МАКСИМ

Основным источником сведений о жизни и творчестве М. является краткое сообщение Геннадия Марсельского (2-я пол. V в.) в соч. «О знаменитых мужах» (Gennad. Massil. De vir. illustr. 41). Некоторые сведения о жизни М. могут быть также почерпнуты из его проповедей. Житие М. (BHL, N 5858) имеет позднее происхождение (не ранее XI-XII вв.) и в качестве надежного исторического источника рассматриваться не может.

О жизни М. известно крайне мало; попытки исследователей представить ее хотя бы в самых общих чертах приводили лишь к дополнительным дискуссиям. М. род. во 2-й пол. IV в. Наиболее распространенная гипотеза о примерном годе рождения М. была выдвинута издателем его проповедей Б. Бруни (1714-1796). Исходя из того, что в одной из приписываемых М. проповедей (Maxim. Taurin. Serm. 105; здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, нумерация проповедей дается по критическому изд.: Maximus episcopus Taurinensis. Sermones. 1962) упоминается мученичество 3 миссионеров - Александра, Мартирия и Сисиния - в местности близ совр. Тренто в Италии (in Anuaniae regione), случившееся в 397 г., и считая, что эта проповедь была произнесена не просто современником, но и очевидцем мученичества, Бруни предположил, что М. род. не позднее 380 г., а его родиной была пров. Реция (см.: Bruni. 1862. Col. 129). Однако А. Мутценбехер, полагая вслед за П. Бонджованни, что эту проповедь нельзя рассматривать как автобиографическое свидетельство, поставила под сомнение вывод Бруни относительно даты и места рождения М. (Mutzenbecher. 1962. P. XXXIII. Not. 1). Т. о., точно определить дату рождения М. не представляется возможным.

М. не был уроженцем Турина, т. к. в одной из проповедей он прямо указывает, что не всегда жил в Турине: «...вы знаете, братия, что с того дня, когда я начал пребывать среди вас…» (Maxim. Taurin. Serm. 33. 1). О том, когда М. приступил к епископскому служению в Турине, можно судить лишь приблизительно, основываясь на скудной информации из его проповедей. Упоминаемые в них исторические события и имеющиеся аллюзии на произведения современников М. позволяют заключить, что он стал проповедовать не ранее 90-х гг. IV в. и, вероятно, тогда же стал 1-м епископом Турина, где до этого не было самостоятельной епископской кафедры (см.: Merkt. 1997. S. 7; Ramsey. 1989. P. 4).

Турин, носивший в этот период латинское название Августа Тавринов (Augusta Taurinorum), возник на месте постоянного лагеря рим. войск и в кон. IV в. был важным политическим центром Сев. Италии. В укрепленном городе находился гарнизон войск Римской империи, защищавший его жителей от набегов варваров, многочисленные отряды к-рых спускались на равнины Сев. Италии из предгорий Альп. В поисках защиты от варваров в город стекались жители близлежащих селений. Вслед. этого население Турина, составлявшее паству М., было весьма разнородным по происхождению, социальному положению и мировоззрению. Членами туринской Церкви были как представители рим. военной и городской элиты, богатые торговцы и ремесленники, так и многочисленные новые жители Турина из бедняков. В разных социальных группах значительный пласт составляли лица, недавно обратившиеся в христианство и имевшие весьма смутное представление о христ. вероучении. В проповедях М. прослеживается ярко выраженное стремление консолидировать туринское общество путем его глубокой христианизации: он обращал к богатым и влиятельным гражданам призывы быть внимательными и милосердными к пришельцам и переселенцам, оказывать им материальную и духовную поддержку; учил жителей Турина проявлять покорность законным властям и ответственно относиться к исполнению гражданских обязанностей; призывал номинальных новоначальных христиан расстаться с остатками языческих суеверий и привычек, со вниманием относиться к тем основам истинного евангельского учения, которые он излагал в проповедях, и вести приличествующую христианам благочестивую жизнь (попытки реконструкции содержания пастырской деятельности М. на основе его проповедей см.: Devoti. 1981; Merkt. 1997; Padovese. 1998; Trisoglio. 2007).

В церковном отношении Турин был тесно связан с близлежащими диоцезами Сев. Италии. Наиболее крупной и влиятельной была кафедра Медиолана (ныне Милан), к-рую с 373 по 397 г. занимал свт. Амвросий, еп. Медиоланский. Важное значение имела также кафедра г. Верцеллы (ныне Верчелли), основанная еп. Евсевием († 371), влиятельным богословом и церковным пастырем, активно боровшимся с арианской ересью. Неизвестно, встречался ли М. со свт. Амвросием и с еп. Евсевием, однако нет сомнений, что он был хорошо осведомлен об их пастырской деятельности и видел в старших собратьях образцовых христ. епископов, примеру к-рых стремился следовать сам. Географическое расположение Турина между Сев. Италией и Галлией сделало его удобным местом для контактов между итальянскими и галльскими епископами. В 398 г. в Турине состоялся Собор галльских епископов, принявший ряд канонов, преимущественно посвященных уточнению юрисдикционных отношений и др. церковно-практическим вопросам (каноны опубл.: Concilia Galliae a. 314-506 / Ed. Ch. Munier. Turnhout, 1963. P. 52-60. (CCSL; 148); Conciles Gaulois du IVe siècle / Ed. J. Gaudemet. P., 1977. P. 133-141. (SC; 241)). Поскольку перечень подписавших каноны епископов не сохранился, неизвестно, принимал ли М., в это время уже ставший епископом Туринским, непосредственное участие в Соборе или же лишь предоставил галльским епископам место для его проведения. Исследователи обнаруживают косвенные указания на события, связанные с проведением Собора, в 2 проповедях М., посвященных гл. обр. теме христ. гостеприимства (см.: Maxim. Taurin. Serm. 21, 78; подробнее о Соборе см.: Bolgiani. Sant'Ambrogio, Massimo di Torino e la sinodo del 398. 1997; Savarino. 1998).

Согласно Геннадию Марсельскому, М. скончался в период правления рим. императоров Гонория и Феодосия II Младшего, т. е. не раньше 408 г., когда имп. Феодосий II пришел к власти на Востоке, и не позднее 423 г., когда скончался имп. Гонорий на Западе. Мн. церковные историки, начиная с Ц. Барония (1538-1607), считали, что М., о к-ром писал Геннадий Марсельский, тождествен некоему Максиму, еп. Туринскому, подпись к-рого стоит под актами Медиоланского Собора 451 г. и Римского Собора 465 г. (Baronius C. Annales ecclesiastici. R., 1607. T. 6. P. 128-129, 267). Основываясь на этом отождествлении, смерть М. исследователи относили к периоду после 465 г. Однако в наст. время отождествление признаётся несостоятельным; считается, что в V в. на Туринской кафедре служили 2 епископа с именем Максим, из которых М., иногда именуемый Максим I, известен как автор проповедей, а еще один епископ, Максим II, возможно, являлся преемником на кафедре Максима I и был участником церковных Соборов 2-й пол. V в. (см.: Merkt. 1997. S. 2-7). Выдвигалось также предположение, что некоторые признаваемые ныне неподлинными проповеди М. могут в действительности принадлежать еп. Максиму II, однако эта гипотеза не получила широкой поддержки (предположительный список проповедей см.: CPL, N 219b; Frede H. J. Kirchenschriftsteller: Verzeichnis und Sigel. Freiburg, 19954. S. 628-629; обоснование атрибуции см.: Étaix. 1987).

Геннадий Марсельский, охарактеризовав М. как прекрасного знатока Свящ. Писания и активного проповедника (in divinis scripturis satis intentus et ad docendam ex tempore plebem sufficiens), приводит перечень 28 его сочинений (Gennad. Massil. De vir. illustr. 41). Наименования включенных в перечень произведений по большей части являются описательными и лишены к.-л. строгого систематического порядка. Лишь нек-рые сочинения имеют сопроводительные указания на их лит. характер: «трактат» (tractatus), «проповедь» (homilia), «книга» (liber); для большинства дается лишь обозначающее основную тему название. Геннадий специально оговаривает, что его перечень не является исчерпывающим, поскольку он ранее читал мн. др. проповеди М. разной тематики, которые уже не были ему доступны в момент написания соответствующего раздела соч. «О знаменитых мужах» (multas alias eius homilias de diversis сausis habitas legi, quas nec retineo - Ibidem). Вслед. этого список Геннадия не может служить для исследователей надежным ориентиром, позволяющим полностью отделить подлинные сочинения М. от подложных; он используется лишь для вычленения из корпуса приписываемых в рукописях М. проповедей тех, к-рые соответствуют приводимым Геннадием тематическим заглавиям и в силу этого со значительной долей вероятности являются подлинными (см.: Mutzenbecher. 1954; Eadem. 1962. P. XV-XVI; результаты обобщены в таблице: Eadem. 1962. P. LXX-LXXII).

Рукописная традиция сочинений М. весьма запутанна (полное описание рукописей см.: Ibid. P. XXXVII-LXII). Произведения М. сохранились преимущественно в составе рукописных сборников, содержащих трактаты и проповеди разных авторов, а также в составе средневек. гомилиариев; уже на ранней стадии распространения они часто утрачивали имя М. как автора. Напр., в датируемой V-VI вв. рим. рукописи (Roma. Bibl. Vict. Emman. Sessoriano 55; наиболее ранняя из известных в наст. время рукописей сочинений М.) проповеди М. были приписаны свт. Амвросию Медиоланскому, причем имя свт. Амвросия в оглавлении рукописи внесено рукой X в. вместо стертого др. имени, предположительно М. В рукописи нач. VIII в. (St. Gallen. Stiftsbibl. Sang. 188) проповеди М. помещены под именем блж. Августина; еще в одной ранней рукописи (Ambros. C 98 inf., VII-VIII вв.) имя автора не приводится. В гомилиариях проповеди М. появляются в каролингский период (см. ст. Каролингское возрождение); наиболее важным является включение 50 проповедей М. (как подлинных, так и сомнительных) в гомилиарий, составленный Павлом Диаконом (VIII в.), с атрибуцией «епископ Максим» (без упоминания кафедры). К X в. сформировались основные направления распространения и атрибуции проповедей М.: помимо включения отдельных проповедей в разного рода собрания и гомилиарии (анонимно или с атрибуцией разным авторам) они встречаются в рукописях в качестве цельного корпуса (не всегда одинакового по составу и по порядку отдельных проповедей). Появление имени М. в гомилиариях привело к тому, что постепенно их составители начали приписывать ему разные проповеди неизвестного происхождения, к-рые по большей части ныне признаются ему не принадлежащими (общий обзор рукописной традиции см.: Mutzenbecher. 1962. P. XVI-XX).

Впервые проповеди М. были напечатаны в составе средневек. гомилиариев в кон. XV в.; 1-е самостоятельное издание собрания его проповедей было выпущено гуманистом и печатником И. Гимнихом (ок. 1480-1544) в 1535 г. в Кёльне. При подготовке текстов к публикации Гимних попытался согласовать противоречивые рукописные свидетельства; всего в издание были включены 74 проповеди (как из корпуса, приписывавшегося свт. Амвросию, так и из числа проповедей, восходивших к собранию Павла Диакона), многие из к-рых впосл. были признаны не принадлежащими М. В XVII в. неск. новых изданий проповедей М. на основе ранее не использовавшихся рукописей осуществили мавристы, пытавшиеся заново атрибуировать проповеди, ошибочно приписанные свт. Амвросию и блж. Августину.

Первое претендующее на полноту и научность издание трудов М. было осуществлено по поручению папы Римского Пия VI в кон. XVIII в. Бруни (S. Maximi episcopi Taurinensis Opera iussu Pii VI P. M. aucta / Ed. B. Bruni. R., 1784), к-рый включил в издание 6 трактатов и 234 проповеди; последние он разделил на 118 «гомилий» (homilia) и 116 «слов» (sermones). Бруни, не имевший опыта в издании древних текстов и не отличавшийся строгостью в установлении подлинности сочинений, с одной стороны, вновь атрибуировал М. мн. проповеди, к-рые прежде ошибочно приписывались свт. Амвросию и блж. Августину, однако, с др. стороны, он издал под именем М. немало текстов, к-рые ему не принадлежат. Проповеди М., разделенные на homilia и sermones, внутри каждого класса были далее распределены на группы, соответствовавшие сложившемуся в средние века стандартному делению: de tempore (посвященные событиям литургического календаря), de sanctis (на день почитания того или иного святого), de diveris (на различные темы, в т. ч. посвященные экзегетическим, догматическим и моральным вопросам). Из-за этого рукописная последовательность проповедей оказалась разрушена; подлинные проповеди были смешаны с неподлинными. Стремясь к полноте, Бруни включил в издание в качестве подлинных даже проповеди, составленные в XVIII в. фальсификатором Дж. Ф. Мейранезио (1728-1793), подложность которых была доказана в XX в. М. Пеллегрино (см.: Pellegrino. 1955/1956; Idem. 1957). В числе трактатов Бруни опубликовал 3 сочинения о Крещении (De baptismo), к-рые в наст. время считаются принадлежащими неизвестному автору, предположительно трудившемуся в Вероне (научное изд.: Anonimo Veronese. Omelie mistagogiche e catechetiche / Ed. G. Sobrero. R., 1992), а также фрагментарно сохранившиеся сочинения «Против язычников» (Contra paganos), «Против иудеев» (Contra Iudaeos) и объединенные в отдельное сочинение отрывки толкований на нек-рые богослужебные евангельские чтения (эти 3 произведения ныне атрибуируются арианину Максимину, еп. Готскому (ок. 365 - после 428); см.: CPL, N 697, 696, 694; ср.: CPL, N 222; критическое изд.: Scripta Arriana Latina I / Ed. R. Gryson. Turnholti, 1982. (CCSL; 87)). Тексты издания Бруни без существенных изменений были перепечатаны в «Латинской патрологии» Ж. П. Миня (PL. 57; указатель подлинных и неподлинных проповедей согласно их нумерации в издании Бруни и в PL см.: CPL, N 200-221).

В 1962 г. А. Мутценбехер опубликовала реконструированное на основе собственного анализа и изысканий предшественников собрание проповедей М. (Maximus episcopus Taurinensis. Sermones. 1962). При выделении подлинных проповедей Мутценбехер исходила, во-первых, из того, что 3 наименования, используемые Геннадием Марсельским в биографической заметке о М.,- tractatus, liber, homilia - означают одно и то же: проповедь (Mutzenbecher. 1962. P. XV); во-вторых, из того, что проповеди М. были сведены самим М. или близким к нему по времени неизвестным компилятором в сборник, примерное содержание которого отражено в свидетельствах Геннадия Марсельского и в наиболее ранних рукописях (Ibid. P. XXV-XXIX). На основе анализа рукописной традиции Мутценбехер выделила 89 проповедей, входивших в предполагаемый сборник. Не желая самостоятельно упорядочивать эти проповеди по внешним тематическим признакам, Мутценбехер опубликовала их в том порядке, какой они имеют в наиболее древних, полных и надежных рукописях (Roma. Bibl. Vict. Emman. Sessoriano 55 для проповедей 1-59, St. Gallen. Stiftsbibl. Sang. 188 для проповедей 60-89; конкорданс нумерации проповедей в основных рукописях и изданиях см.: Mutzenbecher. 1962. P. LXX-LXXV). Помимо проповедей, признанных входящими в сборник и обозначенных как «sermones collectionis», Мутценбехер опубликовала 30 проповедей, принадлежность которых к сборнику не может быть с надежностью установлена. Объединив их в общем разделе «sermones extravagantes», Мутценбехер бо́льшую часть из них на основе внутреннего и внешнего анализа признала подлинными, а меньшую часть охарактеризовала как сомнительные (обоснование заключений по отдельным проповедям см.: Eadem. 1961). Т. о., всего в издании представлено 111 проповедей (полный список инципитов и заглавий см.: Maximus episcopus Taurinensis. Sermones. 1962. P. 503-512), однако не все из них были признаны подлинными: к разряду неподлинных (spuria) были отнесены проповеди 7, 8, 45, 46, 47, 87, 90, 109; к разряду сомнительных (dubia) - проповеди 14, 61B, 61C, 97, 104 (см.: Ibid. P. 506-511; ср. также: CPL, N 219a; Frede H. J. Kirchenschriftsteller: Verzeichnis und Sigel. Freiburg, 19954. S. 636-640).

Осуществленный Мутценбехер отбор проповедей М. считается на сегодняшний день лучшим, хотя и небезупречным. В частности, допускается, что изначально в корпусе проповедей М. могли присутствовать не только его собственные сочинения, но и проповеди др. авторов, которые читались в туринской Церкви (см.: Zangara. 1994. P. 437-438, 450). В 2014 г. К. Вайдманн вновь поднял вопрос об отдельных проповедях М., сохранившихся в цельном или переработанном виде в составе средневек. сборников и гомилиариев (см.: Weidmann. 2014). Он поддержал мнение Мутценбехер о том, что эти проповеди частично являются подлинными, и подчеркнул важность дальнейшей работы по выделению проповедей М. из состава средневек. гомилиариев. Использовав предложенный Мутценбехер метод определения подлинности, Вайдманн признал подлинными и опубликовал 4 проповеди (описание рукописей и текст см.: Ibid. P. 116-129; прежнюю атрибуцию см.: CPPMA. Vol. 1. N 947, 1349, 5896). Кроме того, Вайдманн пересмотрел заключения Мутценбехер о подлинности некоторых изданных ей проповедей и выдвинул гипотезу, что проповеди 14, 61B, 61C, 87, 90 и 97 принадлежат М. Т. о., вопрос о подлинных сочинениях М. не является окончательно решенным и требует дальнейшей разработки (перечень проповедей, признаваемых неподлинными, и сведения об их предположительной атрибуции см.: CPL, N 222a - 226b; также см.: CPPMA. Vol. 1. P. 849-908. N 5683-6082).

Анализ языка проповедей М. свидетельствует, что они были составлены для устного произнесения и не предназначались для последующего чтения. В этом смысле М. представляет направление в церковной риторике, к-рое заметно отличается от риторических принципов его современника свт. Амвросия Медиоланского, чьи проповеди во многом имеют характер теологических сочинений. На содержание и характер проповедей М. серьезный отпечаток наложили особенности аудитории, к к-рой он обращался. Его проповеди - образцы хорошего поучительного стиля, преобладавшего в христ. Церкви в период масштабной христианизации, целью которой было обращение широких слоев населения Римской империи. В проповедях М. предстает как человек, весьма хорошо знающий Свящ. Писание, готовый обращаться к пастве с поучениями «в любое время и по любому случаю» (ср.: Gennad. Massil. De vir. illustr. 41).

Несмотря на то что проповеди М. кратки и динамичны, его проповедание вряд ли было спонтанным; вероятнее всего, он заранее делал необходимые наброски и готовил цитаты. В частности, в его проповедях встречаются довольно пространные выдержки из сочинений свт. Амвросия, особенно из «Изъяснения Евангелия от Луки» (Expositio Evangelii secundum Lucam; CPL, N 143) и «Шестоднева» (Exameron; CPL, N 123). У свт. Амвросия М. заимствовал трактовку мн. библейских сюжетов и образов, напр. притчи о горчичном зерне (см.: Maxim. Taurin. Serm. 24-25; ср.: Ambros. Mediol. In Luc. VII 175-179), толкование 1-го искушения Христа диаволом в пустыне (см.: Maxim. Taurin. Serm. 51; ср.: Ambros. Mediol. In Luc. IV 16-18) и т. п. Подобно свт. Амвросию, М. сопоставляет роль Евы в грехопадении Адама и роль служанки в отречении ап. Петра (см.: Maxim. Taurin. Serm. 75. 3; ср.: Ambros. Mediol. In Luc. X 75). Иногда, следуя свт. Амвросию, М. развивал его мысли и предлагал довольно неожиданные прочтения событий священной истории. Так, опираясь на толкование свт. Амвросием истории с Улиссом и сиренами (Ambros. Mediol. In Luc. IV 2), М. рассматривает спасение Улисса через древо (т. е. деревянную мачту корабля, к к-рой тот был привязан, чтобы не впасть в безумие от песен сирен) как прообраз человеческого спасения через животворящее древо Креста Христова (Maxim. Taurin. Serm. 37. 2). В др. проповеди (Ibid. 57; также ср.: Ibid. 58) он толкует суд над Сусанной, без вины обвиненной старцами (см.: Дан 13. 1-64), как прообраз суда над Спасителем, указывая в т. ч. и на вербальные сходства в повествованиях Книги прор. Даниила и Евангелия от Матфея. Подобно тому как прор. Даниил воскликнул: «Чист я от крови ее!» (Дан 13. 46), Пилат провозгласил: «Невиновен я в крови Праведника Сего» (Мф 27. 24). Показательным примером оригинальной и неожиданной интерпретации в проповедях М. отдельных библейских образов является объяснение слов из Псалтири: «Гортань их - открытый гроб» (Пс 5. 10). М. сопоставляет их с открывшимся после Воскресения гробом Иисуса Христа. В псалме метафора «открытый гроб» служит для характеристики врагов праведника и несет заведомо негативный смысл, тогда как у М. «открытый гроб» понимается как гортань евангелистов и в конечном счете как Свящ. Писание: «Верно говорит пророк, ибо открытый гроб Христа - это гортань евангелистов, через которую воспевают то, что принадлежит вечной сокровищнице Писаний» (Maxim. Taurin. Serm. 39. 2; обзор наиболее типичных для проповедей М. образов и метафор см.: Conroy. 1965).

Перед М. как проповедником стояли 2 первостепенные задачи, которые в значительной мере задавали тематику, проблематику и основную направленность его проповедей. Во-первых, необходимо было определить границы Церкви, противопоставив ее истинных служителей и членов внешним силам в лице язычников, еретиков и иудеев. Во-вторых, требовалось наставить в Свящ. Писании тех христиан, у которых представление о его содержании было недостаточным и смутным, и посредством этого сформировать у паствы новые, собственно христ. взгляды и практики, обеспечив постоянное присутствие Евангелия в жизни церковной общины. Рассматривая в проповедях насущные для жителей Турина темы с опорой на цитаты из Свящ. Писания, М. обеспечивал живое присутствие библейского учения в среде христиан; через проповедь верующие должны были увидеть, как нечто заповеданное в Писании или воспрещенное в нем связано с теми событиями, которые происходили на их глазах. Именно в этом состоял смысл христ. педагогики проповедника: М. помогал жителям города узнать Евангелие не только для того, чтобы они обрели знания о Христе, об истории и о вероучении христ. Церкви, но прежде всего, чтобы они получили через Свящ. Писание от Самого Христа живые наставления (подробнее о роли Свящ. Писания в проповедях М. см.: Maritano. 1998).

В ряде проповедей М. избирал объектом критики языческие традиции, к-рые по-прежнему соблюдали его прихожане, прежде всего традиции календарного цикла. М. сетует на то, что некоторые из тех, кто «вместе с нами славил Рождество Господне, предаются праздникам язычников» (Maxim. Taurin. Serm. 63. 1). Пытаясь воспрепятствовать этой практике, М., с одной стороны, использовал аргументацию, уходящую корнями к сочинениям христ. апологетов, с др. стороны, активно проводил евангельскую мысль о недопустимости служения 2 господам (Ibid. 63. 2; ср.: Мф 6. 24). Как и мн. др. современные ему христ. проповедники, М. не заходил в критике языческих верований дальше представления их в качестве обмана со стороны демонов и проявления человеческой глупости (ср.: Maxim. Taurin. Serm. 30. 3).

Критика в адрес ересей и еретиков у М. была лишена серьезной богословской составляющей. Главную проблему для христ. единомыслия в Сев. Италии во времена М. представляло арианство. М. прямо упоминал ариан в проповедях, однако не столько рассуждал о специфике их учения, сколько давал им религиозно-нравственную оценку, применяя к ним общее понятие «еретики» со всеми его негативными коннотациями. М. исходил из того, что жителям Турина не было необходимости знать, как ариане перетолковывали учение о Св. Троице, поэтому он не обращался к теологической полемике, ограничиваясь призывом следовать апостольской заповеди и сторониться еретиков (Ibid. 58. 3; ср.: Тит 3. 10). Критикуя еретиков, М. оживлял речь понятными прихожанам образами, восходящими к библейским текстам. Напр., толкуя слова Христа из Евангелия от Матфея о лисицах, имеющих норы, тогда как «Сын Человеческий не имеет, где преклонить голову» (Мф 8. 20), М. утверждал, что в Писании под лисицами подразумеваются еретики, к-рых так же, как и лисиц, отличают хитрость, дерзость и в то же время пугливость. Лисица, по его словам, «сбивает с толку своим хвостом, еретик обманывает с помощью языка; лисица прельщает зверей кротостью, чтобы схватить их, еретик предлагает людям умеренность, чтобы причинить вред; та поиграет [с жертвой], прежде чем перерезать горло, этот прежде льстится, чтобы потом отрезать [верующего от Церкви]» (Maxim. Taurin. Serm. 86. 3).

Еще одной внешней по отношению к христ. Церкви силой, от общения с к-рой М. предостерегал слушателей, были иудеи. В проповедях М. присутствуют обычные для раннехрист. литературы оценки иудеев как неверного и неблагодарного народа, противопоставление Синагоги и Церкви (см., напр.: Ibid. 20. 5). Вместе с тем в проповедях встречаются живые картины из жизни города: «Мы должны избегать, полагаю, дружбы не только с язычниками, но и с иудеями, с которыми даже беседа - великая скверна. Ведь они своей хитростью добиваются расположения людей, входят в дома, вступают во дворцы и тревожат слух судей и народа» (Ibid. 63. 3). Вероятно, для жителей Турина рубежа IV и V вв. иудеи были не просто персонажами священной истории; проповеди М. свидетельствуют об устойчивых контактах с ними (ср.: Ramsey. 1989. P. 10).

Значительная часть проповедей М. посвящена формированию у туринских христиан принципов христ. любви (caritas), построенной на милосердном отношении к ближнему, и новых жизненных практик, связанных с ее проявлениями. Он подвергал жесткой критике тех, кто забывают о страданиях бедняков, но при этом обеспокоены дорогими подарками для друзей, к-рые, возможно, не нуждаются ни в чем (Maxim. Taurin. Serm. 98. 2). Сравнивая практику празднования дня рождения императора с христ. практикой празднования Рождества Спасителя, М. противопоставлял материальным дарам, подносимым земному властителю, чистоту сердца христианина: она есть единственный дар, в к-ром нуждается Господь, истинный Император (Ibid. 60. 1-2).

Считая, что земное богатство обретает значение и подлинную ценность лишь в том случае, если оно будет отдано бедным (ср.: Ibid. 60. 4), М. в проповедях неоднократно касался практики раздачи милостыни. Он стремился убедить слушателей, что состоятельный человек, дающий милостыню нуждающемуся, принимает своего рода 2-е крещение (elemosina quodammodo animarum aliud est lavacrum - Ibid. 22. 4). Не отрицая необходимости платить гос-ву подати, М. тем не менее противопоставлял значение гос. и религ. практик, убеждая, что, платя налоги, человек приносит выгоду лишь их получателю, в то время как милостыня является залогом для спасения собственной души подающего ее (Ibidem). Призыв к щедрости и помощи ближнему звучит и в тех проповедях, в которых затрагиваются испытания, связанные с варварскими вторжениями в Сев. Италию: напр., М. призывал состоятельных христиан не приобретать у варваров по дешевой цене отнятое ими у римлян имущество, а в случае приобретения возвращать его законным владельцам (см.: Ibid. 18. 3).

Аскетические темы наиболее сильно звучат в проповедях М., посвященных соблюдению поста (Maxim. Taurin. Serm. 35, 50, 51, 83). Из признаваемых подлинными проповедей М. 29 относятся к периоду церковного поста (ср.: Puerari. 1999. P. 28). М. называет пост неотъемлемой составляющей христ. жизни наряду с молитвой и милосердием: «Мы не можем иным образом приблизиться к Богу, кроме как через посты, молитвы и милостыни… Оружие, которым наделил нас Бог,- молитва, милосердие и пост» (Maxim. Taurin. Serm. 83. 1, 3). М. придавал посту большее значение, чем мн. его современники, требуя его неукоснительного соблюдения (ср.: Ramsey. 1989. P. 7).

Начиная с X-XI вв. почитание М. засвидетельствовано в источниках, происходящих из Турина и крупных мон-рей Пьемонта - Новалезы и Кьюзы (ныне Сакра-ди-Сан-Микеле). Возможно, оно существовало и в более раннее время, но свидетельств об этом не сохранилось. Создание ряда источников, в к-рых упоминается о почитании М., было связано с восстановлением старых и основанием новых церквей и мон-рей в Туринской марке после феодальных междоусобиц, нашествий сарацинов и венгров. Самая ранняя известная ныне рукопись, в которой содержатся богослужебные тексты в честь святого,- певч. сборник, созданный во 2-й пол. X или в нач. XI в. в Турине или монастыре Кьюза (фрагменты песнопений в составе антифонария; ркп. Paris. gr. 2631. Fol. 176r-v; см.: Cazaux-Kowalski. 2006. Vol. 1. P. 37-38, 41-42; Vol. 2. P. 366-367). М. упоминается в литании, включенной в тропарий-прозарий 2-й пол. XI в. (Bodl. Douce. 222; вероятно, происходит из мон-ря Новалеза). Проприй мессы в честь святого под 25 июня включен в сакраментарий из туринского аббатства Сан-Солюторе, впосл. хранившийся в Новалезе (Berlin. SB. Ham. 441. Fol. 57r, рубеж XI и XII вв.; см.: Brusa. 2007. S. 261-262, 277). Известно о неск. рукописях с оффицием М., ныне утраченных (De Levis E. Anecdota Sacra sive Collectio omnis generis opusculorum. Augustae Taurinorum, [1790.] P. XXXVIII). Поминовение М. с традиц. титулом «епископ и исповедник» указано в Мартирологе, предположительно созданном в сер. XII в. в аббатстве Райхенау (Heidelberg. Universitätsbibl. Sal. IX, 57. Fol. 24v; ср.: Der karolingische Reichskalender und seine Überlieferung bis ins 12. Jh. / Hrsg. A. Borst. Hannover, 2001. Tl. 2. S. 1019. N 12).

Житие М. (BHL, N 5858) было издано болландистом Д. ван Папебруком по списку с манускрипта (не сохр.), полученному им в 1654 г. от туринских иезуитов (см.: ActaSS. Iun. 1867. T. 7. P. 43-47). Текст опубликован с сокращениями; новое исследование полной рукописи и сопоставление ее с др. позднейшими источниками были осуществлены в неизданной диссертации М. П. Бруно (Bruno. 1991; ср.: Tuninetti. 1998. P. 228-229). Большинство исследователей вслед за Папебруком низко оценивали Житие как исторический источник, т. к. в нем присутствуют анахронизмы и фантастические мотивы (Savio. 1898. P. 293-294; Lanzoni. Diocesi. P. 1046; Bolgiani F. La diocesi di Torino nel secolo V // Storia di Torino. 1997. Vol. 1. P. 324-325). Папебрук предположил, что Житие было составлено неизвестным монахом из Новалезы в XIII в. или позднее (ActaSS. Iun. 1867. T. 7. P. 43-44); др. исследователи датируют его XII-XIII вв. Текст не мог быть написан ранее 1027 г., когда состоялось обретение мощей мч. Иуста, названного в Житии братом М., и их перенесение в посвященную ему церковь в Сузе (с 1029 бенедиктинский монастырь; см.: Savi S. Giusto, Flaviano e compagni // BiblSS. Vol. 7. Col. 48-50). Составитель Жития неоднократно ссылается на «легенду» о М., написанную «прекрасным слогом», составителем которой он называет Петра Дамиани (Ɨ 1072/73). По мнению Папебрука и некоторых др. исследователей, в основу Жития могла быть положена проповедь, произнесенная Петром Дамиани в Турине (ActaSS. Iun. 1867. T. 7. P. 43-44; Bolgiani F. La diocesi di Torino nel secolo V // Storia di Torino. 1997. Vol. 1. P. 325-326). Однако ссылки на «легенду», размещенные по всему тексту Жития, показывают, что агиограф стремился представить свой труд как переработку (возможно, сокращение) более раннего сказания о жизни и чудесах М., якобы составленного Петром Дамиани. Отсутствие др. свидетельств об этом сочинении Петра Дамиани позволяет предположить, что ссылки являются ложными. Об этом свидетельствует также упоминание о Туринском еп. Гумберте (вероятно, имеется в виду еп. Гвиберт, к-рый занял кафедру между 1095 и 1098, т. е. уже после смерти Петра Дамиани; ср.: ActaSS. Iun. 1867. T. 7. P. 47).

Житие делится на 3 смысловые части: в 1-й рассказывается о происхождении и раннем периоде жизни М., во 2-й - о его епископстве, а также о его добродетелях (среди них выделяется усердие к проповеди) и чудесах, совершённых при жизни, в 3-й - о посмертных чудесах. Автор Жития объявляет М. братом свт. Льва I Великого (Ɨ 461), папы Римского (сведения о том, что святой происходил из Тусции (ныне Тоскана) и что его отца звали Квинциан, заимствованы из жизнеописания свт. Льва Великого в Liber Pontificalis), а также сообщает о наличии у них еще одного брата, мон. мч. Иуста Новалезского. Эти сведения и последующее повествование о жизни братьев исследователи признают недостоверными. Включенное в Житие предание о плотском искушении свт. Льва Великого зафиксировано также в «Золотой легенде» Иакова из Варацце († 1298), где, однако, не упоминается о М., якобы оказавшем благотворное влияние на понтифика. В Житии сообщается, что М. был назначен епископом Туринским свт. Львом через неск. лет после того, как тот стал папой Римским; т. о., это будто бы произошло после 440 г., что не согласуется с общепринятой датировкой пребывания М. на кафедре. Возможно, явные хронологические неточности Жития неким образом связаны со смешением древних преданий о 2 Туринских епископах, носивших имя Максим.

Согласно Житию, М. основал близ находившегося в 5 рим. милях от Турина, на ведшей в Монченизио рим. дороге, лагеря для отдыха (mansio), называвшегося Ad Quintum Collegium (ныне Колленьо), небольшую базилику во имя св. Иоанна Предтечи, куда часто удалялся для уединенной молитвы. С этой базиликой связано наиболее известное чудо М., описанное в Житии: однажды за М. последовал некий клирик, подозревавший, что тот удаляется из города не для молитвы, а с целью совершения втайне чего-то постыдного. Внезапно клирика стала мучить столь сильная жажда, что он был вынужден обратиться к М. за помощью. М. указал клирику на находившуюся рядом дикую косулю, к-рая по повелению М. позволила клирику напиться ее молока. Эта легенда послужила формированию в иконографии М. традиции изображать его с косулей. Еще одна легенда о М. связана с туринской традицией, существовавшей до XIX в.: если рыбаки вылавливали в р. По осетра (редкую для этой местности рыбу), его приносили в дар епископу. Согласно легенде, основанием этой традиции был поступок М., который отдал подаренного ему большого осетра просившему милостыню бедняку (см.: ActaSS. Iun. 1867. T. 7. P. 45). Среди др. чудес М., описанных в Житии,- избавление жителей Турина от длительной засухи и голода; в повествовании о посмертных чудесах святого подчеркивается необходимость воздерживаться от работы в день его памяти. Упоминание о еп. Гумберте, который велел всем жителям диоцеза собираться в этот день в церкви М. в Колленьо, можно рассматривать как свидетельство укрепления почитания святого на рубеже XI и XII вв.

В Житии сообщается, что М. был погребен в основанном им храме во имя св. Иоанна Предтечи в Колленьо, к-рый впосл. был расширен и стал называться его именем. Долгое время историки считали это сообщение недостоверным и думали, что автор Жития спутал храм в Колленьо с кафедральным собором Турина, к-рый также был освящен во имя св. Иоанна Предтечи. Однако во 2-й пол. XX в. при реставрации ц. Сан-Массимо в Колленьо были обнаружены остатки фундамента и стен 3-нефной базилики (V в.), перестроенной из более раннего общественного здания. Вскоре после основания церкви вокруг нее возникло кладбище; храм перестраивался в VIII-IX вв. и в XI-XII вв. (в романском стиле), был частично разобран при реконструкции в 1-й пол. XVIII в. (подробнее см.: Bernardi Ferrero. 1958; Crosetto. 2004). Т. о., почитание М. в Колленьо и посвящение ему храма, ранее освященного во имя св. Иоанна Предтечи, могли быть действительно связаны с тем, что в этом храме покоились мощи М. (ср.: Tuninetti. 1998. P. 228-229). Самое раннее упоминание об этой церкви, принадлежавшей каноникам туринского соборного капитула, содержится в грамоте имп. Генриха III от 1047 г. (Aecclesiam... cardinalem in honorem sancti Maximi in Quinto - Die Urkunden Heinrichs III / Hrsg. H. Bresslau, P. Kehr. B., 1931. S. 250-255. N 198. (MGH. Dipl. Reg. Imp.; 5)). В наст. время ц. Сан-Массимо в Колленьо отреставрирована с сохранением археологических слоев и является важным центром почитания М.

С XIV в. известны посвященные М. церкви в еп-стве Турин, а также капелла в кафедральном соборе (упом. в 1327; см.: Tuninetti. 1998. P. 229-231). Важное свидетельство почитания М. жителями Турина в позднем средневековье - изображение святого на начальном развороте рукописи «Codice della Catena» - городских статутов, дарованных в 1360 г. гр. Амедеем VI Савойским туринской коммуне. М. изображен с нимбом святого в одеянии епископа, с епископским посохом и перстнем, рука сложена в благословляющем жесте; по сторонам от него изображены туринские мученики Октавий и Адвентор; на противоположном листе рукописи помещено аналогичное по композиции изображение св. Иоанна Предтечи с предстоящими туринским мч. Солютором и пострадавшим в Вентимилье мч. Секундом, к-рый почитался в Турине. Др. изображения М., сохранившиеся в храмах Турина и его окрестностей, относятся к более позднему времени (см.: Ibid. P. 229-233).

Поминовение М. указано в некоторых богослужебных книгах XIV-XV вв. из Туринского диоцеза, в т. ч. в календаре и литаниях из Новалезы (Berlin. SB. Ham. 401. Fol. 3v, 8v), в бревиариях и миссале 1460 г. из коллегиальной ц. св. Лаврентия в Ульксе (Cazaux-Kowalski. 2006. Vol. 1. P. 38-39, 41-42). В статутах туринского соборного капитула 1468 г. поминовение М. включено в категорию «двойных» праздников (duplex maius; см.: Tuninetti. 1998. P. 233). В позднейших Мартирологах, в т. ч. в офиц. Римском Мартирологе, память М. помещалась под 25 июня. Исключением является лишь Мартиролог нач. XVI в. «Florarium Sanctorum», составитель к-рого, возможно опираясь на некие несохранившиеся рукописные Мартирологи, поместил память М. под 14 дек., сопроводив заимствованным из «Хроники» Сигиберта из Жамблу (Ɨ 1112) комментарием: «Епископ и исповедник, прекрасно потрудившийся в составлении и произнесении церковных проповедей; был известен (clariut) в лето спасения 415-e» (см.: ActaSS. Iun. 1867. T. 7. P. 44; ср.: Sigebertus Gemblacensis. Chronica // MGH. SS. 1844. T. 6. P. 306; датировка, вероятнее всего, была сделана Сигибертом на основе свидетельства Геннадия Марсельского).

Средневек. Житие М. было положено в основу жизнеописания святого, составленного каноником Г. Бальдесано († 1611) (Vita del glorioso san Massimo vescovo di Torino; ркп. Torino. Bibl. Reale. Misc. 95/7). Автор др. жизнеописания, каноник П. Дж. Галлициа, уделил больше внимания сочинениям М. и попытался критически осмыслить свидетельства источников (Gallizia P. G. Vita di S. Massimo vescovo di Torino. Torino, 1724). В сер. XVII в. Дж. Ч. Барбера (1577-1660), архиеп. Туринский, обрел мощи М. в башне средневек. замка в Колленьо (не сохр.), руководствуясь народными рассказами о чудесных явлениях и преданием о том, что останки М. были скрыты благочестивыми туринцами во время нашествия варваров. Однако надежные исторические свидетельства, позволяющие отождествить обретенные реликвии с мощами М., которые, по преданию, почивали в ц. Сан-Массимо в Колленьо, отсутствуют (ср.: ActaSS. Iun. 1867. T. 7. P. 43).

Укрепление почитания М. в Туринском архиеп-стве в XVIII-XIX вв. было связано в т. ч. с подготовленным Бруни изданием его сочинений (1784). В 1845 г. в Турине началось строительство храма во имя М. в неоклассическом стиле, освященного в 1853 г. Во 2-й пол. XIX в. католич. архиепископы, возглавлявшие Туринский диоцез, обращались в Римскую курию с предложением присвоить М. почетный титул «учитель Церкви» (см. ст. Doctor Ecclesiae). Несмотря на подготовленные обоснования и поддержку со стороны некоторых влиятельных представителей итал. духовенства, инициатива не имела успеха в Риме и осталась безрезультатной (см.: Tuninetti. 1998. P. 240-241).

В нач. XXI в. высокую оценку церковной деятельности М. дал папа Римский Бенедикт XVI (2005-2013), посвятивший ему проповедь, произнесенную во время общей аудиенции 31 окт. 2007 г. (текст см.: Benedict XVI, pope. 2008). Назвав М. «отцом Церкви», Бенедикт XVI особо подчеркнул его роль духовного наставника, учившего жителей Турина гармонично совмещать гражданские и христ. обязанности, видеть в христ. нравственном законе прочное основание для построения надлежащего отношения к окружающим людям. Согласно Бенедикту XVI, в проповедях М. выразилось также глубокое понимание им важнейших обязанностей христ. епископа: М. сравнивал епископа с «несущим дозор стражем» (speculator), поскольку он «помещен в некой высокой крепости премудрости», чтобы «издали замечать приближающиеся опасности и предупреждать о них народ» (Maxim. Taurin. Serm. 92. 2), а также называл епископов «пчелами» (apis), поскольку они «предлагают хлеб небесной жизни и пользуются жалом закона», будучи «чисты при освящении, мягки при исправлении и суровы при наказании» (Ibid. 89. 1). Выраженное в проповедях М. христ. представление о том, как пастырю и пастве следует исполнять свои светские и церковные обязанности, всегда руководствуясь духом Евангелия, Бенедикт XVI признал сохраняющим важное значение и для совр. христ. Церкви.