ПАВЕЛ

Сщмч. Павел Светозаров, прот. Фотография. Нач. XX в.Михайлович Светозаров (21.05.1867, с. Картмазово Судогодского у. Владимирской губ.- 10.05. 1922, г. Иваново-Вознесенск (ныне Иваново)), сщмч. (пам. 27 апр., в Соборе святых Ивановской митрополии, в Соборе новомучеников и исповедников Радонежских и в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской), прот. Род. в семье диакона. После учебы в Муромском ДУ поступил в 1881 г. во Владимирскую ДС, которую окончил в 1887 г. В том же году поступил в МДА. В 1891 г. окончил академию и получил ученую степень кандидата богословия за соч. «Семен Денисов как историк раскола». Был назначен законоучителем в мужскую гимназию в г. Шуе (до 1907). 24 июня 1892 г. обвенчался с Софией Евлампиевной Правдиной, дочерью настоятеля шуйского Воскресенского собора прот. Е. И. Правдина. 2 авг. того же года рукоположен во иерея к шуйскому Воскресенскому собору. Также был учителем (с 1892), а затем законоучителем (с 1907) жен. гимназии. В 1906 г. овдовел, самостоятельно воспитывал оставшихся без матери 8 детей. 8 апр. 1907 г. возведен в сан протоиерея и назначен настоятелем Воскресенского собора в связи с уходом за штат прежнего настоятеля - его тестя прот. Правдина. С 1907 по 1917 г. П. также занимал должности благочинного, председателя Шуйского уездного отделения Владимирского епархиального училищного совета, был представителем духовенства на земских собраниях и в заседаниях Шуйской городской думы (с 1908).

Награждался набедренником (1894), скуфьей (1898), камилавкой (1901), наперсным крестом от Синода (1906), орденами св. Анны 3-й (1911) и 2-й (1916) степени.

После установления советской власти и издания декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», запрещавшего преподавание основ религии в общеобразовательных учреждениях, П. стал проводить уроки Закона Божия в Воскресенском соборе. Он был одним из самых известных священников в Шуе, и представители советской власти сразу же обратили на него внимание. В первый раз П. был арестован в 1919 г. и заключен в тюрьму по обвинению в неподчинении распоряжениям Совнаркома. В 1921 г. он был снова арестован и содержался неск. месяцев в шуйской тюрьме как политически неблагонадежный в связи с Кронштадтским восстанием. Неоднократно его арестовывали на короткие сроки за проповеди.

7 марта 1922 г., после начала в стране антирелиг. кампании по изъятию церковных ценностей, в Воскресенский собор впервые явились члены уездной Шуйской комиссии по учету и сосредоточению церковных ценностей. 11 марта П. получил офиц. извещение от комиссии, в котором говорилось, что она приступит к работе в соборе 13 марта в 11 ч. утра и приглашает представителей прихода к участию в составлении описи церковных ценностей. В воскресенье, 12 марта, в 7 ч. вечера, состоялось собрание верующих для избрания представителей от прихожан в уездную комиссию по церковным ценностям. Собрание проходило под надзором начальника уездной милиции, его помощника и милицейского агента. На собрании П. сказал, что сам он отдавать имеющие богослужебное значение церковные предметы не будет, т. к. это святотатство и нарушение церковных канонов, но при изъятии ценностей правительственной комиссией сопротивления оказывать не намерен. 13 марта служба закончилась в 11 ч. утра. Прихожан в соборе было немного, но к 12 ч. люди стали прибывать, и, когда явились члены комиссии, храм был заполнен. Члены комиссии не смогли провести опись и изъятие ценностей; они удалились, сообщив, что придут в следующий раз 15 марта. Представителей прихода, избранных в комиссию по церковным ценностям, тем же вечером вызвали к начальнику уездной милиции. Здесь им объявили, что все они несут ответственность за то, что после службы в храме остался народ; им было приказано впредь храм после богослужения запирать, а ключи отдавать на хранение кому-нибудь из служащих церкви. Представителям прихода было объявлено, что 15 марта комиссия вопреки назначенному ранее в собор не придет и о ее приходе заранее объявлено не будет. Вечером 13 марта состоялось экстренное собрание президиума уездного исполкома, на котором было решено «восстановить чрезвычайные меры, связанные с военным положением, на котором губерния объявляется постановлением ВЦИКа от 12 мая 1920 г., а потому: 1) Воспретить всякие публичные незаконные сборища как в городе, так и в уезде; 2) Лиц, способствующих и подстрекающих к беспорядкам… немедленно арестовывать и предавать суду Ревтрибунала; 3) Все настоящие дела должны рассматриваться без промедления; 4) Начальнику гарнизона и начальнику милиции… к лицам, нарушающим установленный порядок… применять решительные меры вплоть до применения оружия». Это постановление уездных советских властей определило дальнейшие события в Шуе.

В среду 15 марта у Воскресенского собора на площади с утра стал собираться народ, в основном женщины. Перед приходом членов комиссии по церковным ценностям милиция получила приказ разогнать собравшуюся у собора толпу. Для этого было послано 8 конных милиционеров. Они стали разгонять собравшихся нагайками, однако люди не расходились: некоторые начали выламывать из плетня колья, чтобы обороняться, из толпы полетели в милиционеров поленья. Начальник милиции послал за подкреплением. Присланные к собору 14 вооруженных красноармейцев попытались разогнать толпу, но тоже потерпели неудачу. Люди требовали, чтобы милиционеры и красноармейцы отошли от собора. Вскоре к собору подъехали 2 автомобиля частей особого назначения с пулеметами, был открыт огонь. Стреляли сначала поверх голов, а потом и по людям. Были убиты мученики Николай Малков, Авксентий Калашников, Сергий Мефодиев и мц. Анастасия; многих ранили. Увидев падающих от выстрелов, народ стал разбегаться. Между тем служба в храме подходила к концу. Помня, что власти обещали не производить изъятия 15 марта, П. вышел на амвон и сказал: «Никакой комиссии сегодня не будет, вы можете спокойно разойтись по домам». Выступили и представители комиссии по церковным ценностям из прихожан, уговаривая всех разойтись. Но после произошедшего у стен храма никто не верил, что изъятия не будет. В храме собралось больше 300 молящихся. П. вышел из храма и пошел к своему дому, находившемуся на соборной площади. К тому времени толпу перед храмом уже разогнали. Тела убитых положили на паперть собора и никого к ним не допускали. Свящ. Николай Широкогоров отслужил по просьбе прихожан молебны Божией Матери, свт. Николаю Чудотворцу и мч. Иоанну Воину, а затем прихожане - члены комиссии по церковным ценностям - попросили людей разойтись. Трупы были увезены, раненых доставили в больницу. Изъятие церковных ценностей в этот день не производилось. Со стороны верующих пострадали 22 чел., из них 4 были убиты. Из красноармейцев ни один не был убит или тяжело ранен. 17 марта П. вызвали для допроса к уездному уполномоченному ГПУ, где он был арестован.

19 марта 1922 г. В. И. Ленин в связи с событиями в Шуе обратился с директивным письмом в Политбюро ЦК РКП(б), в к-ром потребовал жестких карательных действий в отношении правосл. духовенства. Ленин предложил послать в Шую представителя центральной власти для проведения массовых арестов по обвинению в сопротивлении изъятию церковных ценностей, после чего дать «детальную директиву судебным властям... чтобы процесс против шуйских мятежников, сопротивляющихся помощи голодающим, был проведен с максимальной быстротой и закончился не иначе, как расстрелом очень большого числа самых влиятельных и опасных черносотенцев г. Шуи, а по возможности также и не только этого города, а и Москвы и нескольких других духовных центров... Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше» (Политбюро и Церковь. Кн. 1. С. 143). На заседании Политбюро 20 марта 1922 г. при участии Л. Б. Каменева, И. В. Сталина, В. М. Молотова, Л. Д. Троцкого, А. Д. Цюрупы и А. И. Рыкова было принято решение поддержать предложения Ленина. В тот же день в Шую была отправлена следственная комиссия во главе с членом ВЦИК П. Г. Смидовичем. 23 марта комиссия составила заключение о происшедшем, признав действия местных властей против собравшейся у храма толпы «правильными, но недостаточно энергичными». Следственная комиссия предложила «губернии и уездным властям принять меры к тщательным расследованиям… дело передать для окончательного разбора и примерного наказания в Ревтрибунал». Проведение «расследования» было возложено на Иваново-Вознесенский губотдел ГПУ.

Следствие с самого начала стремилось доказать наличие в Шуе заговора священнослужителей, к-рые якобы имели своей целью организовать сопротивление изъятию церковных ценностей и вызвать народное восстание. После многочисленных допросов членов уездной администрации и рабочих шуйской мануфактуры было установлено, что никакого заговора в Шуе не существовало, тем не менее подготовка к открытому судебному процессу, к-рому придавалось большое пропагандистское значение, была продолжена. Вместе с П. по следственному делу о сопротивлении изъятию церковных ценностей проходили шуйские священники сщмч. Иоанн Рождественский, Иоанн Лавров, Александр Смельчаков (священники Лавров и Смельчаков были впоследствии освобождены, когда полностью признали за советской властью правоту изъятия церковных ценностей и заявили, что церковные каноны, оценивающие такие изъятия как святотатство, им неизвестны), староста Воскресенского собора Александр Парамонов и еще 20 мирян, в т. ч. мч. Петр Языков. После окончания следствия к суду были привлечены 19 чел. Подсудимые были доставлены в губ. центр - г. Иваново-Вознесенск, где состоялся Шуйский процесс. Судебные заседания выездной сессии Верховного ревтрибунала ВЦИК в составе зам. председателя Верховного ревтрибунала А. В. Галкина, члена Верховного ревтрибунала Н. М. Немцова, председателя Иваново-Вознесенского губ. ревтрибунала С. Ф. Павлова и обвинителя И. А. Смирнова проходили в здании местного театра с 21 по 25 апр. 1922 г.

Во время судебного процесса П. отказался признать себя виновным, сказав, что не препятствовал изъятию. Суд настойчиво пытался узнать, получал ли П. инструкции от своего епархиального начальства и считает ли для себя обязательными распоряжения патриарха. В ответ П. заявил: «Никаких инструкций от своего непосредственного начальства я не получал. Послания главы Церкви Патриарха Тихона считаю обязательными для исполнения. Мне было ясно, что ценности отдавать нужно, но я не мог их передавать своими руками. Могут брать - мы препятствовать не будем, но отдавать их своими руками мы не должны». Согласно оглашённому 25 апр. 1922 г. в 18 ч. 15 мин. приговору, П. вместе со свящ. Иоанном Рождественским и с мирянином Петром Языковым был приговорен к расстрелу. Немедленно шуйскими верующими было послано ходатайство во ВЦИК о помиловании осужденных. Рассмотрев дело, Президиум ВЦИК принял решение о помиловании приговоренных к расстрелу по Шуйскому делу. Председатель ВЦИК М. И. Калинин обратился за разрешением на помилование в Политбюро. 2 мая Сталин распорядился опросить членов Политбюро относительно предложения о помиловании. Каменев, Рыков и М. П. Томский высказались за помилование, Ленин, Троцкий, Сталин и Молотов проголосовали за расстрел. 4 мая на заседании Политбюро смертный приговор был официально утвержден. На следующий день Президиум ВЦИК в соответствии с распоряжением Политбюро утвердил приговоры.

10 мая председатель Иваново-Вознесенского ревтрибунала Павлов отправил телеграмму председателю Верховного ревтрибунала Н. В. Крыленко: «Приговор над Светозаровым, Языковым, Рождественским приведен в исполнение 10 мая 1922 г. в 2 часа утра». Предположительно местом расстрела стала окраина г. Иваново-Вознесенска близ городской Дмитровской тюрьмы, где содержались приговоренные. По одним данным, расстрелянных похоронили в общей безымянной могиле на месте казни, по другим - на пустыре за 1-й городской больницей.

П. вместе с др. Шуйскими мучениками был прославлен Архиерейским юбилейным Собором РПЦ 2000 г.