ОРБЕЛЬСКАЯ ТРИОДЬ

(РНБ. F.п.I.102 - 241 л., без окончания, с рядом утрат в середине; РНБ. Вяз. F.124/10 - 2 л., Вяз. F.124/4 - 2 л.), среднеболгарская пергаменная рукопись 2-й пол. (кон.?) XIII в., памятник болг. извода церковнослав. языка, древнейшей слав. гимнографии, западноболг. муз. и художественной культуры. Название рукопись получила по македонскому с. Орбеле (ныне Эребел, Албания), из Преображенской церкви к-рого, судя по записи на л. 4, происходит. В 1873 г. ее приобрел коллекционер южнослав. древностей (босниец по происхождению), этнограф-самоучка С. И. Веркович, о чем сообщает запись на полях: «Стефан Ил. Веркович. Археолог. 1873 года. Серрес - Серез(с) - Македония 17 юния. Получена из Орбеле» (Л. 157 об.). На фрагменте РНБ. Вяз. F. 124/4 находится запись «село Тресанче в Дибри от попа (?) Мартина преко Павла из села Баница», в к-рой, вероятно, упоминается последнее место хранения кодекса перед приобретением (с. Тресонче, Македония). Веркович ввел памятник в научный оборот (Собрание древних слав. рукописей С. Верковича. 1889), датировав его XI в. (на верхней крышке переплета сохранилась его запись: «бр. 1, Триодь Орбелский, рукопись кожний. Из конца XI в.»). В 1891 г. основную часть рукописи О. Т. он продал в Императорскую публичную б-ку в С.-Петербурге, а 2 пары листков подарил главе Об-ва любителей древней письменности кн. П. П. Вяземскому, которым они были завещаны об-ву и поступили в 20-х гг. XX в. в составе собрания последнего в ГПБ (их принадлежность О. Т. в 60-х гг. XX в. доказал В. А. Мошин, см.: Моšin. 1972). Впосл. А. И. Соболевский датировал памятник XII - нач. XIII в., Е. Э. Гранстрем - XII-XIII вв. (Гранстрем Е. Э. Описание рус. и слав. пергаменных рукописей: Рукописи рус., болг., молдовлахийские, сербские. Л., 1953. С. 80), Мошин - XIII в., а при составлении «Сводного каталога славяно-русских рукописных книг» - 2-й пол. XIII в. (СКСРК, XI-XIII. С. 334-336).

Орбельская Триодь. 2-я пол. XIII в. (РНБ. F.n.I 102. Л. 157 об.— 158)

Текст написан в 2 столбца некрупным уставом 2 почерками. Первый писец - поп Петр - оставил благопожелательную запись (       Л. 168). Орфография обоих писцов одноеровая (только Ь), двуюсовая, «е» йотированное употребляется редко. В правописании заметны проявления деназализации (для обоих юсов) и прояснения «ь» в «е». Лексика и морфология отличаются богатством и сочетанием архаики и новаций при наличии большого числа непереведенных грецизмов (см.: Црвенковска, Макариjоска. 2010. С. 51-65), что делает памятник ценным источником сведений по истории старославянского и средневекового болгарского языков.

В редакционно-типологическом и текстологическом отношении О. Т. принадлежит к самой большой группе списков южнослав. Триодей XIII - раннего XIV в. (возможно, это указывает на создание данной редакции при кафедре Охридской архиепископии) и соответствует типу В по классификации Г. В. Попова, 4-му типу по типологии И. А. Карабинова и 7-му - по типологии М. А. Моминой. Редакция состава О. Т. (обрывается в начале службы в Неделю святых отец) и ее текстов характеризуется сочетанием архаизмов и новаций. От цикла великопостных трипеснцев и четверопеснцев Константина, еп. Преславского, здесь сохранилась лишь часть четверопеснцев (Попов. 1985). Древний перевод текстов, входящих в О. Т. и родственные ей списки (Великий канон прп. Андрея Критского, Акафист Богородице и канон в субботу 5-й седмицы Великого поста, часть стихир самогласных), был во многом исправлен. Внесен ряд новых текстов, принадлежащих перу визант. авторов IX в. (напр., седальны и подобны Феодора Студита и Иосифа Песнописца), но перевод их весьма неточен. Стихира службы в пятницу 5-й седмицы Великого поста, посвященная обличению «триязычной» ереси, дана в особой редакции, отличной от древнейшей (см.: Карабинов. 1910. С. 226-227; Моšin. 1972. С. 119-120; Попов. 1985).

В О. Т. включены слав. переводы ряда текстов, греч. оригиналы которых утрачены (напр., стихиры «Раскаися о злобе моей, Господи» в Неделю блудного сына, см.: Карабинов. 1910. С. 175). На л. 21 в составе канона на утрене сыропустной субботы помещена краткая Похвала (дополнение к Похвале общечтимым святым) первоучителям равноапостольным Кириллу и Мефодию и чтимым болгаро-македонским святым Иоанну Рильскому (Рыльскому), Иоакиму Сарандапорскому (см. Иоаким Осоговский) и Прохору Пшинскому (Пчиньскому). В текст службы Страстям Христовым помимо триодного текста с новозаветными и паремийными чтениями и 12 отрывками о страстях Христовых из Евангелий в О. Т. включен древнейший список апокрифического Послания Понтия Пилата к имп. Тиберию (Acta Pilati. Л. 179-181 об.- см.: Ильинский. 1906). О. Т. использована в разночтениях издания Триодей Моминой и Н. Трунте (Triodion und Pentikostarion. 2004) и отдельно опубликована в совр. издании с указателями Э. Црвенковской и Л. Макариоской (Црвенковска, Макариjоска. 2010).

Особенностью О. Т. является присутствие в тексте многочисленных богослужебных (прежде всего относительно особенностей совершения богослужений в Сыропустную неделю, во время Великого поста, на Пасху и в дни Пасхальной седмицы) и дисциплинарных указаний (напр., о пище в период Великого поста; Дмитриевский. Описание. Т. 3). Исходя из характера этих указаний, объем к-рых в О. Т. значительно превышает их количество в греческих и славянских рукописных Триодях, А. М. Пентковский предположил, что они могут восходить либо к несохранившемуся южнослав. переводу визант. Типикона студийской традиции, либо к отдельным уставным рубрикам (Пентковский. Типикон. С. 168). При этом он отметил (Там же. С. 167), что в болг. Триоди XIII в. (ГИМ. Хлуд. 133) имеются сходные богослужебные указания.

Рукопись обильно снабжена певческой нотацией - надстрочными знаками фиты с дополнительными значками, всего в кодексе 35 фитных помет, в основном они сопровождают самогласные стихиры.

О. Т. богато иллюминирована, что нехарактерно для литургических рукописей: в начале дневных служб помещены полихромные заставки и инициалы византийского, тератологического (т. н. народная тератология) и балканского (плетеные) стилей. Инициалы помещаются также в начале отдельных песнопений и чтений. Богатая иллюминация свидетельствует о том, что кодекс создавался скорее всего для кафедрального храма.