ИОНА

Сведения о жизни святителя до рукоположения во епископа в основном содержатся в его Житии, составленном перед канонизацией, совершенной в 1547 г. по указанию митр. Московского и всея Руси свт. Макария. Со 2-й пол. XIX в. принято выделять 3 редакции, помимо к-рых существуют особые виды и версии Жития. Первая редакция, имеющая название «Слово похвальное иже во святых отцу нашему Ионе», читается в Успенском списке Великих Четьих-Миней под 31 марта (ВМЧ. Март. Дни 26-31. С. 1901-1911). В «Слове похвальном...» использованы записи о чудесах, совершавшихся по молитвам к И., фиксация к-рых, видимо, велась при митрополичьем дворе,- они отразились в Сводной Кормчей митр. Даниила 20-30-х гг. XVI в. (Белякова. 1992. С. 171-178). Вторая редакция Жития И. «Сказание отчасти жития иже во святых... Ионы митрополита» содержится в Степенной книге (XVI в.) (ПСРЛ. СПб., 1913. Т. 21. Ч. 2. С. 505-526). Третья, пространная редакция под названием «Повесть имат сказание, собрано отчасти жития и чудотворения… Ионы митрополита» сохранилась в 4 списках XVI-XVII вв. (опубл.: Усачёв. 2007. С. 17-60). Старшинство и датировка (ранее 1547) 1-й редакции Жития общеприняты. А. С. Усачёв предположил, что 3-я редакция, составленная ок. 1556 г., послужила основным источником 2-й редакции (Усачёв. 2009. С. 205-216). Особые версии и виды Жития изучены мало и до сих пор не изданы (РНБ. Солов. № 511/530. Л. 203; Q.1.603 и др.).

Согласно Житию, И. происходил из семьи землевладельца Федора Одноуша, вотчина которого находилась в галичских землях: «...близ предел Казанския земли, разстояние имея от Соли Галическия яко шесть поприщ, на реце Святице» (ПСРЛ. Т. 21. Ч. 2. С. 505). Сел. Одноушево располагалось во владениях Симонова Нового московского в честь Успения Пресвятой Богородицы монастыря. В Житии сообщается о раннем («от юности») стремлении святого к служению Христу.

Иноческий постриг И. принял «во едином от монастырей в Галичьской земьли», откуда через непродолжительное, по всей видимости, время перебрался в Москву в Новый Симонов мон-рь. Здесь он трудился в пекарне. Согласно Житию, святитель принял постриг в 12 лет. В составе Жития читается предсказание митр. Киевского и всея Руси свт. Фотия о том, что И. «будет велик святитель во странах земли Рускиа» (Там же. С. 505-506). В годы пребывания И. в Симоновом монастыре там произошел раскол братии на сторонников общежительного и особножительного уставов. И., к-рый тогда «бяше млад», как об этом свидетельствует прп. Иосиф Волоцкий, занял сторону приверженцев общежительного устава (Древнерус. иноческие уставы. 2001. С. 81).

Свт. Иона, митр. Киевский и всея Руси. Икона из деисусного чина. XVII в. (СГХМ)

Хиротонию И. во епископа Рязанского и Муромского возглавил митр. Фотий (об этом И. сообщил в духовной грамоте - РФА. Вып. 3. № 23. С. 649). Дата хиротонии неизвестна, рукоположение состоялось между 22 апр. 1410 (прибытие митр. Фотия в Москву) и 2 июля 1431 г. (кончина митр. Фотия). По мнению ряда исследователей, какое-то время после вступления на престол вел. кн. Московского Василия II Васильевича (февр. 1425) И. еще находился в Симоновом мон-ре (Зимин. 1991. С. 85). Существует гипотеза, что непосредственно перед архиерейской хиротонией И. являлся архимандритом Симонова мон-ря и в 1426 г. по поручению митр. Фотия ездил в Тверь (Евстафий (Романовский). 1867. С. 18; Абеленцева. 2009. С. 63-64; в Супрасльской летописи под 1426 г. упоминается о посылке митр. Фотием в Тверь архим. Ионы из Москвы, неизвестно из какого монастыря). Если это так, то поставление И. имело место в последние годы жизни свт. Фотия, не ранее 1426 г. Ближайший предшественник И. на Рязанской кафедре - Сергий (Азаков) также был из братии Симонова мон-ря. Ко времени хиротонии И. было не менее 40 лет, т. к., согласно русской канонической практике нач. XV в., архиерейская хиротония могла совершаться при достижении ставленником именно этого возраста (РИБ. Т. 6. Стб. 461, № 52).

В годы служения в Рязанской и Муромской епархии святитель активно занимался миссионерством, «многи неверныя к Богу обрати» (ПСРЛ. Т. 21. Ч. 2. С. 505). В 1430 г. он присутствовал в Вильно на съезде, созванном вел. кн. Литовским Витовтом, в качестве посланника вел. кн. Рязанского Ивана Федоровича, к-рый в 1427 г. признал себя вассалом Витовта и обещал ему «служити безъхитростно».

Наречение И. на митрополичий престол состоялось, вероятнее всего, сразу после смерти митр. Фотия. Дата наречения неизвестна. Согласно наиболее аргументированной т. зр., это событие произошло во 2-й пол. 1432 г. (Голубинский. История РЦ. Т. 2. С. 415). 11 марта 1433 г. датируется грамота И., «нареченного в святейшую митрополью Рускую», посланная в нижегородский Печерский мон-рь (РФА. 2008. С. 291-292, № 90; Абеленцева. 2009. С. 319-320, № 1). О деятельности И. как «нареченного на митрополию» свидетельствует грамота И. В. Минина на с. Аксиньинское в Звенигородском у., в которой святитель также назван «нареченным» (АФЗХ. Т. 1. С. 92, № 95). В авг. 1433 г. И. была представлена духовная грамота галичского кн. Василия Васильевича, к-рая не имела отношения к Рязанской епископии и, видимо, предъявлялась архиерею именно как местоблюстителю митрополичьего престола (АСЭИ. Т. 1. С. 86-87, № 108). В Житии Новгородского архиеп. св. Ионы (ок. 1539) имеется известие, что И. было принесено «благословение патриарше» на митрополию еще при жизни митр. Фотия.

Сразу после наречения И. не мог отправиться за благословением в К-поль, т. к. в 1431 г. возобновилась борьба за великокняжеский стол между московским вел. кн. Василием II и его дядей, удельным звенигородско-галичским кн. Юрием Димитриевичем; оба отправились для разрешения спора и за ярлыком в Орду: Василий II - 15 авг., кн. Юрий - 8 сент. 1431 г. Так что не от кого было посылать московского кандидата в митрополиты (как правило, его сопровождал великокняжеский посол). Василий II вернулся в Москву 29 июня 1432 г., но и теперь И. не мог отправиться в К-поль, т. к. литовский вел. кн. Свидригайло направил туда своего претендента - Смоленского еп. Герасима (до 1 сент. 1432), который и был поставлен на кафедру. В лит-ре выдвигались разные предположения о времени поездки И. Вероятнее всего, ее следует датировать временем после сожжения в Литве 26 июля 1435 г. митр. герасима.

Свт. Иона, митр. Киевский и всея Руси. Роспись Троицкого собора Ипатиевского монря. 1685 г. Артель Гурия Никитина

В К-поле добиться назначения И. на митрополичью кафедру не удалось: патриарх в 1436 г. уже поставил митрополитом Киевским и всея Руси Исидора. Вел. кн. Василий II в послании в К-поль 1441/43 г. выражал удивление в связи с таким решением патриарха: «Не вемы же убо, за какое дело нашего прошениа не прияли… того нам епископа Иону на митрополию не поставили, и тому есмы невмале подивились, что ради нашего посланиа, или свое высочайшее поставише, тако сотвориша» (АИ. Т. 1. С. 73, № 39; ПСРЛ. Т. 6. С. 162-167; Т. 20. С. 251-254). В послании имп. Константину XI, относящемся к июлю 1451 (или 1452) г., вел. князь подчеркивал, что еще «до его [Ионы] прихождения царь и патриярх поставиша… Исидора митрополитом» (РФА. 2008. С. 106, № 13). То же самое утверждал И. в грамоте, отправленной киевскому кн. Александру (Олельку) Владимировичу, очевидно, в 1-й пол. 1450 г.: «Тогда мы вмале не успехом, а Исидора уже поставили на митрополью»; из этой же грамоты следует, что И. вернулся на Русь вместе с митр. Исидором (Там же. С. 225, № 65), оказавшимся в Москве 2 апр. 1437 г. (вероятно, И. прибыл в К-поль для поставления не позднее нач. 1437).

Визант. власти, отказывая в просьбе о поставлении нареченного митрополита правителю такой крупной правосл. страны, какой была в то время Русь, нашли способ дать И. заверения общего характера. В посланиях, написанных вскоре после 1448 г., И. сообщал о полученном им патриаршем благословении на митрополию в случае, если митр. Исидор умрет или «каково инаково о нем ся станет» (Там же. С. 225, № 65; С. 93, № 7.1). О том же обещании вел. кн. Василий II напоминал в послании имп. Константину XI 1451/52 г.: «...а что Божия воля о Сидоре произмыслит: или смертию скончается, или иначея что о нем будет, ино ты еси, Иона, по нем будеши митрополитом» (РИБ. Т. 6. С. 579); в др. редакции послания: «И ты, Иона, епископ Рязанский, готов благословен на той великий престол» (РФА. Вып. 1. С. 90). В великокняжеских и митрополичьих посланиях рубежа 40-х и 50-х гг. XV в., после возведения И. на митрополичий стол Собором рус. епископов, этот аргумент использовался в качестве обоснования самостоятельного, минуя К-поль, поставления И. в митрополиты: «...поминаа прежнее на нас повеление святого царя и благословение святого и вселенскаго патриарха и всего святого вселенского збора, и по думе господина сына моего великого князя имярек и его молодшие братие князей» (РФА. 2008. С. 93, № 7.1).

Вел. кн. Василий II сначала отказывался признать Исидора. Лишь настояния имп. посла, «покорение» самого Исидора, желание русских сохранить верность традиции заставили правителя принять нового митрополита в Москве, где он оставался всего лишь в течение 5 месяцев, отправившись 8 сент. 1437 г. в Италию. 6 июля 1439 г. во Флоренции была провозглашена уния правосл. и католич. Церквей под властью папы (см. Ферраро-Флорентийский Собор). Митр. Исидор, один из самых активных ее организаторов, был возведен папой в сан кардинала и получил звание апостолического легата для Литвы, Ливонии, Руси и подведомственных ему мест Польши. Исидор не спешил возвращаться в Москву, в февр. 1441 г. он еще находился в Киеве. И. присутствовал на Архиерейском Соборе, созванном после приезда Исидора в Москву 3 марта 1441 г., на к-ром Исидор был осужден за принятие унии. И. упоминается на Соборе не в качестве местоблюстителя престола, а как епископ Рязанский, на 3-м месте в перечне архиереев - участников Собора. Это обстоятельство, а также кажущаяся противоречивость сведений, к-рые содержатся в источниках, освещающих события 30-х гг. XV в., дали основание ряду исследователей считать, что наречения И. на митрополию в 30-х гг. не было и кандидатура Рязанского епископа на замещение митрополичьей кафедры появилась лишь во 2-й пол. 40-х гг. XV в. (Лурье. 1987. С. 640-646; Он же. 1994. С. 93-108; Водов. 1997. С. 230-238). Однако в наст. время такая т. зр. может считаться полностью отвергнутой.

В 40-х гг. XV в. И. приложил много усилий для примирения враждующих сторон в ходе феодальной войны за московский великокняжеский стол. В 1446 г. галичский кн. Дмитрий Георгиевич Шемяка, занявший Москву, обратился к И. с предложением привезти из Мурома, входившего в состав Рязанской епархии, детей плененного Шемякой вел. кн. Василия II. Согласно офиц. летописанию, а также тверскому памятнику «Слово похвальное инока Фомы», Шемяка обещал, что дети соединятся с отцом, который будет освобожден и получит удел (ПСРЛ. Т. 25. С. 266; БЛДР. Т. 7. С. 114). По сведениям одних источников, Шемяка обещал поставить И. на митрополичью кафедру (ПСРЛ. Т. 25. С. 266; Т. 26. С. 203), по сообщениям других - святитель уже тогда находился «на митрополиче дворе на Москве» (Там же. Т. 23. С. 152). И., возможно вместе с Коломенским еп. Варлаамом, отправился в Муром, где уговорил верных Василию II бояр передать ему «на епитрахиль» детей вел. князя. Дети были переданы, но Шемяка нарушил договоренность, отправив их к отцу, находившемуся в заточении в Угличе. И. сопровождал их туда, затем вернулся в Москву и «сел» на митрополичьем дворе (Исидор покинул Русь в 1441). По некоторым данным, Шемяка хотел умертвить княжичей, но столкнулся с сопротивлением И. Нежелание Шемяки выполнять договоренность вызвало недовольство не только митрополита и бояр, но и широких кругов духовенства: против Шемяки,в частности, выступил прп. Макарий Унженский. Это сыграло определяющую роль в решении Шемяки отпустить вел. кн. Василия II из заключения и передать ему во владение Вологду. 15 сент., после отречения от прав на вел. княжение, Василий II и его дети были освобождены. После ряда побед, одержанных войсками сторонников Василия II над отрядами Шемяки, летом 1447 г. был заключен договор между Василием II и Дмитрием Шемякой, по которому последний окончательно отказался от посягательств на великокняжеский стол. Однако Шемяка условия договора не выполнял, в связи с чем 29 дек. 1447 г. архиерейский Собор, на к-ром присутствовал И., отправил Шемяке послание с призывом покориться вел. кн. Василию II. В послании обличались действия Шемяки (за ослепление Василия II он сравнивался с Каином и со Святополком). Кроме того, епископы угрожали ему отлучением от Церкви, если он не прекратит враждовать с вел. князем (РФА. 2008. С. 119-129, № 19).

Свт. Иона, митр. Киевский и всея Руси. Пелена. Сер. XVI в. (ГММК)

15 дек. 1448 г. по инициативе вел. кн. Василия II без санкции К-поля Собором рус. епископов и духовенства в Москве И. был возведен в сан митрополита Киевского и всея Руси. Важнейшим основанием для поставления была необходимость прекращения вдовства митрополичьей кафедры, пагубно отражавшегося на состоянии Церкви и на политических делах, при нежелании принимать поставление от К-польского патриарха-униата. В одном из посланий И. писал: «...не х кому было посылать: царь не таков, и ни патриарх не таков, иномудръствующу, к латином приближающуся» (Там же. С. 224, № 65). Кроме того, приводя доводы, обосновывающие законность своего поставления рус. архиереями, И. указывал на данное ему во время визита в К-поль патриаршее благословение, а также на то, что его избрание состоялось «по думе» вел. князя, «не хотением нашего смирения, но волею великого самодръжъства» (Там же. С. 93, № 7.I). Более подробно святитель обосновал правомочность усвоения ему митрополичьего сана в грамоте к киевскому кн. Александру (Олельку) Владимировичу, где, в частности, он указывал, что случаи поставления митрополитов на Руси бывали и раньше «русских господарей со цареградскими цари негладости ради» (Там же. С. 225, № 65). Почти все указанные выше доводы содержатся также в духовной грамоте И. При поставлении на митрополичью кафедру по отношению к И., по-видимому, была повторена епископская хиротония, о чем святитель пишет в духовной грамоте: «...аз, смиренный, по святым правилом и за нужу... рукополагахся от боголюбивых епископов земли нашея митрополитом на Киев и на всю Русь». Ранее в завещании святитель сообщает о 2 совершенных над ним рукоположениях: на Рязанскую епископию и на митрополичью кафедру (РФА. Вып. 3. С. 649-650. Прил. № 6; Абеленцева. 2009. С. 380-381, № 29; о повторении епископской хиротонии в Русской Церкви см.: Флоря б. Н., Щапов Я. Н. Епархиальное управление и епископат Русской Церкви. X-XVII вв. // ПЭ. Т. РПЦ. С. 238-239).

Свт. Иона, митр. Киевский и всея Руси. Икона. 1690 г. (ГММК)

После поставления И. в митрополиты Русская Церковь оказалась в состоянии фактической автокефалии. Однако в первые годы вопрос о каноническом утверждении этого статуса не стоял. В июле 1451 (или 1452) г. вел. кн. Василий II писал визант. имп. Константину XI Палеологу, что поставление И. совершилось «за великую нужду… а не кичением, ни дерзостию» и что митрополия всея Руси от К-поля «благословения требует и ищет» (РФА. 2008. С. 107, № 13). После 6 янв. 1454 г. И. отправил патриарху Геннадию II Схоларию верительную грамоту с послом вел. князя, прося «благословение от твоея великыя святыни» (АИ. Т. 1. С. 495-496, № 263). Грамота И. была ответом на послание и требование («приказ и писание») патриарха. После падения Византии в 1453 г. И. считал своим долгом помогать греч. единоверцам: он давал благословение на сбор греками пожертвований на всей территории митрополии как частным лицам (Там же. С. 496, № 264), так и мон-рям (РФА. 2008. С. 134-135, № 22).

Содействие вел. кн. Василию II в его борьбе с Шемякой оставалось одним из важнейших направлений деятельности И. в первые годы пребывания в сане митрополита. При заключении весной 1448 г. мира с Василием II Шемяка дал на себя «проклятые грамоты», предусматривавшие отлучение его от Церкви, если он нарушит договор. Весной 1449 г. галичский князь возобновил войну и тогда, по-видимому, был отлучен. В походе на Галич, удельную столицу Шемяки, предпринятом Василием II весной 1449 г., вел. князя сопровождали И. и епископы. И. неоднократно участвовал в переговорах с Вел. Новгородом, поддерживавшим галичского князя, обещая, что, если Шемяка покается, вел. князь его «пожалует». В грамотах 1451-1453 гг. к Новгородскому архиеп. Евфимию II Вяжицкому и жителям Вел. Новгорода содержалось требование не только отказать Шемяке в поддержке, но и с ним «ни ясти, ни пити», т. к. он «сам себе от христианства отлучил своим братоубийством, изменами своими» (РФА. 2008. С. 172, № 39.I; С. 207-208, № 59). В февр. 1458 г. в ответ на покаяние смертельно больного Новгородского архиерея в связи с его позицией по вопросу отлучения Шемяки И. отправил ему со своим духовником Евмением прощальную грамоту (АИ. Т. 1. С. 86-87, № 43; Абеленцева. 2009. С. 413-414, № 43). Дмитрий Шемяка пользовался большой поддержкой и на Вятке, куда святитель отправил 3 послания, в к-рых под угрозой отлучения призывал вятчан признать власть вел. кн. Василия II, а также не нарушать христ. заповеди (РФА. 2008. С. 94-95, № 7.II; С. 113-116, № 16, 17). После бегства можайского кн. Ивана Андреевича, сторонника шемяки, в Литву И. предостерегал Смоленского еп. Мисаила от возможного содействия беглецу. В послании говорится, что митрополит дважды безуспешно просил можайского князя послать рать против татар (Там же. С. 209-210, № 60). После смерти Шемяки, отравленного в 1453 г. в Вел. Новгороде по приказу Василия II, И. запретил поминать галичского князя на заупокойных службах.

В лит-ре высказывалось мнение, что часть духовенства и мирян на Руси считали поставление И. неканоническим. Согласно свидетельству прп. Иосифа Волоцкого, «Ионе митрополиту была брань с Пафнотием старцем: сказали Ионе, что Пафнутий его не велит звати митрополитом» (Послания Иосифа Волоцкого. 1959. С. 191; ср.: С. 365). Однако есть основания считать, что прп. Пафнутий Боровский был не согласен только с позицией И. в отношении Дмитрия Шемяки, к-рый умер отлученным от Церкви, поэтому его не могли поминать на заупокойных службах (см.: Абеленцева. 2009. С. 193-203).

Встав во главе Русской Церкви, И. начал добиваться признания своей власти во всех областях общерус. митрополии. 31 янв. 1451 г. по решению кор. Казимира IV Ягеллончика и рады Литовского великого княжества И. был признан митрополитом (РФА. 2008. С. 151-152, № 29). 9 февр. 1451 г. датируется грамота И. протодиак. Михаилу на наместничество в Вильно, Новогрудке, Гродно и «по всем городом» (РИБ. Т. 6. Стб. 569-572, № 69). Однако И. был признан митрополитом только для епархий на территории Великого княжества Литовского. Из епархий в пределах Польского королевства была образована униат. Галицкая митрополия во главе с принявшим унию митр. Иоакимом. На эти епархии власть И. не распространилась, несмотря на попытки святителя добиться этого от кор. Казимира IV (Там же. Стб. 568-570, № 68.III). Для решения важнейших церковных вопросов на литов. землях, требовавших участия Литовского вел. князя, И. отправлял посольства. Адм. деятельность святителя в западнорус. епархиях отражена, в частности, в ставленой грамоте Смоленскому еп. Мисаилу (Пеструцкому) (РФА. 1987. Вып. 3. № 11), в грамотах митрополичьим наместникам (РФА. 2008. С. 181-182, № 44; С. 205, № 57; 1992. Вып. 5. № 53).

Рака свт. Ионы, митр. Киевского и всея Руси, в Успенском соборе Московского Кремля. Фотография. Нач. ХХ в.

В 1450 или в 1451 г. И. заложил в Московском Кремле каменную митрополичью резиденцию с ц. в честь Положения ризы Пресв. Богородицы. Основание храма, видимо, следует отнести к 1451 г. В этом году 2 июля, на праздник Положения ризы Пресв. Богородицы, И. находился в Кремле, когда город внезапно осадили войска татарского царевича Мазовши, в тот же день ушедшие из москвы. После удачного сражения рус. войск «со многими силами» хана Сеид-Ахмета в 1459 г. по благословению И. был возведен каменный придел Успенского собора Московского Кремля в честь Похвалы Пресв. Богородицы. В янв. 1456 г. И. принимал участие в торжественном возвращении из Москвы в Смоленск Смоленской иконы Божией Матери. По его настоянию один из списков чудотворной иконы, предназначенный вел. кн. Василием I для отправки с первообразом, был оставлен в Москве.

В кон. 50-х гг. XV в. на долю святителя, к-рый был уже стар и болен (РИБ. Т. 6. Стб. 615, № 79), выпали серьезные испытания. В Риме было принято решение о разделении общерус. митрополии. 15 окт. 1458 г. ученик Исидора, признаваемого на Западе общерусским митрополитом, Григорий был поставлен униатским К-польским патриархом Григорием III Маммой на Киевскую митрополичью кафедру. Неск. позднее Исидор передал Григорию свои «права» и на великорус. часть митрополии. Папа Пий II просил кор. Казимира IV не допускать «схизматика» И. в свое гос-во и не позволять духовенству и народу повиноваться ему. Казимир IV оказал Григорию полную поддержку и сделал попытку добиться передачи в его юрисдикцию епархий Сев.-Вост. Руси. И. пытался противостоять Григорию. Он направил в Литву посольство во главе с игуменами Троице-Сергиева мон-ря Вассианом и Кириллова Белозерского в честь Успения Пресвятой Богородицы монастыря Кассианом. Посольство привезло окружное послание святителя с призывом сохранять Православие и не принимать ставленника униатов (РФА. 2008. С. 89-91, № 5). Для И. было особенно важно воздействовать на западнорус. епископов (Там же. С. 193-196, № 51), нек-рым иерархам были отправлены личные грамоты (Там же. С. 137-140, № 24; Абеленцева. 2009. С. 423-430, № 48, 49). В грамотах И. в Литву кон. 50-х гг. XV в. было сформулировано положение о гибели К-поля вслед. отступления от истинной веры. Видимо, у Московского митрополита имелись основания сомневаться в лояльности к нему новоизбранного Новгородского архиеп. свт. Ионы, к-рому также было адресовано послание (РФА. 2008. С. 159-161, № 34).

Свт. Иона, митр. Киевский и всея Руси. Роспись собора Сретения Владимирской иконы Божией Матери в Сретенском мон-ре, Москва. 1707 г.

Кульминацией усилий по сохранению единства митрополии стало проведение в дек. 1459 г. в Москве Собора, на к-ром епископы Сев.-Вост. Руси подтвердили свою верность И. и отвергли Григория. В послании западнорус. архиереям (РИБ. Т. 6. Стб. 631-634, № 84) Собор предусматривал новый порядок поставления митрополита в будущем: «...митрополит поставлен будет по избранию Святого Духа, и по святым правилом святых апостол и святых отець, и по повелению господина нашего великого князя имярек, русскаго самодръжца» (РФА. 2008. С. 109, № 14; РИБ. Т. 6. Стб. 630, № 83), что отражало возросшее после падения Византии значение волеизъявления Московского вел. князя в вопросах поставления главы Русской Церкви. Именно так были поставлены ближайшие преемники И. митрополиты Феодосий (1461-1464), Филипп I (1464-1473), Геронтий (1473-1489).

И. не удалось отстоять юрисдикцию над западнорус. епархиями, но и Григорий не смог распространить свою власть на великорус. епископии. Твердая поддержка, оказанная И. в его объединительных усилиях вел. кн. Василием II, способствовала тому, что не только епископии во владениях московского правителя, но и Тверь, Рязань и Вел. Новгород сохранили верность Московскому митрополиту. Позиция Твери в течение нек-рого времени, по-видимому, оставалась неопределенной. Тверской еп. Моисей не принял участия в Соборе 1459 г., вскоре он был «сведен» с кафедры, а в Москве 22 марта 1461 г. И. поставил Тверским епископом Геннадия (Кожина).

Учительная архипастырская деятельность И. отмечена посланиями: в Новгород - о послушании новгородцев архиепископу и о «междоусобных спираниях», в Псков - с напоминанием о том, что псковичи всегда могут обращаться к митрополиту за разъяснениями по вопросам веры, к кн. Юрию Семеновичу (Лугвеньевичу) - в связи со смертью жены (РФА. 2008. С. 101-104, № 12; С. 162-164, № 35; С. 178-180, № 43; С. 219-222, № 64). И. был приверженцем общежительных принципов монашества; известно его послание в некий ставропигиальный мон-рь о соблюдении общежительного устава (Там же. С. 157-158, № 33). Святитель высоко ставил добродетели послушания и смирения как у мирян в отношении своего духовника, так и у иноков по отношению к игумену (Там же. С. 200, № 54; С. 173-174, № 40). Неких князей, захвативших удел, к-рый по отцовскому завещанию должен был быть передан их матери, И. укорял за непослушание (Там же. С. 167-168, № 38), Полоцкого еп. Симеона святитель порицал за гордость и отсутствие смирения (РИБ. Т. 6. Стб. 611-612, № 78).

Московские святители Петр, Алексий, Иона. Икона. Кон. XVII — нач. XVIII в. (ГИМ)

Много внимания И. уделял материальному положению митрополичьей кафедры. Сохранились документы, в которых отражены его попытки добиться права беспошлинной торговли митрополичьей «рухлядью» в Казани (РФА. 2008. С. 165-166, № 36, 37). И. дал жалованные грамоты: Андрею Афанасьеву - на пустошь Голямовскую в Романовской вол. Переяславского у., которая принадлежала митрополичьей кафедре, Покровскому на Богоне монастырю в Переяславском у., кн. Дмитрию Ивановичу - на митрополичье с. Кусуновское во Владимирском у., старцу Симону - на митрополичью соляную варницу в Нерехте (АФЗХ. Т. 1. С. 123, № 133; С. 124, № 135; С. 159, № 174; С. 236, № 263).

Между 22 и 31 марта 1461 г., при жизни И., в Москве по инициативе вел. кн. Василия II прошел Собор, на к-ром был избран преемник святителя на митрополичьей кафедре Ростовский архиеп. Феодосий (Бывальцев). В «Слове от святых писаний еже на латыню» (ок. 1461) сообщается, что кандидатура преемника была указана самим И. (Попов. 1875. С. 360-395). В историографии отмечалось, что подобное действие со стороны митрополита было нарушением канонической дисциплины (Ап. 76). Однако в Византии запрет на выбор преемника на кафедре соблюдался не слишком строго: случаи его нарушения встречались достаточно рано и могли быть известны на Руси; к сер. XV в. для рус. практики в этом не было ничего нового. Так, митр. Феогност нарек своим преемником свт. Алексия, что не вызвало возражений у Патриархии, как это следует из выданной в К-поле настольной грамоты свт. Алексию. При избрании и поставлении митр. Феодосия (Бывальцева) особое значение придавалось общему волеизъявлению И., вел. князя и освященного Собора: святитель «обговорил... с великим князем», а также с епископами, «избрал и благословил» преемника «на свое место», дал на его имя благословенную грамоту, скрепленную подписью и печатью, и положил на престол в Успенском соборе (по нек-рым источникам, тайно). Она была обнародована после его смерти, копии с нее были разосланы всем епископам с приглашением в Москву для поставления новоизбранного митрополита, к-рое было совершено Собором 3 мая 1461 г., менее чем через 40 дней после кончины И. (РФА. 2008. С. 96-97, № 8; С. 123, № 42; ПСРЛ. Т. 4. С. 148; Т. 5. С. 273; Т. 6. С. 184). По-видимому, первоначально в Москве считали, что поставление без обращения в К-поль станет более авторитетным, если новый митрополит будет указан его предшественником. Кроме того, благословение митрополита-предшественника могло иметь целью обеспечение преемства не столько персонального, сколько вероисповедного, а также предотвращение возможного появления в Москве претендента-униата. Порядок, существовавший в Москве, соответствовал Антиох. 23, к-рое предоставляет право выбора нового епископа «собору имеющих власть». И. был похоронен в Успенском соборе Московского Кремля «за левым крылосом» (ПСРЛ. Т. 25. С. 277).

Сохранилась духовная грамота И. (РФА. Вып. 3. С. 640-646. Прил. № 6; Абеленцева. 2009. С. 379-384, № 29). Вероятно, она была составлена за неск. лет до кончины митрополита - ок. 1453-1454 гг. В духовной грамоте не упоминается завоевание К-поля турками, о последнем имп. Византии Константине XI, погибшем во время штурма города в мае 1453 г., говорится как о недавно вступившем на престол. В пользу ранней датировки документа свидетельствует также благословение святителя, данное в конце грамоты можайскому кн. Ивану Андреевичу, который бежал в Литву в 1454 г., и серпуховскому кн. Василию Ярославичу, арестованному вел. кн. Василием II в 1456 г. Однако в конце грамоты И. отмечает, что, сосчитав «лета своя, отнели в митрополиты поставлен бых», он обнаружил, что «третье на десять лето течет». Если это не повторение фразы из духовной митр. Киприана, взятой за основу для духовной И., то необходимо заключить, что духовная в окончательном виде составлялась незадолго до смерти святителя. В завещании объясняются причины избрания святителя Собором рус. епископов в 1448 г.: воля вел. кн. Василия II, его матери и «благоверных князей рускых», вынужденность («за нужу, не токмо ради раздирания церковнаго и възничущих ересей, но и за долготу пути»), уклонение патриарха и императора в «мятеж» в связи с принятием Флорентийской унии, несогласие с «богомерьским учением окааного и злоименитаго Исидора».

29 мая 1472 г., во время работ по возведению в Москве нового Успенского собора, состоялось обретение нетленных мощей И., от к-рых исходило благоухание. Вскоре от них произошло 2 исцеления: 6-летнего сына священника и Селивана Рязанца, имевшего «внутри болячку». Мощи И. были положены в раку и помещены «близ северных врат церковных» строящегося собора, а вел. кнг. Мария Ярославна заказала Пахомию Логофету канон на обретение мощей. В Московском великокняжеском своде кон. XV в. избавление Руси от нашествия хана Ахмата летом 1472 г. было осмыслено в т. ч. как заступничество И., названного среди «святых чюдотворцев русскых, преосвященных митрополит» (ПСРЛ. Т. 25. С. 298). 15 авг. 1473 г. зафиксировано 3-е чудо от мощей святителя - исцеление 18-летнего юноши из Переславля Рязанского (ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. Стб. 216-217). Запись чудес И., вероятно, велась при митрополичьей кафедре, и уже в нач. XVI в. был составлен текст, содержавший отдельные эпизоды (о дочери вел. князя Анне, о смерти хулящего чудо, о Василии Кутузе, о слуге-обманщике) и в 20-30-х гг. XVI в. вошедший в Сводную кормчую митр. Даниила (Белякова. 1992. С. 171-178). Высоко ценил И. прп. Иосиф Волоцкий, что нашло отражение в его посланиях.

Особое краткое компилятивное Житие И., написанное между 1478 г. и 10-ми гг. XVI в., содержится под 30 марта в списке 1-й четв. XVI в. Стишного Пролога особой редакции псковского происхождения (Рим. Б-ка Папского Восточного ин-та. Слав. 5. Л. 30 об.). Подобно большинству других житий русских святых XIII-XV вв. в составе этой рукописи (Новгородских архиепископов свт. Евфимия II и Иоанна (Стухина), прп. Евфимия Суздальского и др.), в качестве лит. основы текста использовано Житие святого соответствующего лика с заменой отдельных исторических реалий, но без согласования сведений. В данном случае составителем этой редакции Пролога в качестве основы было взято (с сокращениями) Житие св. Евтихия, архиеп. К-польского (пам. 6 апр.). Время жизни И. отнесено к правлению «великого князя Георгия Данильевича Московского» (1303-1325), причем сообщается, что он был поставлен митрополитом после митр. Киприана († 1406), «в прияново (ошибочно, вместо «в Киприяново».- Авт.) место», в К-поле на V Вселенском Соборе (!). Данное Житие И. не имеет исторического и лит. значения, но служит доказательством достаточно раннего почитания И. за пределами Великого княжества Московского. Столь же ранним свидетельством служит и помещенная в той же рукописи под 27 мая память перенесения мощей св. митрополитов Киприана, Фотия и И. (Л. 113).

На Соборе 1547 г. И. был канонизирован, стал одним из 4 угодников, причисленных к лику святых как «великие чудотворцы» (Абеленцева. 2009. С. 53). В нач. XVII в. Похвальное слово святителю по поручению патриарха свт. Иова написал кн. Семен Шаховской. Устав богослужений, совершавшихся в Успенском соборе (не позднее 1634), содержит подробное изложение торжественной службы с участием патриарха в день кончины И. (ошибочно ее относили к 30 марта - РИБ. Т. 3. Стб. 69-75).

В иконописных подлинниках встречаются следующие описания облика И.: «Сед, брада покороче Власиевы, на к[онец] мало подвоилась, на главе шапка, сакос» (ИРЛИ (ПД). Перетц. № 524. Л. 141 об., под 30 марта); «сед, аки Власий брадою, риза святительска, оба во амфорах» (описан вместе со св. Фотием, митр. Киевским и всея Руси; Там же. Л. 165 об., под 27 мая); «надсед, брада доле Петра митрополита, на концы поуже, в саку» (ИРЛИ. ОП. Оп. 23. № 294. Л. 116, под 30 марта); «сед, брада Сергиева, власы с ушей, в шапке и во амфоре и сакосе, в руке Евангелие. Сак бакан, испод лазорь» (БАН. Строг. № 66. Л. 93, под 30 марта); тот же текст с добавлением «ризы крестечныя, сакос празелень (РНБ. Погод. № 1931. Л. 132, под 30 марта). В руководстве В. Д. Фартусова И. представлен как «глубокий старец русского типа... лицом худ, бледен, борода седая, немного более средней величины, на конце немного раздвоенная, волосы коротки; в саккосе, омофоре и палице, на голове митра в роде шапки. Можно ему писать и хартию с изречением: Чадо, не усомневайся ни в чем, яко яже невозможна суть от человек, возможна суть от Бога. Или: Да свяжется лукавый твой язык, и да заградятся хульная твоя уста» (Фартусов. Руководство к писанию икон. С. 233, под 31 марта; также И. упом. под 27 мая и 15 июня с отсылкой к 31 марта - Там же. С. 295, 318).

Свт. Иона, митр. Киевский и всея Руси. Икона из деисусного чина. Сер. XVII в. (ЯИАМЗ)

Наиболее ранним изображением И. является его надгробная икона из Успенского собора Московского Кремля с образом Божией Матери «Моление о народе», с предстоящими избранными святыми и молящимся народом (1-я треть XVI в., ГММК; Толстая Т. В. К истории иконостаса Петропавловского придела Успенского собора // Филимоновские чт. М., 2004. Вып. 2. С. 84. Ил. 12; Преображенский А. С. Традиции ктиторской иконографии в убранстве Благовещенского собора // ГММК: Мат-лы и исслед. М., 2008. Вып. 19: Царский храм: Благовещенский собор Моск. кремля в истории рус. культуры. С. 47. Ил. 3). На ней святитель представлен как молитвенник за христ. род и покровитель гос-ва, в т. ч. и княжеского дома, поскольку его изображение предшествует фигурам 2 князей. И. изображен в преклонных летах с седой бородой средней длины, облачен в зеленый саккос со светлыми крестами и с красным исподом, на голове архиерейская шапка (древнерус. тип митры).

В ряду рус. святителей и преподобных И. встречается на иконах и в произведениях лицевого шитья. На пелене «Святители Николай Чудотворец, Петр и Алексий Московские, с избранными святыми» (1-я треть XVI в., ГИМ), справа от полуфигур 3 Вселенских святителей, на верхнем поле вышит образ И. в рост (подпись: « ( ) ») в паре со св. Филиппом (Колычевым), митр. Московским. У него окладистая темно-русая борода средней длины, облачен в зеленый саккос с красным исподом и со светлыми крестами, омофор, на голове архиерейская шапка; правой рукой благословляет, в левой держит закрытое Евангелие. По мнению Н. А. Маясовой, стиль лицевого шитья и технология изготовления пелены характерны для предметов, произведенных в великокняжеской мастерской.

После общерус. прославления образ И. встречается на предметах, выполненных лучшими мастерами эпохи царя Иоанна IV Грозного, где он представлен новым покровителем столицы и гос-ва, образцом святительского служения. Развитие иконографии совпадает по времени с созданием в кругу книжников св. Макария, митр. Московского, 3-й редакции Жития И.

Свт. Иона, митр. Киевский и всея Руси. Фрагмент титульного листа кн. «Иоанн Златоуст. Беседы на 14 посланий ап. Павла». Гравер И. Зубов. М., 1709 (РГБ)

Образ И. появился на серебряных золоченых дробницах, к-рыми украшались церковные одежды и предметы убранства храма. Такая дробница в форме квадрифолия сохранилась на саккосе, поднесенном царем Иоанном Грозным «в дом пресвятыя богородицы и великих чудотворцев петра, алексея, ионы» в период правления свт. Макария (саккос свт. Макария, 1549, ГММК; Вишневская И. И. Саккосы митр. Макария // Макарьевские чт. Можайск, 2001. Вып. 8: Рус. государи - покровители православия. С. 109-130; Вера и власть. 2007. С. 48-49. Кат. 8). Дробница с образом И. находилась на драгоценном окладе, изготовленном по царскому заказу для чудотворной Великорецкой иконы свт. Николая Чудотворца в 1555-1556 гг. во время пребывания вятской святыни в Москве (не сохр., известна по описаниям XIX в.- см.: Кашминский С., прот. О Великорецкой чудотворной иконе свт. Николая // Вятские ЕВ. 1875. № 10. С. 323; Вознесенский А., Гусев Ф. Житие и чудеса св. Николая Чудотворца, архиеп. Мирликийского, и слава его в России. СПб., 1899. С. 308, 688. Примеч. 258). Фигуры И. и св. Петра, митр. Московского, помещены на правом поле Владимирской (Волоколамской) иконы Божией Матери (ок. 1572, ЦМиАР; Салтыков. 1981. С. 250. Ил. 143; Вера и власть. 2007. С. 134-135. Кат. 53), написанной столичным мастером по заказу Малюты (Григория Лукьяновича) Скуратова-Бельского. Фигура святого повернута вполоборота к среднику, обеими руками он придерживает у груди закрытое Евангелие. И. в светлом узорчатом саккосе, в омофоре с синими крестами, в зеленом подризнике с золотыми зарукавьями, в архиерейской шапке.

Особое почитание И. и создание его изображений на предметах церковной утвари связаны с Успенским собором Московского Кремля. По описям собора, прежде всего по самой ранней сохранившейся - нач. XVII в. (по датировке Т. С. Борисовой, 1609-1611), известны серебряная рака с рельефной фигурой святого, неск. лицевых покровов на его мощи, иконы в алтарях собора (главном и «кадильном», т. е. жертвеннике) с одиночным образом И. и с др. чудотворцами - покровителями Москвы. «Повелением благочестивого царя и великого князя Феодора Ивановича всея Руси, и верою его несумненною, и слезами теплыми зачали делати раки серебряные кованыя, многоценныя великим светильником, столпом Русския земля…» (ПСРЛ. Т. 34. С. 199-200). Так, в 1585-1586 гг. появились драгоценная рака с рельефным изображением И. на крышке и раки для мощей др. рус. святых. Вероятнее всего, замысел создания такого надгробия-реликвария был сформирован еще в царствование Иоанна Грозного; в Житии И. упоминается чудо, происшедшее в 1555-1556 гг., когда некая слепая жена, молившаяся об исцелении у Великорецкой иконы свт. Николая Чудотворца в Успенском соборе, а также у надгробий святителей и у чудотворных икон, была исцелена у мощей «дуновением святого Ионы» (ПСРЛ. Т. 21. Ч. 2. С. 523; Усачёв. 2007. С. 57). Сохранились боковые стенки раки, обложенные серебром (ГММК); чеканное изображение на крышке известно из соборных описей (Описи. 1876. Стб. 299, 418-419, 611-612). Рельефное изображение И. из серебра было позолочено и украшено по одеждам и венцу драгоценными камнями (яхонтами, изумрудами и лалами). Святой был облачен в «сак» (саккос), омофор, архиерейскую шапку, в руке держал Евангелие. В верхней части крышки, над рельефной фигурой святого в рост, были вычеканены изображения: в центре - Св. Троицы, в углах - Богоматери и св. Иоанна Предтечи. К нач. XVIII в. крышка раки И. была установлена в киоте над надгробием и стала почитаться как икона. Существует деревянный рельеф с образом И., возможно также служивший крышкой его раки (посл. четв. XVII в., ГММК - см.: Соколова И. М. Рус. деревянная скульптура XV-XVIII вв.: Кат. М., 2003. С. 176-179).

Видение св. Василия Блаженного Владимирской иконы Божией Матери и Московских святителей. Клеймо иконы «Богоматерь Владимирская, с чудесами». Сер. XVII в. (ок. 1654?) (ЯИАМЗ)

В Успенском соборе Московского Кремля сохранились 5 надгробных лицевых покровов с образом И., выполненных в сер. XVI - нач. XVIII в. (все в ГММК). Как правило, это вклады московских цариц, изготовленные в их мастерских, древнейшие были пожертвованы в собор царицей Анастасией Романовной. Первый покров создан, вероятно, после Собора 1547 г. (по датировке Маясовой, в 1549-1552; согласно надписи, вложен царицей в Успенский собор на празднование памяти И. в 1558 - см.: Маясова. 1995; Она же. 2004. Кат. 18; Вера и власть. 2007. С. 168-169. Кат. 70); другой был вложен в 1551-1553 гг. (Христианские реликвии. 2000. Кат. 66; Маясова. 2004. Кат. 19); существует покров из мастерской царицы Марии Ильиничны 50-60-х гг. XVII в. (Маясова. 2004. Кат. 119). Кроме того, покровы на гробницу И. в Успенском соборе были созданы во 2-й пол. XVII - нач. XVIII в. в крупнейших мастерских: в сольвычегодской А. И. Строгановой (1657; Там же. Кат. 113) и в московской А. П. Бутурлиной (кон. XVII - нач. XVIII в.; Там же. Кат. 155). Выполненные по общей иконографической схеме покровы отличаются техникой исполнения и некоторыми деталями. Так, древнейший покров из мастерской царицы Анастасии Романовны шит разноцветными шелками, надпись: «       ». Характерные детали изображения: небольшая архиерейская шапка с короткой опушкой и плотно прилегающей к голове невысокой округлой тульей; на окладе Евангелия Голгофский крест с надписью: «    » (на др. покровах - Распятие). Личное и телесное шитье исполнено без разделки (правая рука с двуперстным благословением дана лишь контуром) и притенений. Др. покров царицы Анастасии (1551-1553) отличается более плотными пропорциями фигуры, использованием преимущественно золотного шитья, а также обилием драгоценных камней и жемчуга; надпись: « ()   ». В обширной вкладной надписи сделан акцент на молении И. о здравии представителей правящей семьи, прежде всего царских «чад». Возможно, почитание И. в царской семье было связано с «молением о чадородии» и с покровительством детям во время болезней. Было известно о заступничестве И. за детей вел. кн. Василия Темного, князей Ивана и Юрия во время феодальной войны, а также чудо с исцелением дочери вел. кн. Василия II. На протяжении XVII в. шитый золотом и серебром покров, вложенный в 1551-1553 гг., упоминается в описи ризницы собора (Описи. 1876. Стб. 346, 418-419).

В XVI-XVII вв. один из покровов, дар царицы Анастасии, вместе с лицевым покровом свт. Петра выносили во время крестных ходов из собора в дни празднования памяти святителей, а также на Пасху, во время Светлой седмицы и в нек-рые двунадесятые праздники (Саенкова. 2004. С. 15-16). В письменных источниках, прежде всего в Служебниках московского Успенского собора, не уточняется, был ли это покров, вложенный в 1551-1553 гг. или в 1558 г. Оба покрова со временем стали воспринимать как святыни, связанные с почитанием И.; к нач. XVIII в. они находились в раке на его мощах (Описи. 1876. Стб. 613-614). Возможно, в этот период на древнейшем покрове И. вклада 1558 г. была сделана прорезь под правой, благословляющей рукой святого, предназначенная для прикладывания молящихся к мощам (Вера и власть. 2007. С. 168).

Создание лицевых покровов на мощи И. стало традицией для царских мастериц XVII в. Покров работы мастерской царицы Марии Ильиничны, знаменованный царскими мастерами, украшен жемчужной обнизью, к-рая тонко обрамляет контуры фигуры и детали облачений, а также эмалевыми запонами. В верхней части помещено изображение Св. Троицы. Надпись: «     ». Как и на древнейшем покрове царицы Анастасии Романовны, нимб над головой И. украшен орнаментом, архиерейская шапка имеет округлую форму. Маясова соотносит с этим памятником письменные известия о покрове, который в кон. 1650 г. «знаменил иконник Степан Резанец» (Забелин. 2003. С. 728); в янв. 1652 г. руководительница мастерской боярыня Аксиния Еропкина принимала шелковые нити для «Ионы митрополита на покров» (Там же. С. 686). На основе стилистических особенностей исследовательница считает, что покров И. был окончен уже в 60-х гг. XVII в.

Покров 1657 г. был шит в мастерской А. И. Строгановой «по обещанию» ее сына, Г. Д. Строганова, по возрасту еще младенца, возможно в связи с его выздоровлением. Облик святого на этом покрове традиционен, исключение составляют заостренная форма завершения архиерейской шапки и изображение Распятия на окладе Евангелия. Подобно произведениям царских мастерских, в шитье покрова доминируют золотные и серебряные нити. В подписи И. назван «митрополитом Киевским и всея Руси чудотворцем», а во вкладной надписи - «митрополитом Московским». На покрове из мастерской А. П. Бутурлиной присутствуют детали облачения, свойственные позднему времени: митра с дробницами, наперсная панагия и палица у правого бедра.

Святители Феогност, Иона, Геронтий и св. Василий Блаженный в молении Божией Матери. Створка складня. Иконописец Истома Савин. Кон. XVI — нач. XVII в. (ГТГ)

В описях собора упоминается икона И. в жертвеннике («что стоить у горнева местa»), служившая выносным образом в крестных ходах из Успенского собора. Она входила в число образов, прославлявших память Московских митрополитов XIV-XV вв., погребенных в соборе, наряду с иконой святителей Петра, Киприана и Фотия, а также с Владимирской иконой Божией Матери «писма Симана митрополита» (Описи. 1876. Стб. 328). Икона И. была помещена в богатый оклад, от ее убранства сохранилась лицевая пелена с шитой фигурой И. (сер. XVI в., ГММК; Маясова. 2004. Кат. 20). На пелене И. изображен по типу свт. Николая Чудотворца (Зарайского) и по той же схеме, что и московские святители Петр и Алексий на иконах Дионисия: в рост, с поднятыми и разведенными в стороны руками, правой благословляет, левой святитель держит Евангелие на плате. Святительское облачение - саккос с крестами, омофор; архиерейская шапка с шитым на ней херувимом облегает голову плотно, борода без раздвоения на конце. Надпись: «  ». Тип лика близок к лику, изображенному на 1-м покрове работы мастерской царицы Анастасии, хотя в целом исследователи отмечают иные пропорции фигуры (Там же. С. 122). В качестве обрамления, так же как на надгробных покровах, использован фрагмент текста тропаря святому (глас 4: «...от юности своея…»). В описях собора упоминается эта «пелена, а на ней вышит образ Ионы чудотворца золотом и серебром по таусинной камке» (Описи. 1876. Стб. 328, 351). К нач. XVIII в. икона и пелена уже названы ветхими (Там же. Стб. 517). Иконы И. небольшого размера, «пядницы», в драгоценных окладах находились в «обеих алтарях» собора (Там же. Стб. 334, 432, 513), т. е. в главном и сев. боковом (жертвеннике), в т. ч. над дверями вместе с образами др. святителей Московских (Там же. Стб. 435). Образ И., видимо в молении Божией Матери, был «наведен чернью» на золотой иконе с красным яхонтом в оглавии, приложенной к древней иконе вмч. Димитрия Солунского в юж. части местного ряда иконостаса (Там же. Стб. 391).

Помимо сохранившихся лицевых покровов и пелен в Успенском соборе по опубликованным письменным источникам известны др. произведения царских мастерских с образом И. В книгах «верхнего относа» (выдача материалов для дворцовых мастерских) под 15 дек. 1616 г. указан «покров Ионы митр., камка куфтерь багрова, около шит тропарь: «ото юности своея» серебром, образ его назнаменан белилы, подкладка холст бел» (Забелин. 2003. С. 634). Вероятно, работа над этим покровом была начата еще до Смуты. Поскольку покров был передан в хоромы царицы-инокини Марфы Ивановны, можно предположить, что окружение молодого царя Михаила Феодоровича по завершении шитья фигуры И. в среднике надеялось на покровительство святого. В 1642 г. мастер Марк знаменил 6 дней на убрусе «по тафте жолтой» деисусную композицию с изображением святителей Петра, Алексия и И., а также свт. Феогноста. Этот шитый приклад предназначался, возможно, для одной из икон дворцовой ц. в честь Рождества Пресв. Богородицы «что на сенях» (Там же. С. 726).

Обретение мощей свт. Ионы, митр. Киевского и всея Руси. Миниатюра из Лицевого летописного свода. 70 е гг. XVI в. (РНБ. F.IV.232. Л. 34)

Появление образа «нового чудотворца» И. в произведениях 2-й пол. XVI в. прославляло благодатность Русской Церкви, давшей многочисленных святых и подвижников. В росписях Благовещенского собора Московского Кремля (1547-1551) фигура И. в молении включена в композицию «Поклонение Жертве» в нижнем ярусе центральной алтарной апсиды. Со святителями Филиппом, Петром и Алексием И. изображен в алтарной части Троицкого собора Ипатиевского мон-ря (1685, артель Гурия Никитина). В стенописи собора Успенского мон-ря в Свияжске (сер.- 2-я пол. XVI в.; по датировке А. С. Преображенского, кон. XVI - нач. XVII в.) И. помещен в центральном регистре на сев. стороне сев. столпа, располагающегося в алтарной части здания. Святитель представлен в полном облачении, с поднятой высоко вверх благословляющей рукой.

Сохранилась икона с образом И., происходящая из ц. ап. Филиппа собора Двенадцати апостолов Московского Кремля (1690, ГММК; см.: Первосвятители Московские / Вступ. ст.: Н. В. Бушуева. М., 2001. С. 140-141. Кат. 12). Святой представлен в рост, правой рукой благословляет, левой держит Евангелие на плате. На нем узорчатый зеленоватый саккос, омофор и архиерейская шапка.

Житийные иконы И. чрезвычайно редки. Наиболее обширный цикл чудес и деяний показан на иконе письма вологодского иконописца Якова Тарасова (Таранова) (1644, ГИМ), созданной для придела во имя И. ц. во имя Трех святителей в Голенищеве, древней загородной Патриаршей резиденции. Икона пострадала от огня и была отреставрирована до нач. ХХ в. В среднике по традиц. схеме житийных икон святителей, принятой с кон. XV - нач. XVI в., показана фигура И. в рост, в митрополичьем облачении; правой рукой он благословляет, левой держит Евангелие. Средник окружен 20 клеймами с житийными сценами рождения, поставления в сан, погребения. Подробно иллюстрированы деяния и чудеса И.; в 2 клеймах изображены его пострижение в монашество и пророчество об И. свт. Фотия. Сцен поставления в сан 2: в пресвитеры и в епископы Рязани и Мурома. Путешествие в Царьград «поставления ради в митрополиты» напоминает эпизод из Жития свт. Петра. Также представлены сцены деяний и прижизненных чудес И., следующие за текстом Жития И., включенного в Степенную книгу: исцеления дочери вел. кн. Василия Тёмного Анны (3 клейма), боярина Василия Кутузова; предсказание смерти жадному ключнику, «роздателю милостыни», и жене нерасторопного ключаря Успенского собора Максима Мякоты, к-рый поздно передал весть о скорой смерти И. В житийный цикл включен эпизод спасения Москвы от «нашествия агарян» (видимо, посвященный событиям 1451 г.), его композиция даже при плохой сохранности изображения напоминает иллюстрацию акафиста И. Житийный цикл И. мог быть сокращен, как, напр., на иконе «Святители Петр, Алексий, Иона Московские, с клеймами житий» из моленной на Преображенском кладбище (XVII в., ГРМ; см.: Образы и символы старой веры. 2008. С. 132-133. Кат. 114). Житие И. занимает 16 клейм, примыкающих к среднику. По предположению исследователей, происхождение иконы могло быть связано с работой иконописцев Московского Кремля. Набор сюжетов соответствует тексту Степенной книги, выделены чудеса о расслабленном и о Василии Кутузове. Наиболее подробно воспроизведены неск. сцен поставления в сан и обретение мощей.

Изображение И. часто включалось в композиции икон, прославляющих Московских святых. Вероятно, наиболее распространенным был извод с изображением 3 святителей Московских: митрополитов Петра, Алексия и И. О формировании особого почитания этих Московских святителей сразу после прославления И. может свидетельствовать приведенная выше вкладная надпись на саккосе свт. Макария 1549 г. Подобного извода иконы писали уже в сер.- 3-й четв. XVI в.: согласно описи Коломны 1577/78 г., такая икона находилась в киоте в правой части местного ряда иконостаса коломенского Успенского собора (Города Др. Руси XVI в.: Мат-лы писцовых описаний. М., 2002. С. 5). Почитание 3 Московских святителей укоренилось в церковном быту к кон. XVI в.: в 1592 г. в пораженный моровым поветрием Псков была отправлена из Москвы вода с их мощей (Псковская 1-я летопись // Псковские летописи. М.; Л., 1941. Вып. 1. С. 114). В эпоху Смуты покровителями Москвы и рус. воинства считаются именно 3 Московских святителя, в т. ч. И.: им, а также прп. Сергию Радонежскому молились рус. воины под командованием М. В. Скопина-Шуйского перед битвой с гетманом Р. Ружинским у Александровской слободы в нояб. 1609 г. (ПСРЛ. Т. 34. С. 252), что было возможно только при широком распространении икон подобного извода. Икона 3 Московских святителей участвовала 14 марта 1613 г. в крестном ходе в костромской Ипатиевский мон-рь для «умоления» Михаила Феодоровича Романова взойти на царский трон (Сказание Авраамия Палицына / Под ред. Л. в. Черепнина. М.; Л., 1955. С. 233); такая икона показана среди образов во время крестного хода при встрече царя Михаила Феодоровича с матерью инокиней Марфой Ивановной летом 1613 г. в иллюстрациях «Книги об избрании на царство Михаила Федоровича» 1672-1673 гг. (Рисунки, принадлежащие к Книге об избрании на царство царя Михаила Феодоровича. М., 1856. Рис. 6; Три века: Россия от Смуты до нашего времени: Ист. сб. / Под ред. В. В. Каллаша. М., 1912. С. 225). Подобная икона была в московском Успенском соборе у раки свт. Петра («над гробом чудотворца») в сев. алтаре - «образ, большая пядница, чудотворцев Петра, Алексия и Ионы, обложены серебром, венцы сканные» (Описи. 1876. Стб. 434, 518). На пяднице из ризницы Соловецкого мон-ря (кон. XVI - нач. XVII в., АОКМ) И. представлен в саккосе охряного цвета с зеленофонными кругами в красных обрамлениях, митре, омофор перекинут через левую руку (Наследие Соловецкого мон-ря в музеях Архангельской обл.: Кат. выст. / Сост.: Т. М. Кольцова. М., 2006. Кат. 8. С. 25-26). Три Московских святителя могли сопоставляться с К-польскими святителями, как свидетельствует образ, находившийся в киоте над местной иконой «Хвалите Господа с небес» в левой, северной части местного ряда иконостаса в Успенском соборе Кириллова Белозерского мон-ря («Образы святителие Петр, Алексей, Иона, Василей Великий, Григорей Богослов, Иван Златаустей. У того же образа пелена камка червчата» - Опись строений и имущества. 1998. С. 54). Вероятно, все святители, и Московские и К-польские, были изображены одинаково, без различий в размерах и в расположении фигур, благодаря чему подчеркивались их единство и подобие. Композиция с образами 3 Московских святителей, в т. ч. И., могла использоваться для изображения на обороте запрестольной или выносной иконы, как, напр., на обороте Владимирской иконы Божией Матери из собрания П. П. Шибанова (сер. XVII в., ГИМ). Редкий тип иконы И. вместе со святителями Киприаном и Фотием должен был напоминать о дне обретения их мощей во время 1-й перестройки московского Успенского собора (1472): «…мощи же его вси цели и нерушимы, прияше бо плоть кости его и не двигнушися состави его; а ризы, и амофор и прочаа всех сих триех святитель не истлеша по толицех летех преставления их» (ПСРЛ. Т. 18. С. 238).

Свт. Иона, митр. Киевский и всея Руси. Рельеф. 4 я четв. XVII в. (ГММК)

Существовали многофигурные иконы с изображением И., как, напр., 3-створчатый складень «Московские чудотворцы в молении Богоматери с Младенцем» письма Истомы Савина, принадлежавший М. Я. Строганову (кон. XVI - нач. XVII в., ГТГ). На его створках представлены святители и юродивые, чьи погребения находятся в кремлевских храмах и мон-рях, молящиеся 3 разным иконам Божией Матери. Коленопреклоненный И. изображен на правой створке, между фигурами простертого ниц митр. Феогноста и митр. Геронтия, склоняющегося к стопам стоящей на облаке Богоматери. И. облачен в узорчатый саккос, омофор, архиерейскую шапку с узорчатой тульей, украшенной «городками». У него короткие седые волосы и заостренная седая борода; рядом надпись: «   ». Образы 3 Московских святителей могли быть представлены в молении не только Божией Матери, но и Спасителю, напр. на окладной пяднице из ризницы Соловецкого мон-ря с изображением Спаса Смоленского, ангелов и припадающих святителей Петра, Алексия, И. и мч. Феодора (кон. XVI - нач. XVII в., ГММК; Сохраненные святыни Соловецкого мон-ря: Кат. выст. / Авт.-сост.: И. А. Бобровницкая. М., 2001. Кат. 25): И. облачен в золотистый саккос, омофор и архиерейскую шапку, у него недлинная, окладистая борода. Образ И. сопоставлялся с образами др. рус. святых, напр. на иконе (вклад в обитель), описанной в 1601 г. в придельной церкви Успенского собора Кириллова Белозерского мон-ря над погребением прп. Кирилла (Опись строений и имущества. 1998. С. 89). В подписи И. назван «великим чюдотворцем» и представлен вместе со св. Никитой, еп. Новгородским, с преподобными Зосимой и Савватием Соловецкими и Александром Свирским.

После прославления и перенесения мощей свт. Филиппа (Колычева) в 1652 г. формируется извод 4 Московских святителей-чудотворцев, где образ И. часто является парным образу свт. Филиппа. Этот извод получил широкое распространение и встречался в произведениях церковного искусства разных техник уже с сер. XVII в. В лицевом шитье, напр. на епитрахили из московского Успенского собора с нашитыми более ранними лицевыми фрагментами (кон. XVI в.- апостолы Петр и Павел), где изображены Московские чудотворцы, в т. ч. И. (1700, ГММК; Маясова. 2004. С. 234-235. Кат. 70), И. представлен вполоборота, несущим Евангелие, на нем архиерейская шапка, саккос, омофор; его борода короче обычной длины, внешность схожа с обликом свт. Филиппа. Вместе со свт. Филиппом он изображен на расшитом клобуке, предназначенном для Ионы (Сысоевича), митр. Ростовского и Ярославского; этот клобук был вложен в ростовский Успенский собор Д. А. Строгановым (ГМЗРК; Силкин. 2002. С. 285-289). Как молитвенник за град Москву И. в числе 4 святителей представлен на лицевом фрагменте омофора, вложенного в новгородский Софийский собор, возможно патриархом Никоном (сер. XVII в., НГОМЗ; Игнашина. 2003. С. 66-67. Кат. 40). На иконах, судя по произведениям XVII-XVIII вв., и на прорисях И. обращается в молении к иконному изображению в верхней части композиции, которое несут ангелы, напр. к образу Божией Матери «Знамение» на иконе из Покровского придела ц. во имя прор. Илии в Ярославле мастера Федора Зубова (1660, ЯИАМЗ), к образу Спаса Нерукотворного, как на прориси с иконы XVII в. (Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 1. С. 346-347), или представлен прямолично (Там же. С. 354-355). Фигура И. в составе молящихся святителей Московских гравирована на золоченом окладе московской работы, выполненном в XVII в. для каменной новгородской иконы с образом арх. Михаила XV в. из собрания П. И. Щукина (ГИМ; 1000-летие рус. худож. культуры. 1988. Кат. 293); И. изображен среди избранных святых на правом поле киота-рамы Владимирской иконы Божией Матери (сер. XVII в., ГВСМЗ; Иконы Владимира и Суздаля. М., 2006. С. 339. Кат. 75). В позднем искусстве встречаются иконы такого же извода, особенно среди работ мастеров, придерживавшихся традиционной манеры, как мстёрские иконописцы И. В. Брягин и В. И. Шитов (1899, ГРМ). Четыре святителя, покровителя Москвы, в т. ч. И., могли изображаться в молении святому (по сторонам центральной фигуры), напр. свт. Иоанну Златоусту, как на прориси с иконы XVII в. из Сийского лицевого подлинника (см.: Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 1. С. 356-367), или св. равноап. кн. Владимиру, небесному покровителю адресата иконы, как на иконе, поднесенной кн. В. А. Долгорукому (выполнена О. С. Чириковым, 1890, ГИМ; 1000-летие рус. худож. культуры. 1988. Кат. 207). Образ И., напоминающий по иконографии свт. Николая Чудотворца (Зарайского), наряду с образами др. Московских святителей-чудотворцев помещен на епитрахили, изготовленной монахинями Вознесенского мон-ря в Московском Кремле и предназначенной для мощей сщмч. Ермогена, патриарха Московского и всея Руси (1913-1914, ГММК).

Свт. Иона исцеляет больных. Клеймо гравюры «Московские святители Алексий, Петр, Филипп, Иона». XIX в. (ГИМ)

Изображение И. в составе 4 Московских святителей включалось в композицию Боголюбской-Московской иконы Божией Матери (XVIII-XIX вв.). В XVII в. на иконе «Похвала Владимирской иконе Богоматери» («Насаждение древа государства Российского») из ц. Cв. Троицы в Никитниках (мастер Симон Ушаков, 1668, ГТГ), к-рая прославляет Московское царство и Церковь, И. изображен в рост, как напоминание об образах пророков, в левой части виноградной лозы в медальоне на желтом фоне, со свитком в левой руке.

Известны изображения И. в составе деисусного ряда иконостаса, напр. в ц. Воскресения на Дебре в Костроме (1652; см.: Костромская икона XIII-XIX вв.: Кат. / Сост.: Н. И. Комашко, С. С. Каткова. М., 2004. Кат. 107. С. 507-508). И. (надпись не сохр.) представлен вместе со свт. Филиппом (Колычевым) (?) в святительских облачениях: архиерейской шапке, крещатой узорчатой фелони, синем подризнике, епитрахили и омофоре, перекинутом через левую руку, обеими руками он поддерживает Евангелие; у него длинная борода без раздвоения. Ростовая икона И. находилась в деисусном чине ц. во имя прор. Илии в Ярославле (сер. XVII в., ЯИАМЗ; Иконы Ярославля XIII - сер. XVII в.: Шедевры древнерус. живописи в музеях Ярославля / Авт.-сост.: В. В. Горшкова. М., 2009. Т. 2. С. 148-149. Кат. 134). По прориси Сийского лицевого подлинника известна иконная композиция XVII в., где И. представлен напротив свт. Филиппа, изображенного с поднятой рукой; святители показаны как собеседники, одинаково одеты, у старшего по возрасту И. более длинная борода (Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 1. С. 292-293).

Образ И. в молении представлен на иконах Московских святых, напр. на прориси с иконы XVII в. (Там же. С. 340-341), на 2 иконах-пядницах кон. XIX - нач. XX в. (ЦМиАР; на обороте одной из них чернильный штамп мастерской: «1-я Московская Артель художественно-иконописная»).

И. изображался в составе Соборов рус. святых: на выговских иконах кон. XVIII - нач. XIX в. (МИИРК) и 1-й пол. XIX в. из дер. Чаженьга Каргопольского р-на Архангельской обл. (ГТГ; см.: Icônes russes: Les saintes / Fondation P. Gianadda. Martigny (Suisse); Lausanne, 2000. P. 142-143. Cat. 52), на иконе письма мастера-старообрядца П. Тимофеева 1814 г. (ГРМ; см.: Образы и символы старой веры. 2008. С. 82-85. Кат. 70; прорись см.: Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 1. С. 456-457). И. представлен также на иконе 1-й пол. XIX в. из старообрядческой моленной на Волковом кладбище в С.-Петербурге (ГМИР). В искусстве XVIII-XIX вв. иконография И. изменяется: вместо традиционной митры появляется клобук, напр. на поясном гравированном изображении святителя на фрагменте серебряного с золочением складня-мощевика работы московского мастера А. А. Жданова (1720, ГММК).

Образ И. включен в группу святых XIV в. в стенописи галереи, ведущей в пещерную ц. прп. Иова Почаевского в Почаевской Успенской лавре (живопись в академической манере кон. 60-х - 70-х гг. XIX в. работы иеродиаконов Паисия и Анатолия, поновлена в 70-х гг. XX в.). На рельефе памятника 1000-летию России в Новгородском кремле (1862, скульпторы М. О. Микешин, И. Н. Шредер, архит. В. А. Гартман) И. изображен среди российских просветителей.

Свт. Иона, митр. Киевский и всея Руси. Покров. 1549–1552 гг. (ГММК)

Неск. изображений И. было представлено в убранстве храма Христа Спасителя 70-х гг. XIX в.: на иконе слева от царских врат главного иконостаса (выполнена на бронзовой посеребренной доске К. А. Горбуновым; Мостовский М. С. Храм Христа Спасителя / [Сост. заключ. ч.: Б. Споров]. М., 1996п. С. 61), на иконе 3 Московских святителей над сев. дверями главного иконостаса (Там же. С. 63), в росписи сев. стены зап. крыла храма (в рост, писал В. Д. Фартусов; Там же. С. 82), а также среди горельефов нижнего ряда вост. стороны храма, на арках малых врат, вместе со свт. Филиппом (скульптор П. К. Клодт; Там же. С. 36).

В иконописи XX в. И. присутствует в группе Московских святых на иконе «Все святые, в земле Русской просиявшие», созданной в 1934 г. мон. Иулианией (Соколовой) для свт. Афанасия (Сахарова) (ризница ТСЛ), а также на ее повторениях 50-х гг. XX в. (ризница ТСЛ, СДМ; см.: Алдошина Н. Е. Благословенный труд. М., 2001. С. 231-239). Прот. Вячеслав Савиных и Н. Д. Шелягина выполнили прорись с ростовым образом И. для Миней МП (Изображения Божией Матери и святых Правосл. Церкви. М., 2001. С. 259). И. также представлен на совр. иконах Соборов Московских святых (напр., на иконе из митрополичьих палат ТСЛ).

При обретении мощей И. были найдены нетленными и предметы его облачения: «...ризы, и амфор и прочая…» (ПСРЛ. Т. 18. С. 238). Из сохранившихся предметов, принадлежавших И., следует упомянуть лжицу и поручи. Лжица И. с неск. футлярами названа в описи среди сосудов в ризнице Успенского собора Московского Кремля уже в нач. XVII в.: «...лжица чудотворца Iоны костяная рыбей зуб, а на конце у нее оковано золотом…» (Описи. 1876. Стб. 358), к нач. XVIII в. она находилась в алтаре собора среди мощевиков и реликвариев (Там же. Стб. 665-666; см. также: Христианские реликвии. 2000. С. 214-215. Кат. 67; поручи И.- Там же. С. 213. Кат. 65).