ЕРМОГЕН

(Долганёв (Долганов) Георгий Ефремович; 25.04.1858, мест. Нов. Одесса Херсонского у. и губ.- 29.06.1918, близ дер. Карбаны Тобольской губ.), сщмч. (пам. 16 июня, 20 авг., в Соборе Московских святых, в Соборе новомучеников и исповедников Российских и в Соборе Саратовских святых), еп. Тобольский и Сибирский. Сын единоверческого прот. Ефрема Павловича Долганёва (впосл. архим. саратовского Преображенского мон-ря Иннокентий; † 1906), брат прот. сщмч. Ефрема Долганёва. Е. поступил в Николаевское мореходное уч-ще, но вскоре был определен отцом в Одесское ДУ, по окончании к-рого начал учебу в Одесской ДС. Затем покинул семинарию, избрав светское образование. Поступил в Новороссийский ун-т в Одессе, однако вскоре был отчислен как бывш. семинарист. Сдал экзамены на аттестат зрелости при гимназии г. Ананьева для поступления вновь в Новороссийский ун-т. Обучался на историко-филологическом, физико-математическом и юридическом фак-тах. Посещал медицинский фак-т Женевского ун-та. Неоднократно прерывал обучение, устраивался на службу, пытался заниматься хлебопашеством, путешествовал.

Сщмч. Ермоген (Долганёв), еп. Тобольский. Икона. 2006 г. Мастерская «Храм декор», Москва

Большое влияние на жизненный выбор Георгия Долганёва оказал Одесский и Херсонский архиеп. Никанор (Бровкович), посоветовавший ему завершить обучение в ун-те и поступить в ДА. В 1889 г. Георгий был принят в СПбДА. Учеба в академии давалась с трудом. На 1-е место он ставил не академические науки, а духовное самовоспитание. В годы обучения называл своими духовными наставниками митр. Исидора (Никольского) и афонского иеросхим. Евгения. 1 дек. 1890 г., во время обучения на 2-м курсе академии, был пострижен в монашество с именем Ермоген в честь мч. Ермогена Александрийского. 2 дек. 1890 г. ректором СПбДА Выборгским еп. Антонием (Вадковским) рукоположен во диакона, 15 марта 1892 г.- во иерея.

Е. окончил СПбДА со степенью кандидата богословия за соч.: «Христианское нравоучение в православном богослужении». 17 сент. 1893 г. утвержден в должности инспектора Тифлисской ДС. 11 июля 1898 г. был назначен ее ректором с возведением в сан архимандрита. Проявил себя как умный и справедливый, но в то же время строгий наставник (среди отчисленных ректором семинаристов был Иосиф Джугашвили, см. Сталин И. В.). Оказывал особую поддержку воспитанникам-грузинам. Е. стал инициатором ряда нововведений в семинарии: обязательных будничных богослужений в домовом храме, регулярных произнесений семинаристами проповедей по воскресным и праздничным дням, создания отдельного общежития для «слабых здоровьем учеников», преподавания музыки в качестве факультативного предмета. С 1898 г. председатель Грузинского епархиального училищного совета, член Грузино-Имеретинской синодальной конторы, цензор проповедей и редактор ж. «Духовный вестник Грузинского Экзархата». За время служения в Тифлисе изучил груз. язык, занимался историей груз. Православия. Много ездил по Кавказу, знакомился с христ. святынями. По благословению экзарха Грузии архиеп. сщмч. Владимира (Богоявленского) принял активное участие в обустройстве и духовном окормлении р-на Тифлиса Колючая балка.

Ревностное отношение Е. к своим обязанностям было замечено в Святейшем Синоде. При личном содействии К. П. Победоносцева и В. К. Саблера Е. был избран кандидатом на замещение Вольской викарной кафедры Саратовской епархии. 12 янв. 1901 г. наречен епископом Вольским, викарием Саратовской епархии. 14 янв. в Казанском соборе С.-Петербурга состоялась хиротония Е., которую возглавили митрополиты С.-Петербургский и Ладожский Антоний (Вадковский), Московский и Коломенский Владимир (Богоявленский), Киевский и Галицкий Феогност (Лебедев). Местопребыванием Е. был саратовский Преображенский мужской монастырь, но епископ сразу занялся устройством в Вольске архиерейского дома, который был достроен уже при еп. Палладии (Добронравове). В годы служения Е. на викарной кафедре в Вольске было открыто женское епархиальное уч-ще (сент. 1901), начато строительство нового здания для Вольского мужского ДУ. Новый домовый храм был освящен в Вольском реальном училище. Осенью 1901 г. Е. посетил Хвалынский у. и разработал план основания здесь Троицкого мужского монастыря (открыт в нач. 1903).

Е. являлся председателем Саратовского епархиального училищного совета. Выступил с инициативой учреждения в епархии церковно-учительской семинарии и строительства в Саратове комплекса церковных и учебных зданий. Высказался за организацию в Саратове внебогослужебных собеседований, открытие чайных-столовых для народа. Эти меры были направлены на утверждение веры и преданности Церкви у городского населения. Активная работа Е. на викарной кафедре была особенно заметна в сопоставлении с деятельностью слабого здоровьем Саратовского и Царицынского еп. Иоанна (Кратирова). Е. временно управлял епархией во время отпуска епархиального архиерея в июне-июле 1901 г., а также с осени 1902 г., когда еп. Иоанн был вызван для присутствия в Синод. После высочайшего утверждения 21 марта 1903 г. синодального доклада о перемещении Вольского викария на самостоятельную кафедру Е. стал епископом Саратовским и Царицынским.

Находясь на Саратовской кафедре, уделял большое внимание строительству храмов. При нем в епархии освятили более 50 церквей, в т. ч. в Саратове - Казанский и Христорождественский храмы на рабочих окраинах, одну из первых в России церковь во имя св. Серафима Саровского. По проекту П. М. Зыбина рядом с архиерейским домом в центре города в 1906 г. была сооружена церковь-часовня в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали», архитектура которой напоминала архитектуру Покровского собора на Красной пл. в Москве. Е. неоднократно поднимал вопрос о реконструкции саратовского кафедрального Александро-Невского собора, который уже не вмещал население города. Несмотря на старания владыки, реконструкция так и не началась. В то же время при Е. было ускорено строительство городского собора в Царицыне (ныне Волгоград), освящен новый Михаило-Архангельский собор в Сердобске, отремонтированы соборы в Кузнецке и Хвалынске.

В области устроения жизни монастырей епархии Е. проводил идею об обителях как о миссионерских форпостах, был сторонником монашеского служения миру. При Е. в Саратовской епархии возникли новые обители: сердобская Казанская Сергиево-Алексиевская муж. пуст.; муж. мон-рь близ с. Н. Липовка Кузнецкого у., посвященный памяти Иоанна Кронштадтского; Свято-Духов мон-рь в Царицыне (получивший всероссийскую известность благодаря деятельности его устроителя иером. Илиодора (см. С. М. Труфанов)); Таловский Благовещенский жен. мон-рь Аткарского у. со 2-м храмом во имя прп. Серафима Саровского. Кроме того, при Е. были освящены новые церкви в жен. монастырях - Пановском Сердобского у. и Краишевском Аткарского у. В главную обитель епархии - Саратовский Преображенский муж. мон-рь - Е. пригласил иноков с Афона, с Нов. Афона и из Киевской епархии. Стараниями Е. были открыты служившие миссионерским целям специальные школы в Хвалынском у.- противораскольническая в с. Сосновая Маза и противомусульм. в дер. Подлесное.

Е. стремился к аскетизму. По общему признанию современников, был большим молитвенником и постником. Его богослужения почти всегда были уставными, длились 5-6 и более часов. Владыка служил не только в воскресные, праздничные и торжественные дни, но и регулярно по будням. По средам он почти на протяжении всего пребывания в Саратове служил в Троицком соборе вечерни с акафистом. После будничных служб устраивались религиозно-нравственные собеседования, которые посещали не только саратовцы, но и приезжие.

Е. уделял большое внимание проблемам духовного образования, не только решая практические проблемы находящейся в его ведении Саратовской ДС, но и выступая с теоретическими соображениями по вопросу о том, как духовная школа может выйти из кризиса, суть к-рого гл. обр. в обострившемся противоречии между задачами этой школы и стремлением значительного числа ее воспитанников к получению светского образования. Е. считал принципиально важным усиление в семинариях воспитательной части. Семинарское начальство должно было, по его мнению, иметь гарантии, что воспитанники собираются впосл. принять священный сан.

Е. был награжден орденами св. Анны 3-й (1897), 2-й (1900) и 1-й (1907) степени, св. Владимира 3-й (1902) и 2-й (1911) степени.

Для Е. была характерна активная общественно-политическая деятельность. В кон. 1904 г. он основал епархиальную газ. «Братский листок» (в 1907-1908 «Россиянин»), к-рая сразу вступила в полемику с местными светскими газетами различных политических направлений. В периоды подъема рабочего и крестьянского движения Е. постоянно призывал народ к социальному миру, беспрестанно проповедовал сам и давал духовенству распоряжения проповедовать на совр. темы, проводил торжественные крестные ходы, а также благословлял публикацию статей на актуальные темы в «Братском листке». В окт. 1905 г. Е. оказался практически единственным представителем власти в Саратове, к-рый открыто встал на путь борьбы с революцией. Вопреки обвинениям большевиков в причастности Е. к евр. погромам в Саратове 19-20 окт. 1905 г. владыка был решительным противником погромных действий и в кон. окт. учредил комитет помощи пострадавшим в ходе погромов. При этом Е. действительно была свойственна антиеврейская настроенность, о которой он регулярно открыто заявлял.

Политическая позиция Е. выражалась в неприятии не только революции, но и любых отличных от монархической позиций и доктрин. Осенью 1905 г. Е. благословил деятельность созданной в Саратове Народно-монархической партии. 27 марта 1906 г. она была преобразована в местный отдел партии Союз русского народа (СРН), в работе к-рого Е. постепенно принимал все большее участие. В апр. 1907 г. он направил в адрес проходившего в Москве Всероссийского съезда рус. людей обращение, в к-ром писал о необходимости вхождения СРН в церковную ограду, т. е. о том, чтобы приравнять статус правой политической партии к статусу церковного братства. Съезд отверг подобные предложения, а печатный орган СРН осудил обращение Е., который после этого решил создать собственную политическую партию. Уже в мае 1907 г. он призывал в проповедях вступать в число членов Православного всероссийского братского союза русского народа (ПВБСРН). Летом того же года партия была оформлена организационно. Членами партии могли стать только православные, а ее почетным покровителем и председателем объявлялся Е., который на деле был руководителем ПВБСРН. Среди саратовских правых произошел раскол между «братчиками» (членами ПВБСРН) и «союзниками» (членами местного отдела СРН).

Е. в большинстве случаев присутствовал на собраниях ПВБСРН, к-рые обычно проводились в зале Саратовского муз. уч-ща. Часто партийные собрания совмещались с религиозно-нравственными чтениями, инициатором организации которых в Саратове также был Е. В 1907-1911 гг. Е. и его ближайшие сотрудники, входившие в ПВБСРН, провели неск. крупных публичных выступлений против совр. им писателей, театральных деятелей и явлений общественной жизни, наиболее резкой критике было подвергнуто творчество Л. Н. Толстого. В 1907 г. Е. публично выступил против постановки на саратовской сцене пьес В. В. Протопопова «Черные вороны» и Ф. Ведекинда «Пробуждение весны». В результате давления на губ. власть членов ПВБСРН во главе с Е., а также ходатайства, посланного епископом в Святейший Синод, пьеса «Черные вороны» распоряжением председателя Совета министров П. А. Столыпина была снята с репертуара театров. В 1909-1910 гг. Е. добивался запрещения постановки в Саратове пьес Л. Н. Андреева «Анатэма» и «Анфиса». Е. предлагал Святейшему Синоду отлучить от Церкви целый ряд известных писателей, а их произведения подвергнуть запрету. Публичные выступления Е. были предельно резкими, зачастую нарушали положения российского законодательства.

Как правящий архиерей Е. проявил себя властным и жестким администратором, деятельность которого вызывала много нареканий. Е. практиковал перемещение священнослужителей из городских приходов в сельские без видимых причин. Подобные перемещения неоднократно касались видных священников, прослуживших не одно десятилетие в своих приходах. При Е. пришло в расстройство епархиальное делопроизводство, как распорядительное, так и финансовое. Сборы и расходы на епархиальные нужды проводились небрежно, без должного учета, что порождало злоупотребления. Мн. указы Святейшего Синода не передавались Е. в духовную консисторию и не исполнялись. Роль духовной консистории в епархиальном управлении была практически сведена к нулю. Из-за вмешательства Е. произошел упадок благотворительной деятельности саратовского братства Св. Креста. При этом Е. было основано Христорождественское братство взаимопомощи ремесленников и фабрично-заводских рабочих.

Е. был склонен доверять и оказывать поддержку таким людям, как, напр., известный радикальными взглядами и скандальным поведением иером. Илиодор (Труфанов), Г. Е. Распутин. Неприятие Е. формализма высшего церковного управления, независимый стиль руководства создавали напряженность в его взаимоотношениях с Синодом. Светские власти также выражали недовольство выступлениями Е. против вмешательства гос. чиновников в церковную деятельность. Наибольшей остроты достиг конфликт между Е. и саратовским губернатором С. С. Татищевым из-за иером. Илиодора, чьи скандальные выступления подрывали престиж власти. Последовавшую в 1910 г. отставку Татищева связывали с конфликтом с епархиальным архиереем.

Осенью 1911 г. Е. был вызван для присутствия в Святейший Синод, что, очевидно, было связано с желанием властей удалить архиерея из Саратова. Е. решительно выступил против обсуждавшихся в Синоде проектов введения в Русской Церкви чина диаконисс и богослужебного чина отпевания инославных. Не ограничившись подачей особого мнения по поводу этих проектов на заседаниях Синода, 15 дек. 1911 г. Е. послал телеграмму с протестом имп. мч. Николаю II.

В это же время обострился конфликт Е. с Распутиным, прежде положительное отношение к нему архиерей изменил на прямо противоположное. 16 дек. 1911 г. Распутин был приглашен в покои Е. на Ярославском синодальном подворье. При разговоре присутствовали иером. Илиодор и известный юродивый Д. А. Знобишин («блаженный Митя»), а также в качестве свидетелей двое священников из Саратовской епархии. Е. запретил Распутину общаться с царской семьей и принудил поклясться в этом перед иконой. Оскорбленный Распутин послал императору и императрице телеграмму, в которой писал, что Е. и Илиодор якобы пытались лишить его жизни.

Недовольство Е. в среде высшей светской власти, его прямой конфликт с членами Синода и Распутиным во многом обусловили дальнейшее развитие событий. 3 янв. 1912 г. было высочайше удовлетворено представленное обер-прокурором В. К. Саблером постановление об увольнении Е. от присутствия в Святейшем Синоде. 7 янв. члены Синода подписали соответствующий указ, к-рый в тот же день был вручен Е. Однако епископ медлил с отъездом из столицы в епархию, давал интервью журналистам столичных газет.

Члены Синода и высшая светская власть были возмущены тем, что архиерей вынес конфликт на суд общественности. 12 янв. Синод новым указом объявил Е. порицание за «голословное опорочение перед Государем Императором постановлений и суждений Святейшего Синода». 15 янв. обер-прокурор Саблер получил от императора телеграмму: «Надеюсь, что Святейший Синод сумеет настоять на немедленном отъезде епископа Гермогена и восстановить нарушенный порядок и спокойствие». Несмотря на воскресный день, обер-прокурор срочно созвал членов Синода, и они оформили «походный журнал», в к-ром Е. предписывалось не позднее 16 янв. отбыть из С.-Петербурга во вверенную ему епархию вместе с иером. Илиодором.

Однако ни указ Синода, ни уговоры посетивших Ярославское подворье Полтавского и Переяславского архиеп. Назария (Кириллова), Вологодского еп. Никона (Рождественского) и обер-прокурора Саблера не заставили Е. подчиниться высшей духовной власти.

17 янв. члены Синода приняли решение об увольнении Е. на покой с определением ему в качестве места пребывания Жировицкого в честь Успения Пресвятой Богородицы монастыря (ныне женский) Гродненской епархии. В Саратов решено было направить чиновника П. В. Мудролюбова для ревизии епархии. В тот же день синодальное решение было утверждено императором. 22 янв. Е. выехал из С.-Петербурга в Слоним, откуда 24 янв. отправился в Жировицкий мон-рь.

«Дело» Е., широко освещавшееся в прессе, вызвало резонанс в российском обществе. Отдельные дискуссии о «деле» Е. прошли в Гос. думе в связи с рассмотрением сметы Святейшего Синода. Решения и действия Синода критиковали представители практически всех думских политических партий.

В Жировицком мон-ре Е. отвели 2 комнаты. Одну из них позднее соединили с Никольским храмом, а в ее стене было устроено окно, через которое в сильные морозы можно было слушать богослужение. В Жировицах Е. занимался врачеванием и даже устроил палату для больных, специально приезжавших к нему. Регулярно Е. посещали саратовские почитатели, к-рые сожалели о его удалении с кафедры. Е. проповедовал в монастырском храме и выезжал с этой целью в близлежащие храмы.

Ввиду приближения фронта по просьбе главнокомандующего вел. кн. Николая Николаевича, оказывавшего Е. покровительство, 25 авг. 1915 г. ему был назначен местопребыванием Угрешский во имя свт. Николая Чудотворца муж. мон-рь Московской епархии. В нояб. 1916 г. Е. самовольно выехал из Николо-Угрешского монастыря в Саратовскую епархию. Поездка была связана с деятельностью бывш. иером. Илиодора, к-рый после отречения от сана в 1912 г. объявил себя основателем новой религии. Узнав о деятельности монаха-расстриги, Е. составил воззвание и отправился в Саратовскую епархию, чтобы сообщить своей бывш. пастве о заблуждениях Илиодора.

После увольнения Синодом на покой Тобольского архиеп. Варнавы (Накропина) 8 марта 1917 г. Е. был утвержден епископом Тобольским и Сибирским. Февральскую революцию 1917 г. Е. встретил настороженно. «Я ни благословляю случившегося переворота,- писал он,- ни праздную мнимой еще «пасхи» (вернее же мучительнейшей Голгофы) нашей многострадальной России и исстрадавшегося душой духовенства и народа, ни лобзаю туманное и «бурное» лицо «революции», ни в дружбу и единение с ней не вступаю, ибо ясно еще не знаю, кто и что она есть сегодня и что она даст нашей родине, особенно же Церкви Божией завтра». Сохранился текст его «Толкования на «Откровение» Иоанна Богослова», написанный в Москве и датированный 5 мая 1917 г.

В июне Е. присутствовал в Тобольске на торжествах в честь 1-й годовщины прославления свт. Иоанна Тобольского, однако большую часть 1917 г. провел за пределами своей новой епархии. Принимал участие в работе 1-й сессии Поместного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. Был зам. председателя соборного Отдела высшего церковного управления. Выступал за участие членов Собора в Предпарламенте, хотя и считал его «болезненным, противоречивым государственным учреждением». Наблюдал своими глазами захват власти большевиками в Москве, что не могло не сформировать его отрицательного отношения к новой власти. В начале дек. 1917 г. выехал из Москвы в Тобольск.

В деле управления Тобольской епархией Е. обратился к собственному опыту организации религиозно-нравственных и внебогослужебных бесед в Саратове в 1903-1911 гг. 21 дек. 1917 г. в здании Тобольского общественного собрания он провел чтение о необходимости церковных Соборов «как средства для упорядочения пришедших в расстройство дел церковных». С нач. 1918 г. в городских храмах Тобольска были организованы постоянные церковные беседы, которые велись проповедническим кружком, состоявшим не только из духовенства, но и из мирян. Кроме того, предполагалось организовать лекции по церковно-общественным вопросам и даже провести систематический круг лекционных чтений (в частности, по истории Русской Церкви). Е. принимал активное участие в деятельности тобольского Иоанно-Димитриевского братства, уделяя особое внимание необходимости оказания помощи солдатам-фронтовикам. Он резко отреагировал на декрет об отделении Церкви от гос-ва в янв. 1918 г., обратившись к народу с воззванием, которое заканчивалось призывом встать на защиту веры.

Архиерейское служение Е. в Тобольске совпало с пребыванием там в заточении по решению Временного правительства семьи имп. Николая II. Е. установил негласную связь с царской семьей, духовно поддерживал ее. 25 дек. 1917 г., после литургии в 1-й день Рождества, в Покровском храме Тобольска в присутствии царской семьи было провозглашено им многолетие с титулованием императора и императрицы «величествами», а царских детей - «высочествами». Местные власти возбудили по этому поводу следствие. Из-за угроз революционно настроенных солдат расправиться с диаконом и священником Покровской ц. Е. отправил их в близлежащий Абалакский в честь иконы Божией Матери «Знамение» мужской монастырь.

В марте 1918 г. Тобольский совет полностью перешел под контроль большевиков, к-рые старались доказать причастность Е. к «монархическому заговору». 22 апр. 1918 г. в Тобольск прибыл чрезвычайный комиссар ВЦИК К. А. Мячин для осуществления перевозки царской семьи в Екатеринбург. По предложению комиссара был произведен обыск в архиерейских покоях. Члены совета Иоанно-Димитриевского братства, опасавшиеся за жизнь архиерея, предложили Е. ночевать в тобольском Знаменском мон-ре, где находились покои викария Тобольской епархии, Берёзовского еп. Иринарха (Синеокова-Андреевского). Поэтому Е. в ночь на 27 апр. не присутствовал во время обыска в архиерейском доме, когда была осквернена домовая церковь. При обыске была найдена «переписка» Е. «с членами императорского дома», представлявшая собой записку с подписью: «Мария». Эта записка была названа принадлежащей перу имп. Марии Феодоровны, хотя настоящий ее автор, некая Мария, даже указала свой домашний адрес.

27 апр. на заседание Тобольского епархиального совета, проходившее под председательством еп. Иринарха, пришли члены Тобольского исполкома во главе с матросом Хохряковым и потребовали передать Е., чтобы он явился на допрос, обещая архиерею неприкосновенность.

Утром 28 апр. владыка служил литургию в тобольском соборе, после возглавил крестный ход. Из кремля он двинулся в подгорную часть Тобольска. Здесь служились молебны «о спасении погибающей родины». В крестном ходе участвовали оба епископа, все городское духовенство и масса народа. Их сопровождали красногвардейцы. Немедленно по окончании крестного хода Е. был арестован, а ночью вывезен из Тобольска.

С 1 мая содержался в екатеринбургской тюрьме по обвинению в контрреволюционных действиях. В Екатеринбург прибыли представители Тобольского епархиального управления священномученики прот. Ефрем Долганёв, свящ. Михаил Макаров и присяжный поверенный мч. Константин Минятов. Их попытки вызволить Е. из заточения не увенчались успехом. После передачи собранного по требованию властей денежного залога за освобождение епископа члены делегации были арестованы и вскоре расстреляны. 24 июня, в день Св. Духа, красноармейцы разрешили Е. совершить молебен в камере. Вместе с ним молились почти все заключенные. На следующий день Е. и 8 или 9 заключенных (в т. ч. священник Тобольской епархии сщмч. Петр Карелин) были доставлены на вокзал, откуда поездом под конвоем направлены в Тюмень.

В Тюмени заключенных посадили на пароход «Ермак». У с. Покровского мирян перевели на пароход «Ока» и вскоре высадили на берег и расстреляли. Е. и свящ. Карелин остались на «Ермаке». Красноармейцы в это время готовились к сражениям с войсками Временного Сибирского правительства, поэтому обоих священнослужителей привлекли к строительству укреплений. Е. был изнурен физически, но даже в этих обстоятельствах бодрость духа не покидала его. Таская землю и распиливая доски, он пел пасхальные песнопения. Вечером 28 июня Е. и свящ. Карелина посадили в трюм парохода «Ока», к-рый шел вниз по р. Тобол по направлению к Тобольску, занятому уже белыми. Вскоре свящ. Карелина вывели из трюма и сбросили в воду, привязав к телу камни. Когда «Ока» подошла к дер. Карбаны, в 173 верстах от Тюмени, на реке впереди показался корабль «Мария» белой флотилии. Красный пароход стал разворачиваться. В 30 мин. пополуночи 29 июня Е. вывели на нос парохода, связали руки, прикрепили к ним камень и столкнули в воду. До самого последнего момента Е. непрестанно молился и благословлял своих палачей.

Тело Е. было обнаружено крестьянами с. Усалка и похоронено неопознанным во временной могиле. В авг., в ходе поисков тела Е., останки были осмотрены приехавшей из Тобольска следственной комиссией, перевезены в с. Покровское и временно захоронены в церковной ограде. Затем тело Е. было облачено в архиерейские одежды и отправлено в Тобольск, где его торжественно встретили крестным ходом из всех городских церквей. У гроба Е., установленного в тобольском кафедральном соборе, служились панихиды и парастасы, к останкам, не поддававшимся тлению, прикладывались верующие. 15 авг. 1918 г. еп. Иринарх совершил отпевание. Е. был погребен в Иоанно-Златоустовском приделе собора на месте, где до обретения мощей находилась могила свт. Иоанна Тобольского. 23 июня 1998 г. Е. был прославлен Тобольским и Тюменским еп. Димитрием (Капалиным) в лике местночтимых святых Тобольской епархии. Архиерейским юбилейным Собором РПЦ 2000 г. имя Е. было включено в Собор новомучеников и исповедников Российских. Летом 2005 г., при ремонте Софийского (ранее Успенского) собора в Тобольске, был обнаружен склеп, в к-ром покоились останки Е., 2-3 сент. 2005 г. состоялись торжества по случаю обретения его св. мощей.