследованиях, к-рые получили название «новый поиск исторического Иисуса» (см. в статьях Библеистика, Исагогика).

К. обратил внимание на необходимость изучения арам. основы речей Иисуса. Кроме того, он и вслед за ним др. исследователи предложили неск. критериев в оценке исторической достоверности сообщений синоптических Евангелий. Так, напр., наиболее подлинными предлагается считать те изречения Иисуса, к-рые не имеют параллелей ни в иудейских текстах I в., ни в апостольской проповеди. Эти критерии долгое время были приняты в качестве методологии исследований синоптических Евангелий и только в 80-х гг. XX в., когда начался т. н. третий поиск исторического Иисуса, подвергнуты сомнению.

К. был убежден, что проблема «исторического Иисуса» имеет непосредственное значение для христологии, он считал своей задачей вновь заострить эту проблему, обозначенную еще Просвещением, не только как историческую, но и как в первую очередь богословскую (Käsemann E. Die neue Jesus-Frage // Jésus aux origines de la christologie: Nouvelle édition augmentée / Ed. J. Dupont. Leuven, 1989. P. 52-53).

По мнению К., интерес первохристиан к земной жизни Иисуса, приведший к возникновению Евангелий, стал реакцией на гностицизм и энтузиазм. Для оценки легитимности слов многочисленных пророков и проповедников, для «различения духов» требовался критерий, к-рый был найден в учении Иисуса, изложенном в форме Его жизнеописания (Idem. Sackgassen im Streit um historischen Jesus // Idem. Exegetische Versuche und Besinnungen: Auswahl. 1964. Bd. 2. S. 47). История земной жизни позволяла древней общине отличать Христа от многочисленных «спасителей», проповедуемых гностиками. Только т. о. стало возможным христоцентричное богословие: Бог явил Себя в Иисусе из Назарета, Который теперь Сам воссел одесную величия (Евр 1. 3). К. подчеркнул, что это именно Он и никто другой, и потому никакое измышление не может быть поставлено на Его место (Idem. Die Neue Jesus-Frage. S. 54).

Соотнесение Христа воскресшего с конкретной исторической личностью Иисуса из Назарета обеспечивало Его однозначную идентификацию и отличие от возможных претендентов на роль земного воплощения Спасителя или к.-л. иной трансцендентной силы. Опираясь на этот критерий, Церковь признавала того, кто стремился разделить не только славу и силу Христа воскресшего и вознесшегося, но и нищету, унижение и муки Его земной жизни. Так, критическое обращение к истории препятствует признанию христианским такого мировоззрения, для к-рого Иисус является только внешним объединяющим фактором или мифологемой (Idem. Sackgassen. S. 50).

Различия между «подлинными» и «неподлинными» местами Евангелий неизбежно ставили вопрос о каноничности новозаветных книг и о том, является ли канон НЗ основанием для единства Церкви. К. считал, что канон НЗ не основа для единства Церкви; наоборот, в самой его структуре, т. е. в составляющих его элементах, историк может отыскать то, что является основанием для многообразия христ. конфессий. Однако большинство протестант. богословов и исследователей НЗ критично относятся к преувеличению различий, существующих в НЗ.

В последние десятилетия жизни исследовательский интерес К. возвращается к богословию ап. Павла, тексты которого он интерпретировал с учетом идей и представлений иудейской апокалиптики.