ПОГОДИН

В 1825 г. П. издал лит. альманах «Урания» (переизд. в 1998), к участию в котором привлек Е. А. Баратынского, Д. В. Веневитинова, кн. П. А. Вяземского, а через него и А. С. Пушкина. Был дружен с Н. В. Гоголем, Н. М. Рожалиным и др. Издавал журналы «Московский вестник» (1827-1830), «Москвитянин» (1841-1856), в котором впервые в отечественной журналистике был выделен специальный раздел для публикации материалов по рус. истории; газ. «Русский» (1867-1868). Переводил на рус. язык сочинения И. В. Гёте, Ф. Шиллера, И. Г. Гердера, Ф. Р. де Шатобриана и др.

В ранний период творчества увлекался драматургией Шиллера, поэзией Гёте, романами В. Скотта, философскими идеями Ф. В. Й. Шеллинга (Погодин. 1984. С. 3-18). Под влиянием лит-ры движения «Буря и натиск» и рус. сентиментализма написал серию романтических повестей, в к-рых отразилась демократическая идеология: «Барская спесь» (1825), «Нищий» (1825), «Русая коса» (1827), «Сокольницкий сад» (1829), «Адель» (1830) и др. Это были одни из первых светских повестей в рус. лит-ре, где изображался быт разночинных слоев. В беллетристике П. присутствовали и эмоционально-моралистическая интонация, и сентименталистское влияние Н. М. Карамзина («Черная немочь», 1829). Использовал жанр исторической хроники, истории в лицах, обосновывая шеллингианскую идею объединения науки и поэзии (романтическая историософия). В драматическом столкновении логики истории и «частных» стремлений прослеживается форма «народной» исторической трагедии, установка на достоверность исторического колорита и драматизацию истории (стихотворная драма «Марфа, посадница Новгородская»; отрывки опубл. в 1830, полное изд.- в 1831). В этом жанре заметно колебание П. между историческим исследованием и драматургией (в 1831 по материалам следственного дела царевича Алексея Петровича написал стихотворную драму «Пётр I», где показан идеализированный образ монарха, противостоявшего русской аристократии; опубл. в 1873). В 1829-1831 гг. на базе общности исторических интересов произошло творческое сближение П. с Пушкиным, высоко оценившим стихотворные драмы П. (идеи А. Г. Л. Геерена об отсутствии феодальной системы и «вольных городов» в истории России; историческая концепция Карамзина, в основе к-рой - становление самодержавия, определившее основные этапы истории российской государственности). В зрелые годы основным жанром сочинений П.-писателя стало «путешествие» - заметки о поездках по российским губерниям, записки о путешествиях в Европу (Год. 1844; «Дорожные записки 1865 г.») (Рогов К. Ю. Погодин М. П. // Русские писатели. 1800-1917: Биогр. словарь. М., 1999. Т. 4. С. 667).

В лирическом эссе «К юноше» (Москвитянин. 1846. № 2. С. 1-21) звучит традиционная для П. тема ученого-энтузиаста, не понятого современниками. Эссе является автобиографическим повествованием, где под юношей, к к-рому обращается автор, подразумевается он сам. Идеалом, целью жизни для П. было «поучать целые поколения, возбуждать высокие чувствования, подвигать к великим деяниям, уничтожать пагубные заблуждения, открывать вечные законы премудрости» (Там же. С. 1-2). Ради этого он был готов отказаться от светских развлечений, от земных радостей, но все жертвы оказывались напрасными: «Вот, на пример, происходит вопиющее злоупотребление... А у тебя есть другое начертание, ясное, как дважды два четыре, в пользе которого ты убежден глубоко» (Там же. С. 13). Однако окружающие совершенно искажают мысль, а «вывороченная на изнанку, она еще гибельнее той, которую ты отстранить стремился! И ты увидишь это, и вред скоро окажется, и вина падет на тебя, и ты получишь наказание тяжкое, и отойдешь обруганный, уничиженный, посрамленный!» (Там же. С. 14).

В др. эссе П.- «К учёному» («На новый год. Альманах в подарок читателям «Москвитянина»». М., 1850) - варьировалась тема неоцененности современниками, развивалась риторика непризнанного пророка, звучавшая в послании «К юноше».

Лит. опыты П. были встречены современниками неоднозначно. Гоголь в 1847 г. отметил, что общественно-политические нападки на П. были связаны с «неряшливым» обращением ученого со словом: «Тридцать лет работал и хлопотал, как муравей, этот человек, торопясь всю жизнь свою передать поскорей в руки всем все, что находил на пользу просвещенья и образованья русского… Заговорит ли он о патриотизме, он заговорит о нем так, что патриотизм его кажется подкупной; о любви к царю, которую питает он искренно и свято в душе своей, изъяснится он так, что это походит на одно раболепство и какое-то корыстное угождение. Его искренний, непритворный гнев противу всякого направления, вредного России, выразится у него так, как бы он подавал донос на каких-то некоторых, ему одному известных людей» (Гоголь Н. В. Выбранные места из переписки с друзьями // Собр. соч. в 9 т. М., 1994. Т. 6. С. 21). Гоголь подарил экземпляр книги П. с дарственной надписью: «Неопрятному и растрепанному душой Погодину, ничего не помнящему, наносящему на всяком шагу оскорбления другим и того не видящему. Фоме Неверному, близоруким и грубым аршином меряющему людей, дарит сию книгу, в вечное напоминание грехов его, человек, также грешный, как и он, и во многом еще неопрятнейший его самого» (Там же. С. 429).

«Погодинская изба». 1856 г. Фотография. 2019 г. Фото: З. А. Зверева Главным делом своей жизни П. считал изучение отечественной и всеобщей истории. Одним из первых среди профессоров Московского ун-та попытался сформулировать целостную концепцию истории России, обосновать своеобразие ее исторического развития. Изучал гл. обр. отечественную историю IX-XIII и XVI-XVII вв., преобразования Петра I. Как историк П. сформировался под влиянием творчества Карамзина, позднее опубликовал материалы для его биографии (1866). Большое влияние на историческую концепцию П. оказали А. Л. Шлёцер, Гердер, Шеллинг.

П. полагал, что «история всякого государства, отдельно взятая, представляет собою высокое, поучительное зрелище народных действий, устремленных к одной цели человеческого рода, цели, указанной благим Провидением». Деятельность всех народов направлена в первую очередь на выполнение «Его предначертаний» (Погодин М. П. Взгляд на рус. историю // Он же. Историко-критические отрывки. 1846. Кн. 1. С. 1). Идея о том, что «Русский Бог» является творцом рус. истории, избавляет Россию от внешних и внутренних врагов, направляет деятельность государей и простолюдинов,- одна из важнейших у П.-историка. По его мнению, мн. события в рус. истории происходили не благодаря, а вопреки предшествовавшему ходу вещей. Враг иногда приносил пользу, а друг - вред. «Чудесное» - самая характерная черта рус. истории: именно вмешательством Провидения П. объяснял «переход» кн. Олега из Новгорода в Киев, неудачу попытки кн. Святослава Игоревича основать новую столицу гос-ва на Дунае, когда «семя» было «переслано опять к нам, или лучше, укрепилось, глубже опустилось в нашей земле» (Погодин. 1859. С. 139-145). Последующие события рус. истории также направлялись, по мнению П., «Перстом Божиим»: это и объединение земель вокруг Москвы, и падение ордынского ига, и спасение Русского гос-ва от поляков и шведов в Смутное время, и избрание на престол Романовых. Историк отмечал странную, почти мистическую, по его мнению, связь между смертью в Угличе царевича св. Димитрия Иоанновича и реформами Петра I Алексеевича; выделял как несомненно «чудесные» судьбу самого Петра I, к-рый много раз мог погибнуть, но стал императором; биографию «рыбачьего сына» М. В. Ломоносова; восшествие на престол имп. Екатерины II Алексеевны; неудачу похода на Россию Великой армии Наполеона I Бонапарта, в к-рой сосредоточились силы всей Европы (Погодин М. П. Взгляд на рус. историю. С. 10-14).

П. показал, что на своеобразие рус. истории повлияли более суровые по сравнению с западноевропейскими природно-климатические условия и обширная, слабозаселенная территория. Доказывал норманнское происхождение варягов (магист. дис.: «О происхождении Руси», 1825), полемизировал по этому вопросу с Д. И. Иловайским, Н. И. Костомаровым, С. А. Гедеоновым. По мнению П., «российская история может сделаться охранительницею и блюстительницею общественного спокойствия, самою верною и надежною... Российская история - это мы сами, наша плоть и кровь, зародыш наших собственных мыслей и чувств... Изучая историю, мы изучаем самих себя, достигаем до своего самопознания, высшей точки народного и личного образования. Это книга бытия нашего» (Погодин М. П. Взгляд на рус. историю. С. 16-17).

В «Исторических афоризмах» П. отмечал, что история - это наука и все исторические явления должны быть подчинены определенным законам, а «в истории государств можно также различить минеральную эпоху, растительную, животную, потом человеческую, сперва телесную, а после душевную… Сравнений можно сделать множество, частных и общих, ибо везде господствует один закон». «Исторические афоризмы» П.- свидетельство эклектического освоения романтической историософии, уподобление нравственной метафизики истории явлениям физического мира: «На Юге сильнее природа, на Севере - человек»; «Для нравственного мира, для Истории есть свои шесть дней творения: какой ныне день у нас, в мире, в том или другом государстве»? При этом к историческим обобщениям нужно относиться осторожно, поскольку систематизация должна органически вытекать из конкретных исторических событий. Сначала необходима большая, кропотливая эмпирическая работа: собрать, очистить, распределить события. «Никакая теория, даже самая блистательная, никакая система, даже самая остроумная, не прочны… прежде нежели соберутся, очистятся, проверятся, утвердятся быти, деи» (Погодин. Исследования. 1856. Т. 7. С. VII).

Историографический интерес представляют поиски П. в области методологии истории. Одним из любимых конкретно-исторических приемов историка был т. н. математический метод (метод исключения сомнительного члена (напр., составление «начала русской истории» только на основании иностранных источников, исключая рус. летописи и др.); доказательство от противного). Если иностранные свидетельства, «математические заключения от известного, бесспорного, о неизвестном», отечественные летописи совпадают в главных положениях, значит «древняя история наша достоверна» (Погодин. 1839. С. 8-14).

Россия, по П., это целый мир, занимающий огромное пространство, заселенное народами, составляющими целостность, к-рой могли бы позавидовать и европ. «малые» страны. Обладая бесчисленными природными богатствами, большой духовной силой, Россия представляет собой гос-во, при взгляде на которое «мысль цепенеет, по счастливому выражению Карамзина».

Говоря о христианстве, П. отмечал, что оно пришло в Др. Русь не из Рима, а из К-поля, было принято населением мирно, духовенство в России было подчинено гос-ву и не мешало его развитию (Погодин М. П. Взгляд на рус. историю. 1846. С. 4-5, 8). Для России, по мнению П., характерны общественное согласие и социальная гармония в отличие от европ. гос-в, где движущей силой истории стала социальная борьба.

П. дискутировал с М. Т. Каченовским и др. представителями «скептической школы», обосновывал подлинность «Повести временных лет» и отраженных в ней событий древней рус. истории. Главной работой П. по этой проблематике стала докт. дис. «Нестор. Историко-критическое рассуждение о начале русских летописей» (1839; в 1840 удостоена полной Демидовской премии С.-Петербургской АН). В полемике с Н. А. Полевым доказывал отсутствие в древней русской истории феодализма и «свободных городов»; не принимал развивавшуюся С. М. Соловьёвым и К. Д. Кавелиным теорию закономерного развития семейно-родовых отношений в государственные.

Поздний П.-историк эволюционировал в сторону «историографического языкознания», в этот период он ставил на первое место «живой язык», из к-рого исследователю необходимо воссоздать «умственное состояние народа», происхождение и развитие главных понятий, «склад его ума и движение мыслей»; представить «картину его верований», используя кроме «живого языка» сохранившиеся обряды и поверья; реконструировать семейные и родовые отношения по их элементам в совр. жизни, по песням, пословицам (Погодин. 1871. Т. 2. С. IX).

Научные и публицистические труды П. получили неоднозначные оценки в отечественной историографии (обзор см.: Рясенцев. 2007. С. 43-75; Ширинянц. 2008. С. 255-277), при этом в совр. российской историографии превалирует взгляд на П. как на человека, оставившего «яркий след в истории отечественной науки и культуры» (Умбрашко. 1999. С. 230), и «виднейшего представителя русского «хранительства» - национально-консервативного течения русской общественно-политической мысли XIX века», основой к-рого были самодержавие, Православие и народность (Ширинянц. 2008. С. 279-280).

П. обнаружил и издал сочинение И. К. Кирилова «Цветущее состояние Всероссийского государства… при Петре Великом» (1831), Псковскую I летопись (1837, 1-е издание памятника псковского летописания), 5-й том «Истории Российской» В. Н. Татищева (1843), сочинения И. Т. Посошкова (1842-1863. Ч. 1-2), «Собрание документов по делу царевича Алексея Петровича, вновь найденных Г. В. Есиповым...» (1861) и др. В 1838 г. подготовил к печати «Словарь русских светских писателей» митр. Евгения (Болховитинова), в 1853 г.- «Русский исторический альбом», где собрал образцы автографов «замечательных людей» рус. истории и науки. Подготовил к изданию кн. «Венок на могилу высокопреосвященного Иннокентия» (М., 1867), приуроченную к 10-летию со дня смерти святителя и содержавшую публикацию послужного списка и избранных «Слов архиепископа», а также воспоминания о нем различных лиц.

В 1875 г. опубликовал работу «О преподавании детям Евангельской истории» (Погодин. 1875. С. 1-182), в к-рой изложил свой взгляд на принципы преподавания и подачу материалов по евангельской истории в уч-щах и гимназиях, особо отметив важность обучения «искусству чтения» «не только в семинариях, но и в гимназиях и вообще во всех училищах» (Там же. С. 182).

П. собрал значительную коллекцию письменных и вещественных источников, за которой закрепилось название «Древлехранилище». П. установил тесные связи с др. коллекционерами, торговцами предметами старины (по большей части старообрядцами) и др., среди них - московский антиквар Т. Ф. Большаков, нижегородский купец А. Г. Головастиков, мещанин А. Е. Сорокин (агент по иконной части), ржевский комиссионер В. К. Мясников, угличский купец И. П. Серебренников, московский художник К. Я. Тромонин, И. Н. Изергин из Вятки, А. И. Костерин из С.-Петербурга, московские купцы Д. В. Пискарёв, Н. П. Филатов и В. Я. Лопухин (Полунина Н. М., Фролов А. И. Коллекционеры старой Москвы. М., 1997. С. 262). П. регулярно выезжал на Нижегородскую ярмарку с целью пополнения «Древлехранилища». С 1836 г. оно размещалось в усадьбе П. на Девичьем поле в Москве (от усадьбы П. ныне сохранился деревянный флигель 1856 г.- т. н. Погодинская изба, подаренная П. известным предпринимателем В. А. Кокоревым).

В 1835 г. П. приобрел архивы К. Ф. Калайдовича и польского ученого-слависта З. Доленги-Ходаковского, в 1837 г.- материалы из архива митр. Евгения (Болховитинова), в 1840 г.- рукописи из собрания И. П. Лаптева, в 1842 г.- собрание П. М. Строева (329 рукописных и старопечатных книг, часть к-рых ранее принадлежала Калайдовичу), в 1844 г. получил в обмен на регулярную присылку номеров ж. «Москвитянин» бумаги Я. Я. Штелина от его потомков. Также к П. перешла большая коллекция В. Н. Каразина, в составе к-рой находились книги и рукописи И. И. Голикова и др.

«Древлехранилище» П. включало письменные и вещественные источники XI-XIX вв.: свыше 2 тыс. рукописей (в т. ч. 76 пергаменных), 800 старопечатных книг, 5 тыс. актовых источников (грамоты, судебные дела), 2 тыс. монет и медалей (в т. ч. мюнц-кабинет À. À. Медынцева), 600 серебряных и медных крестов, а также старинные оклады икон, вислые печати (ок. 30), оружие, ювелирные украшения, посуда, находки из курганов. Художественную часть собрания составляли ок. 200 икон на дереве, резные, костяные и каменные иконы, шитье, 400 литых образков, 380 лубочных картин, 370 портретов, а также ранние образцы рус. гравюр. В 1852 г. по распоряжению имп. Николая I Павловича «Древлехранилище» приобретено в казну за 150 тыс. р. серебром с рассрочкой выплаты на 10 лет с условием его перевозки в С.-Петербург для передачи в имп. Публичную б-ку (ныне РНБ) и Эрмитаж (Градова Б. А., Творогов О. В. К истории собр. М. П. Погодина // Рукописные книги. 1988. Вып. 1. С. 10). Рукописи, документы и старопечатные книги поступили в Публичную б-ку, нумизматическая коллекция - в Эрмитаж. Собрание церковных древностей (иконы, шитье, утварь) первоначально хранилось в Московском Кремле: до 1856 г. в Ротонде Оружейной палаты, затем в Мироваренной палате при ц. во имя Двенадцати апостолов и в Синодальной ризнице (Шалина. 1995. С. 114; опись Собрания церк. древностей сер. XIX в. см.: РГИА. Ф. 789. Оп. 6. Д. 111).

В Публичной б-ке собрание П. было поделено на неск. частей (Там же. С. 11): гравюры и лубочные картины были присоединены к изобразительным материалам; старопечатные издания пополнили коллекцию этих изданий в б-ке. Остальная часть собрания поступила в Отделение рукописей, где собрание автографов составило отдельную коллекцию (см.: Дворецкая Н. А. Каталог собр. автографов М. П. Погодина. Л., 1960; учтено 429 единиц хранения); акты и грамоты постепенно вошли в Основное собрание актов и грамот (РНБ. Ф. 532); бумаги Штелина впосл. образовали самостоятельный фонд (РНБ. Ф. 871); небольшой архив Доленги-Ходаковского стал частью фонда П. (РНБ. Ф. 588. Оп. 1).

Рукописное собрание (РНБ. Ф. 588. Оп. 2 (РНБ. Погод.); к 2019 - 2107 единиц хранения) включает библейские книги, Кормчие, Уставы, Служебники, певч. рукописи, Минеи служебные, Триоди, Прологи, сборники Житий, сказаний об иконах и Слов; сборники устойчивого состава: Минеи-Четьи, Торжественники, Златоусты, Златоструи, Измарагды; сочинения отцов Церкви, а также рус. писателей - прп. Иосифа (Санина), прп. Максима Грека, прп. Нила Сорского, Симеона Полоцкого и др. (Градова Б. А., Творогов О. В. Указ. соч. С. 11); летописи, хронографы, степенные книги, родословные и разрядные книги, сказания, путешествия, сборники, собрания законов (Там же); сочинения по грамматике, арифметике, медицине и проч. (гл. обр., XVIII в. (Там же. С. 12)). Среди древнейших памятников - отрывок пергаменной Псалтири XI в. («Евгеньевская Псалтирь»; РНБ. Погод. № 9), пергаменная Псалтирь толковая (Погодинская Псалтирь; Там же. № 8), пергаменные Евангелие-апракос краткий (Там же. № 11) и Евангелие-апракос полный («Полоцкое евангелие»; Там же. № 12) (оба - кон. XII - нач. XIII в.), отрывок пергаменного Кондакаря кон. XII в. (РНБ. Погод. № 43), «Паренесис» прп. Ефрема Сирина (1280; Там же. № 71а). С 1988 г. издается научное описание собрания П. (к 2019 издано 5 выпусков, включивших 942 рукописи).

В сент. 1870 г. после настоятельных просьб хранителя Музея христианских древностей АХ В. А. Прохорова (Шалина. 1995. С. 122) последовало Высочайшее разрешение на передачу собрания церковных древностей «Древлехранилища» П. из Москвы в Музей христианских древностей АХ, и в 1870-1871 гг. оно было перевезено в С.-Петербург. Помимо обширной коллекции деревянной резьбы туда поступили: византийская золотая иконка XIII в. «Богоматерь на престоле» (ныне - ГЭ. ω840), греч. образ «Спас Вседержитель» XIV в. (ныне - ГЭ. I-2), а также большое число рус. икон XIV-XVII вв., среди к-рых новгородская икона «Чудо Георгия о змие, с житием» 1-й пол. XIV в. (ГРМ. ДРЖ-2118), «Спас оплечный» 2-й четв. XVI в. (ГРМ. ДРЖ-1116), «Богоматерь Боголюбская» московского письма нач. XVI в. (ГРМ. ДРЖ-331) (Шалина. 2012. С. 19), «Равноапостольный князь Владимир с сыновьями Борисом и Глебом» XVII в. (ГРМ. ДРЖ-1569). Одной из лучших по художественному уровню частей «Древлехранилища» П. была обширная коллекция прикладного искусства и деревянной резьбы: предметов литургической утвари, резных деревянных икон, складней, деревянной скульптуры, печатных досок, различных типов крестов, мелкой пластики, лицевого шитья. К числу шедевров относятся фрагменты шитого иконостаса 2-й четв. XV в. с изображением пророков Давида и Соломона (ГРМ. ДРТ-17). Заказчицей одной из 2 шитых икон-пелен, происходящих из собрания П. (ГРМ. ДРТ-54; см.: Древлехранилище памятников иконописи и церк. старины в Русском музее: [Каталог произведений] / Авт.-сост. Т. Б. Вилинбахова и др. СПб., 2014. (Альманах / ГРМ; Вып. 433)), была тетя царя Иоанна IV Васильевича Грозного кнг. М. В. Пенкова (урожд. кнж. Глинская; † 1539).

Из «Древлехранилища» П. происходит уникальная миниатюра на пергамене из Сийского Евангелия (1340) с изображением «Поклонения волхвов» (Шалина. 1995. С. 118-119; ГРМ. Др. гр. 8). Также в ГРМ хранятся 7 листов миниатюр 70-х гг. XVII в. с изображением 4 евангелистов и 3 их символов (Ангела, Тельца и Льва) работы, по всей видимости, царских изографов Оружейной палаты и Посольского приказа (Соловьёва И. Д. Ансамбль миниатюр 1670-х гг. из собрания М. П. Погодина // Страницы истории отеч. искусства. СПб., 2017. Вып. 28. С. 37).

В 1878 г. вдова ученого, С. И. Погодина, пожертвовала в Румянцевский музей его кабинетную б-ку (ныне в РГБ; см.: Каталог б-ки М. П. Погодина. М., 1993) и личный архив, насчитывавший ок. 120 тыс. листов (РГБ. Ф. 231; описание см.: Козьменко. 1950. С. 39).

Наряду с НИОР РНБ и НИОР РГБ личные фонды П. имеются в ряде др. архивохранилищ РФ, в т. ч. в РГАЛИ (Ф. 373), РГИА (Ф. 1108), РО ИРЛИ (Ф. 26), ОПИ ГИМ (Ф. 280), небольшая часть коллекции рукописей находится в Архиве С.-Петербургского ин-та истории РАН (Ф. 107; 80 ед. хранения).