ПРИДВОРНАЯ ПЕВЧЕСКАЯ КАПЕЛЛА

Д. С. Бортнянский. Литография П. Ф. Бореля (1869) по оригиналу К. Я. Афанасьева (40-е гг. XIX в.) Структура и численность придворного хора на протяжении 2 веков претерпевала постоянные изменения, отражавшие участие певчих в разных видах деятельности, уровень и способы их подготовки. Из дошедших источников можно почерпнуть неполные разнородные данные (напр., полный или исключительно штатный состав хора; все певчие (малые и большие) или только большие; церковный или концертный состав), остальное приходится экстраполировать.

При имп. Петре I в хоре насчитывалось от 15 до 25 певчих, к концу его царствования их число увеличилось до 30. Хор делился на 3 станицы согласно квалификации певчих. В то же время у имп. Екатерины I был свой хор из 44 чел. На похоронах царя в 1725 г. оба хора пели вместе, после чего их объединили, а число певчих значительно сократили. Среди уволенных был Леонтий Ливчинский, известный своей авантюрной биографией, впрочем неизменно связанной с певч. искусством. Из оставшихся - уставщик Василий Евдокимов, певчие Иван и Алексей Протопоповы, Андрей Нижегородец (с 1729 уставщик).

При имп. Анне Иоанновне состав хора оставался таким же, что и при Петре I, и включал от 24 до 32 певчих, уставщика, 2 пономарей и певчего иеромонаха.

У цесаревны Елизаветы Петровны был свой хор, состоявший из 7 больших певчих, 14 малых и уставщика. При ее вступлении на престол (1741) этих певчих, а также прибывших из Малороссии 11 певчих, в их числе Федора Иванова Кочановского (с 1748 уставщик), присоединили к прежним придворным певчим. Состав хора постоянно рос. В 1743 г. в нем зафиксировано 37 певчих, 2 уставщика и 4 псаломщика, к 1748 г.- 57 певчих и 4 уставщика, в 1752 г.- 100 певчих (48 больших и 52 малых). В 40-х гг. XVIII в. в хоре пели писатель Иван Голеневский и философ Григорий Сковорода.

Рост численности П. п. к. был обусловлен расширением сферы деятельности хора - участием в театральных постановках, а с приходом на престол имп. Екатерины II Алексеевны - и в придворном музицировании. По этой же причине появилась специализация певчих. В связи с возникновением собственной школы квалификация певчих выровнялась и деление на станицы потеряло прежнее значение.

Вероятно, большой штат создавал трудности в управлении П. п. к., регент (с 1763 - директор) М. Ф. Полторацкий неоднократно предлагал число певчих ограничить. По разным данным, в 1758 г. в хоре было 50 чел. (12 басов, 12 теноров, 13 альтов, 13 дискантов), в 1764 г.- 172 (40 больших певчих, 31 малый и уставщик). Я. Я. Штелин свидетельствовал, что в 1768 г. в П. п. к. пели «12 басов, 13 теноров, 13 альтов и 15 дискантов, не считая почти столько же младших воспитанников и ежедневно возрастающего количества учеников» (Преображенский. 1902. Стб. 324). К 70-м гг. XVIII в. штат ограничился 50 певчими. Кроме них штат придворной церкви включал в себя 3 священников, протодиакона, 3 диаконов, 4 псаломщиков, 4 дьячков и духовника.

Имп. Павел I Петрович отменил светскую деятельность хора и сократил численность певчих до 24 чел.- минимума, необходимого для будничной церковной службы. После вступления на престол имп. Александра I Павловича директору Д. С. Бортнянскому удалось восстановить прежнюю структуру П. п. к.: в 1817 г. хор насчитывал 108 чел.: 48 штатных и 60 сверхштатных, с одинаковым количеством больших и малых певчих. К сер. XIX в. состав хора незначительно уменьшился и включал 90 певчих (40 взрослых и 50 мальчиков).

Во 2-й пол. XIX в. сложилось деление П. п. к. на 4, а в 1861 г.- на 5 хоров для служения в разных имп. церквах. Состав в 80-х гг. XIX в.: 36 больших певчих, 50 малых, в 10-х гг. XX в.: 36 больших, 90 малых, из них 60 штатных, 30 сверхштатных.

П. А. Богданов. Фотография. Ок. 1940 г. Способ руководства в П. п. к. менялся на протяжении ее истории. В нек-рые периоды административное и художественное руководство объединялось в одной должности (или одно лицо 2 должности совмещало), в другие периоды полномочия разделялись.

В XVIII в. хором руководили уставщики. В нач. века эта должность подразумевала знание устава, распевов и партесного пения, нотного письма и умение управлять хором. Уставщиками становились выделявшиеся необходимыми качествами певчие. В обязанности уставщика помимо организации собственно певч. деятельности входили пополнение хора новыми певчими и переписка певч. книг. В 1-й пол. XVIII в. при хоре было 2 уставщика - «певчий иеромонах» и «мирской». При имп. Петре I певчими руководили И. М. Протопопов и В. Евдокимов. В 30-х гг. это были иером. Герасим (Завадовский) (впосл. архимандрит) и Ф. Журавский, в 40-х гг.- иером. Иоасаф и Ф. Божко. В разное время в середине века уставщиками стали певчие П. Чижевский, К. Рубановский, И. Томилин, И. Тершковский, Л. Хоцятовский, М. Точанский.

Большое влияние на становление придворного хора оказали итальянские капельмейстеры и учителя пения, приглашенные в 30-70-х гг. XVIII в. в рамках «Италианской кампании» и после нее: Ф. Д. Арайя, В. Манфредини, А. Вакари, Б. Галуппи, Т. Траэтта, Дж. Сарти (Там же. Стб. 325; Дробышевская. 2013. С. 41).

В 1753 г. уставщиком был назначен Полторацкий. В 60-х гг. XVIII в. звание уставщика получали многие певчие при выходе на пенсию, поэтому оно приобрело характер «почетного». Полторацкий же в 1763 г. был назначен на должность директора П. п. к. Уставщиками в 1778 г. стали свящ. Гавриил Головня (Матвеев) - при увольнении, Н. И. Ладунка и Я. А. Тимченко. Последний фактически осуществлял адм. деятельность в последние годы жизни Полторацкого и после его смерти в 1795 г. Учителем пения в хоре работал какое-то время В. А. Пашкевич.

В 1796 г. управляющим хором П. п. к. был назначен Бортнянский, а в 1801 г. он получил должность директора, которую занимал до своей смерти в 1825 г. При нем с хором работали учителя пения Ф. Ф. Макаров, П. Козловский, Н. П. Кудлай.

После Бортнянского директорами П. п. к. были Ф. П. Львов (1826-1836) и А. Ф. Львов (1836-1861), Н. И. Бахметев (1861-1883). С хором работали учителя пения С. Г. Грибович, прот. Петр Турчанинов, А. Е. Варламов, М. И. Глинка, Д. Н. Палагин, П. М. Воротников, Г. Г. Малышев, Г. Я. Ломакин, А. И. Рожнов. Одновременно для работы с хором приглашали итал. учителей пения и капельмейстеров - Д. Рубини, Л. Пиччоли, А. Тамброни, Г. Фачиотти.

В 1883 г. в П. п. к. была введена новая схема управления, согласно к-рой во главе заведения стоял начальник (неоплачиваемая почетная должность), он назначал управляющего, а тот приглашал себе помощника. Первым начальником стал гр. С. Д. Шереметев, управляющим - М. А. Балакирев, его помощником - Н. А. Римский-Корсаков. Все трое покинули эти должности в разное время в 1894 г. Должности учителей пения в этот период занимали С. А. Смирнов, Е. С. Азеев, К. К. Варгин.

Следующими управляющими П. п. к. были К. П. Бражников (1894-1895) и А. С. Аренский (1895-1901), помощником управляющего - С. М. Ляпунов (1894-1902).

Начальником П. п. к. в 1901-1917 гг. являлся гр. А. Д. Шереметев, управляющими - С. В. Смоленский (1901-1903), Н. С. Кленовский (1903-1906). С 1904 г. управляющий стал называться помощником начальника. После Кленовского эту должность занимали Н. Ф. Соловьёв (1906-1912), Х. Н. Гроздов (1912-1917). Помощниками учителя пения в 1902 г. были приглашены П. Н. Драгомиров (Толстяков) (уже преподававший с 1901 в П. п. к. теорию музыки), А. Г. Чесноков и М. Г. Климов (в 1903-1905 учитель пения, в 1913-1917 старший учитель пения). С именем последнего связаны само существование и блестящие успехи капеллы в послереволюционный период. В1904 г. помощником учителя пения был приглашен П. А. Богданов (в 1906-1913 учитель пения). Он оставался в капелле до 2-й пол. XX в., ему обязаны своими первыми шагами воспитанники буд. хорового уч-ща.

В нач. XVIII в. размер жалованья в хоре зависел от мастерства и опыта певчих и соответствовал их принадлежности к определенной станице. Годовые оклады на 1720 г. в 1-й станице составляли 60-80 р., в средней - 37-45 р., в последней - 30 р. В дополнение к денежному довольствию давалось хлебное. Певчие, приглашенные к государю из архиерейских домов, получали меньшее жалованье - по 15 р., а хлеба - по 6 четвертей. Некоторые из них продолжали получать оклады в своих архиерейских домах, а при дворе - «кормовые» деньги, по гривне в день.

При имп. Анне Иоанновне сохранялись ставки по станицам: 70-80 р.- для первой, 50-60 р.- для средней и 25-30 р.- для последней. Пономари получали 15 р.

В хоре цесаревны Елизаветы Петровны были такие же оклады, как и у певчих императрицы. После ее вступления на престол дифференциация певчих по станицам была отменена, и все взрослые певчие стали получать по 100 р., а мальчики - по 25 р. Псаломщикам платили 50 р., уставщикам - 250 р.

Участие в театральной деятельности значительно увеличивало жалованье певчих, а у занятых в «Италианской кампании» оклады были существенно выше, чем у остальных. После зачисления в нее Полторацкого его жалованье возросло до 500 р. в год. В 1761 г. он получил 1 тыс. р., а мальчикам тогда же заплатили по 100 р. (Чудинова. 1994. С. 114).

Певчим за долгую службу даровались придворные чины. Так, в 1743 г. Божко, Кочановский, Рубановский и Чижевский были возведены в дворянское достоинство. Кочановский, уволившись в звании полковника, возвратился в Малороссию, где получил в дар село, хутор, пахотные земли и годовой пансион - 1 тыс. р. Уставщик И. Петров (Поповский) в 1745 г. был пожалован в сотники и направлен в Стародубский полк, а в 1756 г. стал придворным священником. Тимченко получил в 1782 г. чин мундшенка, а в 1796 г.- камер-фурьера и звание уставщика. Ф. Понырко стал в 1797 г. титулярным советником. Певчему Г. Немировскому и учителю пения Макарову был пожалован в 1799 г. чин коллежского асессора (Там же. С. 115).

В 1801 г. введены в действие штаты П. п. к., согласно которым директор получал 2 тыс. р. в год, уставщик - 1181 р., учитель пения - 684 р., взрослые певчие 1-го оклада - 600 р., 2-го - 450 р. и 3-го - 300 р., мальчики - 220, 180 и 120 р. В 1817 г. большие певчие получили 1200, 1000 и 800 р., малые - 500, 400 и 300 р. Вновь прибывшие сверхштатные малые певчие получали жалованье по 250 р. в год и 50 р. единовременно «на экипировку» (Рыцарева. 2015. С. 158).

При имп. Николае I большие певчие, уходящие в отставку, получали пенсию до 1,2 тыс. р. в год. Увольнявшиеся после мутации малые певчие получали единовременную выплату 900-1200 р. Практиковалось награждение единовременными выплатами. Напр., управляющий клиросом Г. Н. Стоцкий в 1826 г. получил 1,5 тыс. р., в 1830 г. ему был вручен знак отличия за 30 лет службы, в 1834 г.- орден св. Владимира 4-й степени, в 1835 г.-знак за 35 лет службы (РНБ ОР. Ф. 1260. № 14. С. 117).

На протяжении XIX в. сохранялась традиция награждать больших и малых певчих за «отличное поведение и искусство в пении» золотыми часами.

К 1880 г. число разрядов оклада временно увеличилось до 4, и большие певчие стали получать соответственно 429, 343, 258 и 215 р.

Свою основную функцию - пение в придворных церквах - придворный хор унаследовал от государевых певчих дьяков. Обязанности певчих зафиксировал в 1726 г. уставщик И. Протопопов - «чтение псалтыри, панихиды и литургии каждодневно». Имп. Петр I со свойственной ему дотошностью отлично знал церковную службу и принимал участие в литургии. В сохранившихся певч. книгах придворных певчих имеются отметки, что по ним «петь изволил его императорское величество Петр Великий», а камер-юнкер Ф. В. Берхгольц записал в своем дневнике, что «его величество сам по воскресеньям и праздникам становится в церкви с простыми певчими и поет вместе с ними» (Дневник. 1902. Вып. 1. С. 57).

Певчие сопровождали царя во всех его походах. Сохранились дневники певчих, сопровождавших имп. Петра I в Азовских походах, из к-рых известно, что они пели службу и в обычные дни, и накануне сражений, и по торжественным поводам. Согласно порядку прохождения триумфальных шествий, продуманному самим царем, певчие шли во главе процессии.

Аудитория придворных певчих не ограничивалась имп. семьей. Берхгольц писал, что «в первый день Рождества Христова русские певчие их величеств имеют обыкновение ходить к вельможам с вокальной музыкой и поздравлениями» (Там же. Вып. 3. С. 267). Практиковалось не только участие певчих в рождественских и новогодних поздравлениях, но и выступления на тезоименитствах, при вступлении на престол, на днях рождения членов имп. семьи. Пелись как молебны, так и специально предназначенные для этих случаев концерты.

Сохранились сведения о следующих торжествах с участием придворных певчих: 1703 г.- молебен по поводу падения Ниеншанца, закладка С.-Петербурга; 1712 г.- первый в С.-Петербурге маскарад; 1718 г.- 1-я ассамблея; 1720 г.- «всешутейший собор»; 1721 г.- торжественный въезд имп. Петра I в Москву после заключения мира со Швецией; 1732 г.- празднование дня рождения принцессы Анны Леопольдовны (по этому случаю исполнялся концерт «Тебе Бога хвалим»); 1733 г.- новогодние торжества; 1735 г.- тезоименитство цесаревны Елизаветы Петровны; 1752 г.- 10-летие ее коронации. При имп. Елизавете Петровне стало регулярным пение придворных певчих в день ее рождения во время ужина в сопровождении «итальянской музыки».

В 30-х гг. XVIII в. певчих начали привлекать к театральной деятельности. Первые спектакли, в которых певчие исполняли хоровые (позже - и сольные) партии: «Действо об Иосифе» (1735), «Альбиасар» (1736, музыка Арайи), «Милосердие Тита» (1742, на коронации Елизаветы Петровны; музыка И. А. Хассе), «Беллерофонт» (1750, музыка Арайи). Итал. текст для разучивания сначала выписывали рус. буквами. Позже сольные и хоровые партии исполнялись певчими на рус. языке - в операх «Цефал и Прокрис» в 1755 г. (музыка Арайи, текст А. П. Сумарокова) и «Альцеста» (музыка Г. Ф. Раупаха, текст Сумарокова). К спектаклям привлекались как взрослые певчие, так и мальчики. Из мутировавших мальчиков-певчих в 1756 г. 8 чел. были включены в труппу Петербургского драматического театра под упр. Ф. Г. Волкова. Полторацкий утверждал в 50-х гг. XVIII в., что помимо «должности церковной и пения в комнатах исправление должностей театральных» является неотъемлемой частью деятельности придворных певчих, а в 1783 г. участие и обучение придворных певчих, «кои отменную способность, охоту и прилежание окажут», «для больших опер, а в случае надобности и для комических, тоже и для концертов при дворе» было узаконено указом имп. Екатерины II (Погожев. 1892. Отд. 2. С. 116). Из более поздних оперных спектаклей с участием придворных певчих: в 1772 г.- «Анюта» (на русском языке, либретто М. И. Попова) и «Любовник-колдун» (на рус. языке, либретто Н. П. Николева, музыка И. Ф. Керцелли), в 1777 г.- «Ниттети» и «Лючинда и Армидор» (на итал. языке, музыка Дж. Паизиелло), «Менялы» (на франц. языке, музыка А. Доверня).

Со вступлением на престол рачительного имп. Павла I участие певчих в оперных спектаклях прекратилось (исключение делалось лишь для франц. оперы «Эфигения»). В 4 раза уменьшенный состав хора мог с трудом исполнять лишь основную свою службу - церковную. После переворота 1801 г. и вступления на престол имп. Александра I прежний состав хора удалось частично восстановить, однако к театральной деятельности капелла не вернулась. Вместо этого с 1802 г. хор П. п. к. стал постоянным участником концертов Филармонического об-ва, проходивших в доме В. В. Энгельгардта.

Свою готовность к кантатно-ораториальному жанру хор П. п. к. проявил еще в 70-х гг. XVIII в., выступая в открытых концертах, организовывавшихся, в частности, Музыкальным клубом. В те годы были исполнены «Stabat Mater» Дж. Б. Перголези, «Te Deum» К. Г. Грауна, «Salve Regina» Хассе, «Страсти Господни» Н. Йоммелли.

В числе премьер 1-й пол. XIX в.: «Сотворение мира» (1802) и «Времена года» (1803) Й. Гайдна, Реквием (1805) и «Кающийся Давид» (1807) В. А. Моцарта, «Мессия» Г. Ф. Генделя (1806), Месса № 1 (1810), Реквием (1820) и Месса № 2 (1827) Л. Керубини, «Христос на Елеонской горе» Л. ван Бетховена (1813), «Смерть Иисуса» Грауна (1822), Торжественная месса (1824, мировая премьера), Первая месса (1833) и Симфония № 9 Бетховена (1836), Реквием Г. Берлиоза (1841). На концерте в честь 50-летия Филармонического об-ва в 1852 г. хор П. п. к. исполнил кантату «Stabat Mater» А. Ф. Львова, премьера к-рой состоялась годом раньше в доме автора.

В 1850 г. при П. п. к. было учреждено Концертное об-во (действовало до 1882), в программы которого включались произведения Бетховена, Ф. Мендельсона, Ф. Листа, К. М. фон Вебера, Керубини, И. С. Баха, Гайдна, Генделя, Моцарта, Берлиоза, К. В. Глюка. Концерты об-ва проводились в собственном зале П. п. к. при участии ее хора и оркестра оперы. Оркестровыми выступлениями руководил Л. В. Маурер, хоровыми - А. Ф. Львов. Трижды дирижировал концертами Э. Ф. Направник. Среди премьер 2-й пол. XIX в.- «Прометей» и «Легенда о св. Елизавете» Листа, «Бегство в Египет» Берлиоза, хоры из «Моряка-скитальца» Р. Вагнера. Время от времени певчих приглашали к участию в театральных постановках, напр. опер Дж. Мейербера «Роберт Дьявол» (1834) и «Африканка» (1865).

Хор П. п. к. продолжали привлекать к торжественным церемониям. Так, в 1851 г. певчие сопровождали имп. фамилию в 1-й поездке по Николаевской железной дороге, в 1858 г. хор пел на освящении Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге, в 1862 г.- на открытии памятника 1000-летию Руси в Вел. Новгороде, в 1888 г.- на праздновании 900-летия Крещения Руси, в 1907 г.- на освящении ц. Спаса на Крови (Воскресения Христова собора), в 1910 г.- на 200-летии Царского Села, в 1912 г.- на 100-летии Отечественной войны 1812 г., в 1913 г.- на 300-летии Дома Романовых.

С 1858 по 1917 г. хор П. п. к. давал в собственном зале духовные концерты, состоявшие из произведений директоров и учителей пения капеллы. В качестве солистов на эти концерты часто приглашали известных оперных певцов .

С 1813 по 1917 г. хор П. п. к. участвовал в ежегодных (с 1815 была установлена постоянная дата - 19 марта) концертах в пользу Патриотического об-ва инвалидов (в петербургском Большом театре, после 1886 - в Мариинском театре). На этих концертах за 100 лет в исполнении хора прозвучали более 140 произведений рус. и зарубежных композиторов - Глинки, П. И. Чайковского, Римского-Корсакова, А. П. Бородина, С. И. Танеева, Аренского, Ц. А. Кюи, М. П. Мусоргского, Балакирева, Направника, А. Г. Рубинштейна, В. С. Калинникова, М. М. Ипполитова-Иванова, Бахметева, П. Г. Чеснокова, Дж. П. Палестрины, А. Лотти, О. ди Лассо, Ш. Гуно, Мендельсона, Дж. Россини, Ф. Шуберта, Р. Шумана, Г. Пфейля, А. М. Шторха и др.

К кон. XIX в. значительную долю концертов (из их в целом не слишком большого числа) П. п. к. давала в пользу благотворительных орг-ций, часть из к-рых была связана с самой капеллой: Красного Креста, «недостаточных учеников» регентских классов, музыкантских вдов, вдов и сирот придворных певчих, Петергофского об-ва вспомоществования бедным (Трубинов. 2020. С. 36).

Малый состав хора (как правило, только мужчины, без мальчиков) часто сопровождал императора в поездках по России (Москва, Ливадия - практически ежегодно) и за границей: 1845-1846 гг.- Рим, Палермо, 1873-1874 гг.- Лондон, 1875 г.- Штутгарт, 1879 г.- Канны, 1899 г.- Дармштадт, 1910 г.- Бад-Наухайм, Фридберг. Кроме того, уже с 10-х гг. XIX в. практиковались длительные командировки певчих для организации церковной службы при рус. миссиях и при дворе вел. княгинь за рубежом: в Штутгарте у Ольги Николаевны, в Веймаре у Марии Павловны, в Брюсселе и Гааге у Анны Павловны (среди таких командированных был Варламов).

Однако главным занятием П. п. к. оставалось пение на церемониях, связанных с имп. семьей,- коронациях, свадьбах, парадных обедах, днях рождения, именинах, крестинах, заупокойных, праздничных и будничных церковных службах.

Отзывы о пении придворного хора в XVIII в. сохранились лишь восторженные. Берхгольц писал о своих впечатлениях от хора 20-х гг.: «Между ними [певчими] были прекрасные голоса, в особенности великолепны басы, которые в России лучше и сильнее, чем где-нибудь, хотя манера их пения не из лучших. У некоторых из басов голоса так чисты и глубоки, как звуки органа, и они в Италии получали бы большие деньги» (Дневник. 1902. Вып. 3. С. 177). К сожалению, он не конкретизировал, что именно его не устраивало в манере пения.

Штелин, к-рому принадлежала идея пригласить придворный хор для участия в постановке оперы «Милосердие Тита» Хассе в 1742 г., вспоминал: «Императрица изволила сама присутствовать на такой репетиции и быть свидетельницей необыкновенной силы и превосходного действия такого полного хора, которому потом на исполнении даже иностранные послы и посланники справедливо удивлялись, как несравненному хору… Великолепнее и совершеннее хора Императорской Придворной капеллы невозможно и представить себе другой хор церковных певцов; особенно как он был устроен и оставлен императрицею Елизаветой» (Преображенский. 1902. Стб. 326, 323).

В «С.-Петербургских ведомостях» 28 февр. 1755 г. была напечатана следующая рецензия: «Вчерашнего дня на придворном театре показан удивления достойный опыт, а именно: шестеро молодых людей российской нации, из коих старшему от роду не больше 14-ти лет и которые нигде в чужих краях не бывали, представляли... оперу «Цефал и Прокрис»... с таким в музыке и в итальянских манерах искусством и столь приятными действиями, что все знающие признали сие театральное представление за происходившее совершенно по образцу наилучших в Европе опер. Несравненный хор, из 50-ти выбранных дворцовых певчих состоящий, производил немалое в смотрителях удивление. Так что по окончании сего великолепного действия смотрители все как в ложах, так и в партере многократным биением в ладоши свою апробацию изъявили…»

А. Л. Шлёцер оставил отзыв о церковном пении елизаветинской капеллы: «Такой церковный концерт, исполненный так хорошо выученным и таким многочисленным хором, выше всякого описания. Самые нежные (в хоре нет ни одной девушки, ни одного кастрата), звучные и вместе с тем самые сильные голоса: казалось, что пульты, пред которыми стояли басы, дрожали. Мое удивление здесь ничего не значит, но как многие иностранные посланники, слышавшие музыку в Италии, Франции, Англии, так же поражены; а Галуппи, услышав в первый раз этот полный русский церковный концерт, воскликнул: un si magnifico coro mai non ho sentito in Italia! [Такого великолепного хора я не слыхивал в Италии!]» (Шлёцер. 1875. С. 163).

А. Адан, живший в С.-Петербурге в 1839-1840 гг., говорил о России как об «обладающей одним из совершеннейших музыкальных учреждений, какие я знаю, императорской придворной капеллой». «Нельзя вообразить себе вокального исполнения более совершенного, как исполнение капеллы, и таких невероятных басов, какие слышишь там. Они спускаются до «la» ниже строчек ключа в «fa». Я не поверил бы этому, если бы не слышал собственными ушами. Как жаль, что певцы эти не могут никогда быть отвлечены от своей службы! Можно было бы извлечь неслыханные эффекты из этих вокальных масс, приученных к идеальной чистоте исполнения без содействия какого бы то ни было музыкального сопровождения» (РМГ. 1903. № 38. С. 864).

Оставили свои отзывы о хоре П. п. к. крупные муз. деятели России и Европы. Шуман (1844): «Капелла - самый прекрасный хор, который когда-либо приходилось слышать: басы временами напоминают низкие звуки органа, а дисканты звучат волшебно, лучше самых прекрасных женских голосов. Тончайшие нюансы и оттенки заучены предельно, порой даже слишком изящно и детально». А. Н. Серов (1851): «Каждое гениальное произведение исполняется [хором] так, что лучшего исполнения почти ждать невозможно» (Гусин, Ткачёв. 1957. С. 33-41). Берлиоз (1852): «Пожалуйста, напомните обо мне вашей чудной Капелле и скажите артистам, составляющим ее, что мне надо было бы послушать их, чтобы наплакаться». «Сравнивать Петербургскую капеллу с знаменитой Сикстинской то же, что сравнивать оркестр Парижской консерватории в его полном составе с оркестром бродячих музыкантов». В. В. Стасов (1856): «Не узнать, не услышать этого хора в Петербурге - значит пропустить без внимания, без изучения одно из совершеннейших проявлений музыкального искусства и музыкальности новых времен… Только у нас мы встречаем такое мастерство, которое уподобляет лучший и совершеннейший из всех хоров - хор Придворной капеллы». Смоленский (1875): «Капелла пела в это время совершенно восхитительно, точно, верно, ритмично и с целой лестницей самых удивительных оттенков. Мне особенно нравилось ее fortissimo - оглушительной силы, ясного звука, без малейшего крика, совершенно ровное во всех голосах. Затем в Капелле был неподражаемо мягкий хоровой звук, зависевший, конечно, от отличных голосов. Наконец, ррр Капеллы было какое-то волшебное, удивительно легкое и подвижное. Нечего прибавлять, что все степени силы звука были усвоены тогда Капеллою в полном совершенстве. О стройности - нечего говорить, такого строя голосов я не слыхал нигде, даже и в цветущее время Синодального хора. Но ff Капеллы было изумительнее всего» (Смоленский. 2002. С. 424).

Сохранились и отзывы целевой аудитории П. п. к.- членов императорской семьи. Эти отзывы далеко не всегда были положительными. «После литургии 28 декабря [1866] в Михайловском дворце император был очень недоволен пением хора». 21 мая 1872 г.: «Литургия в Михайловском дворце; в. кн. Елена Павловна повторила несколько раз, что придворные певчие «пели как ангелы»». «Воскресенье, 29 июля [1873] гос. имп. выразил неудовольствие за исполнение обиходной Херувимской песни». 6 апр. 1880 г.: «Отмечено, что с поступлением учителя пения Смирнова «стали петь лучше, чем до него»» (РНБ ОР. Ф. 1260. № 13. С. 71, 77, 78, 85). После открытия реконструированного здания и концертного зала капеллы 27 февр. 1889 г. газеты сообщали: «Государь Император и Государыня Императрица нашли резонанс хорошим, а исполнителей удостоили похвалы» (Гражданин. 1889. 1 марта).

Н. Ф. Финдейзен после концерта памяти Глинки 25 нояб. 1892 г. записал: «За исключением солистов, т. е. господ взрослых из Певческой капеллы, которые больше воображают себе, нежели стараются петь, концерт вышел очень удачным и прекрасным. Гармония была полная, а гармонию Глинка и завещал русским навек!» (Финдейзен. 2004. С. 111). Духовный концерт, состоявшийся в Москве 24 мая 1896 г., согласно отзыву И. В. Липаева, слушателям понравился: «Насколько понравилось исполнение Капеллы, можно судить по тому, что, несмотря на программные извещения о недопущении аплодисментов, публика во время исполнения номеров прорывалась рукоплесканиями, а по окончании - они громом пролетели по зале» (РМГ. 1896. № 7. С. 762).

Критика нач. XX в. стала весьма сдержанной в похвалах хору П. п. к., а временами и воинственной. Н. И. Компанейский регулярно делился своими наблюдениями на страницах «Русской музыкальной газеты»: «В исполнении Капеллы наблюдается усовершенствование. Пение сделалось как-то свободнее, увереннее и голоса звучат, в особенности тенора, светлее. По-видимому, певцы не ограничиваются только разучиванием партий, но и упражняют свой голос в искусстве пения» (Там же. 1902. № 5. С. 145); «Капелла пробудилась от многолетнего сна, репертуар ее свидетельствует о новом курсе. Теперь на очереди другой вопрос - о качестве исполнения… Больное место Капеллы - отсутствие дирижера-художника. Со смертью Смирнова Капелла поет без дирижера» (Там же. 1905. № 48/49. С. 1188). «Голоса прекрасные, прилежания хоть отбавляй, партии выучены твердо, короче - внешняя сторона дела блестяща, но художественные качества пения весьма посредственные… Постановка голоса у взрослых певцов плохая, не использована звучность и сила голоса, у мальчиков тембры тусклы и жидки. Массивного forte хор не дает, слышен крик выделяющихся голосов. Строй очень далек от естественных гармоний. Аккорды звучат фальшиво, как на темперационных инструментах. Певцы мало музыкально развиты и поют бездушно-робко. Недостаточное развитие певцов требует от них много работы, зубрежки партий. Опытное ухо слышит, что певцам эти партии надоели, завязли в зубах, они не поют их, а скучно отвечают пред публикою зазубренный урок. Это не певцы, а орган, где вместо труб торчат живые люди во фраках. От зубрения у певцов слух переутомлен, в особенности у детей, почему они поют вообще вяло и фальшиво» (Там же. 1907. № 46. С. 1047-1048).

Впрочем, появлялись и положительные отзывы. Напр., после очередного Инвалидного концерта в 1907 г. «Русская музыкальная газета» писала о «трех номерах» Глинки, «отлично исполненных» хором П. п. к.: «Хор Певческой капеллы поет как один большой орган - стройно, с тонкими оттенками и ясной фразировкой, что делает честь нынешнему его регенту» (Там же. 1907. № 12. С. 350). Регенту Климову автор статьи отдавал должное и далее, в частности отмечал, что исполнение под его руководством отличалось «редкой стройностью и гибкостью динамических и ритмических оттенков» (Хроника ж. «Музыкальный современник». Пг., 1915. № 8. С. 15).

Группа малолетних певчих капеллы и священнослужителей во главе со сщмч. Вениамином (Казанским), еп. Гдовским, и прихожане у входа в церковь в пос. Дыбун под С.-Петербургом. Фотография. 28 июня 1914 г. (ЦАКФФД. СПб Д516)На рубеже XVIII и XIX вв. капеллой начато издание церковных книг, в результате чего появилась издательская марка «Нотный склад Придворной певческой капеллы», действовавшая до 1917 г. (Юргенсон. 1928. С. 170). В 1816 г. директору П. п. к. Бортнянскому была дана исключительная привилегия печатания, цензурирования и разрешения к исполнению всей создаваемой в России духовной музыки, а также светских произведений, предназначенных для торжественных случаев. Долгое время эта привилегия расценивалась как монополия, принадлежащая П. п. к. и переходящая от одного ее директора к другому. Однако в 1879-1882 гг. в связи с запретом, наложенным П. п. к. на изд. Литургии Чайковского, напечатанное изд-вом П. И. Юргенсона, состоялся судебный процесс, выяснилось, что, во-первых, право одобрения относилось к введению новых сочинений в церковный репертуар, а не к их печатанию, во-вторых, монополия принадлежала лично Бортнянскому и с его смертью утратила свою силу (Смоленский. 1903). Издательская деятельность П. п. к. в прямом смысле слова (т. е. печатание нот и книг) не представляла собой сколько-нибудь заметного явления, поскольку даже сочинения директора Бортнянского выходили у посторонних печатников. Так, его «Простое пение Божественной литургии», составленное по просьбе имп. Александра I и выпущенное значительным по тому времени тиражом, печатал сперва О. Ж. Дальмас, а затем В. П. Пядышев (Рыцарева. 2015. С. 215).

При Ф. П. Львове был напечатан «Круг простого (церковного) пения, издавна употребляемого при Высочайшем дворе» на 2 голоса (тенор и бас) (1830-18342), в обязательном порядке приобретавшийся каждой церковью. На собранные средства здание П. п. к. было надстроено 3-м этажом. Также печатались сочинения Бортнянского, М. С. Березовского, Галуппи, Турчанинова. При А. Ф. Львове вместо неполного 2-голосного Обихода напечатан полный Обиход нотного церковного пения на 4 голоса, гармонизацию к-рого выполнили Воротников (до 1848,) Ломакин и П. Е. Беликов (в 1848-1858). В таком же изложении были напечатаны Октоих знаменного распева, Сокращенный Ирмологий знаменного и греч. распевов (воскресные и праздничные ирмосы, ирмосы Четыредесятницы и Страстной седмицы, воскресные утренние антифоны и утреня). При Бахметеве Обиход был переиздан (1869) со значительными изменениями (Ломакин. 1886).

В 1909-1917 гг. издавался ж. «Хоровое и регентское дело». Формально он не являлся органом капеллы, однако его редакция размещалась в здании капеллы, а заведовал журналом воспитанник и преподаватель П. п. к. П. А. Петров-Бояринов.

После Октябрьской революции издательская деятельность была включена в проект реорганизации капеллы, однако эта часть проекта не была осуществлена.

Помимо Нотного склада как издательства П. п. к. обладала обширной коллекцией древних певч. рукописей, собранных при А. Ф. Львове для гармонизации, а также сочинений церковных композиторов XIX в., присылаемых для цензуры. К сожалению, из-за неподобающих условий хранения многое из коллекции оказалось утраченным (Смоленский. 2002. С. 427). Уцелевшая часть собрания в наст. время хранится в ОР РНБ (Ф. 1260).

В петровское время певчие поступали в придворный хор гл. обр. из патриаршего и архиерейских домов - Крутицкого, Суздальского, Нижегородского, Казанского. После смерти имп. Петра I эти певчие вернулись обратно и набор придворных певчих из архиерейских домов больше не производился.

Императрица Екатерина I еще до восшествия на престол начала привозить певчих из Малороссии, и уже в 1714 г. из г. Глухова прибыли 5 певчих и регент. Практика подготовки певчих в Глухове с годами совершенствовалась, и в 1730 г. при глуховской ц. вмц. Анастасии была учреждена школа подготовки певчих для придворного хора. Начались регулярные поездки рекрутеров из числа опытных придворных певчих в Малороссию для поиска новых певчих. Способных мальчиков отправляли в Глуховскую школу, а взрослых и умелых - сразу в С.-Петербург. Согласно указу имп. Анны Иоанновны (1738), в школе всегда должно было содержаться до 20 чел., обученных «киевского також и партесного пения», игре на скрипке, гуслях и бандуре, с возможностью отправки ко двору до 10 лучших учеников. Места отправленных учеников должны были сразу же занимать новые. Из Глуховской школы в 1758 г. в придворный хор прибыл Бортнянский (Рыцарева. 2015. С. 16).

В нач. 70-х гг. XVIII в. еще один центр подготовки певчих для придворного хора появился в Харькове, куда для его организации прибыл уставщик М. Концевич, перед к-рым была поставлена задача всегда иметь наготове 12 обученных певчих.

Певчих, как и учеников для Глуховской и Харьковской школ, подбирали в малороссийских полках - Ахтырском, Полтавском, Миргородском, Гадяцком, Стародубском, Лубенском, Черниговском, Новгород-Северском, Почаевском, Нежинском, Переяславском, Харьковском.

«Рекрутские» поездки продолжались на протяжении всего XIX в., география их расширялась (Екатеринослав, Киев, Ростов-на-Дону, Таганрог) и включала также ближние мон-ри. Так, из монастырского Чудовского хора Москвы в кон. 50-х гг. XIX в. в П. п. к. попал малолетним певчим Смирнов. Поездки в Малороссию за певчими щедро награждались. Глинка в 1838 г. получил за такую поездку 1500 р., А. И. Чудновскому и В. К. Иванову в 1842 г. были пожалованы полугодовые оклады. В 1845 г. награды были скромнее: Воротников получил за поездку 300 р. В нач. XX в. в юж. губернии за певчими ездили Климов, А. Г. Чесноков, Д. Г. Носков. Сведения о последней такой поездке относятся к 1911 г. (Трубинов. 2020. С. 37).

При имп. Николае I был введен порядок, при к-ром император сам прослушивал прибывших кандидатов в певчие (и большие, и малые) и об их определении в П. п. к. министр имп. двора объявлял Высочайшее повеление (Росляков. 1909).

Еще одним источником пополнения хора были дети больших певчих. Появлялись целые династии, выросшие в П. п. к. Часто певчие поступали в хор дважды: сперва в малые, затем, после мутации,- в большие. Перерывы заполнялись либо отъездом к родителям, либо гражданской или военной службой, либо учебой в к.-л. заведениях. После открытия в П. п. к. инструментальных и регентских классов у певчих появилась возможность получения в период мутации профессионального муз. образования.

В течение долгого времени основной задачей обучения певчих являлось приобретение ими должной квалификации для несения службы в самом придворном хоре. Однако со временем появились и др. направления, расширявшие возможности певчих и дававшие им возможность найти работу по выходе из придворного хора (в связи с мутацией голоса). Начало систематического образования в придворном хоре принято связывать с указом имп. Анны Иоанновны (1740), в к-ром концертмейстером И. Хюбнеру была поставлена задача обучать малолетних певчих игре на инструментах. Обучение пению взяли на себя артисты «Италианской кампании» (их приглашение в Россию также было инициативой Хюбнера). В 1766 г. директор П. п. к. договорился с пансионатом Ф. Букета о регулярном обучении там малых певчих общеобразовательным предметам и иностранным языкам.

Способных воспитанников по окончании курса в капелле могли отправить за границу к иностранным учителям и покровителям для стажировки или профессиональной реализации (напр., Бортнянского - к Галуппи, Березовского - к Дж. Б. Мартини).

При Ф. П. Львове обучение мальчиков ограничивалось 3 классами, где преподавали катехизис, чистописание, грамматику, арифметику, алгебру, геометрию, географию, российскую, всеобщую и Свящ. историю. В 1834 г. Львов предпринял попытку организовать классы игры на инструментах, эти классы просуществовали до его смерти в 1836 г., не осуществив ни одного выпуска (преподаватели: А. Ромберг и Ф. Бём (скрипка), А. Ф. Дробиш (альт), А. И. Мейнгарт (виолончель), А. Б. Мемель (контрабас)).

Поступивший в П. п. к. в 1837 г. капельмейстером Глинка занимался только с большими певчими, он преподавал им теорию музыки в свободное от спевок время.

Следующую попытку организовать инструментальные классы предпринял А. Ф. Львов в 1839 г. Через 5 лет состоялся единственный выпуск, где аттестаты с отличием получили 5 учеников, в 1845 г. классы были закрыты.

В 1859 г. удалось наладить постоянную деятельность инструментальных классов. Несмотря на свое название, эти классы фактически вобрали в себя и упорядочили весь образовательный цикл для малолетних певчих, став школой при капелле. Цикл включал в себя игру на одном из смычковых инструментов (на духовых инструментах обучались поначалу только «внешние» ученики из полков, чтобы не портить ими голоса певчих), игру на фортепиано, теорию музыки и регентское дело, теорию музыки и сольфеджио, оркестровку, историю музыки, чтение партитур и управление хором и оркестром. К музыкальным добавлялись общеобразовательные предметы: Закон Божий, рус. язык и словесность, арифметика, алгебра, геометрия, физика, российская и общая история, франц. язык, чистописание, рисование, бухгалтерия, танцы. Для преподавания муз. предметов были приглашены известные музыканты: В. В. Маурер, М. Ф. Кременецкий (скрипка), Ф. Кнехт, К. К. Маркс-Маркус (виолончель), И. Промбергер (фортепиано), И. О. Ферреро (контрабас), Ц. И. Чиарди (флейта), И. К. Ф. Габерцетель (теория).

Балакирев и Римский-Корсаков в 1884 г. провели реорганизацию инструментальных классов, приблизив их программу к консерваторской. Обучение длилось 6 лет. В них поступали гл. обр. малые певчие в период мутации. Для желающих начать обучение раньше были организованы подготовительные классы. Кроме того, принимались посторонние (до 1907). Постоянно обучались 130-150 чел. на всех инструментах, что дало возможность в 1885 г. создать свой струнный оркестр, а затем расширить его до симфонического. Оркестр регулярно выступал с концертами в зале П. п. к., Аренский практиковал и открытые репетиции. Оркестровый класс вели Римский-Корсаков, П. А. Краснокутский, Ф. М. Блуменфельд, Н. Н. Черепнин. В XX в. преподавали А. Я. Горбунов, А. И. Полетика (фортепиано), Д. С. Бертье, Б. А. Михаловский (скрипка), Л. О. Пиорковский (виолончель), М. С. Словаческий (контрабас), Ф. Ф. Шоллар (арфа и валторна).

Среди выпускников инструментальных классов выделяются В. А. Золотарёв, Н. И. Амосов, Богданов, А. А. Егоров, Н. В. Михайлов, Н. Г. Парфёнов.

Фасад здания капеллы. 1886–1889 гг. Архит. Л. Н. Бенуа. Фотография. 2018 г. Фото: П. Ю. Трубинов В связи с высказанным имп. Николаем I пожеланием устроить все церковные хоры «по образцу певчих при высочайшем дворе» в 1846 г. при П. п. к. были открыты регентские классы. Студентами становились отобранные по одному из лучших певчих всех церковных хоров. Обучение длилось 3 года, однако при наличии должной квалификации можно было получить аттестат регентских классов без переобучения (такой аттестат получил в 1872 А. А. Архангельский, а в 1904 - Н. Д. Леонтович, занимавшийся в капелле во время школьных каникул). К 1884 г. регентские классы выдали выпускникам 435 аттестатов для архиерейских и полковых хоров. За обучение взималась плата - 30, 150 и 300 р. в год в младшем, среднем и высшем классах соответственно, плата шла на содержание преподавателей.

Римский-Корсаков в 1884 г. провел реорганизацию регентских классов (как и инструментальных), составив подробную программу курса. Возраст абитуриентов был снижен с 18 до 14 лет, а срок обучения увеличен до 5 лет.

Ляпунов в 1897 г. предоставил преимущество для поступления в регентские классы в первую очередь малым певчим П. п. к., а в 1902 г. ставился вопрос о приеме женщин. С 1907 г. в регентские и инструментальные классы прекратили принимать посторонних, чтобы избежать влияния «вредных политических течений».

Преподавателями регентских классов работали А. К. Лядов, Н. А. Соколов, М. Р. Щиглев (гармония и теория), Азеев, А. А. Копылов, А. В. Абутков, Богданов, Гроздов, Климов, Носков, А. В. Преображенский, И. Г. Супруненко, А. Г. Чесноков. Среди выпускников - Н. Д. Лебедев, П. И. Иванов-Радкевич, А. В. Александров, прот. Димитрий Аллеманов, К. М. Фёдоров, В. А. Дранишников.

Переехав в С.-Петербург, придворные певчие до нач. 20-х XVIII в. жили в мазанках возле Петропавловской крепости. Затем им отвели неск. комнат в Почтовом дворе, построенном в 1714 г. и перестроенном по проекту Д. А. Трезини. В 1727 г. придворный хор вместе с имп. Петром II переехал в Москву и находился там до 1732 г. В 1741-1749 гг. певчие жили в старом Зимнем дворце. В 1750 г. им предоставили дом на углу 3-й линии Васильевского о-ва и р. Невы, конфискованный у гр. М. Г. Головкина. В 1758 г. для певчих сняли дом поручика П. Ф. Нащокина на Старо-Исаакиевской (ныне Галерной) ул., выходящий садом на Адмиралтейский канал. В 1763 г. певчие поселились в доме кн. Ф. С. Барятинского на Б. Морской ул. у Преображенского полка.

В 1808 г. по инициативе Бортнянского для П. п. к. был приобретен участок с домом на Мойке, 18 (ныне Мойка, 20), тянущийся до Б. Конюшенной, 11, где капелла располагается до наст. времени. Дом строил архит. Ю. М. Фельтен в 1773-1777 гг. как личную усадьбу, поэтому для нужд певчих требовались перепланировка и ремонт, к-рые осуществил архит. Л. Руска. В 1830-1831 гг. И. И. Шарлемань сделал к главному корпусу пристройку с концертным залом. Жилые корпуса, выходящие на Мойку, в 1834 г. надстроил архит. П. Л. Виллерс. Он же переделал парадные ворота здания, рисунок которых сохранен до сих пор.

В 1827 г. в Певческом доме находились портерная (со стороны Мойки) и мелочная (со стороны Б. Конюшенной) лавки, приносившие П. п. к. доход 1700 р. в год, которые направлялись на канцелярские нужды (РНБ ОР. Ф. 1260. № 13. С. 32).

В 1837 г. в певч. корпусе были построены 5 помещений санитарно-гигиенического назначения с устройством водопровода из р. Мойки к ним и в прачечную.

Современный вид зданию П. п. к. придал архит. Л. Н. Бенуа (см. в ст. Бенуа, семья), осуществивший в 1886-1889 гг. его капитальную перестройку. Он максимально использовал имеющиеся строения, одновременно учел все требования по планировке капеллы, включавшие помещения для занятий хора, оркестра, инструментальных, регентских и научных классов, спальни для детей, квартиры для взрослых и хозяйственную инфраструктуру. Архитектор придал всем постройкам единый вид и вписал их в ансамбль Дворцовой пл. Центральным зданием комплекса П. п. к. стал концертный зал, который до сих пор считается одним из лучших в С.-Петербурге по акустике (Трубинов. 2008).

Во время перестройки певчие размещались в доме на Миллионной ул., регентские классы - во дворе, в перестроенной бывш. конюшне, оркестровый класс - в спальне малых певчих.

На летние месяцы хор ежегодно переезжал вместе с императором в Петергоф или в Царское Село (при жизни имп. Марии Феодоровны - в Павловск).

Взрослый хор капеллы и хор мальчиков на сцене капеллы. Фотография. 1939 г. (архив П. П. Левандо) О многих сторонах жизни придворных певчих известно только из документов, отменявших к-л. практику. Так, Бортнянский в первые годы руководства П. п. к. запретил побои и наказания голодом, практиковавшиеся на занятиях с мальчиками. После его смерти эти дисциплинарные меры возобновились, однако должны были осуществляться с ведома директора. В 1873 г. малый певчий N был телесно наказан без разрешения и без доклада директору, что привело к выговору, строгому внушению и взысканию. С 1811 г. присмотр за малыми певчими осуществляли неск. отставных солдат.

За провинности больших певчих отчисляли из П. п. к. В 1832 г. возвращенный из Веймара за дурное поведение певчий Чернявский был определен рядовым в Днепровский пехотный полк. В 1837 г. большой певчий А. П. Картушин «за пьянство и буйственные поступки» был определен рядовым в Финляндский линейный № 5 батальон.

В 1833 г. при посещении капеллы для прослушивания только что сочиненного гимна «Боже, Царя храни» имп. Николай I заметил в столовой у мальчиков оловянные ложки и приказал прислать им взамен серебряные, что было немедленно сделано.

Большим певчим поручалось заботиться о мальчиках, однако на практике часто оказывалось наоборот. Напр., в 1876 г. инспектор Я. П. Дудышкин запретил малым певчим носить узлы с вещами больших певчих при загородных поездках.

Прислугу малых певчих в 1884 г. составляли: кастелянша, 2 прачки, 2 кухарки, портной, 4 унтер-офицера, денщик.

В 1-й пол. XVIII в. повседневной одеждой придворных певчих были: кафтан из зеленого сукна, шитый мелким зеленым шнурком, с шелковыми пуговицами, такие же штаны, полукафтанье из кит. ткани с крашенинной подкладкой. Праздничный мундир был сшит из малинового сукна. На Рождество Христово надевали вишневую или красную суконную песцовую рясу, красную песцовую шубу. При отставке мундиры оставляли певчим. Во 2-й пол. XVIII в. появляются нем. платья у малых певчих и нем. мундиры у больших. Парадный костюм придворного певчего можно увидеть на скульптурном изображении Бортнянского работы О. Янсена (1911) в англикан. соборе св. Иоанна Богослова в Нью-Йорке.

Малиновое сукно сохранилось в парадном костюме певчих и в XIX в. Большим певчим полагались «кафтан и камзол с обшивкою галуном в один ряд и по две ж исподницы», малым - «польское платье тож с обшивкою галуном и внизу золотою тесьмою с кистьми на золотых шнурах с полукафтаном и по две ж исподницы, цветом всем вообще из малинового сукна» (РНБ ОР. Ф. 1260. № 13. С. 20-21).

Повседневные костюмы певчих сер. XIX в. можно увидеть на картине «Хор Капеллы под управлением А. Ф. Львова» работы Ж.-Б. Гриффа (1850), хранящейся в Гос. музее истории С.-Петербурга в Петропавловской крепости.

Костюмы кон. XIX - нач. XX в. изображены на эскизах концертного зала П. п. к., изготовленных Бенуа (1886, хранятся в НИМ РАХ), а также на множестве черно-белых фотографий в фонде М. А. Балакирева в ОР РНБ.

Хор и оркестр капеллы и хор мальчиков Хорового уч-ща им. М. И. Глинки на сцене капеллы. Фотография. 2009 г. Фото: П. Ю. Трубинов В 1918 г. П. п. к. была переименована в Народную хоровую академию, а в 1922 г.- в Государственную академическую капеллу (в 1954-1992 она носила имя Глинки), это название сохраняется до наст. времени. В 1920 г. голоса мальчиков в хоре были заменены жен. голосами, что привело к постепенному разъединению концертной и учебной функций капеллы. Должность главного дирижера (а с 1934 - и художественного руководителя) капеллы после Октябрьской революции занимали Климов (1918-1935), Н. М. Данилин (1936-1937), А. В. Свешников (1937-1941), Г. А. Дмитревский (1943-1953), А. И. Анисимов (1955-1965), В. Н. Минин (1965-1967), Ф. М. Козлов (1967-1972), А. В. Михайлов (1972-1974), В. А. Чернушенко (с 1974 по наст. время). С 1931 по 1961 г. бессменным помощником всех руководителей хора (а в промежутках при их смене - и главным дирижером) являлась Е. П. Кудрявцева-Мурина. Основой репертуара после 1917 г. стала монументальная форма, со временем дополнившаяся советской песней и обработками песен народов СССР. До 1927 г. капелла могла давать 1-2 раза в год концерты русской духовной музыки. Последний такой концерт в Ленинграде - без афиш и без объявлений - состоялся 25 дек. 1927 г., исполнялось Всенощное бдение С. В. Рахманинова. В течение янв. и февр. 1928 г. капелла совершила концертное турне по странам Европы, где под рук. Климова не менеее 5 раз исполнила Всенощное бдение Рахманинова, после чего эта партитура была отложена хором на полвека: лишь в 1982 г. она снова прозвучала в исполнении хора капеллы под рук. Чернушенко.

В 1927 г. в зале капеллы был установлен орган, перенесенный из Голландской ц. В 1991 г. при капелле создан симфонический оркестр (художественный руководитель и главный дирижер - А. В. Чернушенко), наличие к-рого в собственном штате увеличило мобильность и репертуарные возможности коллектива, т. к. позволило исполнять любую музыку с участием хора и оркестра.

Бывшие инструментальные классы П. п. к. стали школой при капелле, носившей разные офиц. наименования. С 1923 до 1936 г. в ней помимо мальчиков учились также девочки. С 1923 г. действовал хоровой техникум, к-рый представлял собой аналог дореволюционных регентских классов П. п. к. и в к-рый кроме старшеклассников школы капеллы могли поступать студенты со стороны без ограничений возраста. К нач. 30-х гг. XX в. техникум перестал выполнять самостоятельную функцию и стал частью школы капеллы. В 1936 г. школа капеллы была ликвидирована, а большинство учащихся и педагогов составили основу средней специальной муз. школы-десятилетки при Ленинградской гос. консерватории, к-рая действует до наст. времени и является самостоятельным учебным заведением. В 1937 г. при капелле была заново создана Детская хоровая школа для мальчиков, к-рая действовала до 1944 г. (с 1941 - в эвакуации в с. Арбаж Кировской обл.), не успев осуществить ни одного выпуска. В 1944 г. большинство учащихся продолжили обучение в Московском гос. хоровом уч-ще (ныне - им. А. В. Свешникова, в составе Академии хорового искусства им. В. С. Попова). В том же году по инициативе Богданова и Дмитревского при капелле в Ленинграде также создано Хоровое уч-ще (ныне им. М. И. Глинки), являющееся с 1955 г. самостоятельным учебным заведением для мальчиков, расположено с 1986 г. по адресу: Мастерская ул., д. 4. С 2014 г. его директор, художественный руководитель и главный дирижер - В. Е. Беглецов. Сама капелла в настоящее время учебным заведением не является (Трубинов. 2020. С. 41-62).