МАКСИМ КАВСОКАЛИВИТ

Свидетельством особого почитания М. К. на Афоне в кон. XIV - 1-й четв. XV в. стало достаточно необычное явление: за этот короткий период было составлено 4 Жития М. К., причем 2 из них были написаны людьми, лично знавшими святого (BHG, N 1236z, 1237, 1237c-f; Halkin. 1936; Rigo. 2005. P. 183-184; Πατάπιος Καυσοκαλυβίτης. 2010. Σ. 19; Родионов. 2011. С. 178-179). Будущий митр. Корицкий Евлогий (Курилас), один из образованнейших святогорцев 1-й пол. XX в., предполагал издать все 4 Жития М. К., но не смог осуществить это намерение. Однако он составил их описание (Εὐλόγιος (Κουρίλας). 1929. Σ. 88-132) и краткое сводное Житие, основанное на сведениях, почерпнутых из сочинений этих 4 агиографов (Ibid. Σ. 110-132). Жития М. К., написанные прп. Нифонтом, учеником святого (BHG, N 1236z), и свт. Феофаном, митр. Перифеорийским (BHG, N 1237), были изданы Ф. Алькеном (Halkin. 1936). Хотя этому исследователю были доступны копии всех 4 агиографических сочинений, посвященных М. К. (их прислал ему Евлогий (Курилас): Ibid. P. 40-41), Алькен счел, что заслуживают публикации лишь 2 текста, а остальные не представляют особого интереса, т. к. являются не столько Житиями, сколько панегириками (Ibid. P. 40). Одно из отклоненных Алькеном Житий, текст, составленный богословом и агиографом XV в. прп. Макарием Макрисом (BHG, N 1237f), был опубликован греч. исследователем А. Аргириу (Μακαρίου τοῦ Μακρῆ Συγγράμματα. 1996). Видимо, это сочинение не получило особого распространения в среде византийского и поствизант. монашества (сохр. в единственной рукописи: Ibid. Σ. 29). Предварительный вариант другого, до недавнего времени остававшегося неизданным Жития, написанного иером. Иоанникием Кохилой, был издан мон. Патапием Кавсокаливитом (Πατάπιος Καυσοκαλυβίτης. ῾Ιερομονάχου ᾿Ιωαννικίου Κόχιλα Βίος. 2007).

Несмотря на то что Алькен выделил Жития, составленные прп. Нифонтом и свт. Феофаном Перифеорийским как наиболее оригинальные (Halkin. 1936. P. 38-39), необходимо отметить, что все 4 агиографических текста, посвященных М. К., тесно связаны друг с другом и отличаются в основном способами подачи приводимого в них биографического материала. Риго указывает, что Жития М. К. важны не только как источник данных о биографии святого, они содержат многочисленные ценные свидетельства о повседневной жизни афонских монахов сер. XIV в., особенно связанных с Великой Лаврой и ее окрестностями (Rigo. 2005. P. 194).

Житие, составленное прп. Нифонтом

Житие, составленное свт. Феофаном Перифеорийским

Житие, составленное прп. Макарием Макрисом

Житие, составленное иером. Иоанникием Кохилой

Парафразы Житий М. К. на новогреческом языке

Хронология жизни М. К. рассматривалась Алькеном, Х. Г. Беком, еп. (с 2007 митрополит) Диоклийским Каллистом (Уэром), Х. Ф. Байером. Новейшая хронология предложена Риго (Rigo. 2005. P. 186-191). Наиболее вероятно, что святой род. ок. 1270 г., в крещении он получил имя Мануил. Его родители жили в г. Лампсаке на азийском берегу Геллеспонта. Свт. Феофан сообщает, что они были «не из неблагородных» (οὐκ ἀγενεῖς: Halkin. 1936. P. 68; ср. Μακαρίου τοῦ Μακρῆ Συγγράμματα. 1996. Σ. 142) и отличались добродетельностью. По-видимому, М. К. не прошел даже начального курса обучения, не говоря уже о систематическом образовании (ср.: Halkin. 1936. P. 71), и по меркам визант. общества считался почти неграмотным. С детства М. К. отличался необычным для раннего возраста благочестием, причем уже в то время особо почитал Пресв. Богородицу, что впосл. нашло отражение в самых значительных событиях его жизни (Ibid. P. 68). Кроме того, в детские годы М. К. проявлял сострадание по отношению ко всем нуждающимся, тайно раздавал бедным хлеб и нередко дарил нищим собственную одежду, в результате чего окружающие, в т. ч. родители, стали считать его безумным (ἔξηχος: Ibidem.).

В 17-летнем возрасте (Rigo. 2005. P. 191), чтобы избежать женитьбы, к-рую планировали устроить его родители, в 1287 г. М. К. отправился на гору Ганос во Фракии, к-рая была одним из наиболее важных центров визант. монашества того времени (Halkin. 1936. P. 69; Μακαρίου τοῦ Μακρῆ Συγγράμματα. 1996. Σ. 144). Юноша поступил под руководство духовно опытного старца - некоего Марка (PLP, N 17067; Halkin. 1936. P. 43, 69; Μακαρίου τοῦ Μακρῆ Συγγράμματα. 1996. Σ. 145), о к-ром говорится, что он «просиял во всей Македонии, как светлейшая звезда» (Halkin. 1936. P. 69). Молодой послушник сразу же проявил великое рвение в посте, бдении, молитве и т. п., однако старец, усмотрев определенные опасности в такой суровой аскезе для новоначального, посоветовал М. К. избрать более умеренный образ жизни (Ibidem). В послушании у старца М. К. провел сравнительно немного времени. Вскоре его наставник скончался. Похоронив его (Ibidem), в 1290 г. (Rigo. 2005. P. 191) М. К. отправился на др. «святую гору» визант. монашества - Папикий (Halkin. 1936. P. 69; Μακαρίου τοῦ Μακρῆ Συγγράμματα. 1996. Σ. 225-226; Rigo. 2005. P. 191, n. 53). Здесь мн. монахи жили в пещерах вне монастырской ограды, а иногда и вовсе без крова. Они были одеты в лохмотья, к-рые составляли их единственное имущество (Halkin. 1936. P. 70). Суровый образ жизни монахов Папикия полюбился М. К., и в дальнейшем он старался неукоснительно придерживаться его. На горе Папикий М. К., однако, также прожил недолго и вновь отправился в путешествие (ок. 1305 г.: Rigo. 2005. P. 191), на этот раз в К-поль (Halkin. 1936. P. 70; ср.: Ibid. P. 44). В визант. столице М. К. поклонился орудиям Св. Страстей Господних и др. святыням, особенно часто молился перед иконой Пресв. Богородицы «Одигитрия» и даже удостоился видения Божией Матери в небесной славе (Ibid. P. 70, 73).

Прп. Максим Кавсокаливит. Миниатюра из Жития. Ок. 1450 г. (Ath. Vatop. 470. Fol. 1а)В К-поле М. К. получил известность среди ревнителей благочестия и был представлен имп. Андронику II Палеологу и К-польскому патриарху свт. Афанасию I, которые увидели в подвижнике святого мужа. Однако великий логофет Феодор Метохит, услышав безыскусные речи М. К., высказался несколько саркастически: «Глас бо, глас Иаковль, руце же, руце Исавове» (Быт 27. 22). М. К. в ответ назвал насмехавшихся над ним «суемудренными и безумными» и покинул имп. двор навсегда (Halkin. 1936. P. 71). Согласно ЖФ, именно в К-поле М. К. вновь начал вести себя как юродивый (Ibid. P. 70; Kallistos (Ware). 1988. P. 414-415), стремясь избежать похвал и почестей, к-рые воздавали ему, как святому. Патриарх Афанасий I предлагал М. К. остаться в одном из столичных монастырей, но тот предпочитал спать на паперти ц. Пресв. Богородицы во Влахернах (Halkin. 1936. P. 72). Однако, как справедливо указывает еп. Каллист, поведение М. К., несмотря на притворное безумие, было лишено скандальности или провокационности, как у древних юродивых (Kallistos (Ware). 1988. P. 415; ср.: Иванов С. А. Блаженные похабы: Культурная история юродства. М., 2005. С. 223-225).

Оставив ок. 1310 г. (Rigo. 2005. P. 191) К-поль, М. К. через Фессалонику (там преподобный поклонился мощам вмч. Димитрия и др. святыням: Μακαρίου τοῦ Μακρῆ Συγγράμματα. 1996. Σ. 148) отправился на Св. Гору (Halkin. 1936. P. 72), где и пребывал до кончины. В то время Афон постоянно подвергался нападениям турок (Ibid. P. 48, 51, 95), причем особенно опасным при этих набегах оказывалось положение пустынников, живших вне монастырских стен. По-видимому, по этой причине М. К. первоначально поселился в Великой Лавре, где исполнял обязанности «часовника» (ὡρολόγος), т. е. звонил в колокол или стучал в било в условленные часы (Ibid. P. 44; Rigo. 2005. P. 191; об этом послушании в визант. мон-рях см.: Meester P., de. De monachico statu iuxta disciplinam byzantinam: Statuta selectis fontibus et commentariis instructa. Vat., 1942. P. 275). Поскольку М. К. обладал хорошим голосом, его вскоре определили в монастырский хор (Halkin. 1936. P. 73; Μακαρίου τοῦ Μακρῆ Συγγράμματα. 1996. Σ. 148). Находясь в Великой Лавре, М. К. оказывал беспрекословное послушание игумену и старшей братии, испрашивая у них совета (Halkin. 1936. P. 73). Несмотря на то что М. К. поселился в общежительном мон-ре, он по-прежнему не имел своей кельи и к.-л. имущества. Бо́льшую часть ночи он проводил в бдении, спал урывками в притворе церкви (Ibid. P. 74). Как и в К-поле, окружающие считали М. К. юродивым (Ibid. P. 83).

Точно неизвестно, сколько времени провел М. К. в Великой Лавре. Однажды во сне ему явилась Пресв. Богородица и повелела выйти из мон-ря и взойти на вершину Афона. Поначалу М. К. не поверил в истинность этого видения, однако после того как оно повторялось неск. раз, он решился исполнить повеление и поднялся на вершину и остался там на 3 дня. Несмотря на постоянные бесовские нападения и бурю, гром и молнии, святой усердно молился, и наконец ему вновь явилась Пресв. Богородица, Которая накормила его небесным хлебом, даровала благодать побеждать демонов и повелела поселиться на склонах Афона (Ibid. P. 77- 78).

Риго отмечает, что Пресв. Богородица в ЖФ представлена как Царица Св. Горы, а Афон - как Ее особый удел. Явления Божией Матери и Ее обетования М. К. ставят его в один ряд с величайшими святогорскими подвижниками преподобными Петром и Афанасием Афонскими (Rigo. 2005. P. 205-206). Житие содержит «Похвалу Святой Горе» (Halkin. 1936. P. 74-77), в описании видения Марка, ученика прп. Григория Синаита, предвосхищается широко распространенный впосл. иконографический тип Божией Матери «Игумения Святой Горы Афонской» (Ibid. P. 89-90; Rigo. 2005. P. 207).

После пребывания на вершине, М. К. избрал еще более суровый образ жизни: постоянно переходил с места на место, стойко переносил холод в зимнее время (он ходил босиком и имел только одну одежду), подражая в этом древним пустынникам и прп. Петру Афонскому (Halkin. 1936. P. 44, 73). Часто М. К. жил под открытым небом, питался травами, желудями и орехами, лишь изредка обращаясь к др. пустынникам за пропитанием, но и в этих случаях он ел лишь хлеб с солью и выпивал немного вина (Ibid. P. 44, 80). Иногда святой ненадолго поселялся в пещере или сооружал хижину (каливу) из веток, листьев и соломы. Когда М. К. собирался перейти на новое место (часто после того, как старое становилось известно окружающим), он сжигал свое пристанище, отчего преподобный и получил свое прозвище (Μακαρίου τοῦ Μακρῆ Συγγράμματα. 1996. Σ. 152). Местность, по к-рой странствовал М. К., по мнению совр. исследователей, простиралась от Великой Лавры до Керасьи (Kallistos (Ware). 1988. P. 418). В этих местах некогда подвизался прп. Петр Афонский и впосл. продолжали жить отшельники-исихасты (Rigo. 2005. P. 194).

Такой образ жизни М. К. вел на протяжении примерно 10 лет (Halkin. 1936. P. 44), но после встречи с прп. Григорием Синаитом ок. 1331 г. внял его совету и поселился на одном месте (Ibid. P. 88; Rigo. 2005. P. 189; ср.: Kallistos (Ware). 1988. P. 418). Прп. Григорий посоветовал М. К. не скрывать своих дарований от братьев во Христе (Halkin. 1936. P. 88-89). М. К. избрал келлию рядом с ц. Пресв. Богородицы (Панагия), недалеко была расположена пещера, где святой также часто уединялся (Ibid. P. 44, 89, 102; Μακαρίου τοῦ Μακρῆ Συγγράμματα. 1996. Σ. 157). Возможно, это место находилось в получасе ходьбы от совр. Кавсокаливийского скита (Εὐλόγιος (Κουρίλας). 1929. Σ. 66-69, 107-108, 118-119). М. К. продолжал придерживаться той же строгой аскезы, что и раньше: у него по-прежнему была только одна одежда, в келлии не было почти никаких вещей, святой не имел ни хлеба, ни денег (Halkin. 1936. P. 89; Μακαρίου τοῦ Μακρῆ Συγγράμματα. 1996. Σ. 589-594). В этой келлии М. К. провел 14 лет, однако «по причине досаждения бесовского» передал ее своему ученику и спостнику прп. Нифонту и переселился поближе к Великой Лавре, чтобы слышать звон монастырских колоколов (ок. 1360 г.: Rigo. 2005. P. 191). На новом месте М. К. через неск. лет скончался (предсказав, кто будет присутствовать при его погребении: Halkin. 1936. P. 52) и был похоронен в могиле, вырытой им самим рядом с келлией (Ibid. P. 46, 52, 102; Idem. 1940. P. 16).

Жития М. К. содержат многочисленные свидетельства о совершавшихся им чудотворениях, а также о его даре прозорливости и предвидения будущего, к-рый так удивлял современников, что они не раз описывали эти события в посвященных ему агиографических сочинениях. Святой был наделен властью изгонять бесов (Idem. 1936. P. 47, 91-92; Μακαρίου τοῦ Μακρῆ Συγγράμματα. 1996. Σ. 157), вероятно, этот дар был связан с обетованием, данным М. К. на вершине Афона Пресв. Богородицей («Прими благодать против бесов…» - Halkin. 1936. P. 78). Свт. Феофан Перифеорийский однажды видел, как М. К. перелетел, словно орел, немалое расстояние над лесом и скалами (Ibid. P. 99-100; ср.: Ibid. P. 62; Μακαρίου τοῦ Μακρῆ Συγγράμματα. 1996. Σ. 163-164 (со ссылкой на свт. Феофана: Ibid. Σ. 163)). Прп. Никодим Святогорец в толковании на одну из степенн Октоиха («Святому Духу, всякая всеспасительная вина, аще кому Cей по достоянию дхнет, скоро вземлет от земных: восперяет, возращает, устрояет горе» - 6-й глас) приводит примеры мн. святых, чудесным образом переносившихся по воздуху или возносившихся от земли, и в их числе упоминает М. К. Он «летя, спустился с горы Афонской, как свидетельствовали те, кто видел его летящим; и подобным образом другие духоносцы расстояния [между] местами, [на преодоление которых потребовалось бы] много дней, преодолевали мгновенно. Ибо Святой Дух Своим всесильным действием перелил и перековал тяжкую дебелость их тела и сделал его духовным, вследствие чего [дано] им еще в настоящей жизни то дарование, которое они имеют получить по всеобщем воскресении…» (Νικόδημος ῾Αγιορείτης. Νέα Κλῖμαξ. Θεσ., 1976. Σ. 272).

По мере того как слава об М. К. распространялась за пределами Афона, встречи с ним начали искать мн. выдающиеся византийцы того времени. В Житиях преподобного рассказывается о посещении святого императорами Иоанном V Палеологом и Иоанном VI Кантакузином (ок. 1350 г.: Kallistos (Ware). 1988. P. 420), причем последнему М. К. предсказал монашеский постриг, послав ему после ухода обычную монашескую пищу: сухарь, чеснок и лук (Halkin. 1936. P. 46, P. 58, 93-94; Μακαρίου τοῦ Μακρῆ Συγγράμματα. 1996. Σ. 159-160). В 1362-1363 гг. К-польский патриарх Каллист I заехал на Афон по пути в Сербию и посетил М. К., к-рый предсказал ему скорую кончину, начав петь Пс 118 («Блажени непорочнии в путь…») при отъезде патриарха (Halkin. 1936. P. 48, 94; Μακαρίου τοῦ Μακρῆ Συγγράμματα. 1996. Σ. 160).

В Житиях М. К. упоминается достаточно много имен святогорцев, причем лишь нек-рые могут быть соотнесены с известными по др. источникам лицами: последний игумен мон-ря Вулевтирии прп. Геронтий (PLP, N 3883), Григорий Страволангадит, возможно, прп. Григорий Святогорец или Григорий Византийский, насельники скита Магула Корнилий (PLP, N 13223) и Исаия (PLP, N 6735), Иаков Марулис, Марк Кирт (PLP, N 14078), прп. Дионисий Микроафонит, основатель Дионисия преподобного монастыря на Афоне (Rigo. 2005. P. 194-195; Πατάπιος Καυσοκαλυβίτης. 2010. Σ. 90-107).

В Житиях М. К. предстает как убежденный сторонник учения, защищавшегося в сер. XIV в. свт. Григорием Паламой и его соратниками. В частности, указывается, что он проявлял интерес к чудесам, совершавшимся у гроба почившего свт. Григория Паламы (Halkin. 1936. P. 60. 25), давал суровую отповедь акиндинистам, а самого Григория Акиндина именовал «слугой антихристовым», «злоопасным» (κακοκίνδυνος), «Поликиндином» («многоопасным»), «бесноватым и предтечей антихриста» (Ibid. 1936. P. 47, P. 91-92; Μακαρίου τοῦ Μακρῆ Συγγράμματα. 1996. Σ. 158). М. К. был противником «мессалиан» (Halkin. 1936. P. 50, 92; возможно, речь идет о богомилах: Kallistos (Ware). 1988. P. 420). Четких определений, напр., Божественного света как нетварной энергии при описании озарений М. К., в Житиях не содержится (Kallistos (Ware). 1988. P. 420-421), хотя о свете и говорится как о «невещественном» и «божественном» (Halkin. 1936. P. 86, 105), но подобные эпитеты встречаются и в более ранних византийских текстах.

Согласно наблюдениям Риго, между ЖН и ЖФ существуют определенные отличия, касающиеся не столько передачи конкретных фактов, хронологии и др., сколько описания духовного облика святого (Rigo. 2005. P. 196). В ЖН М. К.- образец бескомпромиссного аскетизма, одинокого подвижничества, причем его подвиг трактован как подражание прп. Петру Афонскому (Ibid. P. 197). Элемент юродства в ЖН присутствует, но не подчеркивается. В ЖФ М. К., напротив, предстает преимущественно как юродивый Христа ради, к-рый под личинами прельщенности и безумия скрывает молитвенный опыт и божественные откровения, чтобы избежать восхвалений со стороны др. святогорцев (Ibid. P. 200-203). Поэтому в ЖФ о М. К. говорится прежде всего как о подражателе прп. Андрея Юродивого (Ibid. P. 202-203).

Свидетельствами учения М. К. о молитве является его беседа с прп. Григорием Синаитом, вошедшая в состав ЖФ и впосл. распространявшаяся в качестве отдельного сочинения (Ibid. P. 207), а также поучения, обращенные к монахам и мирянам, к-рые приводятся в конце ЖФ. Беседа - сравнительно небольшое повествование, к-рое считается одним из самых кратких текстов в составе «Добротолюбия» (Placide (Deseille). [s. a.]. P. 200). Во 2-й пол. XVIII в. прп. Паисий Величковский перевел его на церковнослав. язык, вероятно на основе ЖИ (см. анализ рукописной традиции перевода и его издание (editio princeps) в кн.: Родионов. 2015).

Прп. Григорий Синаит и ученики его долго искали сокрытое от людских глаз жилище М. К. (Μακαρίου τοῦ Μακρῆ Συγγράμματα. 1996. Σ. 156). В начале встречи М. К. попытался притвориться «прельщенным», но прп. Григорий Синаит, будучи убежден в том, что имеет дело с опытным молитвенником, фактически принудил М. К. к разговору об умной молитве. С его вопроса: «Держишь ли ты умную молитву?» (Halkin. 1936. P. 85) начинается текст беседы в тех сборниках, куда она включена в качестве отдельного произведения. М. К. рассказал прп. Григорию о том, как еще в юности он сподобился этого дара после усердной молитвы перед иконой Божией Матери: «И когда я целовал… пречистую Ее икону, тотчас возникла у меня в груди и сердце великая теплота, не попаляющая, но орошающая и услаждающая, и вызывающая во мне великое умиление. С тех пор… начало мое сердце говорить молитву внутри; подобным образом и разумная [часть души] вместе с умом имеет памятование Иисуса [Моего] и Богородицы Моей, и [это памятование] никогда от меня не отступает…» (Ibidem). Как указывает архим. Плакида (Дезей), обретение умной молитвы в случае М. К. является результатом заступничества Пресв. Богородицы и связано с поклонением ее иконе. Почитание икон в данном контексте оказывается вовсе не противоречащим исихастскому молитвенному деланию, поскольку назначение иконы не в том, чтобы помогать воображению во время молитвы. Через образ Пресв. Богородицы или святого дается возможность «встречи с невидимым и прямого соприкосновения с силой заступничества святых» (Placide (Deseille). [s. a.]. P. 202). Этот фрагмент беседы интересен также тем, что в нем указывается на уникальное для исихастской традиции этого периода соединение памятования имени Иисусова и Пресв. Богородицы (Rigo. 2005. P. 208-209; Kallistos (Ware). 1972; Idem. 1988. P. 425, 429). Практика соединения молитвы Иисусовой с молитвенным памятованием Пресв. Богородицы хорошо известна из источников новейшего времени, в частности о ней упоминается в Житиях рус. подвижников (Kallistos (Ware). 1972. P. 149-150; Rigo. 2005. P. 208), однако, как представляется, она практически неизвестна в визант. период. Молитвенные обращения к одной Пресв. Богородице есть в Житии прп. Петра Афонского, а в одном из афонских сборников исихастских текстов XIV в. содержится следующая формула: «Сыне Пресвятыя Богородицы, помози ми!» (Ath. Vatop. 274, Fol. 214r; Rigo. 2005. P. 209).

М. К. в беседе с прп. Григорием Синаитом рассказывает о действии Св. Духа, при к-ром пресекается молитва, совершаемая человеческим усилием, душевные чувства бездействуют, а ум Св. Духом возводится к созерцаниям; соединение ума с Богом объясняется на примере соединения воска и огня: ум уподобляется воску, а огонь - действию Св. Духа (Halkin. 1936. P. 86-87). Заключительная часть беседы посвящена признакам прелести (и именно этот раздел, по-видимому, вызывал наибольший интерес последующих поколений монахов; ср.: Rigo. 2005. P. 211). Здесь М. К. указывает, чем действие прелести, или нечистых духов, отличается от действия Божественной благодати, приводит отличия света, созерцаемого в состоянии демонского обольщения, от света благодатного (Halkin. 1936. P. 87-88). Это «различение духов», несомненно, должно было развеять представления об М. К. как о «прельщенном», каковые, по словам агиографов святого, разделяли некоторые монахи Святой Горы (Rigo. 2005. P. 211).

Действие прелести, по словам М. К., помрачает и смущает ум, сотрясает мозг, причиняет трепет телу, свет, созерцаемый в бесовском прельщении, описывается как «огневидный» или «красноватый» (πυρῶδες), а не «пресветлый» (ὑπέρλαμπρον); он приводит ум в исступление и делает его «бесноватым». Человек в состоянии прелести произносит хулу, гневается, в нем нет смирения, он не в состоянии молиться и проливать «истинные слезы» (Halkin. 1936. P. 87). Действие благодати, напротив, отличается «собиранием ума», а не рассеянием и смущением, ум пребывает в смирении; благодать влагает в него памятование о смерти, Страшном Суде, прегрешениях и вечном мучении; благодать легко приводит сердце в умиление (εὐκατάνυκτον), оно плачет и рыдает, глаза подвижника под действием благодати источают потоки слез. Благодать влагает в ум высочайшие созерцания, к-рые М. К. называет «непрелестными» (ἀπλανεῖς); к ним он относит «непостижимую творческую силу, составившую все из ничего» и «содержащую все и промышляющую обо всем», «непостижимость и неописуемость Триипостасного Божества» и «Сущее, превосходящее все сущее» (τὸ ὑπὲρ πάντα τὰ ὄντα ὄν). Испытывая восхищение в Духе, ум просвещается Божественным светом, сердце становится «тихообразным» (γαληνόμορφος), подвижник испытывает радость и веселие (Ibid. P. 87-88). В завершении беседы автор говорит о том изумлении, к-рое испытал прп. Григорий Синаит, услышав столь возвышенное учение. Как повествуется в ЖФ, с тех пор он именовал М. К. «земным ангелом, а не человеком» (Ibid. P. 88).

В др. своих поучениях, приводимых в ЖФ, М. К. повествует о внутреннем священнодействии, совершаемом в святилище сердца: «Ум… становится единым в памяти Христовой с сердцем, постоянно священнодействует молитву в нем (т. е. в сердце.- О. Р.)» (Ibid. P. 105), что напоминает соответствующие выражения из творений прп. Григория Синаита и свт. Григория Паламы (Rigo. 2005. P. 209). Определенный интерес представляют также поучения М. К., обращенные к мирянам, в к-рых он горячо призывает их к истинной жизни во Христе (Halkin. 1936. P. 103-104).

Почитание М. К. насколько можно судить по дошедшим до нас агиографическим и гимнографическим текстам, начало распространяться вскоре после его кончины (общий очерк почитания М. К. на Св. Горе см.: Πατάπιος Καυσοκαλυβίτης. 2010. Σ. 313-323). Однако история его мощей оказалась не совсем обычной для Афона. По прошествии 7 лет и 5 месяцев после кончины М. К. его ученик прп. Нифонт вместе с др. монахом, неким Герасимом, пришли, «чтобы открыть гроб и освятиться от святых мощей» преподобного (Halkin. 1936. P. 52). Сначала они не нашли мощей, а только обоняли благоухание, исходившее от земли. На следующий день утром монахи начали копать землю и обрели мощи, источавшие благоухание «как будто многих ароматов и воскурений». Взяв частицу мощей, они омыли ее губкой, смоченной в воде (сделав т. н. ἀπομύρισμα), и затем помазались этой водой и пили ее. Положив частицу мощей обратно в могилу, прп. Нифонт и мон. Герасим вновь засыпали «гроб» М. К. землей и удалились, исполнив тем самым заповеданное преподобным, к-рый не желал обнаружения мощей и просил, чтобы они сохранились целыми и невредимыми. Из могилы взяли лишь немного земли (Ibid. P. 52; ῞Αγιος Μάξιμος ὁ Καυσοκαλύβης. 1995. Σ. 52, 112). По сей день неизвестно, где находится место погребения М. К. и его мощи, хотя первое время после кончины святого знавшие его святогорцы еще приходили помолиться «на гроб» и получали там исцеления (Halkin. 1936. P. 52).

Вероятно, в нач. XV в. прп. Нифонт и его ученик Иеремия Патита составили службу М. К. Впервые она была напечатана в ж. «Святогорская библиотека» (῾Αγιορειτικὴ Βιβλιοθήκη. Βολος, 1946. Τ. 6: 1941-1942. Σ. 63-72) и с исправлениями и некоторыми дополнениями переиздана в сб.: ῞Αγιος Μάξιμος ὁ Καυσοκαλύβης. 1995. Σ. 55-83. Служба эта довольно несовершенна с т. зр. языка, стиля и стихосложения (Ibid. Σ. 112), однако содержит ряд важных биографических деталей (Rigo. 2005. P. 186). Первый канон службы написан прп. Нифонтом (акростих: «Δέησιν οἰκτρὰν ὦ Μάξιμε προσδέχου Νίφων» - «Моление жалостное, о Максим, приими. Нифонт»), 2-й - Иеремией Патитой (акростих: «῾Ιερεμίας ὕμνον Μαξίμῳ πλέκει» - «Иеремия песнь Максиму плетет», а в Богородичных тропарях - «ὁ Πατητᾶς»).

Интерес к почитанию М. К. и к агиографическим сочинениям, посвященным ему, возобновился в связи с деятельностью прп. Акакия Нового Кавсокаливита († 1730) и его учеников (Πατάπιος Καυσοκαλυβίτης, μον. ῞Αγιος ᾿Ακάκιος ὁ Καυσοκαλυβίτης: ᾿Απὸ τὸ Περιβόλι τῆς Παναγίας στὸν Κῆπο τοῦ Θεοῦ. ῞Αγιον ῎Ορος, 2001. Σ. 144-148). В XVIII-XX вв. было создано немало новых гимнографических текстов в честь М. К., в частности неск. служб (неизвестного песнописца, Нифонта Ивироскитиота, Герасима Микраяннанита), молебные каноны (также Нифонта Ивироскитиота и Герасима Микраяннанита), 2 акафиста (тех же гимнографов) и ряд иных текстов. Кроме того, М. К. упоминается в службах Собору всех преподобных Афонских, Собору Кавсокаливийских святых, а также в 2 службах святым Максиму, Нифонту и Акакию Новому Кавсокаливитам (подробный обзор гимнографических текстов, посвященных М. К., см.: Πατάπιος Καυσοκαλυβίτης. 2010. Σ. 259-312; издание ряда ранее не публиковавшихся текстов см.: Ibid. Σ. 451-536).

Основным центром почитания М. К. является Кавсокаливийский скит на Афоне. Там же находится бо́льшая часть образов преподобного (к-рые создаются в скиту начиная с 30-х гг. XVIII в.; см. описание известных в наст. время изображений М. К.: Ibid. Σ. 332-380).

Прп. Максим Кавсокаливит. Роспись трапезной мон-ря Симонапетра. 80–90-е гг. XX в. Мастер Д. ХаджиапостолуИконография М. К. складывается в поздний период визант. культуры и связана в первую очередь с Афоном. Его древнейшее изображение сохранилось в рукописи с текстом Жития и чудес святого (Ath. Vatop. 470. Fol. 1а, ок. 1450). Это фигура в рост рядом с заглавной буквицей на начальном листе. Святой написан в облике старца, с седыми короткими волосами, седой бородой клинышком. Он в иноческих коричневых одеждах (красноватом платье и коричневом плаще с опущенным куколем). Обе руки протянуты к киноварной заглавной букве Θ, внутри нимба находится подпись. Очевидно, к этому изводу восходят изображения М. К. в афонских росписях XVI-XVII вв., как правило в минейных циклах и среди преподобных. Однако в самых ранних примерах М. К.- молодой инок, как, напр., в трапезной Великой Лавры (2-я четв. XVI в.; мастер Феофан Критский), где он изображен в проходе к боковому сев. компартименту. На фреске в литийном притворе кафоликона афонского монастыря Дионисиат (1546/47; мастер Зорзис (Дзордзис) Фукас) в своде окна на юж. стене М. К.- старец с седыми волосами и бородой средней длины из 2 вьющихся локонов. Облачен в иноческие одежды - охряной хитон, зеленую мантию, синий опущенный куколь, на груди поверх одежд простой, без украшений нагрудный крест, более характерный для изображений игуменов (Πατάπιος Καυσοκαλυβίτης. 2010. S . 335). Руки святого широко разведены, возле головы подпись: «Святой Максим Кавсокалив». В росписях неск. храмов в мон-ре Дионисиат сохранились его образы: в парекклисионе во имя свт. Николая Чудотворца (1-я четв. XVII в.; приписывается мон. Меркурию) - на откосе арки прохода, где напротив написан св. Иоанн Предтеча, в верхней части арки - апостолы Петр и Павел; в кладбищенской ц. Всех святых (1627; мастер мон. Меркурий) - в юж. части зап. стены, в надписи святой назван Максимом Афонским. Иногда его представляют седым старцем в ризе без куколя (возможно, по образцу прп. Максима Исповедника), иногда голова старца покрыта куколем.

Гораздо чаще в афонских росписях его образ встречается в XVIII-XIX вв. Как правило, его пишут в полном монашеском облачении, с непокрытой головой: поясное изображение в медальоне в литийном притворе кафоликона Иверского монастыря (1768; приписывается мон. Митрофану Хиосскому или его артели); в экзонартексе Протата (ок. сер. XVIII в.; мастера Афанасий и Константин из Корицы); в экзонартексе кафоликона монастыря Ксиропотам (1783; мастера Константин, Афанасий и Наум); в трапезной мон-ря Ватопед (1786; мон. Макарий из Галатисты); в литийном притворе кафоликона мон-ря Хиландар (1803; мастера Вениамин и Захария из Галатисты); в кириаконе вмч. Димитрия (1806; тех же мастеров); в парекклисионе келлии св. Саввы (Типикарница), принадлежащей Хиландару в Карее (1806; возможно, художники из Галатисты); в парекклисионе в честь Успения Пресв. Богородицы в мон-ре Ксенофонт (ок. 1820; возможно, мон. Вениамин из Галатисты); в литийном притворе кафоликона мон-ря Зограф (1816-1817; артель художников из Карпенисиона).

Нек-рые детали облика М. К. могут варьироваться. В росписи литийного притвора одноименного парекклисиона каливы ап. Иоанна Богослова в Кавсокаливийском скиту (1777; мон. Митрофан Хиосский) М. К. представлен как монах-средовек, с покрытой головой, на его запястье четки, двумя руками держит открытый свиток. Молодым святой изображен в медальоне в росписи парекклисиона каливы во имя сщмч. Харалампия в Неа-Скити (1817). Положение рук святого может быть разным: иногда он держит обеими руками сомкнутый или раскрытый свиток, иногда - крест в правой руке и четки - в протянутой левой.

Неск. композиций из житийного цикла М. К. составляют роспись в кириаконе во имя Св. Троицы в Кавсокаливийском скиту Великой Лавры (1820; мон. Митрофан из Визии и его артель). Девять сцен житийного цикла располагаются в нижнем ярусе на стенах и на своде. Цикл включает афонские деяния святого, его чудесное восхождение на гору Афон и беседу с Пресв. Богородицей, общение с 2 императорами, разговор с прп. Григорием Синаитом, притворное юродство, наставления молодым монахам, сожжение каливы, искушение демонами и преставление.

Со 2-й четв. XIX в. появляются изображения М. К. с др. насельниками обители, носящими тот же эпитет, или с др. афонскими преподобными: с прп. Акакием Кавсокаливитом - в экзонартексе кафоликона монастыря Эсфигмен (1841; художники-карпенисиоты); с прп. Нилом Мироточивым - в литийном притворе кафоликона Великой Лавры (1854; Георгий Селепсис из Сисаниона); между прп. Афанасием Афонским и свт. Григорием Паламой - в нартексе парекклисиона во имя прп. Афанасия Афонского в том же мон-ре (1852; мастер Захария Христу из Самокова) и т. д. Как самостоятельные сюжеты были написаны: беседа в Башне Протата М. К. с прп. Григорием Синаитом, рядом с ними слушающий их монах (90-е гг. ХХ в.; иером. Лука Ксенофонтин); явление М. К. Пресв. Богородицы в окружении ангелов, рядом коленопреклоненный М. К. держит дарованный ему небесный хлеб - сцена в верхнем ярусе росписей в трапезной мон-ря Кутлумуш (кон. ХХ в.; К. Цилсавидис). В нижнем ярусе того же помещения М. К. представлен традиц. образом среди святогорских отцов. Его изображение присутствует и в др. новейших афонских росписях: в трапезной мон-ря Пантократор (1980; мон. Кирилл из пантократорской келлии Успения Пресв. Богородицы на Капсале), в кладбищенской церкви мон-ря Ставроникита (90-е гг. ХХ в.), в парекклисионе каливы вмч. Пантелеимона в Кавсокаливийском скиту (90-е гг. ХХ в.; иером. Максим Кавсокаливит), ряде других.

Древнейшая сохранившаяся икона М. К. датируется первыми десятилетиями XVIII в. Она происходит из Кавсокаливийского скита, из каливы самого святого, с нач. 90-х гг. ХХ в. хранится в Великой Лавре. Святой написан традиционно, в рост, фронтально; стиль близок к стилю произведений мон. Дионисия Фурноаграфиота. Как правило, преподобного писали в составе Собора Афонских святых: иконы в иконостасе кириакона Кавсокаливийского скита (50-е гг. XVIII в.; иером. Парфений Скуртей); в иконостасе парекклисиона Успения Пресв. Богородицы каливы прп. Акакия Кавсокаливийского скита (1753; того же мастера); на иконе 2-й пол. XVIII в. из Протата. Совместно с прп. Феодосием Киновиархом и прп. Афанасием Афонским - на иконе из иконохранилища кириакона в Кавсокаливийском скиту (2-й пол. XVIII в.; мон. Митрофан Хиосский). С преподобными Нифонтом и Акакием Кавсокаливитом - на иконе в алтаре кириакона Кавсокаливийского скита (ок. 1821; мон. Митрофан из Визии). С прп. Иларионом Великим и мч. Неофитом - на иконе из каливы св. Евстафия того же скита (1820; тот же мастер). Фигура М. К. есть на рус. цветной литографии XIX в. с изображением Собора преподобных отцов.

С XIX в. образ М. К. встречается на видах его мон-ря, печатавшихся в технике гравюры на меди. Центральное место занимает изображение Кавсокаливийского скита, вверху - Св. Троица (посвящение престола кириакона этого скита), слева и справа в особых рамках - преподобные Акакий Кавсокаливит и М. К. (1-я четв. XIX в.; иером. Парфений с Закинфа).

С 90-х гг. ХХ в. создаются иконы, на к-рых помимо фигуры преподобного есть сцены жития - в мон-ре Параклита в Оропосе в 90-х гг. ХХ в. иером. Роман; в кириаконе Кавсокаливийского скита ок. 1995 иером. Максим из келлии прп. Антония в Керасье; икона с изображением М. К., сжигающего каливу,- в парекклисионе Успения Пресв. Богородицы каливы прп. Акакия Кавсокаливийского скита (1994; И. Венгос). Там же хранится икона 1995 г. со сложной композицией: на ней изображены преподобные Нифонт, М. К. и Акакий Кавсокаливит. Нифонт и Акакий изображены в рост; М. К. представлен в центре, погрудно, в правой руке он держит крест, в левой - модель горящей каливы. Внизу, под образом М. К., помещена сцена явления ему Пресв. Богородицы, наверху - Св. Троица Ветхозаветная.

Среди печатных икон встречаются разнообразные сюжеты, связанные с М. К.: святой уходит от горящей каливы (в неск. вариантах, 1957; худож. Р. Копсидис; ок. 1999; худож. Д. Циандас); поясное изображение М. К. с моделью горящей каливы в руке (нач. 70-х гг. ХХ в.; Копсидис). Совр. изображения включают 2 сюжета: явление Пресв. Богородицы М. К. и предстояние святого перед могилой, к-рую он приготовил себе (мон. Нектарий Неаскитиот). На совр. иконах в стиле рус. иконописи М. К. пишут средовеком в иноческих одеждах (светлом платье, коричневом плаще), с наброшенным на голову синим куколем.